Мэри Бэлоу - Рождественская невеста

- Сколько лет ему исполнилось в прошлом году? - спросил Эдгар. - Двадцать девять? Тридцать?

- Нет, - ответила она. - Тебе не стоит приводить этот аргумент, Эдгар. Я не позволю, чтобы ты уговорил меня не верить в мою собственную ответственность за то, что случилось с ним. Не хочу, чтобы ты прощал меня. У тебя нет такой власти. Ни у кого нет.

Он присел и протянул к ней свои руки.

- Коснёшься меня сейчас, - сказала Элен, - и я никогда тебя не прощу. Крепкие объятия ничего не решат, Эдгар. Я не нуждаюсь в этом. И ты не можешь утешить меня. Нет никакого успокоения. Нет прощения. И не притворяйся, что не чувствуешь отвращения к тому, что я сделала, чтобы заманить тебя в ловушку, сообщая, что ношу твоего ребёнка.

Он вздохнул и громко выдохнул.

- Когда это случилось, Элен? - спросил он. - Десять лет назад? Двенадцать?

- Тринадцать.

- Тринадцать. - Он пристально посмотрел на неё. - Ты жила в придуманном самой аду в течение тринадцати лет. Моя дорогая, больше этого не будет. С этого момента больше не будет.

- Я устала. - Элен осторожно встала, не касаясь его. - И иду спать. Мне очень жаль, что тебе пришлось выслушать это, Эдгар. Может, ты желаешь сделать другие распоряжения?

Затем мужчина схватил её и привлек к себе так, что женщина почувствовала полную силу его напряжения. Хотя Элен боролась с ним, она не смогла высвободиться. После нескольких попыток уже и не пыталась сделать это. Она прислонилась к нему, впитывая теплоту и силу, вдыхая его запах. Чувствуя ловушку несуществующего мира.

- Ненавидь меня, если сможешь, - произнес мужчина, - но я буду прикасаться к тебе и держать тебя в объятиях. Когда мы ляжем в постель, я буду любить тебя. Ты моя жена. И если ты настолько недостойна, чтобы быть боготворимой и желанной, Элен, почему тогда я могу простить тебя? Почему могу любить?

Она дышала медленно и глубоко.

- Я так устала, Эдгар, - ответила Элен. - Так устала.

Всегда уставшая. Не только от беременности, конечно. Она была утомлена духовно.

- Пожалуйста. Я так устала. - Неужели этот тихий голос принадлежит ей?

- Мы ляжем спать, скоро, - пообещал Эдгар, - но сначала я хочу тебе кое-что показать. - Он подвёл её к окну, крепко держа одну руку у неё на талии. - Ты видишь? - Мужчина указал вверх на одну звезду, которая светила ярче, чем все остальные. - Вон там, Элен. Не только в Сочельник. Всегда, если мы только ищем это. Всегда есть надежда.

- Романтик, - проговорила женщина, её голос дрожал. - Сентиментальный человек. Эдгар, мне казалось, что ты являешься человеком доводов и холодного здравого ума.

- Я также мужчина, который любит, - продолжил Эдгар. - Всегда, с детства. И я тот, кто навязался тебе. Боюсь, что на всю жизнь. И я никогда не позволю тебе забыть, что та звезда всегда там.

В ней смешались чувства отчаяния и надежды, что даже защемило в груди, и возник ком в горле. Элен положила голову на его плечо и ничего не сказала. После нескольких минут молчания он отнёс её в спальню.

Эдгар проснулся на рассвете следующим утром немного раньше, чем обычно. Огонь ещё не был разведён. Его охватила дрожь, когда он вытянул свою руку из-под головы и посмотрел в окно. Поскольку прошлой ночью небо было ясным, то снега больше не выпало.

Он устал. Тем не менее Эдгар был рад пробуждению. Он спал беспокойно всю ночь и чувствовал бессонницу Элен, хотя они не говорили и лежали, отвернувшись друг от друга, пока не занялись любовью.

Её история была достаточно ужасной. То, что она сделала, действительно, позорно. Элен была замужем, однако немногие могут сказать, что женщина имела голос в выборе супруга. Она знала и понимала мальчика. Он являлся сыном её мужа. Элен была достаточно взрослой, чтобы знать лучше, и, конечно, всё понимала. Притяжение, желание – это ясно, сын оказался ближе ей по возрасту, чем отец. То, что она предпочла искушение, заслуживало порицания. Она оказалась нравственно слаба. Но её совесть не была такой.

С тех пор Элен наказывала себя. Женщина не захотела извиниться перед Джеральдом или простить себя, так как думала, что её грех нельзя искупить. Она никогда не позволяла себе быть счастливой, любимой или любить. Элен предполагала, что её постоянные путешествия являлись попыткой к бегству от самой себя. Можно даже сказать, что истинное раскаяние должно было заставить её воздерживаться от вступления в новый брак. Но Эдгар верил, что он прав в том, что сказал ей предыдущей ночью. Элен наказывала себя беспорядочностью сексуальных связей, убеждением, что она действительно развратная, падшая женщина.

Не было ни единого шанса из миллиона на то, что их брак принесёт им обоим удовлетворение. Разве только…

Это был огромный риск. Он думал об этом на протяжение всей ночи. Она была совершенно уверена, что погубила своего пасынка, что её предательство стало последней каплей в уничтожение его несчастной жизни. И Элен убеждена в своих фактах, описывая его брак. Он женился на проститутке из лондонского борделя.

Казалось очень вероятным, что она права. Но если это так, то для неё никогда не было бы покоя. Эдгар мог бы спорить до бесконечности, что сэр Джеральд Стэплтон оскорблен и отцом, и матерью, намного более важными людьми в его жизни, чем Элен, и что он не использовал свою свободу, когда достаточно вырос, чтобы не сопоставлять себя с образом жертвы. Жена всегда винила бы себя.

И поэтому сегодня он должен сделать единственную вещь. Это была одна лишь оставленная надежда, однако очень хрупкая. Он должен вспомнить, что сказал Элен вчера вечером о звезде. Она была там, Рождественская звезда, постоянный символ надежды, которая должна быть всегда. Единственное, что оставалось без неё – это отчаяние. Элен жила слишком долго с этим.

Её неподвижность и молчание не обманули Эдгара. Она бодрствовала, как и большую часть ночи. Он перекатился через кровать и положил свою руку ей на плечо.

- Я собираюсь в Бристоль, - произнёс Эдгар. - Есть кое-какие дела, которые я должен решить до праздника. Остановлюсь в доме на ночь, а завтра утром вернусь.

Он ожидал вопросов. Какие дела возникли так внезапно за два дня до Рождества, когда вчера вечером даже не было никакой почты.

- Да, - ответила она. - Хорошо.

Эдгар сжал ее плечо.

- Отдохни, - проговорил он.

- Да.

Сумрак всё ещё не давал появиться солнечному свету, когда мужчина вывел свою лошадь из конюшни, заставляя животное взять средний темп из-за заснеженных дорог, и направился к Брукхёрсту, находящемуся на расстоянии тридцати миль.

Это было огромным облегчением не видеть Эдгара в течение дня. Элен рассердилась на себя за то, что уступила его постоянным поддразниваниям. Она никогда не должна была говорить ему правду о Джеральде. Женщина сделала это, потакая своим слабостям. Но она чувствовала себя удивительно очищенной, сидя там, в тишине, в затемнённой оранжерее, вновь переживая те воспоминания, не предназначенные для чужих ушей. Элен почти завидовала католикам за то, что они могли исповедоваться.

Но это не просто потакание своим слабостям. Она должна была сказать ему правду. Ведь он - её муж. Но в этом и заключалась истинная проблема. Женщина не привыкла заботиться о чувствах других людей. Это то, чего она не делала в течение многих лет. Что хорошего могло когда-нибудь получиться из её симпатии и сострадания?

Элен заботилась о муже. Эдгар был порядочным человеком и слишком хорош для неё. Но она не должна тревожиться о нем или позволять себе ощущать радость и комфорт из-за его постоянной заботы. Элен помнила, что он сказал прошлой ночью. «Почему же тогда я тебя люблю?» Она покачала головой, чтобы избавить свой разум от звука его голоса, произносящего те слова.

Женщина была рада, что он уехал. Конечно, нет у него никаких дел в Бристоле. Его друзья выглядели удивленными, а отец Эдгара изумился, когда Элен объяснила причины его отсутствия. Он уехал просто так, чтобы побыть вдали от неё в течение дня, чтобы мог всё обдумать и спланировать. К тому времени как Эдгар вернется, между ними будет огромная пропасть, один раз у него был реальный шанс оценить полностью то, что она сказала ему. И даже более того, со своей стороны, она должна перейти к равнодушию, даже к язвительности. Эти черты были в её характере, но исчезли после того, как женщина вышла замуж. Элен радовалась, что не сказала ему той заключительной правды.

Она чувствовала облегчение, что он уехал.

Женщина провела день в заботах. Утром вместе с Корой и Джин, графиней Гринвалд, она отправилась в деревню, чтобы купить разнообразные призы для игр на Рождественский праздник. Дети, молодежь и большинство мужчин вышли на холм, чтобы прокатиться на санях вниз по снежным склонам. После полдника её тесть отослал Элен под предлогом отдыха в комнату, и женщина была удивлена, когда обнаружила, что беспробудно спала около часа. А затем она вышла на улицу, когда стало очевидно, что герцог и герцогиня, которые планировали слепить снеговика для сынишки, собрали значительных размеров вереницу маленьких детей. Малыши были решительно настроены пойти посмотреть и даже помочь.

- Вы замечательно обращаетесь с детьми, миссис Доунс, - сказал ей герцог Бриджуотер, когда три снеговика разных размеров и художественного оформления, стояли перед ней в ряд. - Как и Стефани. Я мог бы остаться дома и греть ноги у огня.

Это удивительно в некоторой степени, потому что он не сделал так. Элен была знакома с ним несколько лет, и она считала его строгим, безукоризненным и немного надменным аристократом. Он всё ещё производил такое впечатление, когда не находился в компании жены и сына.

На мгновение Элен в глубине души ощутила пустоту. Она согласилась с герцогом притворной улыбкой.

- Это должно быть начинающееся материнство, которое заставляет вести себя так несвойственно, ваша милость, - произнесла женщина. - Меня никогда нельзя было обвинить в плохом отношении к детям.

- Я прошу Вашего прощения, мадам, - проговорил он с блеском в глазах. - Я испытывал почти такой же ужас месяц назад, когда мой дворецкий наблюдал, как я скакал галопом, вдоль верхнего коридора нашего дома с сыном на плечах. Почему я признаюсь в этих деталях, я не знаю. - Он тихо засмеялся.

Элен улыбнулась в ответ.

Вечером все собрались в гостиной. Семья и гости провели это время с музыкой, картами, разговорами и энергичной игрой в шарады, предложенной юными сыном и дочерью одного из друзей мистера Доунса, в которую с большим энтузиазмом приняли участие почти вся молодежь и несколько человек постарше.

Весьма заметный роман развивался между Фанни Грейнджер и мистером Сперлингом, обнаружила Элен. Они были очень осторожны и осмотрительны, так как за ними почти постоянно наблюдали мистер Уэбстер и леди Грейнджер, которая не казалась слишком неодобрительной, но была далеко и не в восторге.

За чаем тесть Элен небрежно предположил, что, возможно, делом её мужа являлась покупка и восстановление загородного имения для мистера Сперлинга в качестве будущего дома молодого человека, когда он займет достаточно высокую должность в компании; ведь это признак высокого статуса.

Эдгар или чувствовал себя виноватым по отношению к мисс Грейнджер, сделала вывод Элен, или у него было очень доброе сердце, унаследованное с намного более жесткими чертами характера от отца. Она надеялась на вторую версию, а именно, что муж является чрезвычайно заботливым мужчиной.

Хорошо побыть снова в одиночестве, думала Элен, по крайней мере, быть свободной от Эдгара в течение дня. Она размышляла, благополучно ли он добрался до Бристоля. Женщину интересовало, оделся ли он достаточно тепло для путешествия или, возможно, он простудился. Она задавалась вопросом, чем Эдгар занимался этим вечером. Сидел ли он дома, размышляя? Или наслаждался одиночеством? Посещал ли он друзей или же развлекался самостоятельно? Её интересовало, была ли у него содержанка? Она предположила, что да, в течение многих лет. Кроме того, он очень опытный и искусный любовник. В конце концов, ему тридцать шесть, и он никогда не был женат. Но Элен так или иначе не могла предположить очень респектабельного, буржуазного Эдгара Доунса, содержащего любовницу теперь, когда у него есть жена. Не то, чтобы она возражала. Но тут Элен внезапно представила Эдгара, занимающегося с другой женщиной тем, что он делал с ней в их кровати наверху, и моментально почувствовала раздражение и ревность.

Но затем её перестало волновать то, что он делал сегодня вечером в Бристоле.

Она была только счастлива вести беседу и смеяться, даже присоединиться к игре в шарады, не чувствуя его взгляда на себе.