Ханна Хауэлл - Рождение любви=Янтарное пламя

Холодный ветер, задувавший в зубцы крепостных стен, трепал юбки женщин, собравшихся у замка проводить в бой мужчин. Англичанам, воинам из Хагалео, не впервые приходилось сражаться с шотландцами, чаще всего с кланами Мак-Бротов и Мак-Лаганов, заклятыми врагами Элдонов из Хагалео и Фостеров из Фулатона. Восходящее солнце сияло на доспехах воинов. Они скакали по болотам, чтобы продолжить дело своих отцов, дедов и прадедов, начатое в незапамятные времена.

Жена лорда Элдона вздохнула, предвидя долгое и скучное ожидание. Красивая, взбалмошная и беспечная, молоденькая леди Мэри из могущественного рода Суссексов была второй женой лорда Элдона. Мэри выросла на тихом юге и плохо представляла себе, что такое непрерывная приграничная война. Она не имела понятия о том, как опасны такие набеги. Предстоящая битва казалась ей всего лишь великолепным турниром, красочным захватывающим зрелищем.

— Я хочу посмотреть этот бой, Хильда. Какой нам интерес торчать здесь и умирать от скуки?

Хильда в изумлении уставилась на свою хозяйку:

— Нет, что вы, госпожа, нельзя! Подумайте, как это опасно!

— Вздор! Там есть один холм, он хорошо укрыт. Оттуда будет видно сражение.

Мэри повернулась и направилась в главную башню замка. Ее маленькая свита поспешила за ней, отчаянно пытаясь отговорить госпожу от столь неразумного решения и при этом не рассердить ее. Гнев леди Элдон уже стал притчей во языцех. Она терпеть не могла каких-либо возражений, в чем прислуга убедилась на собственном горьком опыте. Приходилось беспрекословно подчиняться и выполнять все распоряжения своенравной и упрямой леди Элдон — никто не хотел потерять свою выгодную должность.

К ужасу слуг, кузина леди Элдон, которой скоро предстояло выйти замуж за наследника лорда Фостера, одобрила бредовую идею Мэри. Легкомысленные молодые женщины превратили опасную для жизни поездку в развлечение. Мэри распорядилась, чтобы собрали провизию, даже велела нянькам взять детей, шестерых ребятишек, в том числе двоих наследников лорда Элдона от первого брака. Надежды на то, что несколько оставшихся в замке мужчин остановят леди Элдон, быстро рассеялись. Слуги поспешно запрягали двуколки и открывали ворота. Вскоре внушительная процессия двинулась к холму, откуда просматривалось поле боя. Только пожилые служанки и дочь лорда Элдона, старшая из детей, казались мрачными. Все прочие — женщины и дети — вели себя так, будто ехали на ярмарку.

Малыш Робин Фостер, пухлый восьмилетний мальчуган со светлыми кудряшками, дернул Шторм за косу, в который раз удивляясь необычному ярко-рыжему цвету ее волос. «Прямо как цветки ноготков!» — подумал он.

— Почему мы должны сидеть здесь? Может, пойдем к дамам, а, Шторм?

Шторм снисходительно взглянула на мальчика с высоты своих десяти лет — как-никак она была старше на целых два года. В ее янтарных глазах таилась презрительная усмешка.

— Нет, — отрезала она, — здесь безопасней. В случае чего можно спрятаться в кустах. Моя мачеха сваляла дурака. Надо было сидеть в замке, а не торчать здесь, под самым носом у шотландцев.

— Но шотландцы будут внизу, сестренка, — подал голос Эндрю, ее шестилетний братик. Ветер трепал его огненно-рыжие вихры.

— Мне хочется посмотреть, как сражается наш папа.

— Ну да, чтобы они нас тоже увидели. Наши головы — как сигнальные маяки. Ничего, и отсюда хорошо видно. — Шторм окинула пятерых ребятишек властным взглядом, пресекая все возражения. — А теперь, пока шум боя не заглушил мои слова, все слушайте меня. Если я велю уходить, вы встанете и пойдете туда, куда я скажу. И не хныкать! Думаете, шотландцам не захочется поймать отпрысков своих врагов?

— Ты нас пугаешь, — сказала четырехлетняя Матильда Фостер, в волнении накручивая на палец русую косу.

— Вот и хорошо. Если что, будете быстрей шевелиться. Ага, войска уже готовятся к бою.

Противники выстраивались в колонны — друг против друга, и сначала это походило на праздничный карнавал. Блеск стали, трепещущие знамена и звон доспехов взбудоражили зрителей на холме — картина впечатляла своей торжественностью и даже внушала благоговейный трепет; наблюдателя невольно захватывало это зрелище. Но тут раздались громкие крики: «Фостер! Фостер! Элдон! Элдон! Мак-Брот! Мак-Брот! Мак-Лаган! Мак-Лаган!» Начался бой, события разворачивались с пугающей быстротой.

Скрестились мечи. Все так же звенели доспехи, но теперь в общем шуме слышались пронзительные вопли раненых. Сталь, покрывшись кровью и грязью, вскоре утратила свой блеск. Стройные ряды воинов превратились в толпу людей, пеших и конных. Восседавшие на лошадях рыцари вклинивались в массу пехоты. Раненых по возможности выносили с поля боя — в надежде на то, что они выживут для следующего сражения.

Основные события стали разворачиваться по краям поляны, и холм уже не являлся безопасным местом. Шотландцы были совсем рядом и подступали все ближе к притихшим зрителям. Даже самые легкомысленные из женщин в испуге присмирели, ощутив дуновение смерти и войны, — летний ветерок доносил до них запахи крови и пота. Шторм начала потихоньку уводить детей в кусты, братья и сестры безропотно повиновались ей.

Внезапно события приобрели опасный оборот. Одна из групп сражающихся достигла подножия холма. В считанные мгновения конный отряд шотландцев подоспел на помощь своим измотанным боем сородичам. Фостеры и Элдоны отступили под натиском шотландцев. Стоявшие на холме женщины насмерть перепугались, услышав крик заметившего их шотландского рыцаря. Они с воплями бросились к своим двуколкам. Несколько шотландцев кинулись за ними, топча яркие одеяла и разбрасывая заготовленную для пикника снедь. И тут Шторм вспомнила, что неподалеку находится хижина овчара, где, как она полагала, можно спрятаться. Схватив детей, она побежала в укрытие, не подозревая, что ведет своих подопечных прямо в логово врага.

Хижина, пусть и ветхая, полуразрушенная лачуга без двери, все же лучше, чем ничего, рассудила девочка.

Заметив палатки шотландцев, Шторм поняла, что совершила ошибку, но возвращаться обратно было уже поздно — она слышала приближение вражеской конницы. Втолкнув детей в хижину, девочка села у порога и положила руку на рукоять ножа, приготовившись защищать малышей.

Возвращавшиеся с поля боя шотландцы вскоре проехали мимо хижины, не догадываясь о том, кто скрывается прямо у них под носом. Шторм уже надеялась, что им удастся остаться незамеченными, но тут небольшая группа воинов остановилась передохнуть. Она без труда узнала хозяина поместья Мак-Лаганов. Человек этот обладал весьма примечательной внешностью — убеленная серебристыми сединами голова и шрам, пересекавший лицо от лба до подбородка. Когда его голубые глаза, потемневшие от боли, встретились с ее глазами, сердце Шторм остановилось.

— Ого!.. А ну-ка, мальчики, посмотрите, кто у нас здесь… — протянул Колин Мак-Лаган сиплым голосом. — Взгляни, Тэвиш!

Молодой человек обернулся в ту сторону, куда смотрел Колин. Его лазурные, как утреннее летнее небо, глаза, ярко выделявшиеся на смуглом лице, уставились на детей. Десятилетняя девчушка с блестящими волосами вытащила нож из кармана юбки. Суровые черты Тэвиша озарились улыбкой.

— И что же, девочка, ты собираешься делать с этим ножом? — спросил Тэвиш, глядя на Шторм смеющимися глазами.

— Заколю тебя как свинью, если попытаешься ко мне приблизиться, — процедила Шторм. Она нахмурилась, заметив, что ее слова вызвали у мужчин ухмылки. — Я не шучу, — предупредила она, когда Тэвиш сделал шаг в ее сторону.

— Не надо так горячиться, малышка. Мы вам не с делаем ничего худого, — сказал Тэвиш.

Шторм прищурилась. Слова молодого человека никак не вязались с теми страшными историями, которые рассказывали про шотландцев. Эти воины, даже перепачканные кровью и грязью, ничуть не походили на кровожадных людоедов, живьем пожирающих маленьких детишек. Но пятеро испуганных малышей, сбившихся в кучу у нее за спиной и пытавшихся спрятаться за ее юбками, явно не были в этом уверены. Никому из них не казалось странным, что они ищут защиты у Шторм. Она всегда была не только самой старшей, но и самой сильной.

Тэвиш подошел к отцу и тихо спросил:

— Как ты думаешь, какой болван отпустил их сюда, прямо к полю боя?

— Бог его знает! Судя по всему, это отпрыски Элдона. Видишь, волосы какие рыжие… Странная девчонка!

— Ага, рыжая. И глаза как у кошки… Чудно! Никогда не видел ничего подобного. — Тэвиш с усмешкой взглянул на отца. — Она никак не может решить: прирезать нас или все-таки пощадить.

Они тихонько засмеялись.

— Поклянитесь, — наконец заговорила Шторм, — дайте слово чести, что никто из вас нас не тронет.

Она не спускала с мужчин пристального взгляда.

— Клянусь тебе, девочка, — с серьезным видом проговорил рыцарь, — мы только возьмем вас в заложники.

— Ну что ж, это ваше право. — Шторм заткнула нож за пояс и, нахмурившись, обернулась к детям: — Может, отпустите мою юбку? Вы так дрожите, что у меня скоро все зубы повылетают.

Двое мужчин помогли старому рыцарю подняться на ноги. Тэвиш взглянул на Шторм и подал ей знак следовать за ними.

Девочка, пропустив детей вперед, пошла рядом с Тэвишем. Их появление в лагере вызвало переполох. Люди Фостера и Элдона, плененные ради выкупа, увидев детей, шумно выразили свое возмущение, и шотландцы потратили несколько минут на то, чтобы их успокоить. Дети держались рядом с Колином и его сыновьями. Едва они устроились перед палаткой, как какие-то люди притащили грязную и рыдающую Хильду. Нянька с плачем бросилась обнимать и целовать детей.

— Ну хватит, Хильда! — Шторм вывернулась из ее объятий. — Ты сейчас затопишь нас своими слезами. Что с остальными женщинами?

— Они уехали, девочка. Я одна отправилась вас искать.

— Что вы делали рядом с полем боя? — спросил Колин у Шторм, когда с него сняли доспехи.

— Моей мачехе вздумалось поглазеть на сражение, — презрительно усмехнулась девочка. — Они с невестой наследника Фостера в сопровождении служанок приехали на холм и устроили там пикник. Потом, когда ваши люди подступили совсем близко, эти глупые коровы с воем разбежались. Похоже, только одна Хильда вспомнила про нас.

— И чьи же вы дети? Я хочу знать, кого мы взяли в плен, чтобы не прогадать с выкупом.

— Ну что ж, милорд, вы взяли в плен Шторм Пайпер Элдон, — сказала девочка, галантно приседая. — Я старшая из детей лорда Элдона, а вот Эндрю, его наследник. Эти двое — Робин и Матильда, дети наследника Фостера от первого брака. Близнецы с каштановыми волосами — мои кузены, Хэдден и Хейг Вернеры. Дети приехали в Хагалео на свадьбу наследника Фостера, которая должна состояться через две недели.

— Мой Бог! — выдохнул лорд. — У нас в руках наследники обоих родов — вот это добыча! Эту легкомысленную женщину надо бы как следует выпороть. Мы получим неплохой выкуп.

Колин подошел к гонцу, которому предстояло скакать в Хагалео с требованием выкупа. Шторм обратилась к няне:

— Хильда, мы-то в полном порядке, а вот нашим пленным воинам, возможно, нужна помощь. — Девочка с легкой улыбкой проследила за Хильдой, которая пробиралась к пленным рыцарям; нянька явно гордилась своей важной миссией.

Тут Шторм увидела, как Ян Мак-Лаган обрабатывает рану отца, и нахмурилась.

— Что вы делаете? — спросила она у молодого рыцаря. — Так вы убьете его, а не вылечите.

— Да?.. А вы можете лучше? — с иронией в голосе осведомился Тэвиш, но глаза его смотрели с восхищением на эту бойкую малышку. — Тогда, ради Бога, поделитесь своими знаниями.

— Хорошо, я попробую, несмотря на ваш сарказм, сэр.

Не обращая внимания на ухмылки мужчин, Шторм осмотрелась. Затем велела Эндрю принести то, что ей было необходимо для обработки раны.

— Не пойду! — заупрямился брат. — Не хочу пачкать ноги.

Шторм презрительно взглянула на мальчика и замахнулась на него кулаком:

— Пойдешь, или твой курносый нос окажется на затылке.

Эндрю поплелся выполнять приказ, перечисляя вполголоса многочисленные недостатки своей сестры, ублажая таким образом свою уязвленную гордость. Шторм тем временем взяла кувшин с чистой водой, порвала свои нижние юбки на полоски, потом вымыла руки, протерла рану и смочила иглу. Когда Эндрю вернулся, она сделала припарку, аккуратно зашила рану милорда, предварительно обработав ее виски, смазала бальзамом и со знанием дела забинтовала, даже сделала перевязь на руку.

Мак-Лаганы следили за ней с веселым восхищением. Эта девчушка не только не скривилась при виде жуткой раны, но и продемонстрировала незаурядное лекарское искусство. Обрабатывая рану, она разговаривала с суровым седовласым шотландцем, точно нянька с ребенком, чем немало позабавила и его, и всех остальных мужчин.

Тэвиш, недавно достигший возраста зрелого мужчины — девятнадцати лет, — как зачарованный смотрел на хрупкую девчушку. Ее маленькие руки с длинными тонкими пальцами обладали удивительным изяществом, а густые рыжие волосы казались невероятно яркими на фоне алебастрово-белой кожи. Огромные, в пол-лица, чуть раскосые янтарные глаза, опушенные длинными ресницами, изогнутые темные брови, тонкий прямой нос, полные губы… Удивляла не только необычная внешность Шторм Элдон, но и ее незаурядный характер.