Ханна Хауэлл - Рожденная любить=Свадьба горца

Айлен похлопала его по руке.

– Нас преследуют безумец и глупец. Они видят обиды там, где их не было, и хотят обвинить других в том, в чем виноваты сами. Ты не валил Фрэзера на меня, а я этого глупца не завлекала. Перестань винить себя в несуществующих грехах, от твоей воли ничего не зависело. Я тебя ни в чем не виню.

Иен взял руку жены и поцеловал в ладонь.

– Ты очень снисходительна, – улыбнулся он. Она лишь покачала головой, не соглашаясь с ним, а потом спросила:

– Что мы будем делать с Фрэзером?

– Ничего, чтоб у него глаза лопнули! – раздался сердитый голос.

Айлен тихо ахнула, увидев рядом с Феланом своего брата. С радостным возгласом метнулась к нему, и Роберт подхватил ее на руки. Она обняла его за шею, поцеловала в щеку и засмеялась, когда брат отнес ее к столу, усадив рядом с мужем.

Ей позволили засыпать Роберта вопросами. Тем временем паж Дэвид принес хлеб и сыр, но его отослали обратно, велев принести еще вина и еды.

– А теперь, девушка, раз ты убедилась, что мы все остались без тебя в живых, – насмешливо сказал Роберт, – я бы хотел перемолвиться парой «лов с твоим мужем.

– Не стану вам мешать. – Айлен поднялась из-за стола. – Я позабочусь о твоем ночлеге.

– Я не только переночую, девушка. Отец приказал мне оставаться здесь, пока Фрэзер и Макленнон не станут пищей для червей. Если я посмею вернуться домой раньше, он с меня шкуру снимет.

Кивнув, Айлен пошла искать Сторм. Она надеялась, что мужа не рассердят приезд Роберта и его намерение остаться в замке.

– Ты считаешь, я не способен о ней позаботиться: – рассвирепел Иен.

Роберт покачал головой:

– Нет. Меня привело сюда беспокойство, а не сомнение в твоих способностях. Когда столько людей угрожают той, кого сильно любишь, то хочешь быть рядом, даже если знаешь, что ты не нужен.

Иен сразу успокоился.

– Меч друга лишним не бывает, – улыбнулся он, – и еще пара глаз, вглядывающихся в тени.

– Мы хотели просто заколоть ночью этого Фразера. С трудом удержались.

Фелан захохотал.

– Алекс не ошибся, когда говорил, что они будут рычать. Право, Йен, я в жизни не видел такой ярости.

– Мы все были готовы скакать к Фрэзеру, чтобы изрубить его на куски, но женщины загородили нам выход. Алекс еще здесь?

– Уехал сегодня утром.

– Ну и к лучшему. Я не уверен, что мне нравилось, как он увивается за моей сестрой.

– А я не уверен, что мне нравилось, как он увивается за моей женой, – насмешливо протянул Иен, и Роберт засмеялся.

– Ладно, теперь расскажи, что вы собираетесь делать. Хотя, похоже, возможностей у нас не так уж много.

Иену не хотелось сейчас говорить об опасности, грозящей ему самому и Айлен, о том, как мало они могут сделать. Он вернулся в Карэдленд побыть с женой наедине. И лучше всего обнаженными. Но не мог же он сказать об этом ее брату, так что пришлось обсуждать с Робертом меры безопасности, стараясь не думать об Айлен.

Близился вечер, и Иен уже простился с надеждой увидеть жену без посторонних. Вскоре собрались его близкие, которые хотели познакомиться с представителем многочисленной родни Айлен. Как всегда, начали расспрашивать гостя, не знает ли он каких-нибудь новостей, еще не дошедших до Карэдленда. Еда была хорошая, общество приятное, но Иен желал совсем не этого, ловя себя на том, что смотрит на жену гораздо чаще, чем следовало бы, и раздражаясь из-за того, как легко ей удается будить в нем интерес, несмотря на все его стремление держаться от нее подальше ради них обоих.

– Видишь? – прошептала Сторм, наклоняясь к подруге. – Иен сегодня приехал рано и не потащил тебя сразу в постель.

– Не успел, ему помешал мой брат. Не мог же он сказать: «Прости, Роберт, я должен переспать с твоей сестрой, ведь ради этого я и приехал».

– Ох, Айлен!

– Лучше обрати внимание, как он на меня смотрит, и попробуй сказать, что он сейчас думает не о достели.

Когда Сторм послушно взглянула на Иена и покраснела, Айлен удивленно спросила: – Что с тобой? Разве ты к такому не привыкла?

– Ну, Тэвис на меня так не смотрит.

– Да, в его взгляде похоть умерена любовью. А в лазах Иена любви нет.

Сторм не была в этом уверена, но решила не возражать, опасаясь испортить отношения с новой подругой.

– Я не то имела в виду. А теперь знаю, в чем дело, – вдруг сказала она.

– Ив чем? – нетерпеливо спросила Айлен, не дожидаясь предложения.

– За его желанием скрывается гнев.

– Да, я сама это замечаю.

– А ты не задумывалась, чем вызван его гнев?

– Наверное, я что-то сделала, и это ему не понравилось.

– И я, кажется, поняла, что именно. Ты заставила его хотеть тебя, – объяснила Сторм.

– Ну и что?

– По-моему, ты выпила слишком много вина и плохо соображаешь. Ведь Йен пытается держать сердце на замке?

– Да.

– А он тебя хочет, и, видимо, больше, чем может себе позволить. Не имея сил удержаться, он приходит к тебе, но со свойственной мужчинам нелогичностью винит в этом тебя. Наверняка считает, что ты его околдовала.

– Потому что хочет женщину?

– Не просто женщину, а тебя, свою жену. Ту, от которой хотел бы держаться в стороне.

– Ну, тогда он бы, конечно, злился. Но, возможно, это всего лишь похоть.

– Если это всего лишь похоть, то почему, он столь разборчив и зачем ему испытывать недовольство?

– Я понимаю тебя, Сторм, но мне лучше ни о чем таком не думать, ты ведь можешь ошибаться. Вдруг у него только плохое настроение, но не настолько плохое, чтобы не хотеть женщину, ради чего он и приехал домой. Нет, лучше подождать, когда появится нечто большее, чем взгляды и игры в постели. К тому же он приехал домой за припасами.

– Айлен, твои слова звучат горько.

– У меня такое порой бывает, но все быстро проходит.

– Вот и хорошо. О, мне тоже известно, как больно скрывать любовь, которую жаждешь подарить мужу, а этому глупцу она не нужна! Но все переменится, я уверена. Поначалу я думала, что Тэвиса привязывает ко мне только плотская страсть. Он не хотел меня любить. Я тоже вкусила и горечь, и гнев, однако хранила в сердце любовь и, когда бывала с ним, отдавала ему все, кроме слов. Последуй моему примеру. И у Тэвиса были свои болезненные раны, но они зажили. С Иеном произойдет то же самое, я уверена.

– Остается только надеяться, что, когда его раны заживут, он потянется именно ко мне.

При первой же возможности Иен нашел жену и быстро потащил ее за собой по коридорам. Его желание стало почти нестерпимым, и уже не имело значения, догадался кто-нибудь или нет, почему он так торопил Айлен уйти из зала. Тем не менее он невольно усмехнулся, заметив, как она покраснела.

– Иен! – воскликнула она, когда, войдя в спальню, муж бесцеремонно выпроводил дремавшую там Мег, бросив на нее один яростный взгляд. – Бедняжка Мег!

– Пусть привыкает. Святители небесные, женщина, – гремел Иен, бросая жену на постель, – я сидел там целую вечность, а мог думать лишь о том, чтобы ты оказалась подо мной, нагая, полная такой же страсти, как я сам!

– Значит, поэтому ты бросал на меня столь мрачные взгляды?

Она еще успела изумиться, с какой быстротой Иен избавил их от одежды, и была уверена, что утром кое-какие предметы окажутся разорванными. А еще удивилась, насколько ее возбуждает такая поспешность, Видимо, его страстное желание передалось и ей.

– Мрачные взгляды я на тебя бросал потому, что ты не спешила незаметно уйти со мной. – Иен облегченно вздохнул, когда наконец всем телом прижался к жене. – Ах, девушка, как мне этого хотелось!

– Только этого? – промурлыкала Айлен, проводя ладонями по его широкой спине.

– Нет, ненасытная ты девчонка. – Он принялся жадно ее целовать.

Отвечая с растущей страстью на эти поцелуи, она подумала, что если муж способен дарить ей только плотские удовольствия, то хотя бы в любовных играх не имеет себе равных. Конечно, она не знала других мужчин, однако была уверена, что никому бы не удалось дарить ей такое наслаждение.

Айлен негромко вскрикнула, когда он прижался губами к ее груди. Казалось, она стала реагировать на его прикосновения еще острее, хотя это представлялось ей просто невозможным. А когда Иен с нежной жадностью приник к ее соску, она чуть не обезумела от желания и почти с облегчением почувствовала, как его поцелуи переместились сначала на ее живот, а потом на бедра.

Но краткий миг относительного спокойствия, когда она попыталась обрести власть над страстью, тут же улетучился, ибо губы Иена уже начали ласкать холмик с яркими завитками. Айлен замерла и сделала попытку отстраниться. Да, она сама охотно играла с плотью мужа, однако не считала подобные ласки обоюдными, к тому же ей вряд ли этого хочется. Тем не менее ее тело не собиралось с ней соглашаться.

– Не отодвигайся, – удержал ее Иен. – Поверь, тебе будет так же приятно, как и мне.

В чем Айлен тут же и убедилась. Вся ее неуверенность исчезла, смущение уступило место наслаждению, и в тот момент, когда она выкрикнула имя мужа, он почти грубо вошел в нее. Айлен отчаянно цеплялась за его плечи, стремясь достичь вершин экстаза вместе с Иеном.

Потом туман начал рассеиваться, и она снова почувствовала неуверенность. Ей было стыдно проявленной необузданности, стыдно глядеть в глаза мужу после его дерзких ласк. Когда она попыталась отодвинуться подальше. Иен негромко засмеялся и притянул ее к себе.

– Какая застенчивость у женщины, которая попробовала каждый дюйм моего тела! – прошептал он, целуя ее в макушку, поскольку Айлен спрятала зардевшееся лицо у него на груди.

– Ну это совсем другое, – пробормотала она в ответ, удивляясь собственной глупости.

– Нет, не другое, ты сама знаешь. Все две недели я только об этом и думал.

– Думал?

– Да, и пытался понять, зачем медлю. Я был уверен, что испью нектар, и не ошибся. Никогда я не вкушал такой сладости, – прошептал он и после краткого молчания нерешительно спросил: – Ты была готова?

«Была ли я готова? – ошеломленно подумала Айлен. – Неужели он не чувствует? Чего бы он еще от меня хотел? Я чуть было сама не посадила себя на кол от безумного желания!» Тут она поморщилась, осознав, что Иен имел в виду меры предосторожности, и гадая, почему он вдруг снова заинтересовался тем, о чем не вспоминал с их свадьбы.

– Я приготовилась вскоре после твоего приезда.

Иен облегченно вздохнул, и это оскорбило ее.

Она с трудом удержалась, чтобы не положить руку на живот, где уже покоилось лекарство от страхов мужа.

Если будет на то Господня воля, она подарит Иену крепенького младенца и встанет с постели совершенно здоровой.

Протянув руку, Айлен ощутила только холодные простыни. Она вздохнула, но тут же встала и скрючилась нал ночным горшком. Когда приступ рвоты прошел, она заползла обратно в постель, дрожа от слабости. ЕЙ необходимо полежать, прийти в себя, значит, следовало радоваться тому, что Иен покинул их постель на рассвете. Хотя мужчины поначалу могут не заметить беременности женщины, но даже самый тупой из них сразу обратит внимание, если жену каждое утро будет выворачивать наизнанку.

И все же его отсутствие – дурной знак. Погруженная в невеселые мысли, Айлен не заметила, как в спальню кто-то вошел, и, только подняв глаза, увидела, что у кровати Сторм.

– Мег сегодня нездоровится, поэтому я зашла узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. И ты плохо себя чувствуешь?

– Голова немного болит.

– Давай я сделаю тебе компресс.

Только когда подруга ушла за ширму, Айлен поняла свою ошибку и, услышав восклицание Сторм, невольно поморщилась, а потом ужасно расстроилась мри виде гнева на лице Сторм. Мысленно она проклинала Иена, который был виноват в том, что она оказалась сейчас в столь неловком положении! Теперь больше невозможно скрывать от Сторм правду, оставалось только надеяться, что невестка ее поймет и поможет ей сохранить тайну.

– Айлен, я никогда бы такого про тебя не подумала! Даже сейчас, имея все доказательства, не могу этому поверить. Значит, ты не боишься рожать, потому что тебе это не грозит? Так-то ты хочешь помочь Иену?

– Сядь ко мне, Сторм, это долгая история. Подруга неохотно подошла к кровати и подала Айлен холодный компресс.

– Надеюсь, твой рассказ меня успокоит. Мы подруги, и мне не хотелось бы с тобой ссориться, но я люблю Иена как брата и считаю твое поведение предательством.

– Он сам этого захотел, даже потребовал.

– О! Но ты не должна была соглашаться.

– Должна, иначе он не стал бы делить со мной постель.

Стараясь не вдаваться в интимные подробности. Айлен рассказала о ночи накануне свадьбы, о требованиях мужа.

– Иен, видимо, предпочел обречь твою душу на вечные муки, чем рисковать твоей жизнью во время родов, – сердито проворчала Сторм.

– Ты тоже считаешь это смертным грехом!