Это сочетание черного и белого, это сияние, этот звонкий смех поразили Неволина. Плюс ко всему – темно-синее вечернее небо, хрустальный свет фонарей, музыка, которая как-то особенно нежно и отчетливо звучала в морозном воздухе...

На каток его вытащили Лужины (глава семейства – армейский друг Неволина), у которых тогда еще не было никакого младенца. Лужины были спортивной парой и обожали подобные развлечения. Коньки, лыжи, ролики, велосипеды... Он же, Неволин, вставал на лед в последний раз лет двадцать пять назад, во время дворового первенства по хоккею.

Увидев Лизу, Неволин очень пожалел, что так мало времени уделял спорту. Лиза каталась превосходно. Но тем не менее осмелился и неуклюже подкатил к ней – благо понял, что та была одна. Одна, почти ночью, свободная и веселая... О такой девушке можно было только мечтать. К Неволину она, как ни странно, отнеслась довольно благосклонно – и скоро уже вовсю смеялась его шуткам.

С катка они ушли вместе.

Лизе Ионовой тогда было двадцать пять лет (почти на десять лет младше Неволина), она жила с матерью и двумя младшими братьями и потому старалась как можно меньше времени проводить дома. Работала менеджером в конторе, продающей биологические добавки.

Через неделю она уже переехала к Неволину.

Эти два года, что они прожили вместе, казались ему самыми приятными в жизни. Лиза была удивительной девушкой – легкой и веселой. Она обладала редким качеством – никогда ни в чем не сомневаться, и потому горечь сожаления по поводу того, что сделано или что не сделано, почти не терзала ее. На фоне рефлексирующей московской публики Лиза смотрелась очень выгодно.

Кроме того, другой ее особенностью было то, что она была очень рассудительной девушкой. Покупала одну хорошую вещь вместо десяти дешевых; если нехватка времени вынуждала ее перекусывать на ходу, то походу в «Макдональдс» предпочитала обычную булочку с кефиром (оно здоровей и полезней!) и даже более того – если денег хватало только на трехзвездочный отель, отпуск проводила дома.

То ли у нее действительно не было никаких недостатков, то ли Костя Неволин так сильно любил ее?..

Впрочем, была у нее одна слабость: Лизу завораживали редкие вещи – ручной работы или те, что были в единственном экземпляре. Эксклюзив, одним словом. Поэтому выбрать подарок ей было нелегко – приходилось облазить все блошиные рынки и художественные галереи, прежде чем найти что-нибудь действительно стоящее. Например, домотканую сумочку с ручной вышивкой, сделанную карпатской крестьянкой лет тридцать назад. Или страшную маску из Габона, призванную отгонять злых духов, – из какого-нибудь особо редкого, ценного дерева, коих на Земле осталось всего два-три... Или статуэтку из бивня мамонта, продаваемую из-под полы (потому что продавец с бегающими глазами торопливо уверял, что именно за этой статуэткой гонится толпа коллекционеров, а знатоки из музея Востока просто ее с руками готовы оторвать!).

У Лужиных на крестинах младенца они познакомились с Робертом Куракиным. Поначалу Неволин никакой угрозы от Куракина не ощутил – он оказался застенчивым молодым мужчиной с длинными волосами, собранными на затылке в хвост. Джинсы, свитер, кроссовки – все дешевое, рыночное, китайское, что изначально должно было оттолкнуть Лизу... Типичный программист!

И только потом выяснилось, что Куракин никаким программистом не был, а являлся самым настоящим поэтом, стихи которого печатались в толстых журналах – это раз, и, кроме того, носил титул князя – это два. В жилах хвостатого Куракина текла дворянская кровь, и при таком раскладе уже не имело значения, что на нем надето и какую прическу он носит. Князь-поэт!

Даже потом, когда Неволин узнал про Куракина эти подробности, он тоже не особо обеспокоился. Князь – и одновременно поэт... Анекдот какой-то, реклама для богемных вечеринок!

Но обеспокоиться следовало! Следовало всегда помнить о склонности Лизы ко всему особенному, эксклюзиву. А что, если дело касалось не только вещей, но и людей? Ведь тут и князь, и поэт... Редкий экземпляр!

Сегодня у Неволина никаких срочных дел не было, и потому он свалил с работы сразу после обеда, намереваясь сделать Лизе сюрприз – она сидела дома с легкой простудой.

И, уже подъезжая, он неожиданно увидел Лизу в обществе Куракина. Они шли по улице и мило беседовали... Неволин сбросил скорость и медленно поехал за ними. Он не относил себя к ревнивцам, которые устраивают скандалы по пустякам, никогда не считал женщину, живущую рядом с ним, своей собственностью, безусловно уважал Лизу. Но сердце в нем дрогнуло, когда он увидел рядом со своей чудесной Лизой этого хвостатого уродца...

Во-первых, Лиза должна была лежать дома с простудой, а не бродить по улицам – несмотря на то, что было плюс пятнадцать. Кто не знает коварства весеннего ветерка!

Во-вторых, Лиза ничего не говорила о том, что собирается с кем-то встречаться.

В-третьих, какого черта они держатся за руки, точно подростки?!

В-четвертых, почему они так увлечены разговором, что ничего не замечают вокруг? Почему у них такие странные лица, словно они беседуют о чем-то сокровенном и чрезвычайно увлекательном? Ну, Куракин-то ладно, а Лиза?! Разве Куракин может ей нравиться?..

А потом случилось и вовсе невообразимое – Куракин нежно обнял Лизу и погладил ее по голове. Казалось бы, жест совершенно невинный, ничего не значащий, даже дружеский... Но это было даже хуже того, чем если бы Неволин застал Лизу с Куракиным у себя дома, в постели. В этих объятиях было столько нежности, приязни, теплоты, так сияло спокойным счастьем Лизино лицо!..

Неволин ударил по газам и промчался мимо этой парочки. Он понял, что не в силах видеть Лизу рядом с Куракиным. «Ладно, вечером разберемся...»

В соседнем квартале он зашел в какую-то забегаловку и залпом выпил две кружки пива. Его точно жажда какая мучила. Жажда правды. Кто она, эта Лиза? Какая она? О чем таком особенном они говорили с Куракиным, почему глядели друг на друга с такой нежностью?

А потом он понял – кого ей любить, как не этого князя, к тому же занимающегося творчеством? Ведь он, Неволин, – жалкий плебей. Технарь. Воплощение стандарта и обыденности.

Даже если Лиза еще не решила ничего про себя с Куракиным, Константин Неволин уже знал про нее – она этого Куракина любит. Еще не догадывается, но уже любит. И плевать ей на все условности, на все прочее – Лиза ведь свободна, она всегда была свободной...

Это открытие настолько поразило Неволина, что домой он не пошел, Лизе звонить не стал, а отправился в свое скорбное странствие по злачным местам, которое закончилось здесь, в Камышах.

И вот теперь, страдая духовно и физически, он сидел на скамейке и точно завороженный смотрел вперед.

А там, в освещенном окне, сидела перед телевизором тетка в фиолетовом халате и грызла большое яблоко – слишком красивое для того, чтобы быть настоящим и полезным. Продукт генной инженерии, привезенный из-за границы. Лиза никогда не ела таких яблок, дожидаясь конца лета, чтобы попробовать настоящего подмосковного яблочка, пусть и не столь идеального вида...

Неволин напряг память – как же все-таки зовут эту тетку? Кирилл как-то упоминал... «Ах да, Роза! Ну конечно же – Роза!» Неволин попытался засмеяться, но из груди вырвался какой-то жалобный, булькающий звук.

Роза, а по соседству – Анжелика. Наверняка ту даму в блестящем плаще звали тоже соответственно – Генриеттой, например, или Виолой. Господи, и зачем только некоторые называют своих детей подобными именами, совсем не сочетающимися с окружающей обстановкой?.. Живут такие Генриетты и Виолы в каких-нибудь бараках, месят по весне грязь резиновыми сапогами, держат в «ракушках» ржавые «Москвичи» и «жигуленки», мечутся по рынкам вдоль железнодорожных платформ, выискивая товары подешевле, воюют со своими хулиганистыми отпрысками, лепят на щеки самодельные маски из огурцов, плачут над глупыми сериалами...

Неволин не считал себя снобом, однако к пафосным заграничным именам относился скептически, особенно с сегодняшнего дня.

Ведь его соперника звали Робертом. Князь Роберт Куракин... Почитать бы его стишки! «А если он гений? Я же не особенно разбираюсь в литературе... Новый Пушкин! Или Бродский, на худой конец... Возможно, Лизка почувствовала, какой он особенный, этот дворянин с хвостиком?..»

Неволин с ненавистью посмотрел на тетку в окне. Она догрызла яблоко и теперь бесцельно нажимала кнопки на пульте.

Ужасное место, ужасные люди, ужасное всё.

И как этой тетке не противно здесь находиться – сидеть в этом фиолетовом халате, бессмысленно таращась в телевизор? На месте тетки Неволин давным-давно бы повесился. Или он чего-то не понимал?..

* * *

Роза (Rosa) – род растений семейства розоцветных. Известно около 400 дикорастущих видов (шиповников). Розы – кустарники высотой от 15 сантиметров до 2 метров, побеги обычно покрыты шипами. Цветки простые или махровые, диаметр от 2 до 15 см, ароматные, реже без запаха...

(Из популярной энциклопедии.)

* * *

...В Камыши ехать не хотелось, но надо было. Родное гнездо как-никак! Будет грустно, если грузчики снесут шкафом люстру, расцарапают дверь. Или, например, вынесут ненароком хозяйское кресло вместе с вещами постояльцев.

В постояльцах – Нине и Кирилле Ахрамковых – Роза почти не сомневалась, они были людьми порядочными, за все шесть лет их проживания не доставили практически никаких хлопот. Но они могут и не уследить за всем. И потом, надо же с ними попрощаться по-человечески...

Ахрамковы были приезжими, работали день и ночь, основали в Москве небольшую фирмочку по продаже компьютерных программ, копили деньги на свою квартиру, экономили на всем. Поэтому им гораздо выгоднее было жить в пригороде.

У них был сын, семилетний мальчик, который жил у бабушки, и Ахрамковы все время переживали из-за того, что ребенок растет не с ними. Но в том городе, откуда приехали Ахрамковы, совсем не было работы и, главное, был очень вредный химический завод, отравляющий воздух черной едкой пылью...

Роза приехала в Камыши к часу дня, поставила машину в гараж (за домом, на пустыре, была выстроена шеренга «ракушек»), но когда пришла в дом, обнаружила, что вещи постояльцев уже вывезли. И особых повреждений на первый взгляд квартира не претерпела.

– Вот, Роза Витальевна, уезжаем, – грустно сказал Кирилл Ахрамков, весь заросший неровной черной бородой, чем всегда напоминал Розе геолога.

– Почему же так грустно? – улыбнулась Роза.

Ахрамков только пожал плечами.

– Не грустно, а страшно, – поправила мужа Нина, сухощавая блондинка, не вылезавшая из джинсов – она, в свою очередь, напоминала Розе внезапно постаревшую девочку. Хотя была совсем не старой – всего тридцать шесть, моложе ее, Розы... – Страшно начинать новую жизнь. Женечка в конце мая приедет, мы его уже в первый класс записали...

Нина вдруг упала на стул и тихо заплакала.

– Нет, это, конечно, глупо, но... – забормотала она уже сквозь слезы. – Но мы столько лет этого ждали, столько сил вложили!

Роза сама чуть не заревела – так ей жаль стало Нину и Кирилла, которых даже счастье уже не радовало.

– Перестань, Нина... – вяло вздохнул Кирилл.

– Роза Витальевна, вы тут новых жильцов поселите? – спросила Нина сквозь слезы. – Да?..

– Не знаю... Может быть. Хотя где я еще таких хороших жильцов найду? – попыталась пошутить Роза.

– Значит, мы можем на вас рассчитывать в ближайшее время, если... если что-то случится? – робко спросила Нина.

– Нина, перестань! – с раздражением сказал Ахрамков. – Ну что еще должно случиться?.. Дом построили, ремонт сделали, мебель перевезли, все честно, все официально, деньги заплатили... Кто нас оттуда выгонит?! Все будет хорошо, если, разумеется, не случится в ближайшее время землетрясение и не разрушит наш дом по кирпичику.

– Не накаркай, Кирюша!

– Сама не накаркай! Нет, ну что с ней делать, Роза Витальевна... – в отчаянии произнес Ахрамков. – Давайте хоть посидим немного перед дорогой.

Нина накрыла на стол, Кирилл открыл бутылку вина.

– Кира, ты за рулем...

– Господи, да я только глоток, символически!

Вино показалось Розе кислым и невкусным.

– Как Светочка? – выпив вина и порозовев, немного оттаяла Нина.

– Светочка? Она сейчас у Колиных родителей живет, у бабушки с дедушкой то есть, – сказала Роза. – Там институт через дорогу, ей никуда ездить не надо. Очень удобно. А старики уж как рады...

– Сколько ей?

– Двадцать.

– Ого, большущая! – покачал лохматой головой Ахрамков. – Но ничего, наш Женька тоже скоро вырастет. А у Николая как дела?

– Неплохо, – улыбнулась Роза. – Работает. Собирается еще один магазин открыть, на Соколе.

– Ого! – уважительно пробормотал Кирилл. – Молодец. Что ж, передавайте ему привет!

– Обязательно! – горячо обещала Роза, хотя прекрасно знала, что ее муж ни в каких приветах не нуждается. Он, московский бизнесмен (далеко не миллионер – продажа обуви особой сверхприбыли не приносила, но тем не менее...), относился к приезжим Ахрамковым свысока. Кто они такие, чтобы он, Николай, нуждался в их приветах, в их одобрении, их оценках...