Я повернулась к ней:

— Где?

— Ты знаешь, по ту сторону входной двери.

Черт! Я шла по коридору, гадая, то ли вернуться к себе, то ли выйти на улицу, но остановилась у двери кабинета Андреа. Решила спросить у нее, как поступают в таких ситуациях. Постучала.

Поначалу до меня донесся шорох бумаги, потом захлопнулась металлическая дверца шкафчика, наконец раздалось:

— Войдите!

Я заглянула в кабинет. Андреа, которая, застыв как памятник, сидела за столом, облегченно выдохнула и потянулась к шкафчику.

— Слава Богу, это ты. — Она достала газету, раскрыла на странице объявлений о приеме на работу. — Частные объявления на этой неделе — просто хлам. Ты заметила?

Закрыв за собой дверь, я направилась к ее столу. Иногда Андреа меня нервировала.

— Я только что получила эту работу, — напомнила я ей.

— Да, конечно. — Она закрыла газету. — И что я могу для тебя сделать?

— Только что звонила авторша. Она расстроена из-за обложки… — И я положила обложку на стол перед Андреа.

Кто знает? Может, все не так плохо, как мне показалось? Может, Лу-Энн увидела то, чего нет?

Андреа отпрянула.

— Ух ты! О чем книга? О каком-то негодяе, который соблазняет девочек, играющих в школьной баскетбольной команде?

Я покачала головой:

— Девочек в книге нет. Героиня — библиотекарша двадцати семи лет от роду.

— Bay! — воскликнула Андреа — в возгласе отвращение перемешивалось с удивлением. — Действительно дерьмовая обложка.

— И что мне с этим делать?

Она уставилась на меня:

— Делать?

— Чтобы ее исправить.

Андреа рассмеялась:

— Это невозможно исправить. Обложка сделана. Видишь? Вместе с названием. Я думаю, уже напечатаны десятки тысяч экземпляров.

— Н-но если я переговорю с Ритой?

Моя идея энтузиазма у Андреа не вызвала.

— А что сможет сделать она? Выдуть на нее магические кольца табачного дыма?

Я все не сдавалась.

— Будучи ведущим редактором, она могла бы…

Теряя интерес к проблеме, Андреа вновь развернула газету.

— Ни один человек в литературной редакции не контролирует редакцию художественную.

— Но как Трой мог пропустить такую обложку? Она же плохая.

— Он, возможно, видел только этого парня с седыми висками, и ничего больше. Я хочу сказать, посмотри на мужчину — определенно симпатичный растлитель детей. Так похож на Бена Аффиека.

— Но…

— Забудь об этом, Ребекка. Скажи авторше, что со следующей обложкой ей обязательно повезет.

Я уселась на стул.

— Да, конечно, но я уже пообещала ей попытаться что-нибудь сделать.

Глаза Андреа широко раскрылись: моя глупость ее шокировала.

— Господи! Что на тебя нашло?

— Она так расстроилась… Джулия ушла и не предупредила ее.

Андреа хмыкнула:

— Джулия! Воды отошли у нее на две недели раньше, и она пулей вылетела отсюда, счастливица.

Я нахмурилась:

— А почему она не взяла дородовый отпуск?

— Вот это самое отвратительное. Муж у нее работает на Уолл-стрит. Он умолил ее остаться дома и нянчить ребенка. Она знала, что не вернется сюда… даже сказала об этом Мерседес. Коза! — Андреа покачала головой. — По-настоящему она так здесь и не освоилась.

— У меня такое ощущение, что я тоже не освоюсь.

Андреа отмахнулась:

— Один месяц в этом розовом гетто, и ты будешь знать все ходы и выходы.

— Розовом гетто? Ты о чем?

— Ты сейчас в нем, сладенькая моя. Издательство любовных романов. Целый мир, который постоянно требует к себе уважения, но ты получаешь за это шиш. Не уважают здесь ни авторов, ни редакторов. Если не проявишь бдительности, он тебя засосет и уже никогда не выплюнет обратно. Застрянешь в этой трясине, как я.

— Но у тебя-то все в порядке, — возразила я. — И готова спорить, ты будешь скучать по этому месту, когда перейдешь на другую работу.

Каким уничтожающим взглядом стрельнула она в меня!

— Ты Ребекка Эббот или Ребекка с гребаной фермы «Солнечный луч»?

Я встала, потянулась за обложкой «Паулы».

— Меня вываляют в грязи, если я не сумею разобраться с этой обложкой.

В коридоре я чуть не столкнулась с Ритой. Но мы обе успели метнуться в разные стороны. Я начала было говорить, но она остановила меня взмахом руки, в которой держала кружку с кофе.

— Совещание у заведующей редакцией, — объяснила она, проскакивая мимо. — Уже опаздываю.

Я последовала за ней, на ходу делясь своей проблемой.

— Что я могу сделать?

— Придумай что-нибудь. Скажи Лу-Энн, что мы пытаемся охватить молодежную аудиторию, вот героиня и выглядит моложе.

— Гм-м… не знаю, успокоит ли это ее. Она очень расстроилась. Джулия не сообщила ей, что уходит из издательства. — Я остановилась как вкопанная, пораженная жуткой догадкой. — Вы не знаете, звонила она хоть кому-нибудь, чтобы сказать о своем уходе?

— Разумеется… Надеюсь, что да. Лу-Энн наверняка исключение. — Рита остановилась у двери конференц-зала, насупилась. — Но ты на всякий случай обзвони всех.

О Боже!

— Тебе все равно следовало это сделать, — добавила Рита. — А мне — сказать тебе об этом.

Я поплелась в свой кабинет, чувствуя, что потерпела поражение. Как я могла сказать женщине, которая скорее всего долгие месяцы трудилась над этим романом, что ее книга увидит свет с этой безобразной обложкой, изображающей растлителя малолетних? Лу-Энн будет страдать. Возненавидит меня.

Решит, что я — пустое место.

Войдя в кабинет, я увидела Касси — та стояла перед моей полкой, перебирая папки с рукописями.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Забираю кое-кого из твоих авторов.

— Что?

— Всего четверых. — И добавила после театральной паузы: — Пока.

— Рита ничего не говорила насчет того, что я должна отдать тебе своих авторов.

При упоминании Риты она презрительно скривилась:

— Разумеется, не говорила. Риты все утро не было. И я понятия не имею, где была ты, но мой телефон не переставал трезвонить.

— Почему? Из-за Лу-Энн?

Касси рассмеялась.

— Нет, просто авторы любовных романов сообщают друг другу, что Джулия уволилась и оставила новенькой всех, с кем работала. Новенькой, которая даже не знает, как выглядят буклеты с перечнем изданных книг!

— Я думала… — Минутку. Я похолодела. — И как кто-то мог об этом узнать?

Касси молчала, осознав, что прокололась, потом мотнула головой.

— А что, по-твоему, я должна была отвечать встревоженным авторам, которые мне звонили? «Не повезло вам, придется работать с этой новой пташкой, которая ничего не знает»? Авторы не идиоты, Ребекка. На кону их карьера.

— Их карьера или твоя?

Она ухмыльнулась, хватая толстую рукопись с моей полки. Мерзкая воровка.

— Я не новичок, — солгала я. С другой стороны, один-то день я уже продержалась.

— Точно. И помощь в написании мемуаров какой-то старушке равноценна четырем годам работы в издательстве?! Не подумай, что я жалуюсь. Жизнь несправедлива. Я всегда это знала.

Я сощурилась:

— Несправедливо забирать себе рукопись до того, как я переговорила с авторами.

Но призывами к справедливости Касси Сондерс, конечно, было не пронять. Рита ушла на совещание, так что в этот момент я могла только наблюдать, как Касси уносит свою добычу.

После ее ухода я упала на стул, лицо пылало от обиды. Наверное, мне следовало решительно ворваться к ней в кабинет и запихнуть в горло одну из украденных рукописей. Вместо этого я сидела и гадала: а может, мне воздали по заслугам? И решила, что, возможно, так оно и есть. Потому что, в конце концов, я заняла не свое место.

И требовалось лишь время для того, чтобы это стало известно всем.

Зазвонил телефон, и (еще не выучив первый урок) я автоматически сняла трубку.

— Я говорю с этой гениальной девушкой?

Какой-то мужчина явно ошибся адресом.

— Ребекка Эббот. Слушаю.

— Совершенно верно, Ребекка Эббот. Выдающийся редактор, как я слышал.

С моих губ сорвался нервный смешок.

— Я знаю… неизвестность убивает. Меня зовут Дэн Уитерби. — Имя и фамилия показались знакомыми, но я не могла вспомнить, где их слышала. — Агент Лу-Энн Селигсон.

— Да! Конечно! — Внезапно у меня возникло желание залезть под стол и заплакать. Не была я готова к этому разговору. — Как я понимаю, вы узнали о нашем разговоре с Лу-Энн.

— Да, и приношу свои извинения. Джулия позвонила мне, перед тем как ушла с работы, а я забыл предупредить Лу-Энн. Так что посыпаю голову пеплом.

Сквозь облака забрезжил солнечный свет. Но оставался еще растлитель малолетних.

— Эта обложка…

Он рассмеялся:

— Не волнуйтесь. Я думаю, на пару мы убедили Лу не устраивать скандал.

«Мы убедили?»

«Мы?»

Какое приятное, однако, слово. Я разом приободрилась. Внезапно осознала, какой дружелюбный тон у Дэна Уитерби.

— Я пыталась хоть что-то сделать…

— Я сказал Лу-Энн, что вы обязательно попытаетесь, — прервал меня Дэн. Как он догадался? Вернее, как пришел к этому далеко не самому логичному выводу? Он же вообще ничего обо мне не знал. — Я объяснил Лу-Энн, что на этом этапе практически ничего изменить невозможно.

— Правда?

Внезапно я задалась вопросом, как выглядит Дэн Уитерби. Голос у него был как у Рассела Кроу, когда тот говорил без австралийского акцента. Я откинулась на спинку стула. Мне нравился Рассел Кроу, если оставить в стороне проблемы поведения, свойственные многим, если не всем кинозвездам.

— И еще сказал Лу-Энн: если у вас даже половина тех достоинств, которые перечислила мне Мерседес в телефонном разговоре пятнадцатью минутами раньше, то она попала в отличные руки.

Мерседес, однажды допустив ошибку, не меняла своего мнения. Благослови ее Господь.

— Не знаю, что… — скромно зачирикала я.

Он рассмеялся.

— Я сказал Лу-Энн, что новый редактор — это даже к лучшему. Потому что вы, вероятно, будете прилагать дополнительные усилия, работая над ее очередной книгой.

Я поклялась, что приложу.

В тот момент не имело совершенно никакого значения, выглядел ли Дэн Уитерби как Рассел Кроу или как обычная дохлая ворона[36]. Он мог быть страшнее Квазимодо, но я точно знала, что уже по уши влюблена в него. Так действовал на меня его голос.

Мы обменялись еще несколькими фразами, прежде чем он положил трубку. Я заверяла его, что еще не оставила попыток поменять обложку к роману «Преследуя Паулу», он же говорил, что и так все образуется и вообще он чувствует, что таких редакторов, как я, еще нужно поискать. Короче, после нашего разговора настроение у меня резко улучшилось.

Я сидела и наслаждалась тем образом, который Дэн Уитерби впечатал в мое сознание. Я из тех, кто умеет разрешать проблемы. Не пасует перед трудностями. Добивается своего, решительно доказывая собственную правоту.

Секунды текли. Образ начал тускнеть.

Я вновь стала сама собой.

Посмотрела на часы в правом нижнем углу монитора и ахнула. Почти полдень! Я все утро пробегала с этой обложкой.

А ведь нужно звонить авторам!

Я просмотрела список, вычеркнула имена четверых, чьи рукописи украла Касси, подумала о китайском ресторане, который обнаружила за углом. Большая порция курицы в лимонном соусе и пекинские равиоли добавили бы мне храбрости.

Правда, могла отлететь пуговица на юбке, которую утром я застегнула с таким трудом…

Желудок урчал. Жалкий пакетик с ленчем, который я принесла из дома, насмехался надо мной. Разве я могла звонить двадцати одному… нет, семнадцати авторам, подкрепившись всего лишь салатом с тунцом и яблоком? Авторам, которые уже знали, что я — круглая идиотка, а может, и хуже.

Курица в лимонном соусе, курица в лимонном соусе, курица в лимонном соусе.

Вздохнув, я сняла телефонную трубку и набрала номер. Очень хотелось побыстрее с этим покончить.


К половине шестого я превратилась в выжатый лимон. Мало того что три часа разговаривала с авторами, так в самом начале пятого на пороге моего кабинета появилась Джейнис Уанч со списком долгов. За неполный день он удлинился еще на добрые полстраницы. Что-то — возможно, взгляд Джейнис — подсказывало мне, что я нерационально расходую рабочее время.

В конце дня я наполнила сумку «домашним заданием» и поплелась к лифту.

— До свидания, Ребекка, — попрощалась со мной Мюриэль. Телефоны молчали, но наушники на голове показывали, что она готова тут же ответить на телефонный звонок. Вот уж кто не тратил впустую ни секунды.