Барри сидел на диване в вестибюле «Сент-Риджис» и наблюдал за людьми с таким видом, будто сейчас пошутит.

– Опаздывают, – заметил он, непринужденно и без напряжения.

– Наверное, она не помнит, куда положила остатки своего рассудка.

– Тогда они еще не скоро, – отозвался он.

– Такая маленькая вещица, – прошептала она. – Куда угодно могла закатиться.

Барри мяукнул почти беззвучно, держа ее за руку. Он кивнул, закатывая при этом глаза, будто ребенок, который так нахохотался, что у него схватило живот. Боже, спасибо тебе за Барри.

Они вышли из лифта. Алекс Шифф был в зеленовато-голубом свитере и зеленовато-голубых вельветовых брюках. Анжелика Шифф была в розовом свитере и розовых леггинсах, на лице слишком много краски, а губы пухлые до непристойности.

– Я слышал только хорошее. – Отец Джастин пожал Барри руку.

– От Джастин? – воскликнул Барри с наигранным удивлением.

– Не дурак, – сказала Джастин, и они прошли в столовую.

Анжелика прошептала ей:

– Вы поругались?

– Нет, – ответила Джастин, уже начиная сердиться.

Все в вестибюле задерживали на Анжелике взгляд на две секунды дольше необходимого, распухшие будто от пчелиного укуса губы притягивали их, как магнит. Но они, кажется, не мешают мачехе разговаривать. И отец находит ее привлекательной?

Анжелика заказывала за отца, отец разговаривал за нее. Он то и дело упоминал каких-то людей, как будто это должно произвести на них впечатление.

– Я втянул в это Джейка Кальмана, – со значением объяснил он Барри. Во что втянул? Кто такой Джейк Кальман? – А он говорил мне, что не имеет дела с многоразовыми.

Барри дипломатично кивнул, накладывая на тост кусочки яичницы.

– И я сказал ему: «Дай мне только десять минут. Только десять минут. И тогда, если вас это не заинтересует, поступайте, как знаете, я уговаривать не буду». – Отец Джастин хлопнул по столу ладонью. – И что, вы думаете, случилось?

Барри послушно отреагировал:

– Не знаю – что?

– Я усадил его, – изрек Алекс. – Я сказал: засекайте время. И вот я произношу мой монолог.

И через пять минут он говорит мне: «Все, хватит. Я понял, о чем вы. Я с вами заодно. Здесь никаких подвохов».

– Здорово, – похвалила Джастин.

Отец поднял вверх палец в знак внимания.

– Так я говорю: «И вы считаете себя деловым человеком?» – продолжил он, накладывая в чай заменитель сахара. – «Подвох есть всегда». А он говорит мне: «Ваши десять минут истекли!» – Анжелика расхохоталась. – Вот такой он парень, этот Джейк.

– Да, – понимающе кивнула Анжелика. – Джейк особенный.

Джастин дожевывала второй рогалик.

– Он сам по себе, – поведал Алекс. – Можно соглашаться или не соглашаться, но нужно отдать ему должное, потому что он – сам по себе.

Они говорят о каких-то людях. Хвалят этих людей за то, что те остаются сами собой. А кем еще они могут быть? Он всегда был таким? Джастин потянулась за третьим рогаликом, но остановилась. У них есть ребенок. Человек, за которым она когда-то ходила по пятам, исчез.

Ее отец задавал Барри вопросы о маркетинге. Барри отвечал прямо, говорил умные вещи и не выделывался. Барри был самим собой, он был таким надежным, что она пожала под столом его колено.

– И расскажите-ка мне, как идет жизнь в Палм-Спрингс, – попросил он Анжелику.

– Моя жизнь? – Та покраснела. – Так, ничего. То есть я же мама, и я присматриваю за домом и все такое. Я много хожу по магазинам.

– Она много ходит по магазинам, – подтвердил отец Джастин.

– Обожаю потребителей, – засмеялся Барри. – Вы покупаете много натуральных лакомств?

– Вы имеете в виду – вроде яблок без пестицидов?

– О, вы – покупатель моей мечты! Вы покупаете продукты в супермаркете или в магазине здоровых продуктов? Что вы думаете об искусственных подсластителях? Как насчет плодов рожкового дерева – вы считаете, у этой замены сахара приятный вкус?


– Вот что мне нравится в Нью-Йорке, – сказала чуть позже Анжелика Джастин в женском туалете. – Когда мы приезжаем сюда, у нас случаются такие интересные разговоры. – Мачеха обвела свои расплывшиеся губы коричневым карандашом. – С людьми в целом, но особенно с тобой.

Этот комплимент рассердил Джастин.

– А о чем вы говорите в Лос-Анджелесе?

– А, о спортзале, – отозвалась та. – Каким кремом для загара пользуешься. Все такое. – На Анжелике были розовые в мелкую клетку хлопчатобумажные кеды с розовыми шнурками и розовые кожаные часы. У Кэрол никогда не появлялось подобных вещей. – Какой потрясающий парень!

Джастин фальшиво улыбнулась. Мачехи это не касается. Но все-таки он – потрясающий парень.

– И? – начала Анжелика, взбивая волосы.

Джастин терпеть не могла, когда ее вот так загоняют в угол.

– И – что?

– И хорошо, – сдалась Анжелика. – Я рада.

– Как там Хлоя? – это единокровная сестра Джастин.

– Просто куколка. – Анжелика вытащила фотографии.

Они вышли вместе. Наверное, окружающие думают, что они подруги и пришли на двойное свидание. Барри и отец Джастин стояли снаружи, они, очевидно, неплохо поладили.

– Когда мы с вами сможем поесть по-настоящему? – спросил Алекс.

– Нам с Барри нужно работать, – твердо сказала Джастин.

– Мы понятия не имеем, где поесть. – Они стояли в своих детских одежках и, только что проглотив последний кусок, планировали следующую еду. Ее утомляла их пассивность.

– Как насчет «Стейдж»? Мы, бывало, на всех парах мчались по Хатчинсон-ривер парквей за копченой говядиной в десять вечера, – рассказала она Барри.

– Он у нас сидит на диете доктора Орниша, – шепнула Анжелика.

– А помнишь, как тебе понадобился какой-то особенный фотоаппарат, и он продавался только в одном месте, на 45-й улице! И мы опять помчались по Хатчинсон! А магазин был закрыт.

Анжелика вдруг как-то заметно постарела.

– Ну, а как тогда насчет культурной программы? – спросил Алекс, будто это не он прищемил руку, резко захлопнув дверцу машины, когда узнал, что магазин закрыт. – Выбирай ты, Тини, ты же знаешь, чем тут в этих краях можно заняться.

Это же Нью-Йорк, а Алекс Шифф не знает, чем бы заняться! Но он же не в Миссури вырос!

– Почему бы вам не пойти, скажем, в музей? – предложила Джастин. – Я бы вас сводила, но в эти выходные мое время мне не принадлежит.

– Похоже, мы опять идем по магазинам, милый, – грустно улыбнулась Анжелика.


– Я понимаю, как просто было бы ее возненавидеть, – говорил Барри, когда они шли вдоль по Пятой сквозь легкую морось. Было довольно тепло, и на ней один жакет.

Джастин была не в настроении ни обливать грязью мачеху, ни объяснять, насколько иным человеком был когда-то ее отец.

– Кого? Коллагеновую Барби? Я ее не ненавижу.

– Знаешь, если сравнивать вторых жен, то твой отец определенно преуспел больше моего.

Такси врезалось в лимузин, все повыскакивали из машин и принялись поносить друг друга. Как может ее отец проводить время с женщиной, у которой рот размером с лимон и которой любую информацию нужно разжевывать, причем несколько раз. И как может ее мать проводить время с любителем сигар, который разговаривает только в том случае, если обратиться к нему лично, а лучше для верности еще и взять его за горло. Она сама, наверное, все это время подавляла в себе что-то, чтобы поддерживать в Барри интерес.

Но почему она так цинична? Барри, наверное, пойдет ради нее на все. Она почувствовала, что ей очень повезло. Они вошли в парк.

– Так мы больше не будем с ними встречаться?

– Хватит! Мы пообедали, а они хотят ужин. Если бы мы поужинали бы вместе, они захотели бы еще и позавтракать. Ты познакомился с ними, они – с тобой: все.

– Как скажешь, Ледышка. Но я думаю, он приходил повидаться с тобой. Ему очень хочется побыть с тобой подольше.

– Поздновато спохватился.


Джастин сидела в своем кабинете, чувствуя себя растерянной и толстой. Даже нежный бриз центральной вентиляции не приносил облегчения. Они разгребли эту сделку с трехсторонним обменом фондами за шесть дней, и большую ее часть они провели по телефону, пока другая группа подавала заявки из Чикаго. Представители этой группы вызовут их в Дэлавэрский суд совести, но сделка уже заключена. Даже Дриггс остался доволен.

Ей хотелось оказаться подальше отсюда. Стоит ли так выкладываться? Дэннис Делани сказал ей, что, за вычетом налогов и обязательных капиталовложений, как партнер он получает сейчас меньше, чем зарабатывал на восьмом году работы младшим сотрудником. И к тому же он обязан вертеться, чтобы приносить компании новые дела.

Дриггс заглянул к ней и демонстративно оглянулся.

– Партнеры на этом этаже обычно по выходным не работают, не правда ли? – самодовольно заявил он и удалился, не дожидаясь ответа. В прошлом году он проработал, согласно своему табелю, 3590 часов и проследил, чтобы все об этом узнали.

Его детям было, скорее всего, значительно лучше в интернате, куда он их сплавил при первой же возможности, чем дома.

Джастин шла к тому, чтобы стать партнером. Относительно этого она планировала свои дела, этим она измеряла время, таким образом она собиралась оставить свой след в этом мире. Сейчас – не лучший момент для того, чтобы начать испытывать отвращение к своей работе.

Корпоративные жены

Утром по дороге к гаражу Барри ощутил в груди прилив воодушевления. Небо было безоблачное, воздух морозный, чувствовалось, что к обеду потеплеет. Одно из тех мгновений, когда его охватывало счастливое волнение просто потому, что он живет и идет к гаражу. Вот и гараж! Жизнь прекрасна.

__________


Прошла череда фокус-групп в гипермаркете «Пассаик Молл», и Барри провел все утро, наслаждаясь волной одобрения новой бойкой упаковки. Он выскользнул на улицу, сел в машину и победоносно поставил на повтор «Let It Ве». Он уже почти слышал, как те самые люди, что сейчас осуждают его, в недалеком будущем начнут наперебой хвалить его стратегию и проницательность, импульс нарастал. Банкет по случаю Дня учредителей в отеле «Уолдорф» приближался. Служащие «Акрс» относились к нему, как выпускники к школьному балу. Много лет ему не с кем было прийти, потом его передергивало от одной мысли привести туда Синтию. Ему было стыдно такого своего отношения, но ничего не поделаешь. А потом опять несколько лет – никого. Джастин он пригласил в четверг, не задумавшись ни на секунду.

Можно ведь довольно успешно выстроить отношения. Посмотрите, сколько за все прошедшие века было браков по расчету. Да взять хотя бы историю его жизни с Синтией – женщиной, которая его даже не привлекала. Синтия заняла пять лет его жизни – пять лет разногласий и угрызений совести, – но он не смог бы положа руку на сердце сказать, что был несчастен. Можно, наверное, найти приятные стороны в любом человеке, если ничего другого не остается, и, наверное, большинство браков на этом и стоят.

Но его неудержимо влечет к Джастин – ему не приходится прилагать усилий. Он поглощен ею, она занимает все его мысли, он думает о ней постоянно с глубоким восхищением. Не может быть, чтобы это ничего не значило. Он боялся ей об этом сказать. А что, если она только выстраивает с ним отношения, не больше?

Началась вторая часть «Two of Us», и он забыл про свои страхи. Эти парни были волшебниками. И все случилось только потому, что Джон, Пол и Джордж встретились еще в юности и крепко сдружились во время промозглого, порочного, неистового ноктюрна в Гамбурге. Такое невозможно запланировать, как невозможно повторить уникальное стечение обстоятельств. Это – Судьба.

Он чувствовал, что Джастин тоже была для него Судьбой. А он? Был ли он для нее Судьбой, или ей просто приятно проводить с ним время?


Вернувшись к себе в кабинет, Барри перезвонил Эмилю Дунсту из международного отдела.

– Наши упаковки линии натуральных продуктов оказались в конфликте с зарубежными, – сказал Эмиль. – Существуют очень популярные немецкие шоколадные конфеты с такими же цветами упаковки и аналогичной графикой.

– У нас не шоколад.

– У нас рожковый сахар, и он продается в отделе сластей. Мы не можем использовать этот дизайн.

– Ну, у вас есть бюджет – воспользуйтесь им. Пришлите мне этих конфет. Я хочу сам взглянуть.

Через пять минут ему позвонил Райнекер.

– Ты с ума сошел? Учить Динста, как использовать бюджет!

– Я только сказал ему…

– Если ты хоть раз только косо посмотришь в сторону международного отдела, я тут же вздерну тебя на рее.

Ну, вот и пришел конец эре добрых отношений.

– Они не хотят, чтобы я совал нос в их дела? Пожалуйста. Не буду, – говорил он, бросая об стенку красный мячик. – Но пусть не приходят совать нос в мои дела. Это американский дизайн.

– Посмотрим, – бросил его босс.

А пока что «Цезарь с беконом», прихрамывая, продвигался на Среднем Западе, шел на спад на Северо-Западе и входил в штопор на Юге. Назначение Барри начальником оказалось под вопросом. Как полный идиот, он не выбил у Райнекера повышения зарплаты до запуска брэнда, а теперь отказ ему почти гарантирован.