— А я тут при чём? Служба охраны Хохлова не позволит мне приблизиться к нему на километр.

— Стоп, стоп, Диша, помолчи и послушай меня. Ты талантливый врач. Тебе повезло, что Хохлов в прошлом челюстно-лицевой хирург. Я выписал тебе пропуск на международную медицинскую конференцию. Она состоится завтра в выставочном комплексе Филд-Молл. — Слова Тимура наполняют меня уверенностью: что, если я добьюсь расположения Хохлова? Уговорю его помочь папе, а, значит, и себе?

— Ты тоже там будешь? У меня есть личная просьба, Тимур. Она касается меня и... моего прошлого. Не хочу втягивать посторонних в мою личную жизнь.

— Вот как? Значит, я уже не посторонний. — В его голосе проскакивают отчётливые нотки превосходства.

— Мне не к кому больше обратиться.

— Ну хоть намекни. Возможно, я сумею найти ответ на просьбу уже завтра.

— Мне нужен частный детектив. Самый лучший.

— А как думаешь расплачиваться?

— Натурой. Как же ещё? — чуть помедлив, отвечаю я. — Послушай, Тимур, ты, главное, найди, а я... а мне...

— Натура устроит и меня, Ди. — Хрипловато шепчет он.

Вот это меня занесло! Все же шло хорошо, дёрнул же меня черт перевести беседу в горизонтальную плоскость!

— Обещай, что поможешь? — вздыхаю я, посматривая на Сэм. Она сжимает губы в тонкую, напряжённую линию и трёт шрам над бровью. Эдакое проявление стресса или страха.

— Обещаю, Ди. Все для тебя, детка. Я заеду за тобой завтра в восемь вечера. 

Петляю между коттеджей Смоленки и паркуюсь, наконец, возле старинной сталинской пятиэтажки, где живет Сэм. Забираю из ее рук Барби и сажаю тёплый комочек на колени.

— Я волнуюсь за тебя, Ди. Не хочу, чтобы ты расплачивалась натурой. Черт... Как-то это мерзко, что ли... Может, ты доверишься этому парню? — Саманта приосанивается и смотрит вдаль, на залитое дождевыми струями стекло. Словно возвращается мыслями в прошлое, подсмотренное через бинокль. Туда, где Макс держал меня за руку и нежно шептал: «Прости меня, Диана». — Я видела, как он держал тебя за руку и что-то говорил и... смотрел так проникновенно, что... Тебе же тоже он нравится?

— Хватит, Сэм. Прошу тебя, давай закроем эту тему. Не хочу впутывать Макса во все это дерьмо. А дерьмо вылезет, если я добьюсь возобновления расследования. И... да, он слишком хорош для меня. Я не заслуживаю такого парня.

Саманта обнимает меня на прощание и скрывается в объятиях влажного густого тумана...

*** 

Чувство потери выжигает внутри меня все живое и светлое. Ничего не чувствую, ничего не хочу... Пустота походит на сосущую жадную воронку, питающуюся моими виной и болью. Пустыня. Я искала ее... мою Арину. Только что может восемнадцатилетняя девчонка? А двадцатилетняя? Студентка, полностью зависящая от родителей? У меня не было связей и денег, но, главное, чего я была лишена — поддержки родителей. Все эти годы я вкладывала в своё образование, не оставляя надежды отыскать дочь. Выстраивала опору из профессионализма и деловых связей. Я много ездила, обрастала необходимыми знакомствами, училась, работала, копила деньги, чтобы в один момент решиться вскрыть этот ящик Пандоры...

— Диша, почему ты молчишь? Что-то случилось? — обольстительный шёпот Тимура вырывает меня из задумчивости. В салоне авто пахнет натуральной кожей и дорогим парфюмом. Лоском, деньгами, уверенностью в завтрашнем дне... Крепкое запястье Багрова украшают «ролексы», шикарный пиджак из мягкой телячьей кожи подчеркивает ширину его плеч. Мечта, а не мужик... Взгляд карих раскосых глаз скользит по моей груди, прожигая дыру. На мне вечернее чёрное платье из шифона с вышивкой бисером. Весьма скромное, по моим меркам.

— Задумалась. На самом деле, у меня есть деньги на частного детектива. — Зачем-то извещаю я.

— Диана, неужели ты решила, что я сказал всерьёз про натуру? Вот ерунда! — Тимур легонько ударяет по рулю, демонстрируя досаду. К моему удивлению, Багров не спросил для чего мне понадобился сыщик.

— Я считаю, что обязана уточнить... Это важно. Первый вопрос, который задаст уважающий себя сыщик — про деньги.

— Не будем гадать, Ди. Я думал, что смогу помочь тебе сам. Однако, моих связей в сфере уголовного розыска оказалось недостаточно. Тебе нужен самый лучший... Как правило, такие люди не светятся, работают неофициально. Конфиденциально. Дождемся, когда Хохлов повеселеет от спиртного и... тогда... Короче, я добьюсь от него имени.

Тимур паркуется возле роскошного блестящего здания Филд-Молл. Бросив на меня многозначительный взгляд, он выходит из машины и галантно открывает дверь. Его горячая ладонь согревает мои дрожащие, ледяные пальчики.

— Все будет хорошо, Ди. — Дыхание Тимура шевелит прядь у виска, а обещание ободряет.

Внутри ворочается приятный холодок, эдакое томление, ощущение причастности к медицинской элите. В центре большого мраморного холла красуется фонтан, с потолка свисают хрустальные сверкающие люстры, по залу прохаживаются одетые в чёрные костюмы секьюрити. Журчание воды и тихие, почти бесшумные шаги гостей, умиротворяют. Тимур молча протягивает приглашения охранникам на входе и, крепко сжав мою ладонь, проводит в распахнутые двери актового зала.

— Представляем двадцатую международную научно-практическую конференцию! — певучее приветствие ведущих заглушается прокатившимися по залу аплодисментами.

Щурюсь от скользящих по сцене и залу огней софитов. Каблучки тонут в ворсе ковровой дорожки, разделяющей помещение на две стороны. Наши места в первом ряду — с элитой, состоящей из политиков, медицинских светил и крупных предпринимателей в сфере фармбизнеса.

«Когда-то я была одной из них — молодым, талантливым врачом. А сейчас я за бортом профессии. Жизни...», — мимолетная мысль совершенно точно отражается в моих погрустневших глазах.

— Не хочешь восстановиться на работе, Диана? — угадав мое настроение, шепчет Багров на ухо. Подумаешь, капитан Очевидность!

— Размышляю об этом. — Бурчу, наблюдая за выступающими.

Цифровая медицина, новейшие технологии в сфере лечения, вакцины, современные препараты... Доклады сменяют друг друга, как карты в колоде шулера. Я озираюсь по сторонам, выглядывая Хохлова, только его, судя по всему, на конференции нет.

— Мирон придёт после перерыва.

Багров вновь угадывает мои мысли. Что же такое! Выходит, я абсолютно прозрачна для него? Как наивный ребёнок, у которого все на лице написано?

— А зачем тогда мы торчим тут столько времени? — по-старушечьи шиплю я.

— Слушаем доклады, Диша. Учимся. Совершенствуемся.

Голос Тимура тонет в обрушившихся на зал аплодисментах и громком объявлении ведущих о начале перерыва. Лицо Багрова изображает удовлетворение, из глаз струится возбужденный блеск. Прослеживаю за его взглядом и замечаю в дверях Хохлова. Высокий, сухопарый брюнет в безупречном костюме машет Багрову рукой... А потом шагает в окружении охраны прямиком к нам...

— Разрешите представить вам очаровательную Шестак Диану Руслановну, — лебезит перед важной шишкой Багров. — Диана перспективный челюстно-лицевой хирург и... просто очаровательная девушка.

Клянусь, голубые глаза Мирона мгновенно затапливает что-то неуловимое... Недоумение, ярость. Не понимаю...

— Приятно познакомится, Диана Руслановна. — Крепкая ладонь Мирона Хохлова сжимает кончики пальцев. — Слышал о вас только хорошее. Чем же вы сейчас занимаетесь? Хотелось бы услышать новости в сфере челюстно-лицевой хирургии от профессионала. Эскорт Хохлова — три разномастные высокие девушки брезгливо отворачиваются и блуждают глазками по мягко освещенному залу в поисках официанта с шампанским. Мирон отбрасывает их прилипшие к пиджаку «клешни» и с интересом взирает на меня.

«В настоящее время я не работаю. Уволилась из областной больницы из-за психологических проблем. Депрессии и одиночества. Такой ответ устроит?»

— Я хочу совершенствоваться в трансплантологии. — Уверенно произношу я. — Дарить людям новые лица, благодаря техникам микрохирургии, аутопсии собственными тканями и современными имплантами. Последнее научное исследование, которым я занималась — это верхнечелюстная дистракция с применением RED-техники при морфологическом дефиците средней зоны лицевого отдела черепа.

Тимур довольно кивает и восхищённо смотрит на меня, лицо же Хохлова сначала странно вытягивается, а потом искривляется в презрительной усмешке:

— И зачем тебе это нужно? Научись делать богатым тёлочкам сиськи и губы, и будешь в шоколаде. Ну... ещё можно подтяжку лица бабам предлагать, уменьшать веки. Пральна я говорю? А? — Хохлов хлопает по заднице одну из своих «гёрлфренд». Та довольно ржёт, вытягивая вперёд накачанные «сосиски».

Я не отвечаю. Замираю на месте, оглушенная столь явной демонстрацией презрения. Не понимаю, чем я вызвала его? Что я сделала Хохлову?

Глава 11

Диана

— Прости, Диша, — шепчет Тимур. Читаю в его глазах нескрываемую ярость. — Мирон, можно тебя на пару слов? — Багров касается ладонью локтя Хохлова.

Мужчины растворяются в толпе из разряженных гостей. Я не даю себе даже секунды на раздумья: срываюсь с места и незаметно следую за ними. Сердце пульсирует так сильно, что я слышу его стук в ушах, зрение концентрируется на одной точке: удаляющихся широких мужских спинах...

— Что за цирк, Мирон? — рычит Багров. Они скрываются в коридоре, ведущем в гримерки для артистов. Адреналин толчками выбрасывается в кровь, дыхание частит... Словно охотник, я крадусь за ними и прячусь в нише электрощитовой. Превращаюсь в чувствительный нерв, радар, всеми своими рецепторами обращённый к «жертве».

— Такой же вопрос могу задать я?! Почему ты скрыл, что Диана дочь Шестака? Я понимаю, ты хитрый человек. Восточный. Но сказать-то можно было? — парирует Хохлов.

— Ты что-то о нем знаешь, чего не знаю я? — шипит Тимур. Я не вижу его лица, однако почти убеждена, что глаза Багрова подозрительно сощуриваются, отчего к вискам разбегаются стрелы морщинок.

— Шестак скользкий, как пиявка. Необязательный. Неорганизованный, как бизнесмен. Неаккуратный в деньгах. Он вообще плохой администратор, если на то пошло! Ему бы передать клинику хорошему управленцу и, глядишь, дела пойдут в гору. Ходили слухи, что он кинул на огромные бабки своего делового партнёра — Глеба Ладожского. Слышал о таком?

При упоминании отца Арины я издаю немой крик. Чтобы не выдать себя, закрываю рот ладонью, прикусываю губу до боли... Как же так? Вот почему прекратилось, по словам Виолы, «весьма выгодное сотрудничество»? Выходит, инициатором разрыва деловых отношений был Глеб?

— Слышал что-то, — отвечает Багров. — Разве он не сидит?

— Мутная история. Семь лет назад Ладожский впервые привлекался по статье о мошенничестве, совершенном группой лиц. Суета из судов, допросов и прочего дерьма сыграла ему на руку — долг Шестака растворился, как сигаретный дым в воздухе. Шестак чём-то помог ему... Услуга Руслана оказалась стоящей целого состояния.

Горло сжимают тиски рыданий. Какая такая услуга? А, может, это мой ребёнок? Интересно, малолетние дети являются аргументом в суде? Только зачем ребёнка похищать?

— Продолжай. — Сухо бормочет Багров, когда Мирон замолкает.

— Я слышал, что у дочери Руслана был роман с Глебом. И ребёнок был... Там какая-то нехорошая история. Говорили, что Диана отказалась от дочери, или её похитили. Прости, Тимур, я понимаю, что она твоя протеже... Но, даже если ты ее трахаешь, я не могу рисковать деньгами и связями ради человека с сомнительным прошлым.

Что-о-о?! Отказалась? Мне хочется выскочить из укрытия и вцепиться Хохлову в морду! Как. Он. Смеет. Так думать обо мне? Составлять мнение, основываясь на сплетнях?

— Так вот для чего ей понадобился лучший частный сыщик в области? — голос Багрова дрожит от досады.

Сам виноват, что не спрашивал! Я, вообще-то, не скрывала!

— Ты меня об этом хотел просить? Одумалась кукушка? — ехидно тянет Хохлов. — Теперь ищет брошенного ребёнка, чтобы поиграть в мамашу? — слова Мирона ранят, как острое лезвие.

За что? Почему люди такие жестокие? Недалекие?

— Я не верю в это, Мирон. Прошу тебя оставить при себе нелепые домыслы о Диане. Мы ничего не знаем. Даже если это и так... Возможно, Диану вынудили обстоятельства отказаться от малыша. Так ты поможешь? Нужен опытный сыщик.

— Тимур, не сходи с ума! Если его похитили и не нашли в течение первых суток, надежды нет. Ребёнок давно мёртв! Тратить ресурс Якова Бессмертного на бессмысленные поиски я не собираюсь. Не хочу терять уважение человека такого ума и...

— Яков Бессмертный? Это имя частного детектива? — перебивает Багров. — Мирон, скажи, в каком он работает ведомстве? Или у него своя контора?