— Ничего, мастер Сесил, — сказала я, — о монархах всегда сплетничают.

— На что вы намекаете?

— Это так, сударыня, но на сей раз слухи не лишены основания.

— Судя по поведению вашего величества и лорда Роберта, можно предположить, что между вами существуют довольно тесные узы.

— Люди ревнивы и завистливы, Сесил. Когда человек красив и одарен природой, многим это не нравится.

— А если королева не дает себе труда скрывать свои чувства? Умоляю вас, будьте осторожней.

— Не бойтесь, мой друг, я всегда осторожна.

О новых слухах я узнавала от Кэт. При мне сплетники, разумеется, держали язык за зубами, однако Кэт была в курсе всего. Когда моя верная подруга стала проявлять признаки беспокойства, я поняла, что дело зашло слишком далеко.

— Госпожа, — прошептала она, — я боюсь. О вас и лорде Роберте говорят ужасные вещи.

— Какие?

Она отвернулась и не хотела продолжать, но я ущипнула ее за руку так, что Кэт взвыла от боли.

— Выкладывай!

— Не смею.

— Дура! Ты что же думаешь, я сама не могу догадаться? Болтают, что он мой любовник, так?

Кэт кивнула.

— Ничего страшного, такими сплетнями никого не удивишь.

— Но про вас распускают клевету, миледи. В Брентвуде живет старуха, которую зовут Энн Дау. Она бродит по окрестным городам и деревням, там ее уважают, считают кладезем мудрости.

— И что же рассказывает кладезь?

— Она говорит, что вы и лорд Роберт играете во всякие развратные игры.

Я расхохоталась:

— И я должна прислушиваться к тому, что несет старая нищенка?

— Должны, миледи. Сегодня болтает старая нищенка, завтра купцы, послезавтра вся страна. И это еще не все. Рассказывают, что лорд Роберт подарил вам очень красивую нижнюю юбку. А Энн Дау добавила: «Он подарил королеве не только юбку, но и ребенка». Слушатели возражали ей, говорили, что у королевы нет детей, а старуха твердила свое: «Еще нет, но скоро будет».

У меня лицо залилось краской. Хоть я благосклонно принимала страстные ухаживания Роберта, мысль о деторождении была мне отвратительна. Неужели народ распускает обо мне такие глупые сплетни!

Кэт поняла меня без слов.

— Помнишь, что болтали о тебе и Томасе Сеймуре? — тихо спросила она.

— Да, про сводню с завязанными глазами, про тайно рожденного ребенка… Злонамеренная клевета!

— Ведь ты королева, любовь моя, не забывай об этом. Раньше болтали о Томасе Сеймуре, теперь о лорде Роберте.

— Да, и Сеймур тогда лишился головы, — вздохнула я. — Что сделали с этой старухой?

— Шериф города Донберри посадил ее в тюрьму.

— Пусть ее выпустят. Я хочу, чтобы все знали: королеву не занимают пустые домыслы.

— Правильно, — кивнула Кэт. — А еще лучше не давать пищу для сплетен.

Я ее пихнула с такой силой, что она покатилась по полу.

— Какие глупости! — воскликнула я. — Да и нет у меня возможности заниматься какими-то тайными делами. За мной ведь следят днем и ночью! Я все время окружена советниками, камергерами, первыми лордами того, первыми леди сего… При такой жизни нет иного выбора, кроме как оставаться целомудренной девственницей. Но, Кэт Эшли, если я решу расстаться с невинностью, никто в королевстве не сможет меня остановить.

Кэт сидела на полу и всхлипывала.

— Ах, ваше величество, будьте осторожны, умоляю вас! Вспомните Томаса Сеймура. Я чуть не умерла тогда от страха.

— Помню-помню. Тебя забрали в Тауэр, и ты меня предала.

Кэт клацала зубами: — Елизавета, миленькая, будь осторожна! Мужчины тебя погубят.

— Нет, Кэт, это я их погублю. Я сама буду распоряжаться своей жизнью. И вообще теперь все иначе. Вставай, дура, перестань хныкать. Нечего меня оплакивать. Я теперь королева. Я сама решаю, чему быть, а чему — нет.

Кэт встала, уткнулась лицом мне в плечо, все еще всхлипывая. Я со смехом принялась ее утешать, но на душе скребли кошки.

* * *

Я отправилась на охоту. Рядом со мной скакал Роберт. Речь зашла о слухах, будоражащих страну.

Роберт бросил на меня страстный взгляд и воскликнул:

— Ничего, ждать осталась недолго.

— Нет, Роберт, эти пересуды мне не нравятся. Ты должен вести себя осмотрительней. Давай видеться пореже.

— Ты этого хочешь?

— Нет, конечно, нет.

— Ну вот, разве я могу противиться желаниям моей королевы?

— Прояви мудрость. Люди считают, что мы с тобой любовники, и это вызывает недовольство.

— Что ж, мы и в самом деле любовники, если не в плотском смысле, то в духовном. — Тут он засмеялся. — Однако я надеюсь, что скоро…

Я яростно замотала головой и пришпорила коня, но Роберт моментально догнал меня.

— Елизавета! — крикнул он. — Нам мешает только Эми, а она очень больна. У нее неизлечимая хворь. Дорогая, прояви терпение, ждать осталось недолго.

— Мне не нравятся эти разговоры о смерти, — оборвала его я.

— Но это чистая правда. Всего-то и нужно — набраться немного терпения.

— Бедная девочка, — вздохнула я. — Должно быть, ей со всех сторон нашептывают о поведении ее мужа. Как называется замок, где она находится?

— Камнор. Эми никогда не была счастлива со мной. Она знает, что мало соответствует высокому положению супруги Роберта Дадли.

— Все вы, члены рода Дадли, слишком самоуверенны.

— Не до такой степени, как Тюдоры.

— Еще бы! Однако я не желаю больше слышать о твоей Эми. Мне жаль несчастную женщину, которая совсем не видит своего мужа.

— Что поделаешь — я не могу существовать вдали от солнца.

— Значит, я солнце? Что ж, Роберт, я рад, что тебе нравится купаться в моих лучах. Но мне хотелось бы, чтобы ты был подобрее к своей законной супруге. Твое небрежение ею постыдно. Если ты не способен быть хорошим мужем для одной женщины, вряд ли из тебя получится хороший муж и для другой.

Тут Роберт принялся рассыпаться в уверениях, превозносить мою небесную красоту и мой несравненный ум. Я очень любила слушать подобные речи.

На нас пялились со всех сторон, и я была вынуждена прекратить этот увлекательный разговор.

Весь день у меня было какое-то странное настроение. Я все думала, уж не выйти ли мне в самом деле за Роберта. Брачные узы по-прежнему вызывали у меня отвращение, но если есть на свете один-единственный мужчина, ради которого я пошла бы на эту жертву, то это Роберт Дадли.

К сожалению, все еще находясь во власти этого настроения, я вступила в беседу с испанским послом епископом де Куадрой.

Это был весьма серьезный господин, в основном занимавшийся шпионством — впрочем, как и любой нормальный посол. После того как Филипп Испанский обручился с Елизаветой Французской, наши отношения с Испанией заметно ухудшились. Правда, вместо себя испанский король теперь предлагал мне в мужья эрцгерцога Карла.

Когда де Куадра вновь затеял разговор на эту тему, я легкомысленно упомянула о Роберте — мне доставляло удовольствие смотреть, как перекашивается лицо у испанца, если речь заходит о моем фаворите. Обычно я соблюдала в шутках меру, но тут всегдашняя осторожность мне изменила.

Де Куадра заметил, что у лорда Роберта на охоте был какой-то невеселый вид.

— Очевидно, он боится потерять особое расположение вашего величества, если вы выйдете замуж.

— Нет, лорд Роберт беспокоится из-за жены. Она при смерти.

Испанец уставился на меня в изумлении, и я поняла, что перегнула палку, желая подразнить его.

— Ради Бога, милорд, не говорите об этом никому ни слова, — попросила я.

Де Куадра склонился в поклоне, но я знала, что он немедленно настрочит отчет своему государю.

В тот же день ко мне явился Сесил. Он хотел поговорить о слухах, ходивших в народе о Роберте и обо мне.

— Это становится опасным, ваше величество. К сожалению, я тоже оказался не на высоте и сболтнул лишнее.

— Вы? Не могу поверить.

— Понимаете, ваше величество, испанский посол при мне отпускал всякие недвусмысленности по поводу супруги лорда Роберта.

— То есть?

— Поговаривают, что лорд Роберт хотел бы избавиться от жены, дабы сочетаться браком с вами.

— Конечно, он этого хотел бы. Любой человек, обладающий честолюбием, охотно променял бы деревенскую девчонку на королеву.

— Но де Куадра сказал, что лорд Роберт собирается убить свою жену, а тем временем распускает слухи, будто она тяжело больна. Дернуло же меня за язык сказать ему, что супруга господина шталмейстера совершенно здорова и принимает меры предосторожности, чтобы ее не отравили.

— Вы так и сказали? Ну и что с того?

— Мне не следовало этого говорить. Ах, ваше высочество, если бы только вы вышли замуж. Родись у вас наследник, и сразу пересуды замолкнут.

— Я обдумаю ваше предложение, — пообещала я и утешила своего министра, сказав ему, что все мы иногда бываем невоздержанны в словах. О своем разговоре с испанским послом рассказывать я не стала.

А несколько дней спустя случилась большая беда.

Выяснилось, что в воскресенье, то есть на следующий день после того, как я разговаривала с испанским послом и сообщила ему, что леди Дадли находится при смерти, несчастная Эми и в самом деле умерла. Ее обнаружили в замке Камнор у подножия лестницы со сломанной шеей.

* * *

Когда весь смысл произошедшего дошел до моего сознания, я пришла в ужас. Как же я могла так поставить себя под удар! Где моя осмотрительность? Или Тауэр ничему не научил меня?! Натворить таких глупостей! Теперь на меня неминуемо падет тень подозрения, многие не поверят, что я не имею отношения к смерти нелюбимой жены Роберта.

Я немедленно вызвала к себе Дадли, решив, что увижусь с ним один-единственный раз, после чего сразу же отошлю его прочь. Нужно показать всем, что я не имею к этой истории ни малейшего отношения. Как бы не так! Матушка Дау и тысячи других кумушек сплетничают обо мне по всей стране. Зачем только я сказала испанскому послу, что Эми Дадли при смерти?

Я знала, что весть о смерти Эми моментально разлетится по всему свету.

Роберта нужно немедленно отослать прочь да еще заключить под домашний арест. Откреститься от него, установить дистанцию. Пусть люди знают: даже фавориту не уйти от расплаты, если он совершил преступление.

Я велела Кэт, чтобы она втайне привела ко мне Роберта. Войдя в комнату, он хотел обнять меня, но я отшатнулась, всем своим видом показывая, что перед ним — королева.

Но все же в тот миг я любила его больше, чем когда бы то ни было. Я знала, что даже если он виновен, я все равно найду для него оправдание, я все равно буду любить его. Ведь он пошел на это преступление ради меня.

Но мое королевское достоинство было еще дороже, чем любовь. Я должна была защитить свое будущее, свою корону, а мой возлюбленный Роберт превратился для королевы Елизаветы в угрозу.

— Что произошло в замке Камнор? — холодно осведомилась я.

— Она упала с лестницы и сломала шею. Несчастный случай.

— Надо же, какое удачное совпадение.

— Что поделаешь, судьба неподвластна человеку.

— И вы полагаете, милорд, что люди в это поверят?

— Неважно. Ты ведь королева. Народ обязан верить тому, что ты говоришь.

Я покачала головой.

— Нет, даже мне это не под силу. Люди верят в то, что считают истиной, а о нас с тобой, Роберт, слишком много болтали.

Он был явно обескуражен и даже обижен таким приемом. Должно быть, уже представлял себя королем. Ах, Роберт, подумала я, никогда не бывать тебе королем. Эта история лишь укрепила меня в уверенности, что муж мне не нужен. Но я не могла произнести это вслух. И потом, мне необходимо было выяснить, виновен он или нет.

— Роберт, это твоих рук дело?

— Меня там и близко не было! — ответил он.

Естественно. Человеку в его положении не обязательно марать руки самому — достаточно поручить грязное дело кому-нибудь из слуг. Однако доверяться слугам опасно — ведь они могут донести или проболтаться.

— Но люди никогда не поверят, что твоя жена пала жертвой несчастного случая.

— Да какая разница!

— Я не могу допустить, чтобы на меня пала тень подозрения. Моя репутация должна оставаться незапятнанной.

— Не бойся, я сумею тебя защитить.

— Тебе придется защищать самого себя! Готовься к судебному разбирательству.

— Что?!

— И я не знаю, чем оно закончится. Так что подготовься.

— Но ведь ты королева!

— Сейчас поднимется такая буря, что даже королеве придется туго.

— Твой отец казнил двух своих жен, а народ все равно любил его.

— Это совсем другое дело. Жен обвинили в государственной измене, их казнил палач. А сейчас речь идет о подлом убийстве женщины, которая, как полагают многие, стояла на пути к моему счастью.