– Возвращались с вечеринки в Ростенд-Холле, готов поспорить, – предположил дворецкий.

– Леди Ростенд принимала гостей?

– Как она обычно делает на Рождество, за исключением тех лет, когда она была в трауре, конечно же.

– Конечно. – Ник воспользовался своим шейным платком, чтобы стереть кровь, струящуюся по лбу подвыпившего певца гимна, пытаясь определить, насколько сильно он пострадал.

Солтер поднес фонарь ближе, хотя и отвел взгляд от кровавого зрелища.

– Я, хм, уверен, что ваше сиятельство получило бы приглашение, если бы леди Ростенд знала, что вы в поместье.

Ник знал, что это произойдет, только когда свиньи полетят. Но опять же, по сравнению с тем, что происходило в замке Уорт, летающие свиньи были бы предпочтительнее.

– Оставьте этого старого пьяницу напоследок. Рана выглядит хуже, чем она есть на самом деле, раны на голове всегда обильно кровоточат. Однако нескольких стежков будет достаточно, чтобы зашить ее.

Барон сам поднял лежащую без сознания женщину на дверь кареты, в то время как ее компаньонка, то есть ее сестра, если верить Солтеру, визжала, отказываясь заходить в замок Уорт.

– Если вы не пойдете, мадам, мне придется нести вас, потому что вы не можете оставаться здесь, а повреждение вашей сестры выглядит слишком серьезным, чтобы она смогла перенести еще одну поездку по ухабистой дороге. Я видел достаточно сотрясений мозга в армии, чтобы сразу распознать симптомы. – Старая леди только закричала еще громче, так что Ник поднял ее, не дожидаясь позволения, и зашагал по мосту к замку. Другие последовали за ним, отягощенные ношей и колебаниями.

Миссис Солтер накинула простыни на кушетки, стоявшие напротив друг друга в утренней комнате замка, так как ни одна из комнат для гостей не была приготовлена. Женщину, потерявшую сознание, мисс Генриетту Манди, осторожно поместили на одну из них и торопливо набросили на нее одеяло, чтобы защитить ее скромность. Ник положил другую леди, мисс Шарлотту Манди, которая сейчас тоже находилась в бессознательном состоянии, на другую кушетку. Кучера уложили на одеяло возле камина, перед тем, как импровизированные санитары ушли приглядеть за лошадьми. Другой пьяница наливал себе только что приготовленный рождественский пунш, исполняя уже четвертый или пятый раз припев «Покоя и радости».

Если бы этот парень не истекал кровью, как зарезанная свинья, то Ник мог бы выйти из себя. В самом деле, покой и радость! Помещение больше напоминало полевой госпиталь.

– Доктору понадобятся горячая вода и перевязочный материал, – проинструктировал Ник Солтера и его жену, – а обе мисс Манди, когда очнутся, почувствуют себя лучше после горячего чая. Полагаю, нам следует приготовить комнаты и для них тоже. Кучер может спать в конюшне, а этот жалкий тип… – Он кивнул в сторону окровавленного, но бодро фальшивящего певца.

– Мистер Бридлоу, милорд.

– Мистера Бридлоу можно будет отослать домой, как только доктор заштопает ему голову. – Барон заметил лакея Джеймса, стоящего у двери. – Какого дьявола ты все еще здесь? Я послал тебя за доктором, по крайней мере, час назад. – Во всяком случае, так оно ощущалось.

Джеймс кашлянул и, опустив взгляд, начал изучать свои ноги.

Солтер откашлялся.

– Милорд?

Ник ощутил покалывание в затылке, которое не один раз спасало ему жизнь, зловещее ощущение, предупреждавшее, что впереди – опасность.

– Солтер?

– Ах, мистер Бридлоу – наш местный врач.


Рассвет Рождественского дня почти наступил, когда Ник наконец-то покончил с делами. К тому времени, когда был готов кофе, мистер Бридлоу давно уснул, но остальные стонали, всхлипывали или причитали, у кого была какая привычка. Ник присоединился бы к ним, но он был слишком занят, отдавая приказания. Как единственный более или менее компетентный человек в замке, он знал, что должен сделать все необходимое, и он сделал это. С помощью грумов, хотя их дрожащие руки трудно было назвать уверенными, Ник вправил кучеру сломанную ногу. С помощью миссис Солтер, единственной из прислуги женского рода в доме, он ослабил корсеты обеим мисс Манди, пребывавшим, к счастью, без сознания. С помощью своего камердинера, до того, как этого слабака вывернуло наизнанку при виде крови, барон зашил лоб доктору. Ник никогда еще так не тосковал по армии – по крайней мере, по своему хорошо осведомленному денщику, который был более искусен, чем любой полевой хирург. Когда он закончил то, что смог сделать, то распорядился, чтобы пациентов отнесли в спальни, и отослал старика Солтера и его жену в постель перед тем, как они свалятся с ног. Затем Ник пошел проверить лошадей. И убедился, что обломки убрали с дороги, а не то разбитый экипаж может привести к еще одной аварии. Затем он снова заглянул к пожилым леди, и ему не понравилось то, что мисс Генриетта все еще без сознания, а у мисс Шарлотты серый цвет лица, и то, что они расстроятся, когда обнаружат, что барон был одним из тех, кто помогал экономке снимать с них верхнюю одежду. Почти так же, как они будут расстроены, когда проснутся и обнаружат в своей спальне его камердинера с одутловатым лицом. Ник почти слышал их визг.

Наконец, когда свечи почти догорели, а огонь в каминах погас, Ник потащил свое усталое тело по холодным, безмолвным коридорам, пока не добрался до ряда доспехов.

– Будь проклят! – закричал он, и от его крика едва не покачнулись палаши и сабли, выстроившиеся вдоль стены. Подняв сжатую в кулак правую руку, он снова выругался, глядя в пустые забрала. – Будь проклят, я сказал! Я должен быть твоей целью, а не невинные люди. Если ты наложил проклятие на этот дом, то я здесь хозяин, я наследник, я – Уорт. Имей совесть, атакуй меня, дьявол, а не этих старых леди, не пьяниц и доблестных солдат, вроде Грегори Ростенда. Нападай на меня, клянусь Богом, или убирайся прочь.

3

– Ну, вот чего ты добился, мой господин, повелитель мусорной ямы. Теперь он проклинает нас! Наша собственная плоть и кровь пытается изгнать нас из нашего собственного дома. Клянусь сердцем святой Хильдергады, наследник вызывает тебя на поединок характеров!

Сэр Олник выпятил металлическую грудь – совсем не простой подвиг для фантома.

– У парня есть мужество, – гордо заявил старый рыцарь.

– У него в мозгах твоя чепуха, раз он спорит с неведомым. На тот случай, если ты забыл, муженек, ты должен сделать так, чтобы он влюбился, а не превратился в раздраженного чудака.

– Я работаю над этим, жемчужина моего сердца.

Леди Эдрит повернулась спиной к доспехам мужа, и к его ласковым словам. Если старый дурак думает, что сможет смягчить ее сладкими речами, то он опоздал на несколько лет. На несколько сотен лет.

– Что ж, он не будет восприимчив к стрелам Купидона, только не тогда, когда у него полный дом инвалидов, о которых ему нужно заботиться.

– Я работаю и над этим тоже.

– Как? Ни одна горничная не войдет в замок – только не в это время года. После того, что ты натворил сегодня, я сомневаюсь, что хотя бы один лакей вернется после праздников. Ни один из жителей деревни не станет работать здесь; они начинают креститься уже тогда, когда проходят мимо моста. Или ты думаешь, что он сможет послать в Лондон за какой-нибудь шлюхой, чтобы она сыграла роль сиделки, а затем сделает ее своей баронессой? Это не пройдет! Заявляю тебе, что я не потерплю, чтобы распутница заняла мое место здесь! – Леди Эдрит топнула ногой, но так как она парила в воздухе на высоте фута от мраморного пола, то ни один звук не нарушил тишину раннего утра.

– Терпение, любовь моя. Я знаю, что делаю.

Если бы взгляд мог убивать – и если бы он не был уже мертв – сэр Олник тут же расплавился бы, превратившись в металлическую коробочку, в которой хранят чай. В конце концов, какой выбор был у леди Эдрит, кроме как набраться терпения?


Ник взмолился, чтобы Господь ниспослал ему терпения.

Мисс Генриетта Манди проснулась и обнаружила его у изголовья, мрачное, покрытое шрамами лицо барона стало еще более мрачным и изможденным от недостатка сна. Она выкрикнула что-то о дьяволе.

– Не совсем, мадам, просто Оливер Николсон. Вы в безопасности в замке Уорт. – После этих слов леди снова упала в обморок. Нику не пришлось беспокоиться, что ее мозги пострадали после несчастного случая, как он с облегчением заметил. Любой здравомыслящий человек тоже потерял бы сознание.

Мисс Шарлотта Манди наполовину пришла в себя и обнаружила, что одета тоже только наполовину. Ее крики заглушили церковные колокола. По крайней мере, она не страдала от воспаления легких.

Мистер Бридлоу проснулся с гудящей головой.

– Перебрал, празднуя Рождество, с кем не бывает? – доверился он барону, который решил не упоминать о пяти неровных стежках, украшавших лоб доктора. Презренный пьяница заслуживал уродливого шрама. Бридлоу приказал дать мисс Генриетте настойки опия от сотрясения мозга и прописал кровопускание мисс Шарлотте в качестве средства от истерики. Повидав на своем веку много ран и шоковых состояний, Ник знал, что оба предписания были худшими из возможных. Затем Бридлоу решил сломать шину на ноге кучера, чтобы заново вправить сломанную кость. Он клялся, что ни один джентльмен не сможет сделать это достаточно компетентно, даже если он – ветеран войны на Пиренейском полуострове. Вероятно, ногу придется отнять.

Ник погрузил все еще пьяного хирурга в один из своих экипажей и отправил его домой пытать других пациентов, а не тех, что находились в замке Уорт. Однако теперь он находился в безвыходном положении.

– Нам нужна помощь, Солтер, – он явно преуменьшил состояние дел. – Пошли другую карету за горничной сестер Манди. Не думаю, что их уже можно перевозить.

– У этих леди нет горничной, милорд. Видите ли, они живут в весьма стесненных обстоятельствах. Экипаж и кучер были наняты на одну ночь.

– Господи, это именно то, что нам нужно – две благородные, обедневшие старые девы. Что ж, позови обратно наших горничных. Они смогут сидеть с леди по очереди до тех пор, пока я не найду более компетентного врача. Клянусь Зевсом, мне не удастся найти менее компетентного.

Солтер уставился на что-то за плечом барона.

– К сожалению, обе наши горничные навещают своих родителей в Йоркшире. А судомойке едва исполнилось двенадцать лет.

– Но миссис Солтер не может одновременно ухаживать за леди и готовить им легкую пищу. Я даже не стану просить ее подниматься по лестнице этим утром, за исключением чрезвычайной ситуации.

Солтер шмыгнул носом, и его бледные глаза подозрительно заблестели.

– Я сожалею, милорд, что мы подвели вас. Моя Ливви и я должны были уйти на покой много лет назад, когда ваше сиятельство предложил нам щедрые пенсии. Но служить семье Николсон и заботиться о замке Уорт – это все, что мы умеем, это единственный дом, который у нас был.

Ник неловко потрепал дворецкого по хлипкому плечу.

– И вы будете жить здесь так долго, сколько пожелаете. Вина целиком моя, потому что я не предупредил вас о своем приезде. Я уверен, что вы смогли бы собрать здесь полный штат слуг.

Солтер не был так уверен.

– Очень трудно найти работников, милорд, особенно в это время года.

– Ерунда. Мы просто наймем нескольких местных девушек. Несколько лишних монет никогда не помешают, особенно в Рождество.

Старый дворецкий покачал головой.

– Они не придут, ни за какую цену. Суеверие, знаете ли.

Ник знал это слишком хорошо. Разве сам он не орал как сумасшедший из-за суеверия?

– Несомненно, в деревне есть несколько уравновешенных женщин, которые не верят в эти древние волшебные сказки. Старухи, которые знают толк в поссетах [6] и настойках. К кому обращаются местные люди, когда им нужна повитуха? Припоминаю, что в деревне была знахарка. Соседские парни называли ее ведьмой.

– Это, должно быть, Однозубая Мэг. Она умерла много лет назад.

– Тогда думай, старина. Посылать в Лондон слишком далеко. Мисс Шарлотта доведет себя до апоплексического удара, если мы не найдем женщину ухаживать за ней и ее сестрой.

– Что ж, есть миссис Мерриот.

Это имя ничего не означало для барона.

– Еще одна ведьма?

– О нет, милорд. Миссис Мерриот – молодая леди благородного воспитания, вдова. Как я понимаю, в ее кладовой большой выбор трав. Она приготовила отвар для лечения ревматизма у старого Джека, и это сработало как по волшебству.

– Отлично! Найми ее. Чего бы это ни стоило, только привези эту женщину сюда.

– Ох, но миссис Мерриот не служанка, милорд. Я сомневаюсь, что ей нужны деньги, а ее семья не позволит…

– К черту, нам нужна эта проклятая особа женского пола! Если она не придет за деньги, то тогда должна прийти из христианского милосердия. Гром и молния, я сам поеду и попрошу ее. Если она откажется, клянусь, я перекину ее через седло и притащу сюда. А теперь, где я могу найти несравненную миссис Мерриот?