– Это меня немного успокаивает, но я была бы счастлива разоблачить твоего дядю и кузенов, положив конец их гнусностям.

– Я тоже, Джудит, – сказал Леандр, озабоченно хмурясь. – Когда мы приедем в Сомерсет, ты с детьми временно поживешь в доме моего друга, а в Темпл-Ноллис я поеду один. Дом Николаса находится всего в тридцати милях от Темпл-Ноллиса.

Джудит хотела возразить, сказать, что поедет вместе с ним, что так будет безопаснее, но потом решила, что дети для нее важнее всего.

– Хорошо, – согласилась она. – Мы едем к еще одному члену «компании»?

– К главному повесе нашей «компании», – едва заметно улыбнулся Леандр. – Тебе понравится Николас, я полностью доверяю ему.

Дети, чувствительные к общей атмосфере, в начале поездки вели себя тихо, но вскоре оживились и стали шумными и непослушными. Джудит была бы счастлива оказаться наконец на постоянном месте жительства, чтобы снова взять воспитание детей в свои руки и восстановить привычную дисциплину, пока они совсем не отбились от рук.

Домашних питомцев тоже взяли с собой. Поскольку Блюхеру нравилось жить в кармане Бастьена, Роузи потребовала, чтобы и ее котенка выпустили из корзинки. Однако у котенка тут же прорезались инстинкты хищника – он стал шипеть и бросаться на крысу.

В конце концов было решено выпускать их на свободу по очереди, что вполне устраивало Роузи, но сильно огорчало Бастьена.

У Джудит разболелась голова. Она с грустью думала о том, что Леандр скорее всего уже успел пожалеть о том, что вообще решил завести семью. Теперь, когда их отношения разладились, не было и речи о прежнем легкомысленном веселье.

Когда они остановились, чтобы пообедать, он не спускал глаз с детей, что заметно ограничивало их возможности передвижения. Поэтому, когда они снова сели в карету, дети тут же начали спорить друг с другом о том, кто куда сядет. Джудит предложила пересесть, чтобы они могли занять места рядом. Тогда они стали спорить о том, кто сядет рядом с мамой. В конце концов Джудит сердито прикрикнула на них, и дети недовольно замолчали.

Леандр был полностью погружен в мысли об их безопасности. Он торопился как можно скорее доставить семью под защиту Николаса Делейни, поэтому они ехали до самой поздней ночи, усталые и недовольные собой и друг другом. На постоялом дворе супруги заняли отдельные комнаты.

На следующий день погода ухудшилась. Было пасмурно, с неба сыпался мелкий дождь со снегом. Джудит подумала о том, как тяжело придется кучеру и форейторам.

– Если нам удастся ехать с хорошей скоростью, мы будем в поместье Николаса уже сегодня к вечеру, – сказал Леандр.

Джудит хотела было возразить против такой ужасной спешки, но и ей не терпелось побыстрее оказаться в доме его друга.

Они снова сели в показавшуюся им тесной карету, и Леандр принял отстраненный вид. Джудит вспомнила о том, что Чарлз Ноллис пытался сделать с ее детьми, и ее охватило чувство, близкое к ненависти.

Ближе к обеду погода улучшилась, небо прояснилось, но стало значительно холоднее. Даже в карете, закутавшись в одеяла, Джудит и дети то и дело вздрагивали от холода, а уж каково приходилось кучеру и форейторам, было страшно даже подумать. На каждой остановке, пока меняли лошадей, Леандр велел класть на пол кареты у ног путешественников горячие кирпичи и поить всех горячим пуншем,[7] который для детей сильно разбавляли водой.

Они уже сворачивали с главной дороги, когда стали опускаться сумерки и показалась бледная луна. Джудит спросила:

– Твой друг знает о нашем приезде?

– Я выслал вперед курьера, – ответил Леандр. – А ты думала, я не известил его?

– Я просто не знаю, чего ждать от членов «компании». Что, если им это неудобно? Они же не смогут не принять нас.

– Условности здесь ни при чем, – возразил Леандр. – Мой курьер вернулся бы, если бы не застал никого дома.

Этот ответ все же не удовлетворил ее.

– Когда ты в последний раз виделся с Николасом Делейни?

Леандр задумался.

– Года три-четыре назад мы случайно встретились с ним в Зальцбурге. Потом переписывались.

Джудит открыла от удивления рот, потом закрыла его, так ничего и не сказав. Но Леандр заметил мимику жены.

– Я появился на пороге дома Люсьена без всякого предупреждения, а мы с ним не виделись с 1810 года, и вообще я редко бывал в Англии.

Джудит молча вздохнула. Значит, она и ее дети будут просто навязаны совершенно незнакомой ей семье Делейни. Да, предстоял непростой визит.

Яркая луна плюс факелы дали им возможность продолжать путешествие ночью. Но после десяти часов непрерывной езды Джудит стало казаться, что они будут ехать в этой карете вечно. Тут-то карета свернула в открытые ворота. За огромными старыми дубами она различила массивный квадратный дом с ярко освещенными окнами. Только бы все было хорошо!

Джудит осторожно разбудила детей. Роузи никак не могла открыть сонные глаза, но Бастьен мигом высунулся из окна, чтобы увидеть, куда они приехали.

Карета подъехала к раскрытым дверям, из которых в холодную тьму струился золотистый теплый свет. В дверях показались люди. Джудит различила мужчину и женщину приятной наружности и приветливых слуг. Ее и детей с искренней доброжелательностью тут же провели в тепло.

Они оказались в ярко освещенной комнате с большим камином, и тут Джудит разглядела встретивших их людей. Дети сидели на диване, с ними разговаривала красивая женщина с золотисто-каштановыми волосами. Леандр беседовал со светловолосым мужчиной. По всей видимости, это и был Николас Делейни.

– Леди Чаррингтон?

Рядом с Джудит присела хозяйка дома, Элинор Делейни.

– Вы, должно быть, измучены дорогой, – сказала она. – Ваши дети тоже сильно устали, они сами признались в этом. Они хотят лишь слегка перекусить и поскорее лечь спать. Я могу дать им хлеба и молока, если им нравится такая еда.

– Да, это то, что нужно, – благодарно улыбнулась хозяйке Джудит.

– Через несколько минут в гостиной будет накрыт ужин для вас и вашего мужа. Уверена, вам захочется горячего чаю.

Элинор ушла отдавать распоряжения, а Джудит подсела к уставшим детям.

– Здесь, кажется, очень хорошо, – сказала она. – Уверена, нам тут понравится.

– Мама, почему мы не можем поехать в Темпл-Ноллис? – жалобно спросил Бастьен.

– Можем и поедем, но это очень далеко, чтобы добраться туда за один день. Кроме того, папа Леандр не уверен, что его родственники будут нам рады. Он хочет уладить все разногласия до того, как мы туда приедем. Это займет всего несколько дней. – Потом она решила перевести разговор на другую тему: – Когда мы туда приедем, пора будет украшать дом к Рождеству. Мы сами будем делать украшения из еловых лап, плюща и остролиста. К тому же надо будет поискать омелу.

– Я умею находить омелу, мама, – обрадовался Бастьен.

– Да, я знаю, но тебе придется постараться.

Леандр подошел к ним вместе с хозяином дома.

– Джудит, позволь представить тебе Николаса Делейни. Николас, это моя жена и дети, Бастьен и Роузи.

Бастьен и Роузи с трудом поднялись, чтобы поклониться.

– Да, Ли, тебе нельзя отказать в оригинальности, – улыбнулся Николас Делейни. – Не просто женился, но еще и детей приобрел. Мы вам очень рады. Кажется, я слышал, что вы говорили об омеле? Завтра мы сами собираемся отправиться за омелой, и нам понадобится ваша помощь.

– Я умею находить омелу, – гордо сказал Бастьен. – Лучше всего искать на яблонях.

– Да? Вообще-то у нас есть фруктовый сад, и если кто-то сможет залезть на дерево…

Джудит взглянула на Леандра и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ. Все будет хорошо!

Дети поужинали хлебом и молоком, потом их уложили в теплые постели в смежных комнатах. Джудит съела немного супа и тоже отправилась в спальню. Хозяева отвели ей и Леандру одну комнату и одну постель. Она была так измучена дорогой, что мгновенно заснула крепким сном.


Тем временем Леандр и Николас, сидя в библиотеке, пили горячий пунш.

– Итак, – сказал Николас, – ты считаешь, что за нападениями на мальчика стоит твоя семья?

– А что еще я могу думать? Я все больше убеждаюсь, что они сошли с ума.

– Это действительно похоже на безумие, – согласился Николас. – Подумать только! Неужели ты хочешь сказать, что по всем твоим родственникам плачет сумасшедший дом? Но это бессмысленно, даже если было сделано для того, чтобы задержать твой приезд.

Леандр устало потер виски и провел рукой по лбу.

– Не знаю, Николас. Это сводит меня с ума. Как ты думаешь, может, безумие в нашей семье наследственное?

– Нет, – просто ответил Николас и налил Леандру еще чашку пунша.

Леандр вздохнул:

– Может быть, они не хотели навредить ребенку. В конце концов, съев отравленную конфету, служанка не умерла, а просто почувствовала себя плохо. Что касается Бастьена, можно было не сомневаться, что какой-нибудь лодочник успеет вовремя вытащить его из воды. Больной ребенок задержал бы нас в Лондоне еще на неделю или около того.

– Это вполне согласуется с историей о дифтерии, – сказал Николас. – И все-таки что-то здесь не так. Судя по твоим словам, яд, от которого заболела служанка, вполне мог убить ребенка. А падение с моста могло оглушить мальчика. Тогда он утонул бы раньше, чем кто-нибудь успел бы его спасти. Эти злодеи в лучшем случае небрежно относятся к человеческой жизни.

Леандр залпом осушил чашку с пуншем.

– Да, семья – это не только радость, но и…

– Что ты хочешь этим сказать? – слегка удивился Николас.

– Я имею в виду Бастьена и Роузи. Я не думал, что ответственность за них будет столь тяжела. Если хоть с одним из них что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

– Здесь они в безопасности. Я боюсь за тебя.

– Я сам могу позаботиться о себе.

– Да. Но сейчас ты можешь оказаться в серьезной опасности. Я бы поехал с тобой, но думаю, должен остаться здесь для безопасности твоей семьи.

– Я возьму с собой слугу Джорджа. Он малый не промах.

Леандр помолчал, потом взглянул на друга.

– Николас, если со мной что-нибудь случится, прошу тебя, позаботься о Джудит и детях.

– Тебе не нужно об этом просить. Я готов обещать тебе большее. Если тебя убьют, я отправлю твоих полоумных родственников в ад. Ни один из них не уйдет от расплаты, даю тебе слово.

Это было сказано просто, но Леандр знал, что друг сдержит свое слово, и от этого ему стало легче.

На следующее утро Леандр проснулся в постели рядом с Джудит. Она все еще крепко спала, под глазами у нее залегли тени, которых не было, когда он женился на ней. Он протянул руку, чтобы убрать непослушный локон с ее щеки, но остановился на полпути. Он не должен ее будить. Ей необходимо отдохнуть.

Он жалел, что они поссорились, и всей душой стремился к примирению. Но сейчас было не время и не место. Не к месту было и его желание заняться любовью, хотя ее теплое тело было так близко! Ничего, у них еще будет для этого время, когда они окажутся наконец у себя дома.

И тогда Темпл-Ноллис превратится из мертвого музея в настоящее человеческое жилище! По коридорам будут бегать дети, наполняя воздух звонким смехом. Джудит будет развешивать зеленые гирлянды по резным перилам лестниц. В столовой будет стоять большая чаша с горячим пуншем, и запах лимона и специй смешается с запахом ели и сосны. Вся семья и слуги соберутся вместе, чтобы при свечах петь рождественские гимны.

Дом, их дом.

Но для начала, со вздохом подумал он, нужно завладеть им, и чем скорее, тем лучше.

Осторожно выбравшись из постели, он пошел бриться и одеваться.

Как только он ушел, Джудит проснулась – постель рядом с ней была еще теплая. Она услышала, как муж одевается в соседней комнате. Неужели он уйдет, не сказав ей ни слова?

Она торопливо встала и быстро оделась. Услышав, как Леандр спускается вниз по лестнице, она поспешила за ним вслед.

– Я разбудил тебя? Извини, – обернулся он к ней.

– Я всегда рано встаю, – сказала она.

– Я слышу внизу шум, наверное, завтрак уже готов.

Он взял ее за руку и повел вниз.

– Извини, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что я свалила на тебя всю вину за несчастья, случившиеся с Бастьеном.

– Но я действительно в этом виноват, хоть и отчасти; В твоей жизни не было ничего, что могло бы навлечь на него беду.

– Пусть так, – сказала Джудит, – но ты в этом не виноват. Просто я очень сильно испугалась. Дети – это все, что у меня есть. Нет, – осеклась она, – я не то хотела сказать.

Он крепко обнял ее.

– Я знаю, Джудит. Не надо расстраиваться. Я все улажу, и у нас будет счастливая и безмятежная сельская жизнь.

Она внимательно посмотрела на мужа.

– Тебе этого действительно хочется? – с сомнением спросила она.

Детский плач заставил их отпрянуть друг от друга. Обернувшись, они увидели Николаса с ребенком на руках.