Джанет Линфорд - «Роза пирата»

– Вполне равноценный обмен, – старшая сестра была неумолима.

В это время в комнату вошла няня с красными лентами, и девочка сразу притихла.

Розалинда стала причесывать сестру.

– А где Анжи? – спросила она Марджери, завязав ленты Люсинде.

Анжи уже давно одета. Я разрешила ей пойти на кухню буквально на несколько минут.

– Ох, Марджери, по-моему, ты зря ее отпустила.

Розалинда не могла не проверить, что творится на кухне. Слуги непрерывно ссорятся с людьми, которых нанял отец. Удивительно будет, если дело не кончится дракой. А маме так тяжело сейчас! Она самозабвенно ухаживает за отцом, следит, чтобы он выполнял все предписания врача. У нее неважный цвет лица в последнее время… Нужно поторапливаться, чтобы все успеть… Неуверенные детские шаги отвлекли девушку от невеселых дум: в дверях стояла трехлетняя малышка Анжелика и обворожительно улыбалась, размахивая большой ложкой из-под джема. Няня и Марджери смотрели на девочку в немом оцепенении. Ее самое нарядное платье было измазано джемом.

Розалинда застонала от отчаяния. Тем не менее все, как всегда, с надеждой смотрели только на нее.

– Да… Здесь уже ничего не поделаешь, – Розалинда быстро схватила сестричку за руку. – Анжи, тебя и двух минут нельзя оставить без присмотра. Что ты натворила?

– Это все джем виноват, – уверенно сказала малышка, с надеждой глядя на старшую сестру.

– Виноват джем, а мыть тебя должна я, – сказала Розалинда, увлекая за собой девочку. В своей комнате она намочила испачканную одежду водой из кувшина. – С тобой надо держать ухо востро: никогда не знаешь, в какую неприятную историю ты попадешь. Где ты их только выискиваешь?

– Это они выискивают меня.

Роз отмывала руки сестре и старалась спрятать улыбку.

– Что случилось, Рози? – прошепелявила Анжелика.

Дрожь пробежала по телу девушки, когда она услышала это имя. Рози, Роз… Розалинда мгновенно вспомнила таинственного незнакомца в лавке, назвавшего ее Розой.

– Ничего не случилось, дорогая. – И она поцеловала малышку в мягкую щечку. – Просто я думаю о наших именах.

– А что ты о них думаешь?

– Ничего особенного. Удивляюсь только, как это мы умудрились назвать тебя Ангелом.

Было уже около двух часов пополудни, когда Розалинда наконец управилась с детьми, переодела Анжелику и пошла проверить слуг. На кухне царила тревожная атмосфера: люди возбужденно перешептывались, из разных углов доносились обрывки разговоров о Морских Бродягах. Розалинда стала их успокаивать, убеждая не ссориться, не волноваться и – что самое главное – не верить сплетням о пиратах. В конце концов волнение понемногу улеглось, и только тогда Розалинда почувствовала себя вправе приступить к обеду.

Войдя в обеденный зал, она сразу же подошла к отцу и преклонила перед ним колени. Господин Генри Кэвендиш восседал на старинном стуле с высокой резной спинкой. Он благословил старшую дочь и после этого жестом разрешил всем остальным занять свои места за столом. Роз быстро проскользнула на свое место и сидела, отрешенно опустив голову на протяжении всей молитвы: она надеялась избежать неприятного разговора о кружеве. Однако ей не повезло.

– Ты сегодня слишком долго была в лавке, дочь моя. Надеюсь, кружево доставили вовремя, – отец сложил руки на животе и смотрел на нее в упор.

Роз отвела глаза, обдумывая ответ: отца нельзя расстраивать ни при каких обстоятельствах.

– Простите, отец, но я была занята с покупателем и совсем забыла о времени. Он как раз заинтересовался кружевом. Так что оно уже продано, и к этому вопросу можно не возвращаться.

– Заинтересовался и сразу купил. Как это так? – в первый раз подала страдальческий голос Джоан Кэвендиш. – Слава Господу, что он не оставляет нас своим вниманием. А что же Том и Джон? Что они делали в это время? Твой отец платит им, на мой взгляд, даже слишком много, а они все время отлынивают от работы. Если бы мы до сих пор жили в Лондоне, они бы себе этого не позволяли.

Вдруг она словно забыла о негодных слугах и пригрозила пальцем Анжелике, которая извивалась и ерзала на скамье. Не успела матушка продолжить разговор с Розалиндой, как Анжелика опрокинула на себя суп, залив при этом и платье, и скатерть, и стол…

«Как раз вовремя», – обрадовалась про себя Роз и вместе с матерью стала приводить все в порядок. В это время Джонатан почувствовал вдохновение и стал пихать Мэтью ногой под столом, пока тот не завопил дурным голосом. Чарльз, в свою очередь, начал дергать Люсинду за волосы, а она в ответ запустила в него хлебом. Не выдержав этого, Генри Кэвендиш в ярости вскочил на ноги и закричал:

– Мэтью, Джонатан, прекратите немедленно! Чарльз! Люсинда! Вы сейчас же отправитесь в детскую! Что это такое? Человек не может в собственном доме спокойно посидеть за столом. – Он жестом подозвал лакея. – Быстро приведите сюда няню.

Когда самых младших детей увели и вновь воцарился покой, разговор перешел совсем в другое русло.

– Розалинда, дорогая, – осторожно начала разговор мать, – знаешь ли ты, почему мы устраиваем сегодня бал?

С безразличным выражением лица Роз сосредоточилась на супе. Обычно она с нетерпением ждала таких праздничных приемов, где можно было вкусно поесть, потанцевать и немножко развлечься. Но только не сегодня.

– Послушай, доченька, – оправдывающимся тоном заговорила мать, – на этот раз мы пригласили нескольких весьма достойных молодых людей. Нам хотелось, чтобы ты повнимательнее к ним пригляделась и, возможно, выбрала одного из них.

– Но мое место здесь, с вами, – Розалинда решительно положила ложку. – Разве я могу уйти из дома? Раньше вы никогда не настаивали на моем замужестве.

– Ты для нас дороже любого сокровища, дитя мое. Даже не представляю, как мы будем здесь жить без тебя! Однако тебе все же следует выйти замуж: на то есть веские причины. Сейчас тебе папа все объяснит.

Мать замолчала, откашлялась и с надеждой посмотрела на мужа.

– Баранина сегодня просто превосходна, – пробормотал Генри Кэвендиш, вытирая салфеткой подбородок.

Эти слова, сказанные невпопад, выдавали его волнение. Он не знал, как лучше приступить к этому непростому разговору. Почувствовав его замешательство, Джоан пришла на помощь мужу.

– Дорогая, – сказала она тихо, – есть еще один претендент на твою руку. – Она немного помолчала, покусывая нижнюю губу. – Ты ни за что не догадаешься, кто это.

– Кто же? – спросила Розалинда, старательно очищая апельсин.

– Джордж Тренчард, глава нашего городского собрания.

– Тренчард! – Глаза Розалинды расширились от удивления. – Вы шутите, мама. Ему, наверное, уже за тридцать. К тому же он совсем недавно похоронил свою жену.

– Все это так, – кивнула мать. – Но с тех пор прошел уже год, и теперь он вновь подумывает о женитьбе. Тренчард хочет найти девушку, которая подарит ему сыновей. Что в этом дурного?

– Я не хочу выходить замуж. Пока я предпочитаю оставаться одна, – ответила Роз, решительно тряхнув головой.

– О, дочь моя! – Мать воздела руки к небу. – Видят небеса, лучше бы тебе не отвергать его. Такой достойный и важный господин! Конечно, он еще не достиг положения твоего отца. Но это и неудивительно: ведь твой отец – самый уважаемый и преуспевающий купец в Лондоне.

– Был преуспевающим и уважаемым, – поправил ее Генри Кэвендиш. – Был, – еще раз хмуро повторил он.

– Чепуха, – С нарочитой беспечностью продолжала ее мать. – Ведь мы переехали сюда ненадолго, чтобы твой отец подышал морским воздухом и поправил здоровье. Так вот, мясная лавка господина Тренчарда приносит огромные прибыли: я слышала, он снабжает мясом даже лондонский рынок. К тому же, моя дорогая, он прекрасно сложен и нравится молодым девушкам.

– Кстати, приглашен еще один джентльмен из Лалуортского замка. Он тоже очень нравится девушкам, – отец в задумчивости поглаживал длинную седую бороду. – Как его зовут? – обратился он к жене.

– Кристофер Говард, – нахмурилась она. – Это новый граф Уинфорд. Он стал им совсем недавно, после смерти старшего брата. Но об этом джентльмене даже думать не стоит, дочь моя. – Она предостерегающе пригрозила пальцем Розалинде; казалось, этот палец у нее всегда был наготове для кого-либо из своих шестерых детей. – В самом деле, – продолжала она, – он слишком знатный и могущественный и никогда ничего общего не будет иметь с простыми людьми. Мы для него лишь грязь под ногами. Вот увидишь. Лучше послушайся отца и обрати внимание на кого-нибудь из тех, кого мы пригласили для тебя. Не нравится тебе Тренчард – выбери кого-нибудь другого. А этот граф… Отец пригласил его только из вежливости, его и вдовствующую графиню. Иначе нельзя было поступить, ведь будет почти весь город.

– Это правда, Розалинда, – грустно согласился отец. – Недавно я подал прошение о грамоте на дворянство. Но даже если его удовлетворят, то мы станем джентри [1]… – продолжал он оправдывающимся тоном.

– Даже в этом случае, – прервала его жена, – мы будем для графа всего лишь преуспевающими купцами, не более того… Покойный граф и его супруга были так высокомерны… – Она даже засопела от обиды, вспомнив, с каким пренебрежением относились к ним Говарды. – Люди говорят, что этот новый граф очень балует жену покойного брата, покупает ей бесчисленные подарки.

Розалинда слушала все это с большим вниманием.

– Так новый граф покупает вдовствующей графине подарки? – переспросила она.

– Да, – ответила мать, – я слышала именно так.

– Теперь я понимаю. По-моему, это как раз он купил все наше кружево, даже несмотря на то, что оно было испорчено… – сказала Роз, не подумав, и сразу же осеклась.

– Испорчено? – Отец даже привстал на стуле. – Кружево было испорчено? Как это так?

– Да н-ничего особенного, папочка, – заикаясь, успокаивала его Розалинда, – попало немножко воды…

У отца потемнело лицо от гнева.

– Целый ящик фламандского кружева! Такой дорогой груз из Антверпена! Ты говоришь, все испорчено? – никак не мог успокоиться он.

– Умоляю вас, отец, не волнуйтесь, – она безуспешно пыталась успокоить его. – Ведь все уже продано.

Но отец в ярости вскочил со стула и стукну кулаком по столу.

– Все этот бездельник, этот подлец капитан! По его милости пришел в негодность уже не один груз, не так ли? Я чувствовал, я знал, что дело плохо кончится и на этот раз! Безответственный негодяй! Сколько уже раз я требовал от него принять все меры, чтобы сохранить наш груз, и все напрасно! Все напрасно! Раз за разом мы получаем совершенно негодный товар. Как ему это только удается? Дырки он там просверливает для морской воды, что ли? А может, просто сбрасывает ящики с баркаса по пути к причалу?

Роз вскочила на ноги и бросилась к отцу. В минуты такого безудержного гнева у него мог начаться тяжелый приступ.

– Пожалуйста, отец, успокойтесь, сядьте. Вы ни в коем случае не должны волноваться. Я в ближайшее время поговорю с капитаном. Один ящик уже целиком продан, и на все остальные обещали найти покупателя.

Джоан напряженно наблюдала за происходящим. Даже любимица Розалинда не смела приблизиться к отцу, когда он бывал так рассержен. А гнев захлестывал его все больше и больше.

– Нет, ты не будешь говорить с капитаном! – буквально зарычал он и, швырнув салфетку на пол, начал топтать ее ногами. – Это мое дело! Я поговорю с ним сам! Я ему голову оторву! Ни за что не буду терпеть больше этого издевательства! Девять партий товара по его милости пришли в полную негодность. Никогда в жизни я не нес еще таких убытков. Дела приходят в полный упадок. Это становится настолько невыносимым, что… – он не докончил фразу, покачнулся и судорожно вцепился в кресло.

Роз в ту же секунду подскочила к отцу. Его багровое от гнева лицо вдруг стало серым.

– Генри, Генри, что с тобой?

Джоан подбежала и подхватила мужа под руку. Розалинда подхватила отца с другой стороны, и вместе они усадили его в кресло.

Джоан расстегнула Генри воротник и стала обмахивать носовым платком. Голова его запрокинулась, глаза были закрыты.

– О Генри, дорогой, очнись, скажи хоть что-нибудь! Что с тобой?

– Все хорошо, – едва выдохнул он, открывая глаза, и слабо кивнул. – Все обошлось, дорогая. Пожалуйста, дай мне глоток воды.

– Подойди ко мне, дитя мое, – жестом подозвал отец Розалинду, как только жена вышла из комнаты. Девушка опустилась на колени возле отца. – Помоги мне, дочь моя. Ты должна мне помочь, – почти прошептал он.

– Конечно, отец, конечно. Я ни за что не покину вас. – Она прижала к щеке его руку, едва сдерживая слезы.

– Нет. – Он едва покачал головой. – Я не о том. За последние годы ты столько сделала для семьи. А с тех пор как мы переехали сюда из Лондона, я почти полностью переложил на тебя и наши торговые дела. Это, безусловно, моя ошибка. Но я так верю в тебя! Я чувствую, что мои дни сочтены. Обещай мне, что серьезно подумаешь о своем отношении к господину Тренчарду. О вашем совместном будущем.