Эвангелина Андерсон - Рождество хищницы

– Дрю, – наконец вымолвила Джен, подавая ему руку. – Что с тобой?

– Ничего, Джен… – он привлек ее ближе и посмотрел в глаза. – А как ты? Все в порядке? Я очень о тебе беспокоился.

– Все хорошо, – Женевьева быстро отвернулась, не желая обсуждать источник своего смущения. – Давай просто отправимся на терапию, ладно?

На какое-то мгновение лицо Дрю омрачило разочарование, но он просто кивнул.

– Конечно. Пойдем.

Когда они добрались до кабинета групповой терапии, – большой роскошной комнаты, по периметру которой располагались огромные витражные окна, впускавшие море света и открывающие великолепный вид на горы – то обнаружили, что помещение напоминало гончарную мастерскую. Вернее, шесть небольших мастерских, так как каждая была ограждена и имела свой гончарный круг.

– Что это? – Женевьева подошла к ближайшему кругу, на котором уже находился комок глины. Он доходил ей до талии, а значит при лепке, они могли стоять рядом.

– Разве это не очевидно? – Дрю усмехнулся, – Мы будем разыгрывать ту горячую сцену из «Призрака»⁷. Помнишь с Деми Мур и Патриком Суэйзи? – Дрю задумчиво посмотрел на Женевьеву. – Надеюсь, я смогу сыграть роль Деми, всегда хотел, чтобы меня соблазнили за гончарным кругом.

– Ой, да ладно, – Джен положила руку на свое бедро и окинула Дрю скептическим взглядом. – Ты слишком молод и не мог смотреть этот фильм.

– Не тогда, когда ты вырос с кучей старших сестер, – он усмехнулся. – Я видел все классические мелодрамы – «Стальные магнолии», «Милашка в розовом», «Терминатор»…

Женевьева не сдержалась и рассмеялась.

– Дрю, «Терминатор» точно не относиться к девчачьим фильмам.

– Но это действительно так, – искренне заявил он. – Герой – это я про того парня, который противостоял Арнольду Шварценеггеру – проходит сквозь время, чтобы спасти девушку, которую пытается убить терминатор.

– И? – Женевьева пожала плечами. – Разве из-за этого можно назвать фильм мелодрамой?

– Только подумай, Джен – он отправился в прошлое, совершенно обнаженный, чтобы столкнуться с роботом-убийцей и спасти женщину, которую никогда не встречал, влюбившись в нее лишь по фотографии, – последнее слово Дрю намеренно выделили. – Если это не романтическая мелодрама, то я даже не знаю, как обозвать этот фильм.

– Ладно, – покачала головой Женевьева, все еще улыбаясь. – Но ты все же должен признать, что сюжет в «терминаторе» развивается не так, как в обычных девчачьих фильмах.

– А вот в этом-то вся и проблема, – заметил Дрю. – Ведь если добавить в фильм «Милашка в розовом» путешествие во времени и робота-убийцу, то это бы очень оживило сюжет. Это бы помогло и «Шестнадцати свечам», и «Красотке», – он задумчиво кивнул. – На самом деле, если хорошо подумать, то любую романтическую мелодраму можно было бы улучшить с помощью робота из мрачного будущего.

Женевьева обнаружила, что снова рассмеялась, не сумев сдержаться.

– Дрю, – выдохнула она, покачивая головой. – Как ты это делаешь? Как, всегда заставляешь меня смеяться, даже когда я расстроена?

Джен ожидала, что Дрю просто отшутится, но к ее удивлению, он вдруг стал серьезным.

– Так я защищаю себя, – тихо произнес он. – Умничаю и вынуждаю тебя улыбаться. Таким образом, я скрываю свои чувства.

Смех замер на ее губах, и Женевьева неуверенно посмотрела на Дрю.

«О чем он?»

– Мне казалось, парни не любят обсуждать свои чувства, – прошептала она.

– В принципе да, но... это еще один побочный эффект, когда воспитываешь среди множества старших сестер, – Дрю пожал плечами, натягивая зеленый свитер своей мускулатурой.

– Если быть честным, то меня приводят в замешательства мои эмоции. С тех пор как мы приехали сюда, ты раскрылась для меня с совершенно неожиданной стороны, Джен, и мне это нравится, даже больше чем должно бы.

– Я... Кажется, мне тоже это нравиться, – прошептала она. – Но, Дрю, я не уверена, что…

– Ох, да это же мастерская для декоративного искусства! Обожаю творчество!

Громкий голос Митци прервал Джен.

– Ах, это просто какой-то абсурд, – пробормотал Майрон, входя следом за ней в комнату. – Но если тебе нравится, милая, то и мне тоже.

– Мне нравится. Нравится! Эй, вы двое, приветик! – Митци помахала им и подошла, широко улыбаясь. – Только посмотрите на эту установку? Вы тоже от этого в восторге?

– Нам… тоже это очень нравиться, – серьезно произнес Дрю. – Мы с Джен всегда хотели заняться лепкой из глины. Если честно, то Джен планирует сделать обнаженную статую моего тела.

– Что? – нахмурился Майрон. – Я думал, что мы будем изготовлять горшки, пепельницы или что-то в этом роде.

– Неа, в Джен слишком развита творческая жилка, чтобы делать какие-то безделушки. Тем более ей доставит удовольствия использовать меня в качестве модели, – Дрю уставился на пару, выгнув брови. – Надеюсь, вы, ребята, не будете против, если я сниму всю одежду. Джен необходимо видеть даже мельчайшие детали.

– Ох, э-э… – Митци растерялась, впрочем, Майрон уже взял ее под руку и потащил к передней части комнаты, подальше от Женевьевы и Дрю.

– Я же говорил, что они – извращенцы, – Женевьева услышала бормотание Майрона. – Прошлым вечером они упоминали о переодевании в школьницу и пошлой версии песни «Home on the Range», а теперь еще и это. Сегодня мы не сядем с ними за ужином и найдем кого-то другого для общения!

– Мы просто... пока побудем здесь, чтобы вы могли заняться всем, чем угодно, – выкрикнула Митци из-за перегородки. – Ладно?

– Отлично. Все нормально, – Женевьева изо всех сил старалась не рассмеяться. – Спасибо, – тихо пробормотала Джен.

– Не за что, – усмехнулся Дрю. – Похоже, этим вечером нам придется искать новую компанию.

– Кажется, ты прав, – прошептала Женевьева.

Вскоре подтянулись остальные пары, и урок начался. Наставницей была миниатюрная женщина, которая получила степень в области арт-терапии. Она показала, как работают круги, и объяснила, что горшок им нужно слепить совместными усилиями. Затем она быстро смастерила красивую вазу – весь процесс выглядел обманчиво легко – снабдив всех строгими инструкциями, как работать в команде и одновременно с партнером лепить из глины.

Оказалось, что это занятие было очень грязным. Круг был механическими, поэтому кто-то должен был поддерживать устойчивый ритм, постоянно нажимая на педаль и заставляя его вращаться, и в это же время пара должна была попытаться слепить из бесформенного комка серовато-коричневой глины что-то похожее на горшок.

Женевьева слышала спор Майрона и Митци, даже находясь в дальней части комнаты.

– Ты слишком медленно нажимаешь, нужно быстрее, – приказал Майрон. – А теперь слишком быстро! Остановись, теперь глина повсюду! Ты устроила бардак!

– Нет, это ты устраиваешь бардак, – огрызнулась Митци. – Только посмотри, она везде! Кто-то должен будет то убрать, Майрон, и это буду не я.

Они поняли друг друга без слов. Дрю выгнул бровь и посмотрел на Женевьеву, заставляя ее рассмеяться настолько сильно, что она отдернула руки, и их горшок рухнул, вновь превратившись в бесформенную массу.

В конце концов, им удалось вылепить кривобокий сосуд, который бы никогда не выиграл ни одного конкурса по искусству, впрочем, Женевьева – являвшаяся по сути перфекционистом – обнаружила, что это ее совсем не заботит. Создание горшка с Дрю оказалось самым веселым и увлекательным опытом, который она когда-либо могла вспомнить. Джен не могла игнорировать ту искру удовольствия, которую испытывала, пока их руки соприкасались, в попытке сделать что-то с мокрой глиной.

Женевьева на время занятия забыла про свое смущения, желая, чтобы урок никогда не заканчивался. Желая, чтобы они с Дрю могли остаться здесь навсегда и продолжать притворяться, наслаждаться той чарующей жизнью, которую сами выдумали.

«Но это невозможно, – грубо отдернула себя Женевьева, – Рано или поздно нам придется вернуться в реальность и столкнуться с тем, что Дрю на самом деле лишь мой помощник. Неважно, насколько он был смешным или привлекательным, как хорошо пах или как поразительно целовался. Дрю слишком молод, к тому же он мой коллега, а не любовник».

Женевьева прекрасно осознавала происходящее, и все же ей было так весело, что она решила проигнорировать все переживания, по крайней мере, пока. Тем более, разве она не могла позволить себе хоть на немного забыть обо всех аспектах, связанных с Дрю в реальном мире?

«Именно этим я и займусь, – пообещала себе Джен, когда урок подошел к концу и Дрю гордо водрузил их горшок на полку, чтобы тот высох. – Постараюсь расслабиться... пока наша авантюра не закончится».

Женевьева надеялась, что ей хватит сил сдержать это обещание. После того контроля, которым она себя окружила, это не будет легко. Но она поклялась себе, что очень постарается.

Этот ужин был куда более сдержанным, нежели вчерашний. Дрю и Женевьева выбрали новых партнеров, с которыми сели за стол, но разговора между ними практически не получилось – в основном из-за Стэна, мужа в выбранной паре, который постоянно висел на телефоне, и Джорджии, его жены, которая просто тихо сидела, мрачно ковыряясь в тарелке.

Дрю наблюдал за тем, как они общались – а скорее не общались – и желал, чтобы они с Джен выбрали другой стол. Даже шумные и несносные Майрон с Митци были лучше, чем их нынешние соседи. Вообще, сотовые были запрещены на курорте, потому что ты должен был сосредоточиться на своем партнере. Однако, Стэн – владелец какой-то компании, требующей его постоянного внимания – пронес с собой как минимум один. Весь ужин он писал кому-то сообщения, игнорируя фактически все, что ему говорили.

Женевьева решительно пыталась начать диалог. Она спросила Джорджию, где они со Стэном жили, нравился ли им район, и что они думали о курорте. Но та отвечала ей короткими, почти односложными фразами и вновь утыкалась в тарелку.

Дрю тоже пытался. Он спросил Стэна – в промежутке между написанием сообщений – чем занималась его компания, как давно он ей владел, или если он сам основал ее, то планировал ли расширяться.

Но Стэн тоже отвечал парой слов. Если он не строчил смс или не ел, то погружался в свои мысли.

В конце концов, Женевьева обменялась взглядами с Дрю, и они перестали даже пытаться вести беседу, а просто продолжили ужинать в тишине. Но хотя разговоры умолкли, Дрю заметил, что Женевьева все равно безостановочно наблюдала за парой, сидящей с ними за столом, с какой-то грустью во взгляде. И ему стало любопытно почему.

Напоминали ли эти супруги ей о ней самой и ее бывшем муже, Чарльзе? Подумав об этом, Дрю вспомнил, что Чарльз вел себя почти так же, как и Стэн сейчас, появляясь вместе с Джен на корпоративных мероприятиях. Всегда в мобильном, всегда в своих мыслях... Принес ли их сегодняшний ужин ей плохие воспоминания?

Дрю надеялся, что нет. Он все еще не знал точно, что было с Джен не так с утра, прежде чем он смог поднять ей настроение на занятиях во время арт-терапии. Ему было совершенно не нужно добавлять новых поводов для беспокойства в свой список.

Когда ужин был, наконец, закончен, Дрю был только рад взять Джен за руку – жест, который казался ему теперь таким правильным и естественным – и вывести ее из ресторана.

– Ну, это было... интересно, – заметил Дрю, как только они отошли достаточно далеко, чтобы его слова можно было расслышать.

– Ты имеешь в виду грустно? – вздохнула Женевьева, скрещивая руки у себя на груди. Сегодня вечером она надела маленькое черное платье, которое лишь подчеркивало вес ее изгибы, и подходящие к наряду черные туфли-лодочки на высоком каблуке.

– Ты имеешь в виду то, как наши партнеры по ужину игнорировали друг друга? – Дрю приподнял бровь, когда они вошли в лифт. – Ну, или, по крайней мере, то как Стэн не обращал внимания на Джорджию, – добавил он, нажимая кнопку их этажа.

– Что за придурок, – пробормотала Женевьева, рассматривая свои туфли.

– Он напомнил тебе кого-то знакомого? – равнодушно спросил Дрю.

Джен вздохнула.

– Конечно же, моего бывшего. Я тебе говорила, что он бросил меня ради своей секретарши? Двадцатитрехлетняя платиновая блондинка с фигурой модели – да в ней весу-то было не больше восьмидесяти трех фунтов, – Джен пожала плечами, все еще разглядывая носки своих туфель. – Я имею в виду, разве кто-то мог бы его за это винить?