Кэролайн Андерсон - Розовый коттедж

— Любишь? Ты стоишь здесь и произносишь эти слова? Это ты ушла от меня и не собиралась возвращаться.

— Меня это убивало, — прерывающимся голосом сказала она. — Но я тебя люблю. В этом у меня нет сомнений.

— Тогда возвращайся ко мне.

— Нет. Не таким образом, как хочешь ты. Должно быть что-то большее. И я хочу знать, что осталось у нас с тобой, когда прежняя жизнь развалилась.

— Андреа, это…

— Макс! У вас все нормально?

— Да, — соврал он. — Послушайте, мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.

— Разумеется. Макс, как дела?

— Сам пока не знаю, — признался он. — Необходимо время. Вы не могли бы на следующие две недели внести изменения в мой график? Исключить все, что я наметил для себя?

— Я уже это сделала. Но я ожидаю приезда Ясимото.

Черт. Он совсем забыл про Ясимото. Ему следовало лететь в Токио из Нью-Йорка для подписания контракта.

— Может…

— Макс, это не проблема. Им займется Стивен.

— Нет. Стивену неизвестны все нюансы. Пусть они оба позвонят мне…

— Макс? — Голос за спиной заставил его обернуться. Джулия стояла с чашкой чая в руках, прислонившись к косяку двери. Она была босая, и пальцы на ступнях выглядели так по-детски… Но выражение лица было совсем не детским. — Никаких телефонных звонков, — с металлом в голосе напомнила она.

А он уже забыл, что она может быть непримиримой!

— Андреа, разберитесь сами. Поручите Ясимото Стивену. Мне нужно… В общем, тут… — он вздохнул, — две недели никаких дел.

— Ура! Мне ваша жена начинает нравиться. Надеюсь, у меня будет возможность с ней познакомиться. Не упустите свой шанс, Макс.

Боже, что произошло с Андреа? А он предполагал, что она на его стороне!

— Постараюсь, — пробурчал он.

— Если возникнут проблемы, я, конечно, вам позвоню. Дайте мне номер телефона вашей жены.

— Что?

— Я буду звонить ей.

— Зачем ее беспокоить?

— Право вето у нее.

Он выругался, потом извинился и протянул телефон Джулии.

— Андреа просит твой номер для экстренных случаев.

— Хорошо. — Джулия забрала у Макса мобильник и вышла, ногой прикрыв за собой дверь.

Он снова выругался, запустив в раздражении руку в волосы, и тут услыхал крик из детской.

Его дочки. Он прошлепал босыми ногами по лестничной площадке и вошел в комнату. Подойдя к кроватке, взял на руки ту, что проснулась и улыбалась ему. Ава? Он не был в этом уверен.

— Ты Ава? — громко спросил он, а она оглянулась в сторону второй кроватки. — Либби?

Девочка повернулась к нему и схватила за ухо. Он чуть-чуть отстранился, чтобы она не могла схватить его за нос, и почувствовал подозрительный запах. Что делать? Где Джулз?

— Макс?

— Я здесь, — ответил он, выходя из детской с Либби на руках. — Теперь ты довольна?

— Мм. Андреа приятная женщина. Я дала ей номер моего телефона и на всякий случай адрес.

— На какой такой случай? На случай пожара у меня в офисе?

— Это было бы бессмысленно. Ты что, разбудил Либби?

— Нет, она сама проснулась. И… ей нужна твоя помощь.

Джулия засмеялась, забрала от него ребенка и стала шутливо тереться носом о детскую шейку.

— Привет, шалунья. А кто у нас папа? Папа у нас цыпленок, да?

Джулия начала квохтать и кудахтать, а Либби радостно рассмеялась. Посмотрев на Макса поверх головки дочки, она увидела, что выражение лица у него становится мягче.

— Обращение с подгузниками — часть процесса обучения, — заявила она.

Макс стоял на безопасном расстоянии и смотрел, как Джулия меняла Либби подгузник. Передав ему девочку, она вымыла руки. Затем взяла из кроватки Аву и проделала то же самое с ней. Грязные подгузники она бросила в ведерко.

— Это не одноразовые подгузники? — спросил Макс, подойдя поближе.

— Ты удивлен?

— Да. Я, конечно, не знаю, но эта стирка… Разве не проще использовать одноразовые?

— Но в день восемь миллионов одноразовых подгузников выбрасывается на помойку.

— Восемь миллионов? Великий боже!

— Да. И они не разлагаются. Эти я могу выстирать и высушить, что дешевле и полезнее. Сделаны они не из хлопка, а из бамбукового сырья. Они прочные и мягкие. Правда, Ава?

— Как тебе удается одновременно справляться с обеими? — в полной растерянности спросил Макс.

Джулия с улыбкой пожала плечами.

— Стратегия проста: сначала занимаешься той, которой ты необходима сию минуту, а другая ждет. Обычно ждет Либби, потому что Ава более нетерпеливая.

— Выходит, она уже научилась тобой манипулировать?

— Конечно. Вся в тебя.

— Не уверен, что это комплимент.

— Нет, не комплимент, — усмехнулась Джулия. — Но дети очень сообразительны и быстренько тебя раскусят. Сам увидишь. Итак, девочки, пора завтракать.

— Только, пожалуйста, без этой отвратительной липкой смеси, — взмолился Макс.

— Нет-нет. На завтрак каша и фрукты, но вымазаться они могут. Я позволю тебе потом их умыть.

У Макса был такой озадаченный вид, что Джулия едва не рассмеялась, но вспомнила, что любой нормальный отец восьмимесячных младенцев уже знает, что его дети едят на завтрак, и умеет менять им подгузники. У Макса нет подобного опыта, и в этом виновата она. Джулия отвернулась, чтобы он не заметил ее смущения, и с Авой на руках спустилась вниз, оставив ему Либби. Хорошо бы во время завтрака не глядеть на Макса в халате, достаточно коротком, чтобы лицезреть его загорелые, мускулистые ноги. А учитывая тот факт, что под халатом ничего не надето… Да, надо держать себя в руках и повторять, что ей это безразлично. По крайней мере пока они не найдут точек соприкосновения. Им с Максом предстоит долгий путь друг к другу.

Макс с трудом постигал науку ухода за младенцами. Ему пришлось туго. Надо было держать мисочку так, чтобы Либби не сунула туда пальцы. А если уж сунула, то поймать ладошку прежде, чем она успеет вытереть ее о свои волосы или о его лицо. Боже! К концу завтрака ему придется идти под душ.

— Держи.

Он поднял голову и взял из рук Джулии влажную салфетку.

— Отодвинь миску, — посоветовала она.

Он поставил миску подальше и вытер липкую кашу с ручонки Либби. Джулия была рядом, готовая прийти на помощь.

— Так, безобразница, давай-ка еще разок. — Макс повесил салфетку на край раковины и снова взял в руки миску с ложкой. — Открывай рот.

Он скормил ей почти все, но тут Либби, расплывшись в улыбке, выплюнула кашу прямо ему в лицо и перемазалась сама. Макс со вздохом встал, намочил салфетку и вытер грязную рожицу. Это девочке не понравилось — она завопила на всю кухню, а стоило ему убрать салфетку, как опять заулыбалась.

— Ты же леди, — нравоучительно произнес он, вытирая пальчик за пальчиком. Дочка при этом гукала и пыталась вылезти из детского стульчика.

— Что теперь? — спросил Макс Джулию.

— Пора их купать. И это сделаешь ты. — Увидев, что такая перспектива не на шутку его испугала, она заверила: — Ты справишься.

Но он не разделяв ее оптимизма и боялся опять выглядеть полным дураком или — что еще страшнее — сделать что-нибудь не так.

— Я, пожалуй, оденусь, — сказал он, а она засмеялась.

— Не стоит — ты, скорее всего, вымокнешь. Похоже, она получает от его промахов удовольствие! Макс сжал зубы, едва удержавшись от резкости, и понес Либби наверх. У ванной он остановился и спросил:

— Что теперь?

— Опусти ее на пол, положи на живот — пусть поползает. А тем временем наполни ванну. Вот возьми еще и Аву, а я схожу за одеждой. Пока что их не раздевай, чтобы они не простудились.

Простудились? Каким образом? В ванной жарко. Но они ведь крохи. Что он об этом знает? Вчера он чуть не обварил Аву.

Напуская воду в ванну, он вспомнил, как учила его мама: сначала холодная вода, потом горячая. Он так и сделал. Проверив воду, решил, что она достаточно теплая. А может, нет? Черт, он не станет рисковать — не дай бог, опять обожжет ребенка! И закрыл горячий кран.

— Ава, что ты делаешь? — Он изъял из цепких детских ручонок ершик для туалета, который дочка едва не засунула в рот, и направил ее в другую сторону. — Ванна готова! — громко крикнул он.

— Вода горячая?

— Нет!

— Тогда раздевай их. Я сейчас.

Первой он раздел Аву, потом Либби. Либби он усадил на коврик, подхватил Аву, успевшую уползти к унитазу, и осторожно опустил в воду. И мгновенно вытащил, так как девочка издала душераздирающий вопль.

— Что опять? — Джулия влетела в ванную и, выхватив из его рук ребенка, бросила на Макса взгляд львицы, спасающей своего детеныша. — Ты же сказал, что вода не горячая!

— Так и есть!

Джулия нагнулась и потрогала воду, потом покачала головой и со смехом села на край ванны.

— Да, ты прав. Бедная девочка могла замерзнуть.

— Замерзнуть?

— Ага.

Макс тяжело вздохнул.

— Я не хотел…

— Обжечь их? Ладно, прости. Но должен же присутствовать хоть какой-то здравый смысл?

— У меня, очевидно, его нет, — раздраженно ответил он. Ему все это надоело! Что еще он сделает не так?

Но Джулия над ним сжалилась:

— Макс, ты молодец. Смотри, воду проверяют внутренней стороной запястья. Она должна быть приятной: ни горячей, ни холодной.

Черт. Он не переживет эти две недели. А что уж говорить об оставшейся жизни?

— Почему все так сложно и тяжело? — пробурчал он, оттаскивая на этот раз от унитаза Либби. Он опустил ее в воду рядом с сестрой и с кислой усмешкой спросил: — Надеюсь, у четырнадцатилетних девочек подобных проблем не будет?

— Будут другие — они могут забеременеть, — утешила его Джулия.

Они стояли вдвоем на коленях, задевая друг друга плечами, а ее бедро то и дело касалось его бедра. И все его мысли были заняты ею — он думал исключительно о том, как схватит ее и станет целовать мягкие, пухлые губы…

— Ой!

Джулия со смехом вытащила пальчики Либби из волос Макса. В нос ему ударил запах ее кожи, и он чуть было не упал через край ванны. Заставив себя переключиться на следующий «урок» в классе отцовства, он спросил:

— Итак, что дальше?

В конце концов, девочки были вымыты, вытерты и одеты в крошечные джинсовые комбинезончики и теплые кофточки. После этого Джулия объявила, что, как только он сам оденется, все отправятся на прогулку.

— Разве они могут ходить? — спросил Макс, на что Джулия закатила глаза к потолку.

— Нет, конечно. Мы возьмем коляску.

Разумеется, они не умеют ходить. Они только ползают. В особенности в сторону унитаза. Макс положил ершик на подоконник, быстро принял душ, чтобы смыть детский завтрак с волос, глаз и носа. Затем оделся и спустился вниз.

— Все готовы?

Джулия критически его оглядела.

— Ты не в джинсах?

— Ты же знаешь, что я их не ношу. — И, увидев, что она опять закатила глаза, спросил: — Что? В чем дело, скажи на милость? Это что, порок — не носить джинсы?

— Нет, — спокойно ответила она. — Дело в том, что раньше они тебе были не нужны.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Да, их у меня нет, потому что они мне ни к чему.

— И ты собираешься в брюках от итальянского портного ползать по полу с девочками и собакой?

Он посмотрел себе на ноги.

— Поедем и купим.

— Чудесно.

— Раз уж будем в городе, то зайдем в автосалон и поменяем машину на что-нибудь более подходящее для детей.

— А чем плоха моя машина? — удивилась Джулия.

— Я говорю не про твою машину, а про свою, — уточнил он.

— Но, Макс… тебе ведь она нравится.

— Ну и что? — пожал он плечами. — Необходима машина, куда поместятся детские креслица.

— Ты можешь брать мою машину.

— Это, кажется, машина Блейка?

Джулия закусила губу.

— Есть еще вариант, — сказала она. — Ты покупаешь другую машину и оставляешь ее на время здесь, пока снова не приедешь.

Он пристально посмотрел на нее и отвел взгляд, чтобы она не заметила, как ему неприятно это слышать. Они говорят так, словно она останется жить здесь, а он вернется без них в Лондон.

В одном из универмагов они купили джинсы, кроссовки и пару джемперов. Макс вышел из примерочной кабинки, чувствуя себя странно и неловко в непривычном наряде, но Джулии он показался умопомрачительно красивым.

— Ну как, лучше? — проворчал он. Она улыбнулась.

— Намного лучше. А теперь пойдем разбираться с машиной.

Это оказалось просто, поскольку в автосалоне имелась подходящая модель. Продавец отдал Максу ключи, и домой они поехали процессией: впереди Джулия с детьми, а за ними он в новой и пока что чужой машине.