– Красиво, – прошептала она в ответ.

Она не знала, почему говорила шепотом, возможно, потому что все ею сказанное эхом отразилось бы в этом огромном пространстве.

– Лучше пойдем зарегистрируемся.

Они подошли к длинной стойке регистрации из полированного дуба, по-прежнему неловко держась за руки. Женевьева хотела расслабиться и отдохнуть, но не могла, идти за руку со своим ассистентом все еще казалось ей неправильным. Как-то слишком интимно.

«Лучше смирись с этим, Джен, – сказала она себе, молча вздохнув. – Если ты с трудом выдерживаешь то, что он просто держит тебя за руку, то как ты собираешься смотреть ему в глаза во время всех этих секс-практикумов, которые так продвигают в рекламных брошюрах?»

Но чтобы она ни говорила себе, от одной мысли о том, что ей придется сидеть напротив Дрю и смотреть в его глаза, она так разнервничалась, что слегка вспотела.

Как, черт возьми, она это сделает?

За громоздкой регистрационной стойкой стояла красивая молодая женщина, вероятно, возраста Дрю, и что-то спокойно печатала на компьютере. Открыв рот, Женевьева собралась заговорить с ней, но к ее удивлению, Дрю перебил ее.

– Привет, мистер и миссис Уэллс прибыли на рождественский семинар для супругов, – сказал он, улыбаясь девушке за стойкой, – Моя жена работает на «Идеальных парах», Женевьева Уэллс.

– О да, миссис Уэллс, – пальцы девушки запорхали над клавиатурой. – Да, на днях мы получили подтверждение от самого мистера Соломона, – ее глаза сияли благоговением. – Каково это, работать с ним каждый день? Он настолько же красив в реальности, как и по телевизору?

– Ох, ну, он... – от несомненной лжи, поскольку Женевьева не чувствовала к боссу никакого притяжения, ее спас низкий, громкий голос, донесшийся из кабинета позади прилавка:

– Это Женевьеву Уэллс вы только что зарегистрировали, Марли?

– Да, сэр, ее, – отозвалась девушка, бросив быстрый взгляд через плечо.

Женевьева вовремя подняла взгляд и увидела, как из дверей находящихся позади стойки офиса выходит высокий, сутулый мужчина, словно тролль из своей пещеры.

– Женевьева, я так рад вас видеть, – прогудел тролль. Вероятно, застрявший где-то в шестидесятых, с редкими седыми волосами и округлыми плечами, настолько высокий, что как ей казалось, постоянно должен был наклоняться, чтобы не задевать головой слишком низкие потолки и дверные косяки. На его большом бугристом носу сидела пара толстых очков в черной оправе, он поправил их пальцем, прежде чем протянуть руку.

– Ээ, тоже рада с вами встретиться, – сказала Женевьева, с запозданием осознав, что продолжает пялиться на мужчину. Она расплела их с Дрю пальцы и потянулась через стойку пожать руку тролля. – Извините, но мы знакомы? – спросила она, когда ее рука утонула в прохладном, но крепком рукопожатии. – Мы встречались на одном из семинаров для персонала? Я обычно езжу в ближайший к моему дому офис, но...

– О, нет, нет, нет, – мужчина покачал головой, и его смех загремел над головой, подобно грому. – На самом деле я новый сотрудник в «Идеальной паре». Я доктор Гай Филлипс, и Стюарт оказал мне любезность, назначив консультантом здесь, в «Сосновом раю».

– О, в таком случае, я слышала о вас много хорошего, – Женевьева сквозь зубы улыбнулась ему, желая, чтобы Филлипс, наконец, отпустил ее руку. Но он этого не сделал. Вместо этого он другой рукой накрыл ее руку сверху, точно удерживая ее в плену, и склонился через стойку, рассматривая лицо Джен.

– Я тоже много слышал о вас, Женевьева, и должен сказать, что Стюарт обеспокоен, очень обеспокоен тем, что ваши отношения с мужем разваливаются.

– Простите? – Женевьева возмущенно посмотрела на него. – Что? В смысле, почему? Почему он так сказал?

– Стюарт беспокоится о вас, – повторил Филлипс, приподнимая бровь. – Он говорил, что, возможно, и ошибался некоторое время назад. Он чувствует, что вы и ваш супруг нуждаетесь в коррекционной помощи. Только между нами, не думаю, что ваш выигрыш этой поездки в лотерее – чистая случайность.

Он снова разразился грохочущим смехом и сжал ее ладонь двумя руками. Женевьева уже начала считать доктора безжизненным придатком, вялой рыбиной, прикрепленной к ее руке, которую никогда не вернут.

– Коррекционная помощь, да? – Дрю приподнял брови и обнял ее за плечи. – Дженникинс и я и правда пережили не лучшие времена, ее бабушка заболела, к сожалению, но сейчас, между прочим, у нас все просто отлично.

Дженникинс? Это действительно зашло слишком далеко. Женевьева, правда, изо всех сил пыталась скрыть недоверчивое выражение на лице и удовольствовалась тем, что пнула своего ассистента в голень, радуясь, что регистрационная стойка все скрыла.

Дрю сдавленно застонал и чуть сильнее, чем необходимо, сжал ее плечи. Невозмутимое выражение как будто приклеилось к его лицу, и Женевьева ощутила, как на ее губах застыла неестественная улыбка. Если бы только этот странный персонаж, Филлипс, вернул ей практически онемевшую руку! Но нет, он все еще был слишком занят, пристально вглядываясь в ее лицо, словно анализируя каждое движение, и не торопился отпускать ее руку.

– Значит никаких проблем, да? Вы уж простите, но я даже не знаю вашего имени, мистер Уэллс.

– Чарльз, – сказал Дрю, и в то же время Женевьева произнесла:

– Дрю, – пока они смотрели друг на друга, горячий румянец разливался по ее лицу. – Ээ... на самом деле его зовут Чарльз Дрю Уэллс, но я всегда называю его Дрю, – объяснила она, стараясь скрыть свою оплошность.

– Ну, пусть тогда будет Дрю. Или это его личное имя только для вас двоих? То, что вы используете, когда занимаетесь любовью? – Филлипс приподнял кустистые брови цвета соли с перцем, и Женевьева едва не подавилась.

– На самом деле во время занятий любовью она называет меня «папочка», – соврал Дрю с совершенно непроницаемым лицом. – Так что вы можете спокойно называть меня Дрю, нет проблем.

О Боже, «папочка»? Женевьева пнула его еще раз, но он смог увернуться. К сожалению, Филлипс принимал все, что они говорили, за чистую монету.

– «Папочка», да? – нахмурившись, он пристально посмотрел на нее, сузив глаза за толстыми линзами очков. – Возможно, в вас скрыт комплекс Электры, тогда...

– Мой ассис... э-э-э, муж обманывает вас, – Женевьева заехала Дрю локтем под ребра. – Он такой шутник. На самом деле в первую очередь именно чувство юмора и привлекло меня в нем, – она думала, что последняя часть ее монолога вышла особенно блестящей, но, казалось, Филлипс обеспокоился.

– Странно, что вы сказали это, Женевьева, потому что вы, кажется, не получаете удовольствия от маленьких шуток Дрю вообще, – он снова приподнял густые брови. – Более того, от его чувства юмора вы напрягаетесь, а не расслабляетесь.

– О, ну, я... – начала оправдываться Женевьева, но Филлипс покачал головой.

– Я видел такое раньше, в длительных отношениях, когда пустяковые, ласковые и интимные шутки между партнерами вызывали не веселье и близость, а только раздражение. Я бы сказал, что у нас много работы впереди. Не желаете проследовать за мной в вашу комнату?

– Желаем, – спокойно сказал Дрю, прежде чем Женевьева успела ответить. – Если не возражаете, верните моей жене ее руку?

– Хм? – Филлипс недоуменно посмотрел вниз, казалось, не осознавая, что продолжал сжимать руку Женевьевы между двумя своими огромными ладонями. – Ох, мои извинения, Женевьева. Просто я так сосредоточился на вас. Стюарт сказал, что вы очень ценный сотрудник, и ему не хотелось бы потерять вас. Итак, как вы поняли... – он улыбнулся Женевьеве и снова поправил очки на переносице. – Я здесь, чтобы помочь вам сохранить ваш брак и карьеру.

– Э-э, спасибо. Большое спасибо, – пробормотала Джен.

Она почувствовала, словно кто-то только что забросил около фунта кубиков льда в ее живот. Но ничего не могла поделать, кроме как позволить Дрю снова взять ее за руку, и последовать за высоким, сутулым троллем по направлению к блестящим золотом дверям ультрароскошного лифта.

– Боюсь, Стюарт зарегистрировал вас в самый последний момент, и все наши тематические номера уже оказались заняты, – говорил Филлипс, вставляя старомодный ключ в блестящий металлический замок комнаты номер триста тридцать шесть. – Я взял на себя смелость забронировать для вас номер для молодоженов, хотя понимаю, что ваши отношения уже не новые. Думаю, вам понравится, – продолжая говорить, он вытащил тонкую пластиковую ключ-карту, вставил его в отверстие над замочной скважиной и одновременно с этим повернул ключ. В один миг послышались звук открывающегося механизма, электрическое гудение и тихий металлический щелчок, а затем дверь распахнулась.

– Нехилая у вас тут система безопасности, приятель, – кивнул Дрю на двойной дверной замок.

– О, да. Это необходимо для спокойствия наших гостей. Вы все поймете через минуту, – Филлипс кивнул на их номер. – Входите.

– Ничего себе, – услышала Женевьева, как Дрю пробормотал себе под нос, едва они вошли в апартаменты. На роскошном паркетном полу тут и там лежали сверкающие меховые ковры, которые светились мягким очарованием в тусклом свете.

Посмотрев наверх, она увидела источник света – небольшую хрустальную люстру высоко под сводчатым потолком. Затем они вошли в своего рода гостиную с мягким плюшевым кроваво-красным диваном с пуфиками, на котором спокойно могли бы уместиться двое, как раз перед телевизором с пятидесятидвухдюймовым экраном.

– Это наша зона отдыха, – сказал Филлипс, кивая на диван и телевизор. – Но об этом через минуту. Сначала позвольте мне показать вам спальню и туалетную комнату с гидромассажной ванной.

– Звучит здорово, не так ли, детка? – спросил Дрю, снова обнимая ее за плечи.

Женевьева старалась не напрягаться, но странно было слышать, как он называет ее «детка» и так фамильярно ведет себя с ней. Она заставила себя улыбнуться.

– Да, конечно же... дорогой, – добавила она в последнюю минуту.

Черт! И почему у Дрю получается намного лучше, чем у меня?

Женевьева предполагала, что это связано с проявлением его внутренней самоуверенности, но сейчас ничего не могла с этим поделать. Вместо этого она постаралась не подпрыгнуть, когда большая рука соскользнула с ее плеч вниз по спине, и он повел ее через небольшую дверь в спальню.

– Ох, восхитительно, – прошептала Женевьева, на мгновение позабыв раздражение на своего ассистента.

Мягкое рассеянное освещение разливалось по спальне, пол оказался полностью застелен роскошным ковром насыщенного синего цвета. Из окна открывался вид на склон горы, где несколько деревьев еще не сбросили желтые листья.

В спальне доминировала огромная королевского размера кровать, заправленная роскошным белым одеялом, по которому были разбросаны около сорока подушек разных размеров. С брусьев над кроватью свисали тонкие, прозрачные кристально-белые занавеси. Их присобрали и привязали к четырем деревянным столбикам в углах кровати, но Женевьева хорошо представляла, что если их распустить, они образуют нежный полупрозрачный кокон.

«Не то чтобы мы будем спать вместе под этим коконом, – подумала она, искоса бросая взгляд на Дрю. – Мы должны решить, кто из нас станет спать на кровати, а кто на диване».

И, тем не менее, великолепная кровать оказалась настолько привлекательной и романтичной, и ей было жаль, что не с кем ее разделить. С кем-то, кого она действительно бы любила.

– Я подумал, вам понравится большое пространство, – кивнул Филлипс, явно удовлетворенный ее реакцией на спальню. – А теперь посмотрите сюда, у вас есть собственная туалетная комната с гидромассажной ванной.

Он кивнул на дверь справа от кровати, и Женевьева поспешила осмотреть комнату, пользуясь возможностью отвязаться от направляющей руки «мужа».

Ванная оказалась такой же роскошной, как и спальня, с мраморным полом в золотую и черную крапинку, круглой гидромассажной ванной, сделанной из того же камня. Ряд белых толстых свечей и стопка пушистых воздушных черно-белых полотенец находились на краю ванной.

Осталось добавить шампанское, и идеальная обстановка для романтического вечера готова.

Женевьева снова почувствовала сожаление. Если бы она действительно вновь стала частью пары. Имела бы рядом любящего мужчину, который не отказался бы принять с ней теплую пенную ванную и выпить шампанского при свечах... подавив вздох, она присела на мраморный бортик.

– Ммм, выглядит достаточно большой для двоих, – Дрю присоединился к Женевьеве, снова положив руку ей на плечо.

Понимая, что убер-терапевт внимательно наблюдает за ними, Женевьева гордилась собой, что не вздрогнула, даже когда Дрю наклонился к ней и поцеловал в щеку.