– Что это? – спросила я.

– Я заказал тебе рождественскую поездку в Аспен, – довольный собой Ной ухмыльнулся от уха до уха.

Я поджала губы. Это был билет, просто не похожий на него.

– Это очень заботливо с твоей стороны, Ной, но совершенно излишне, – я засунула фотографию обратно в конверт и подумала о людях, которые могли бы лучше им воспользоваться.

– Обо всем позаботились: жилье, трансфер, питание, даже прокат лыж.

Я усмехнулась над кузеном.

– У меня свои лыжи, Ной.

Он улыбнулся мне.

– Значит, ты поедешь?

Я вздохнула.

– Я не могу уйти с работы. Но спасибо. Я действительно ценю этот жест.

Ной скрестил руки на груди.

– Ты ужасная лгунья.

Я так и знала. Но я не отступлю. Я никуда не поеду. Мне нравится работать.

Ной закатил глаза и подошел к двери. К моему удивлению, он вернулся с билетами на самолет, которые дал мне мистер Рид, и бросил их на стол.

– Джинни и Касс друзья, – объяснил он.

Черт побери. Подружка мистера Рида, должно быть, рассказала подружке Ноя, Джинни, что он подарил мне в качестве бонуса. Я ломала голову, пытаясь придумать предлог, любой предлог, чтобы отказаться от их подарков.

Ной покачал головой.

– Как хорошо, когда ты можешь достать именно то, о чем кто-то просил? Это риторический вопрос, – сказал он, когда я попыталась ответить. – А что ты получаешь за теплоту и внимание, когда даришь одному из своих клиентов что-то действительно экстравагантное в качестве благодарности?

– Ну, это другое дело.

– Все еще риторический вопрос, Серена. Слушай, все, что я хочу сказать, это довольно дерьмово, что ты отказываешься подарить нам те же самые чувства, потому что – что? Ты слишком много трудишься? Ты боишься, что кто-нибудь узнает, кто ты? Просто езжай, хорошо. Повеселись. Слепи чертова снеговика. Ты это заслужила.

Я вздохнула, зная, что Ной победил. Я поеду в Аспен. Я покатаюсь на лыжах. Но это не значит, что мне это должно нравиться.

Глава 4


Джеффри

Поездка с работы не была долгой для снежной пятницы перед праздником, и я добрался до Ист-Виллидж с достаточным количеством времени для того, чтобы упаковать вещи и заказать пиццу, прежде чем мне пришлось бы ехать в аэропорт. Я схватил два ломтика и проверил, приехало ли мое такси.

Это был мой первый отпуск с тех пор, как я стал работать в Нью-Йоркском университете. До сих пор я не мог позволить себе дополнительные расходы на проезд и проживание с почти двадцатью тысячами долга в медицинских счетах, нависших над моей головой, но я внес последний платеж несколько месяцев назад, и эта поездка была своего рода рождественским подарком для меня.

Наташа заставила меня пообещать, что я продолжу путешествовать после ее отъезда.

Так мы встретились.

Меня заставили отправиться в поход по Южной Америке в качестве требования к курсу международных исследований. Я пошел на занятия по прихоти, нуждаясь в дополнении в своем расписании, но если бы я знал, что путешествия были частью курса, я бы никогда не подписался на это. Я ненавидел каждую минуту. Жуки и жара, постоянная бдительность по отношению к воде и страх поскользнуться и оказаться прикованным к постели или, что еще хуже, к ванной комнате, заставляли меня беспокоиться. Но потом, во время экскурсии по Мачу-Пикчу, я увидел ее. Темные волосы, развевающиеся на ветру, бронзовая кожа и большие темные глаза – я не мог отвести взгляд. Она была миражом для моей иссохшей души, сиреной, зовущей меня к себе, и я сразу же пошел поговорить с ней – в середине ее тура.

Через год мы поженились.

В то время меня убивало это обещание, видеть ее в хосписе, худую, пустую версию женщины, на которой я женился, но я все равно обещал. Она также заставила меня пообещать продолжать пробовать новые вещи.

– Не просто попробовать новый вид хлеба для сэндвичей, Джеффри. Я имею в виду большие страшилки. То, от чего хочется обделаться. То, что я хотела бы сделать.

Это было самое трудное. Предоставленный самому себе, я оставался довольно надежно погребенным в своей зоне комфорта – работе, студентах и случайном фильме в кинотеатре. Но Наташа была моей самой большой болельщицей, соблазняя меня попробовать новые продукты и заняться новыми хобби. Она показала мне, каким большим может быть мир, и я сделал все возможное, чтобы сдержать это обещание.

Каждый год с тех пор, как она умерла, я делаю одну вещь, которая пугает меня до смерти. Это был пятый год безумного дерьма без нее. Семь лет прошло с тех пор, как я потерял ее. И я собираюсь сделать самую безумную вещь, которую я когда-либо делал.

Катание на лыжах.

Вы знаете, сколько людей погибло в лыжных авариях? Их больше, чем гонщиков. Я знаю, потому что в прошлом году страшной вещью было научиться водить гоночный автомобиль, и этот маленький факт был частью речи инструктора по вождению «ты будешь в порядке, посмотри на все эти средства безопасности». Поправка – то, как я водил, вероятно, не считалось вождением гоночного автомобиля, так как я едва превышал отметку спидометра восемьдесят, но это считалось новой вещью. Но вернемся к тому, насколько сумасшедшим было катание на лыжах, потому что число людей, которые умирают, меркнет по сравнению с людьми, которые парализуют себя или загоняют себя в вегетативные состояния. Катание на лыжах, по-моему, было придумано для людей, которые желали смерти.

Но я все равно собирался попробовать. Я должен был сдержать обещание.

Я еще раз выглянул в окно в поисках такси, еще раз проверил записку, которую оставил домработнице, и погладил своего толстого серого полосатого кота по голове. Она умоляюще смотрела на меня, прося больше домашних животных, и я с радостью подчинился. Честер принадлежал Наташе и принял ее смерть так же тяжело, как и я. Прошло несколько недель, прежде чем я смог заставить его съесть что-то большее, чем несколько кусочков, месяцы, прежде чем он перестал ждать ее у двери, и, по крайней мере, год, прежде чем он вернулся к перееданию и лежанию на подоконниках.

Люди говорят, что, в конце концов, боль проходит. Они ошибаются. Дыра, которую Наташа оставила в моем сердце, болит каждый день. Я скучаю по ней каждый день и хочу, чтобы она была здесь каждый день. Но я больше не поглощен этим. Боль не удушающая. Я не чувствую, что это может убить меня. Но это больно. И меня это устраивает.

Мой телефон зазвонил, давая мне знать, что мое такси здесь. Я в последний раз почесал Честеру подбородок, схватил свою единственную сумку, набитую всеми свитерами и парой флисовых носков, которые у меня были, и направился выполнять свое обещание.

К счастью, таксист не был болтуном. Мы добрались до аэропорта за приличное время. Я дал ему чаевые, пожелал приятного отдыха и отправился на поиски своего терминала.

Я устроился на жестком пластиковом стуле у ворот и стал ждать посадки. Я не смог сдержать улыбки. Терминал был полон украшений, и спешащие люди, казалось, были счастливы путешествовать, чтобы увидеть близких.

– Это для тебя, Нат, – пробормотал я, поднимаясь на борт.

Эконом был хуже, чем я помнил. При росте более шести футов у меня не было места для ног. Мои колени уперлись в спинку переднего сиденья. Я не помню, что летать «экономом» было так ужасно с Нат. Но с ней все было лучше.

В следующий раз я полечу в бизнес-классе.

Глава 5


Серена

Здесь было очень красиво.

Я так поздно приехала вчера вечером, что у меня едва хватило сил взглянуть на хижину. Я плюхнулась на кровать и сразу же заснула, но теперь, когда я огляделась, стало ясно, что мой кузен не пожалел денег.

Я перевернулась, вытянулась, как морская звезда на королевской кровати, и еще глубже погрузилась в толстое одеяло, наслаждаясь невероятным видом. Все это выглядело так, как будто я была в проклятом снежном шаре. Все наружные стены спальни были стеклянными, давая мне потрясающий вид на курорт – остроконечные белые горные вершины, усеянные вечнозелеными деревьями, накренившимися под тяжестью снега, насколько я могла видеть. Слева находился еще один лыжный домик с крутыми крышами и высокими окнами, точно такими же, как тот, из которого я выглядывала.

Я потянулась к пульту дистанционного управления на столике и включила газовый камин, чтобы прогнать утреннюю прохладу.

Аспен был очень хорошей идеей. Чтобы убедить меня, потребовались мой босс и мой очень любимый кузен, но я была рада, что нахожусь здесь.

Я опустила ногу на пол, проверяя, насколько холодно, и была приятно удивлена, обнаружив, что деревянные полы были нагреты. Я вылезла из постели, схватила пушистый халат и направилась на кухню, где уже были заготовлены продукты.

В шкафу для завтрака я нашла только дешевую марку чая, но этот удар был смягчен, когда я нашла меню службы обслуживания номеров с запиской о том, что в моем номере есть личный шеф-повар. Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз ела что-то, приготовленное шеф-поваром. Мне придется запомнить это на потом. Прямо сейчас, я была заинтересована в том, чтобы получить что-то быстрое и поймать следующий трансфер до канатной дороги.

В подростковом возрасте я была довольно приличной лыжницей. Праздники, проведенные в Альпах, как правило, способствовали этому. Но прошло уже довольно много времени с тех пор, как я надевала пару лыжных ботинок, поэтому мне необходимо было позаботиться о том, чтобы выяснить, какой шаттл идет к канатной дороге. Немного осторожности никому не повредит.

Я схватила кекс из подарочной корзины и направилась обратно в спальню, чтобы переодеться. После того, как я натянула свою одежду под горнолыжный костюм, штаны для йоги и облегающую футболку с длинным рукавом, я принялась за работу, натягивая темно-фиолетовый, цельный костюм, который я носила в юности.

Мне было всего двадцать шесть, так что я не так уж давно надевала этот костюм. Но я изо всех сил пыталась натянуть его на бедра. После того, как я вспотела, я, наконец, застегнула его до середины, только чтобы понять, что он не будет застегиваться на моей груди. Я сдалась, спустила верхнюю часть костюма вниз и переоделась в более плотный, более мягкий спортивный бюстгальтер. Это сделало свое дело. Я была застегнута и готова идти. Я схватила лыжи, пушистую белую шапку и перчатки и пошла к остановке шаттла.

Я надеялась, что буду единственной, кто поднимется так рано и доберется до склонов раньше большой толпы, но мне пришлось довольствоваться минутами ожидания с несколькими другими людьми, ожидающими на остановке.

– Привет! Я Тэмми, а это мой муж Дейл, – сказала женщина с южным акцентом в розовом костюме, таком ярком, что на него было трудно смотреть. Она протянула свою ухоженную руку с кольцами. Я зубами сдернула перчатку и пожала ее руку.

– Приятно познакомиться, Тэмми. Я Серена.

– О боже, – протянула она. – Разве это не шикарный акцент? Кембридж? – ее рубиновые губы растянулись в теплой улыбке, когда она оценила мое почти десятилетнее лыжное снаряжение. Я знала, о чем она подумала. У меня либо не было достаточно денег, чтобы позволить себе новую лыжную одежду, либо я просто не знала ничего лучше.

Я не стала переубеждать ее.

Я улыбнулась в ответ, впечатленная тем, что она так легко справилась с моим акцентом. – Оксфорд вообще-то, но очень близко.

– Ну, близость считается только в подковах и ручных гранатах, не так ли, Дейл? – ее муж послушно кивнул.

Я понятия не имела, что ответить на этот странный оборот речи. Я кивнула и улыбнулась. То, что произошло дальше, произошло так быстро, что я едва успела это осознать, не говоря уже о том, чтобы остановить.

– О, дорогая, ты вот-вот прорвешься из этого костюма. Почему бы нам с тобой не пойти в профессиональный магазин и не купить тебе что-нибудь, что выделит эти прекрасные изгибы, – она взяла меня за руку и потащила прочь от остановки шаттла.

– О нет, в этом нет необходимости, – я хотела вырвать свою руку из ее, но быть такой откровенно грубой просто не было тем, что я могла сделать. – Право же, мне и в голову не придет отнимать у вас время.

– О, пожалуйста, милая. Я настаиваю, и это удовольствие для меня, – она затащила меня в магазин и еще раз оглядела с ног до головы. – Этот цвет тебе тоже не очень подходит. Вот этот, – сказала она, снимая с вешалки кремовый костюм. – Этот подойдет и отдаст должное твоему кремовому цвету лица, – она сунула мне костюм, неопределенно жестикулируя, чтобы я сняла свой.

Я подумала, не сказать ли ей, что не буду раздеваться посреди магазина. Я подумала о том, чтобы выйти и вернуться на остановку шаттла. Но я этого не сделала, не знаю, почему.

– Ну вот, разве так не лучше? Только посмотри на себя. У тебя больше изгибов, чем у двойного черного алмаза слалома! А теперь давай посмотрим на эти лыжи.

Через двадцать минут мы с Тэмми вернулись на остановку шаттла, пропустив первый за день шаттл. Мистер Тэмми, я имею в виду Дейла, заметно отсутствовал.