Олеся, видя мои попытки воткнуть злополучную фату в высокую причёску, видимо сжалилась. У Леськи вообще доброе сердце, из-за этого она и страдает по жизни. Непонятно только как эта пичуга умудрилась продержаться в нашем террариуме так долго. Но это уже не моё дело.

— Не зацепи за шпильку, — предупреждаю на всякий случай. Волосы в причёске держатся благодаря одной единственной шпильке и гребня с короткой фатой, едва ли достающей до лопаток. По принципу корсета, в нужный момент отбрасывается и фата. При этом, чтобы волосы красиво упали на плечи, снимая фату нужно одновременно подцепить пальцем и шпильку. Получается эффектно. Хотя, мне сегодня уже не до эффектов.

Руслан как сквозь землю провалился. Потоптавшись возле гримерки, я пошагала в малую гостиную в одиночестве. А когда вошла внутрь, первым делом бросила взгляд на гостя, чего обычно не делаю. Нет, это был не Он.

Это был неприметный мужчина в клетчатой рубахе и бейсболке. Во время всего выступления он брезгливо кривился и смотрел почему-то на мои ноги. Постоянно! Да, и тут я снова отошла от своих принципов, бросая нервные взгляды то на гостя, то на дверь. Пожалуй, придётся нервы полечить. Не дождавшись конца выступления, мужчина вскочил, как ужаленный и ушёл. Странный тип. А я где-то умудрилась поставить стрелку на чулке, Сола вычтет из зарплаты как пить дать! Что за невезуха!

Но настоящая невезуха попёрла, как только я вышла из гостиной. Меня ждали! Причём все скопом.

Они молча заключили меня в тесный круг и развернулись спинами. А я, вытаращив глаза на этот «живой забор», не могла понять, что происходит. Повернулась — та же картина. А в следующий момент чьё-то незримое присутствие царапнуло по напряжённым нервам. Да что там царапнуло! Шандарахнуло так, что дыхание спёрло. Сперва я учуяла лишь пряный запах знакомого парфюма, а через секунду хозяин этого неистребимого аромата подхватил меня сзади поперёк туловища и притянул к себе. Я тут же забилась, как умалишённая, пытаясь вырваться из тисков Вовкиных рук.

— Спокойно. Ты сделаешь себе только хуже, — прошептал он мне на ухо.

…И полез свободной ладонью мне под юбку?!

— Ты что творишь, гад!?

Я, что есть силы, сжала бёдра, вцепившись ногтями и борясь с его рукой в своей промежности. Брыкалась, лягалась, но всё впустую! Он проник в мои труселя, и я почувствовала его пальцы прямо ТАМ! До сих дней мне каким-то непостижимым образом удавалось отбивать нападки на свою девственность. Не то, чтобы я отчаянно за неё держалась, совсем нет. Скорее, у меня другие заботы были. Всецело сконцентрировавшись на достижении своей цели, я шла к ней напролом, в то время, как излишнее мужское внимание только отвлекало и злило до зубовного скрежета. В общем, в этом плане я была абсолютно невинна. Более того, хотела подольше таковой и оставаться!

Сейчас же Вовка проник туда, где я была совершенно не готова к вторжению, отчего я скривилась от боли и выгнулась в его руках дугой. А он, казалось, удовлетворился осмотром и, наконец-то, меня отпустил. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько униженной! Меня будто в грязь макнули! От обиды на глаза навернулись слёзы. Урод!

Это что вообще было? Он проверял, не занималась ли я с тем типом сексом?!

— Собирайся. Ты здесь больше не работаешь. Рыба, проводи и помоги собрать вещи, — кивнул Он пучеглазому мордовороту.

Тип с глазами на выкате моментально материализовался рядом, а я, открыв от удивления рот, не могла отвести взгляда от Него. Так и глазела через прорези в ажурной маске.

Он издал усталый вздох и одним движением её с меня сорвал.

— И это тебе тоже больше не понадобится.

— Да что ты себе позволяешь?! — накинулась я. — Ты кто такой вообще?!

— Я тот, кто тебя только что купил, — отчеканил тихо, но от того ещё более угрожающе. — А если ты не сделаешь, как было велено, я выволоку тебя отсюда в чём есть.

Он красноречиво окинул взглядом дурацкое платье невесты, которое и одеждой-то не назовёшь.

Тут бы мне стоило прикусить язык да поразмыслить над ситуёвиной во время сбора вещей. Но куда там!  Его заявление насчёт «купил» меня поразило настолько, что все барьеры благоразумия напрочь сорвало. Мы не на базаре! И я, чёрт возьми, не дыня, чтобы меня покупали! Да что он о себе возомнил?!

 Подбоченясь, я смерила друга детства насмешливым взглядом.

— Да пошёл…

Договорить он мне не дал. Пол вдруг покачнулся и пролетел под ногами, а сама я оказалась с задранной на голову юбкой, перекинутой через плечо. Виновник этого безобразия как ни в чём не бывало направился в сторону выхода… И как будто этого было мало, смачно шлёпнул меня по оголённой заднице!

— Ну что, красотка, ты этого хотела? Нравится, когда тебя как вещь покупают?

Нижний зал галдел и улюлюкал, восприняв происходящее, как часть шоу. Повсюду слышался весёлый смех, даже музыка, как назло, смолкла. А вот мне было совсем не до смеха. Что я там говорила по поводу самого большого позорища в своей жизни? Вот сейчас я в полной мере ощутила все грани унижения. А всеобщее веселье лишь добавляло масла в огонь. Я не вещь! Не вещь!

План, наверное, родился ещё прежде, чем вообще посетил мою глупую «кочерыжку». Слегка изогнувшись,я, что есть силы, сомкнула зубы на мускулистом боке — эффект неожиданности сыграл мне на руку. Он тут же разжал пальцы, а я, почувствовав свои ноги относительно свободными от его захвата, сделала правой широкий замах назад, а дальше сработала сила притяжения. Перевернувшись, я приземлилась у него за спиной, прямо перед опешившими бугаями и тут же дала дёру, пытаясь на ходу скинуть с себя ходули на шпильке. Вот только подвернуть ногу мне сейчас не хватало!

Пучеглазый тип пытался меня подрезать, и нужно признать, что не смотря на крупную и на вид неповоротливую комплекцию, двигался он весьма проворно. Пришлось срезать угол и запрыгивать уже босыми (слава Богу!) ногами на чей-то столик. А следом на другой. Зал буквально взорвался бурным восторгом от происходящего. Кажется, кто-то даже зааплодировал. Я не бежала, я летела, не обходя препятствия, а просто их перескакивая. Пока, наконец, не зацепилась за чью-то подлую подножку и не шлёпнулась на колени, а подняться уже не смогла — сверху навалилось что-то тяжёлое, пригвождая к земле.

— Ещё не весь,  — хрипло выдохнул Он над моим ухом.

— Что?

— Ты израсходовала ещё не весь запас моего терпения, — пояснил, поднимаясь с пола вместе со мной. —Но ты двигаешься в правильном направлении. Продолжай в том же духе, и я оценю купленную мною вещь прямо здесь, на глазах у зевак.

Он поволок меня на выход, забавляясь происходящим и ничуть не смущаясь реакции публики на произведённое нами шоу. А я не могла поверить: это что, действительно тот скромняга, который всегда краснел, стоило только ему оказаться в центре внимания?

На парковке Он втолкнул меня  на заднее сиденье, собираясь, по-видимому сесть рядом. Я же, перекатившись к противоположной дверце, дёрнула ручку и уже практически вывалилась из машины, когда Он схватил меня за корсет и втянул назад. При этом злосчастная пуговица не выдержала, и корсет остался у него в руке! Пучеглазый мордоворот сел на место водителя и тут же заблокировал двери, а я, обхватив себя руками, вжалась в спинку сиденья и в панике крутила головой. Его ребята браво рассаживались по машинам, слышались хлопки закрываемых дверей.

— Поехали, — отдал команду человеку-рыбе, и мы тронулись.

Да кто он такой, чёрт возьми! Ведёт себя, как президент! А выглядит как… чертовски хорошо выглядит!

Кто он, а кто я! Полуголая, скрюченная в три погибели, купленная, как вещь …

— Прикройся, — взяв с переднего седения куртку, Он протянул её мне.

Тем временем, мой боевой настрой улетучивался по мере нашего отдаления. Я покидала «Леденец», прихватив с собой его реликвию — пошлое и безвкусное платье невесты. Точнее, его нижнюю часть, корсет Он выкинул в окно ещё на парковке.

Впереди был внедорожник, сзади ещё одна тонированная иномарка. Со временем освещённые улицы

сменились окраиной города, а потом и вовсе какой-то степью.

— Куда мы едем? — решилась я подать голос.

— Домой.

— Мой дом в другой стороне!

На это он никак не отреагировал.

Меня знобило, несмотря на то, что в машине было тепло, даже жарко. Подобрав под себя босые ноги, я укуталась в куртку с барского плеча. От неё пахло чём-то первобытным, опасным.  Дымом, терпким табаком, пряным мужским парфюмом и дублёной кожей. Уверенным в себе мужчиной от неё пахло. Наверное, не знавшая стрелы дичь так впервые чувствует охотника.


 Глава 5.

Машина сбавила скорость и свернула в лес. Мама дорогая! Это перебор! Допустим, когда-то я ранила его нежные чувства, всё равно явный перебор!

— Вова, не надо. Не делай этого, я ведь совсем ещё малолеткой была… Я была не права... Дурная, что с меня взять… — сбивчиво затараторила и осеклась на полуслове.

Мрачные ели расступились, а впереди…

Напрочь забыв про штукатурку, я потёрла глаза и, открыв от удивления рот, снова уставилась в лобовое стекло. Аж с сиденья приподнялась, не веря увиденному. На большой освещённой площадке ждал самолёт с поднятым трапом. Настоящий! Мама дорогая! Я же ещё никогда не видела настоящих! Разве что, когда они высоко в небе пролетали. Ну и по телевизору. Я думала они большие, хотя, наверное, всякие бывают…

Оглянулась — улыбается, наблюдая  за мной. И я тоже зачем-то улыбнулась. Наверное, получилось глупо. К счастью я не видела себя со стороны, чтобы сильно этому огорчиться.

Дверца открылась и пучеглазый протянул мне руку. Он издевается? Сижу как куль, уставившись на его протянутую ладонь. Чего ему надо?

— Ты что, больной? — поинтересовалась с надеждой.

— Я сам, — Вова занял его место и без лишних слов вытащив меня наружу.

Причём, мои босые ноги даже земли не коснулись. Он нёс меня на руках, а я не могла отвести взгляда от изгиба белых крыльев, блестящего бока и опускающегося при нашем появлении трапа. Ведь я так долго об этом мечтала!

— Ты серьёзно? — прошептала я онемевшими губами.

— Абсолютно!

Внутри я и вовсе дар речи потеряла — шик, блеск, кожа-рожа и все дела.

Девушка в костюме принесла мне тёплый плед, улыбалась и что-то говорила, но я не слушала. А потом самолёт помчался по взлётной полосе и взмыл в высоту, а я, сцепив на подлокотниках скрюченные пальцы, вжалась в спинку сидения. Позже я ещё долго смотрела вниз, припав лбом к иллюминатору. Когда же огни городов исчезли из виду и я ничего больше не могла рассмотреть, начала украдкой поглядывать на Вову. Тот сосредоточено изучал что-то на своём ноуте, потом быстро стучал по клавишам.

На нём костюм стального цвета, воротник рубашки идеально отутюжен а галстук выгодно контрастирует с серым пиджаком. И я не знаю… не разбираюсь я ни в моде, ни в том, насколько стильно он одет. Но точно знаю, что шикарно. Особенно вон та золотая полоска на галстуке. Так шикарно, что дух захватывает. И жжёт что-то в груди. Нет, не зависть. Другое. Непонятное.

Время пролетело незаметно. Самолёт плавно шёл на посадку а я зажмурилась.

— Открой глаза, — прозвучала команда.

Вздрогнув, приоткрыла один глаз, затем второй, и, повернувшись к круглому окошку, замерла, задохнувшись от неописуемой красоты.

Нет, мы не шли на посадку. Самолёт парил над городом, над миллионами огней. Эйфелева башня возвышалась над всем этим великолепием, как огромное мифическое существо.


# # #

Эта ночь изменила всю мою жизнь.

На часах 00.00. На мне безумно красивое платье — я таких с роду не носила. Но не платье сейчас было главным. Из окна… не помню как называется… короче, квартира на верхнем этаже, с выходом на плоскую крышу. Отсюда весь центр Парижа как на ладони. Я смотрела на фейерверк, с бокалом шампанского в руке, не замечая как по моим щекам катятся слёзы. Всего пару часов назад была в «Леденце», а теперь… И ведь всё как я хотела! Так, как мечтала годами!

… Но всё это уже не важно, будто отошло на второй план, уступив место чему-то более значимому.

Я прижимаюсь спиной к мужской груди, чувствуя как гулко бьётся его сердце.

— Спасибо, — шепчу.

Развернув меня к себе лицом, смотрит пристально, будто впервые увидел.

— Почему ты плачешь?

Да если бы я знала!

— Потому что ты опоздал на год, — произнесла я после минутного раздумья. — Ты обещал вернуться за мной через два года. А прошло три… Прости меня…

— Девочка моя… Маленькая… Любимая…  Это ты прости! Я больше никуда тебя не отпущу и никому не отдам!

Он обнял меня, прижав к груди, а я всё смотрела на искрящееся небо и улыбалась. Так вот оно какое — счастье.