— А курорт помог твоей матери?

Лицо Нелли посветлело.

— Ей действительно стало лучше. Мы несколько месяцев пробыли в Европе. Папа и я были так рады, что она поправляется. К тому же мы многое повидали там, в частности, работы великих художников. Это были прекрасные месяцы. — Тоскливая улыбка воспоминаний заиграла на лице Нелли.

— Что было дальше, дорогая?

— Мама умерла.

Деймон ожидал, что она сейчас заплачет. Но слезы не появились.

— Умерла в Германии, во сне. Так мирно и спокойно. Мы с папой были рады, что оказались в этот момент рядом с ней.

Нелли замолчала, и Деймон решил не подталкивать ее. Она долго кусала губы, прежде чем продолжить.

— Это были самые мрачные дни для нас обоих. Я просто боялась, что папа не выдержит и совершит что-нибудь страшное. Он был не в себе от горя.

И вдруг глаза ее зажглись злостью.

— Мало того, что мы вынуждены были везти тело мамы в железном гробу, когда мы приехали домой, нас в нашей гостиной ждали Раффины: Чарльз, его отец и их поверенный. Чарльз знал нашу домоправительницу и, заговорив ей зубы, вошел с ней в дом. Оказывается, к тому времени они обнаружили пропажу денег.

— Этот негодяй не тратил время даром, так я понял? — спросил Деймон, и у него снова зачесались руки.

— Они даже не стали дожидаться, пока мы похороним маму. — Нелли вздохнула, и по ее щеке покатилась слезинка, которую она тут же смахнула.

Деймон придвинулся к ней и взял ее за руку, такую маленькую, холодную и дрожащую.

— Они посадили твоего отца в тюрьму?

— Нет, слава богу, не посадили. Папа столько лет был врачом у многих важных семейств в городе, и среди его пациентов были жена судьи и сын шерифа. Эти люди использовали свое влияние в защиту отца. Но и Раффины обладали большой властью.

— А как себя повел Чарльз после того, как узнал, что твой отец украл у них деньги?

— Вот в этом все и дело, — ответила Нелли. Слезы исчезли, она выпрямилась в кресле, и в глазах ее загорелся огонь возмущения. — Чарльз и его семейство пришли в ярость: как быть с нашей помолвкой? Они расценили поступок отца как предательство с моей стороны. Но поднимать шума они не хотели, и Чарльз просто расторг нашу помолвку. Он считал себя страшно оскорбленным и униженным. Судья отложил на время тюремное заключение отца, но оштрафовал его и потребовал вернуть назад все деньги.

— Это и есть та сумма, которую ты выплачиваешь?

— Сумма была довольна большая, а папа скончался через шесть месяцев после суда. Он просто умер от тоски по маме. Конечно, я унаследовала все и отвечаю за этот долг. Мы, Эшли, всегда платим свои долги.

— Глупости, — заявил Деймон. — Ты ведь не совершила никакого преступления. — Он сжал ее руку, невольно испытывая неприязнь к ее отцу, оставившему дочери такое наследство. — Ну, а что было дальше с Чарльзом?

Нелли взглянула на него так, что он понял: эту тему лучше бы не затрагивать. Тем не менее, она ответила:

— Чарльз, судя по всему, не мог до конца смириться. Он присылал мне то грубые письма, то неуместные подарки.

— Подарки с намеком, — подсказал Деймон, а когда она кивнула, он с трудом подавил в себе ярость. — Продолжай.

— Тогда я обратилась к папиному поверенному, мистеру Смиту, и он юридически оформил порядок выплаты долга. Я очень боялась, но понимала, что это надо сделать. Мой расчет был на стремлении Раффинов не придавать этому делу гласности. После чего я собрала чемоданы, взяла два рекомендательных письма от знакомых семей в городе и начала жить своей жизнью.

— А Чарльз стал преследовать тебя?

— Да, он искал меня повсюду. Чарльз может быть очень упрямым и напористым. Но мне все время удавалось немного опережать его… до сегодняшнего момента.

— Стало быть, ты с тех пор так и работала компаньонкой?

— Да, — спокойно ответила Нелли. — Последние три года.

— И твои рекомендательные письма были подлинными?

— Разумеется, — подтвердила она совершенно искренне. — А как иначе я могла бы их получить?

Деймону стало стыдно за свои прежние подозрения. А Нелли продолжала:

— Мистер Смит, мой поверенный, предупредил меня сразу же, как только я покинула Чарлстон, что Чарльз ищет меня. — Нелли о чем-то задумалась. — Хотя у него, собственно, не было никаких особых причин искать со мной встречи. И я всячески избегала ее, но вот сегодня…

— Так чего же он хотел?

Нелли поморгала, глядя на Деймона, и естественный румянец, вернувшийся было к ней, снова растаял.

— Он требует немедленного возврата денег.

— Он их получит, — заявил Деймон, хотя ее ответ и не совсем удовлетворил его. — А чего еще он добивается?

Нелли открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но в этот момент в комнату ворвалась миссис Робардс.

— Вот лед, который вы просили, дорогая. Простите за столь долгую задержку, но мне пришлось послать за ним в лавку мясника.

Нелли завернула лед в полотенце, села рядом с Деймоном и приложила к его руке. Аромат сирени и холодный компресс заставили его забыть о боли. А тепло ее тела возбудило в нем страстное желание обладать ею.

Пока Нелли держала его руку, он не мог не думать о том, что, если Раффин преследовал ее в течение трех лет, вряд ли его интерес к ней исчезнет оттого лишь, что кто-то вручит ему банковский чек на сумму ее долга.

18

После ужина они еще долго сидели в салоне миссис Робардс. Нелли, как могла, оттягивала время расставания, нарочно не замечая, что лампа уже догорает. Наклонившись над столом, она с жадностью слушала новости о Роузвуде. Присутствие Деймона придавало ей силы в борьбе со страхом. Ей хотелось прикоснуться к нему, но их разделял стол и бдительность миссис Робардс. Нелли расспрашивала о здоровье Изетты, о Вэрине, о Клео и об Элайдже. Она отчаянно нуждалась в новостях из дома — вернее, из места, которое стало ей родным.

Деймон дал себе волю и с удовольствием развлекал ее всевозможными новостями. Она внимательно слушала его ответы на каждый свой вопрос и радовалась тому, что все шло хорошо. Деймон положил раненую руку на стол и наклонился вперед, поближе к Нелли. К его большому удовольствию, беседа протекала без недомолвок — легко и свободно.

Когда тема «Роузвуд», видимо, была исчерпана и лампа должна была вот-вот потухнуть, Нелли, наконец, призналась:

— Я очень обрадовалась, увидев тебя на площади.

— Обрадовалась? — Деймон откинулся на спинку стула, а взгляд его стал холодным и скептическим. — Ты убегала от меня так, будто я был последним человеком на земле, кого бы ты хотела видеть.

— Правильно. Но дело в том, что я приняла тебя за Чарльза, — объяснила Нелли, совершенно не задетая холодным взглядом Деймона. — Когда Рене сказал мне, что мужчина, о котором я его предупреждала, купил у него рисунок с павлином, я подумала, что это мог быть только Чарльз. Деймон кивнул.

— Рене, это тот уличный художник?

— Рене мой друг. — Нелли не смогла сдержать улыбку гордости. — Товарищ по профессии.

— А интересно, художники всегда целуют своих товарищей по профессии? — Деймон постучал вилкой по тарелке и нахмурился.

— Рене всегда был моим настоящим другом, — сказала Нелли и тут вдруг сообразила, что Деймон ревнует. — Я встретила Рене, когда первый раз приехала в Новый Орлеан. Мы быстро подружились, но ничего более между нами не было. Ты же знаешь, Деймон, кроме тебя, у меня не было любовников.

Нелли отвела взгляд в сторону, но почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.

— Я это действительно знаю, — подтвердил он, не глядя на нее. — И буду стремиться к тому, чтобы так это и осталось, — добавил он.

В доме уже давно было темно и тихо. Лишь иногда мимо открытых дверей салона проходила миссис Робардс, напоминавшая, что они здесь не одни.

— Мне лучше уйти, — вздохнув, сказал Деймон. Протянув над столом руку, он дотронулся до ее руки и поднялся с дивана. — Завтра я приду за тобой, и дневным рейсом мы отправимся в Роузвуд.

— Деймон, я не знаю… — начала Нелли, покачав головой. — Я рада, что ты теперь знаешь правду, но представляешь, как ее воспримут твои тетушки?

Он нахмурился.

— Я не собираюсь ничего им рассказывать. Если не хочешь возвращаться ради меня, сделай это ради тети Изетты. И она, и Вэрина очень скучают по тебе. Мне кажется, ты — важное условие выздоровления Изетты.

Нелли подумала, как приятно ей будет снова оказаться в этом уютном доме, слушать шум дождя в своей комнате наверху и гулять по саду тети Вэрины, полному чудесных цветов. И потом: она же теперь должница Деймона. А он даже не упомянул о ее долге, когда говорил о возвращении ради тети Изетты.

— Я очень привязалась к твоим тетушкам, Деймон. И хотела бы всячески помогать им.

— Прекрасно, — сказал Деймон, и лицо его стало непроницаемым. — Я вернусь за тобой завтра после того, как устрою все со своим поверенным, и мы отправимся в Роузвуд.

Он наклонился и поцеловал ее долгим сладким поцелуем. Нелли обняла его за плечи и страстно прижалась к нему всем телом. Ей так не хотелось его отпускать после стольких долгих дней разлуки.

Она даже впервые пожалела, что миссис Робардс придерживается таких строгих порядков относительно джентльменов-посетителей. Осознавая, как она любит Деймона, Нелли с трепетом подумала, что ничего сейчас не желает сильнее, чем провести ночь в его объятиях.

— Завтра ночью в Роузвуде разделять нас будет лишь несколько шагов, — шепнул ей в ухо Деймон.

Нелли вздрогнула, устыдившись: неужели он прочел ее непристойные мысли?

— Да, — покраснев, согласилась Нелли, и перед ее мысленным взором всплыли воспоминания об их первой встрече на балконе, о его твердых мускулах под ее руками. Она захотела, чтобы Деймон еще раз ее поцеловал, но он отпустил ее и направился в двери.

— Деймон, — позвала она.

Он обернулся.

— Да?

— Возьми с собой кого-нибудь из слуг миссис Робардс, — попросила она, вспомнив вдруг, как страшно ночью на темных улицах Нового Орлеана.

Он рассмеялся.

— Со мной ничего не случится, девочка моя. Я бывал в местах и похуже ночного Орлеана. До завтра.

И он ушел. Нелли, охваченная дурными предчувствиями, долго смотрела ему вслед, стоя в темноте салона. В «местах похуже», о которых говорил Деймон, не было тени Чарльза Раффина за углом. Она никак не могла отделаться от постоянно возникавшего опасения, что ее бывший жених еще не сказал свое последнее слово.

У себя в комнате она открыла ставни, которые днем защищали помещение от горячих лучей солнца. Легкий прохладный ветерок с озера Понтчар-Трейн сразу же разогнал духоту. Уличный фонарь давал достаточно света, чтобы Нелли могла раздеться и надеть тонкое ночное одеяние. Она залезла в кровать, привязала москитную сетку и легла, даже не накрывшись одеялом. Чувствовала она себя совершенно опустошенной — и физически, и эмоционально. Встреча с Чарльзом была для нее шоком. Она понимала, что, если они когда-либо столкнутся лицом к лицу, он поведет себя самым мерзким образом. Она ожидала от него любых обвинений и оскорблений. Так и случилось: с самого начала этой встречи его главной целью было унизить ее. И тут она вспомнила, как на ее защиту встал Деймон. Завтра она сядет с ним на пароход не потому, что это разумное решение, и не из-за денег, которые она теперь должна ему и его тетям. Она поедет с ним в Роузвуд потому, что хочет видеть снова мисс Изетту и мисс Вэрину. Потому, что хочет быть рядом с Деймоном.

Удовлетворенная таким решением, Нелли быстро заснула. Над ее головой ветерок колыхал москитную сетку, а в голове мелькали приятные фантазии.


Какой-то странный звук, что-то вроде скрипа или скрежета, разбудил Нелли. Она очнулась от своего приятного сна, испытывая сожаление от того, что он прервался. Она открыла глаза. В комнате было тихо, и она поняла, что этот звук не из ее сна, а доносится с улицы. Нелли поднялась и прислушалась. Ничего. Она ждала, не зная, что предпринять. В ночную пору в доме миссис Робардс всегда бывало тихо и спокойно.

И вдруг, разрывая тишину, снова раздался громкий скрежет. Металл по металлу. Это распахнулись ворота во дворе, и вслед за скрежетом послышались мужские голоса. Нелли услышала голос Реджиса, который обычно спал в сторожевой будке рядом с воротами. Он произнес ее имя, и в его голосе прозвучали страх и предостережение. Тут же послышался какой-то глухой, неясный звук, после чего наступила тревожная тишина.

Нелли отбросила москитную сетку и соскочила с кровати. Тяжелые сапоги грохотали по ступенькам лестницы, ведущей к ее комнате. Она схватила свое платье, но тут же поняла, что это бессмысленно, и подняла с пола туфлю. Дверь в комнату распахнулась, и ее ослепил свет фонаря. Отступая назад к кровати, Нелли прикрыла глаза, чтобы яркий свет не мешал ей разглядеть вторгнувшегося к ней человека. У двери стоял незнакомый мужчина невысокого роста, но крупный, широкоплечий, закутанный в темную накидку.