Сейчас Соланж хотела лишь одного – оказаться дома. Там, в Айронстаге, все опять станет на свои места. Если же люди отца не захотят принять ее – ей есть куда податься. Она не нищая бродяжка.

Мужчины молча наблюдали, как Соланж чистила щеткой свою лошадь. Первым прервал молчание Годвин.

– Бог мой, неужто у тебя с ней...

– Нет! – прервал его Дэймон. – Не придавайте слишком большого значения тому, что вы видели. Понятно? Между мной и графиней ничего нет.

– Понятно, – сказал Годвин после небольшой паузы. – Тогда объясни, почему ее милость избрала такой странный способ путешествия? Она же, в конце концов, графиня, и муж ее человек богатый... А может быть, ты, – Годвин ухмыльнулся, – прикончил его?

Дэймон покачал головой.

– Нет, я его не убивал. Судя по всему, граф сам позаботился избавить меня от этой неприятной обязанности, закончив свое бренное существование за день до моего приезда.

И под изумленные возгласы он кратко изложил все события последних дней. Посыпались вопросы.

– Почему она захотела уехать?

– Она хотела бежать одна?

– Что нужно от нее людям Редмонда?

– И вы все это время изображали братьев? Неужели люди вам верили?

– Вы направлялись в Айронстаг?

– Вы спали в пещере?

Последний вопрос задал Вреден, пятнадцатилетний оруженосец Дэймона, и в голосе его прозвучала неприкрытая зависть.

Дэймон поднял руку, чтобы они, наконец, замолчали.– Теперь вам известно все. Без сомнения, леди Соланж покинула Дю Клар при самых необычных обстоятельствах, но, как я уже говорил, не возьмись я сопровождать ее, она уехала бы одна. Очевидно, что она не желает встречаться с людьми Редмонда, и так же ясно, что они зачем-то жаждут этой встречи. Я намерен довезти ее до Айронстага, не далее. Что будет с ней дальше, меня не касается. А теперь, – он окинул собеседников суровым взглядом, – объясните мне, что заставило вас искать меня вопреки строжайшему моему приказу оставаться в замке и следить за сбором урожая?

Все отвели глаза. Один лишь Годвин смотрел на Дэймонда прямо и открыто.

– У меня для тебя важное известие, милорд, – сказал он.

– И ради этого вы отправились в путь вчетвером?

– Но, милорд, не мог же я ехать в одиночку! Сейчас повсюду полно воров и разбойников. – Годвин притворно поежился. – Меня бы, как пить дать, обчистили и зарезали!

– Ему нужна была охрана, – подтвердил Эйден. – Мы все настояли на этом, верно?

Остальные хором согласились.

– А урожай уже весь собрали, – прибавил светловолосый великан Роберт. – Как раз к тому времени, когда мы собрались в путь. Тебе не о чем беспокоиться.

Дэймон решил не тратить время на ненужные споры. Его люди уже здесь, и с этим ничего не поделаешь. Не отсылать же их обратно. По правде говоря, он даже рад был их видеть. Если теперь они и встретят солдат Редмонда, схватка уже не будет неравной.

Позади них, на фоне ярко-синего неба четко выделялась фигура Соланж. Устав ждать, она нетерпеливо топталась возле Иоланды.

– Ладно. Говорите, в чем дело, – Дэймон уже то же терял терпение.

– Видишь ли, господин мой, мы вначале думали встретить тебя в Дувре, но ты оказался куда проворней, чем мы ожидали. Понятия не имею, как тебе это удалось...

– Хватит, Годвин, хватит! Что за известие?

– Боюсь, господин мой, ты еще долго будешь добираться до Айронстага.

Дэймон похолодел.

– Почему же?

– Да потому что в Вульфхавене тебя ждет посланник короля. Он уже в замке.

Недоброе предчувствие сменилось страхом. Голос Дэймона звучал отрывисто и жестко.

– Если ты, Годвин, сейчас же не скажешь, в чем дело, богом клянусь, я лично загоню тебя на месяц в буфетную, и будешь ты там вытирать кастрюли да болтать со служанками...

– Посланник привез королевский приказ, по которому Айронстаг передается тебе.

– Что-о?!

Годвин улыбнулся, явно довольный произведенным эффектом.

? Маркиз Айронстаг оставил замок и все свои земли маркизу Локвудскому. – Роберт хлопнул Дэймона по плечу мясистой ладонью. – Мои поздравления, милорд!

Дэймон молчал. Он понимал, что все это серьезно, его люди не осмелились бы так рискованно с ним шутить. Но как воспримет эту новость Соланж? Наверное, замок и земли должны были бы отойти к ней? Дэймон хорошо помнил, что Соланж последняя в своем роду. У нее нет ни дядей, ни двоюродных братьев. Когда она вышла замуж за Редмонда, все решили, что маркиз задумал передать Айронстаг через Соланж своему старшему внуку. Как же сумел Генри обойти порядок наследования?

Годвин, как обычно, прочел его мысли.

– По всей видимости, – сказал он, – Айронстаг не желал, чтобы Редмонд унаследовал его титул. Супруг графини особо исключен из порядка наследования. За это старый маркиз уплатил королю кругленькую сумму.

– А как же сама графиня?

– Ах, да. Графиня тоже исключена из порядка наследования.

Дэймон беззвучно выругался. Похоже, старик напоследок сыграл с ним злую шутку. Отдав Дэймону Айронстаг, он волей-неволей навсегда связал его с Соланж. Что вынудило старика пойти на такой чудовищный шаг? Не ужели предсмертные боли довели его до безумия?

Что ж, придется поломать голову над этой проблемой, придумать, как обойти последнюю волю Генри и вернуть Айронстаг Соланж. Ему-то эти владения совершенно не нужны.

– И все же я должен сначала отвезти графиню в Айронстаг. Королевский посланник подождет.

– Не думаю, Дэймон, – серьезно сказал Год вин. – Нам пришлось из шкуры вон лезть, чтобы получить разрешение самим отправиться за тобой. Говард собирался выслать тебе навстречу целую армию. Мы ведь не сказали ему, зачем ты отправился во Францию. Сказали только, что скоро вернешься.

– Говард? Говард Лоншан? Проклятье!

Отношения Дэймона с фаворитами короля изрядно ухудшились, когда Лоншан решил объявить ему войну. Говард Лоншан был и, по-видимому, оставался одним из ближайших советников Эдварда. То, что Эдвард послал к Дэймону именно его, было еще одним проявлением извращенного королевского юмора.

Эйден потер подбородок. Все мужчины снова загалдели.

– Должно быть, Лоншан до сих пор не может простить твою близость с его супругой, – сказал Годвин.

– Или злится за то, что ты унизил его перед Эдвардом, прилюдно указав на промахи в его плане взятия замка Гленкэрн, – прибавил Роберт.

– Либо же припоминает все те случаи, когда ты побеждал его на турнирах, – вставил Вреден.

– А может быть, он – попросту злопамятный осел, – заключил Годвин. – Хорошо еще, что мне удалось отговорить его выслать за тобой отряд.

Дэймон вскинул бровь.

– Позволь узнать, как тебе это удалось?

– Да просто сказал, что доброму королю Эдварду не понравится, если Локвудский Волк разъярится от такого недоверия к верному рыцарю его величества. И что король не обрадуется, узнав, что именно Говард узурпировал его королевское право. Я напомнил Лоншану, что Эдвард слегка щепетилен в вопросах власти и прав.

? Сильно сказано! – покачал головой Дэймон. – Но зачем Говарду сейчас торчать в Вульфхавене? Он мог бы зачесть королевский указ тебе, моему управляющему.

– Видишь ли, милорд, во-первых, Эдвард велел, чтобы указ был зачитан тебе лично, а во-вторых, он жаждет получить от тебя вознаграждение.

– Наш добрый король – жадный ублюдок, – заметил Эйден. – Он требует с тебя наследственный сбор за Айронстаг.

– Помимо того, что уже получил от Генри? Этого еще не хватало!

Собеседники согласно закивали. Дэймон посмотрел на Соланж. Она уже была в седле и с нетерпением ожидала, когда же они отправятся в путь.

– Графине обо всем этом ни слова, ясно? Я должен подумать, как бы помягче сообщить ей эту новость, – тихо сказал Дэймон.

– Маркиз выделил содержание для ее детей... – начал Годвин.

– Их нет. Во всяком случае, мне так кажется...

Дэймон подумал, что он, оказывается, не знает о любимой женщине самых простых вещей. Поистине, все пошло кувырком!

– Едем! – скомандовал он.

– Я уж думала, милорд, не продолжить ли мне путешествие в одиночку, – заметила Соланж с тенью сарказма, когда Дэймон вскочил в седло. – Мне бы не хотелось мешать твоим делам.

– Прошу прощенья, графиня, – отозвался он. – Нам нужно было безотлагательно кое-что обсудить.

Соланж была явно настроена на ссору, но Дэймон не собирался ей в этом потворствовать. Усталость прошедших дней обрушилась на него разом. Известие об Айронстаге и вновь обретенная любовь Соланж лишь усиливали ее. Впервые в жизни Дэймону захотелось на все махнуть рукой. Что бы он сейчас ни выбрал, легче не станет! Главной причиной тому была Соланж. Нежная, плени тельная упрямица Соланж. Она была его золотым идо лом, которого он обожал и проклинал одновременно. Она была нежной прекрасной розой на зимнем холодном ветру. Дэймон жаждал обладать Соланж так же неистово, как боготворить. Он не мог только одного – вновь изгнать ее из своего сердца.

Соланж ехала чуть впереди и непринужденно болтала с Годвином, который просто из кожи вон лез, стараясь выглядеть любезным кавалером. Плащ и шляпа полностью скрывали ее от Дэймона, но он представлял ее лицо. Она, должно быть, смотрит на Годвина тем своим мрачноватым, чуть подозрительным взглядом, что предназначен для незнакомцев, особенно таких наглых. Она взвешивает каждое сказанное им слово, отыскивая в нем скрытый смысл. Она изучает улыбку Годвина, его позу, даже его коня. «Она, должно быть, решила сыграть в его игру – и переиграть его, – удивляясь и восторгаясь, подумал Дэймон.

Годвин немного слышал о Соланж. Они все знали предание о девушке, разбившей сердце Локвудского Волка. Иные из этих рассказов превращали Соланж в создание неземное, прекрасное, воздушное и совершенно нереальное. Но куда чаще ее называли сиреной, бездушной тварью, которая погубила Дэймона.

Ни то, ни другое, разумеется, не было правдой. Правда была где-то посередине, но сам Дэймон Локвудский не взялся бы определить, где именно. Одно он знал наверняка: настоящая Соланж – из плоти и крови. Сегодня он в этом убедился.

Дэймон был достаточно откровенен с Годвином и поверял ему свои тайные чувства. Но теперь, пользуясь случаем, Годвин решил сам поближе познакомиться с той, что была смыслом жизни его хозяина.

– Лично я предпочитаю розовый цвет, – доверительно сообщил он Соланж. – Мужчина, который носит розовую шляпу, – человек воистину бесстрашный.

– Вот как? – отозвалась Соланж.

– Ты, верно, удивишься, госпожа моя, если я скажу, что когда-то носил не только шляпу из чудесной ярко-розовой шерсти, но в придачу к ней еще камзол и плащ того же цвета? А ведь это истинная правда. Уверяю тебя, все дамы были от меня без ума.

– Да неужели?

– И мужчины тоже! Стоило мне войти в комнату, и все разговоры тотчас прекращались! Толпа расступалась передо мной, и все немели от восхищения!

За эту фразу он был вознагражден слабой неуверенной улыбкой.

– Но, увы, – продолжал Годвин, – волею судьбы я лишился своего чудесного розового наряда. О, жестокий рок! Придворные так завидовали мне, что решили отнять у меня это розовое великолепие. Эти негодяи напоили меня вином и так заморочили голову, что я поддался на их коварный замысел и ввязался в игру. Когда же у меня не осталось ни единой монетки, они потребовали в залог шляпу, камзол и плащ. Так все и закончилось.

Соланж с невольным интересом взглянула на него.

– Неужели вы не пробовали отыграться?

– Еще как пробовал! Но они, миледи, и слышать об том не хотели! Тем же вечером они сожгли мое сокровище. Я был поражен в самое сердце!

? Да, это мы предали огню эту розовую мерзость, – вмешался Эйден. – Ты должен сказать нам спасибо, что мы помешали тебе наряжаться в дурацкие тряпки. А костер тогда развели мы дивный!

?Вот видишь, госпожа моя, – скорбно заключил Годвин, – этот негодяй даже не думает раскаяться в своем грехе. Что за бесстыдство!

– Так вы и вправду сожгли его наряд? – обратилась Соланж к Эйдену.

– Ну да, все мы приложили к этому руку. Но замысел был мой.

– Не лги, Эйден! – возмутился Роберт. – Замы сел был мой, а вы все только помогли мне осуществить его.

– А кто же, по-твоему, решил тем вечером напоить Годвина?

– А кто весь вечер лапал ту рыжую девицу с парой чудных...

– Господа! – рявкнул Дэймон. – Все вы постарались в этом деле на славу. Не стоит утомлять графиню излишними деталями.

– Нет-нет, милорд, мне интересно. Умоляю, друг мои, продолжайте, – сладким голосом обратилась Соланж к Роберту. – Стало быть, рыжая девица с парой чудных...

Роберт залился краской до корней светлых волос, Эйден тихо заржал. Даже Вреден явно смутился.

? Зубов, миледи, – вышел из положения Годвин. – нее были великолепные белые зубы.

Она понимающе усмехнулась.

– Хотела бы я познакомиться с этой женщиной.

– Это знакомство, миледи, доставило бы тебе не малое удовольствие, да вот беда – живет девица в Лондоне, далековато отсюда.