– Нет, ты это видела. Тоня? – спрашивала Мария Андреевна. – Да что она о себе возомнила! Не хватало, чтобы кукурузные жены сюда таскались! У них есть парикмахерские эконом – класса. Да и что можно сделать с такими запущенными волосами? А ее кожа? Ты это видела? Наверняка пьет, как и ее муженек! Да она мне всех приличных клиенток распугает. А у моего салона в городе отличная репутация!

– Но Маша, – мягко заметила Тоня, и Марика узнала голос лучшего и всеми любимого мастера Антонины Николаевны, которая работала в салоне много лет, с первого дня его открытия, – ты не права! Ты же всегда любезно относилась ко всем клиенткам. И неважно каков их социальный статус! Ты даже и зал специальный выделила для среднего класса, как ты выразилась. Ты успокойся!

– Откуда у нее деньги? Модельная стрижка, окраска, укладка совсем для нее недешево обойдутся! – уже тише заметила Мария Андреевна. – Да и зачем ей новая прическа? Не вижу смысла!

– Я тебя просто не узнаю, – сказала Антонина Николаевна. – И понимаю, что причина твоего необоснованного раздражения лишь в том, что это мать дружка твоей дочки. И хочу заметить, что все это поймут, если ты позволишь себе что-нибудь недостойное по отношению к этой женщине.

– Сейчас еще и Марика придет! – с досадой заметила Мария Андреевна. – Но она всегда в VIP – зале, так что не пересечется с этой женщиной.

– А если и пересечется, то что случится-то? – спросила Антонина Николаевна.

Марика не стала дослушивать их разговор, развернулась и вышла в коридор. Она кусала губы от досады. Она и представить не могла, что ее мать так агрессивно настроена против матери Кирилла. Девушка прошла вглубь, открыла одну из дверей и попала в подсобку зала для среднего класса. Мастера все были заняты, и помещение оказалось пустым. Она приблизилась к приоткрытой двери и заглянула в зал. Татьяна Павловна сидела у столика возле окна. Ей уже заканчивали укладывать волосы. Марика с трудом узнала ее. Прическа была стильной. Ей сделали короткую стрижку модной формы, волосы выкрасили в красивый темно-каштановый цвет, который полностью скрыл седину. Но эффект оказался не совсем удачным, потому что лицо от этого стало выглядеть почему-то только старше и еще бледнее. Казалось, что это парик, настолько не соответствовали эти молодые блестящие волосы бледному одутловатому лицу с опухшими тусклыми глазами, обвисшими щеками и опущенными уголками губ.

– Все готово! – сказала мастер, когда выключила фен и сняла пеньюар. – Надеюсь, вы довольны? Но за волосами нужен постоянный уход. Вы их сильно пережгли химией.

– Да, да, – кивала Татьяна Павловна, растерянно глядя на свое отражение.

– Вам бы и масочки для лица не помешали, – добавила мастер, – да и массаж очень освежает. У нас отличный косметолог. Можете сейчас записаться.

– Да, да, – говорила Татьяна Павловна и продолжала кивать, как заведенная. – Спасибо вам огромное, – сказала она, наконец, оторвавшись от зеркала и глядя на мастера.

– Оплата через кассу, – добавила та и улыбнулась.

– Хорошо, – тихо произнесла Татьяна Павловна и вдруг достала из кармана мешковатого пиджака шоколадный батончик и сунула его в руку мастера. – Это вам, девушка. Еще раз спасибо!

– Да что вы? – изумилась та. – Это не нужно!

Ее выщипанные и аккуратно подведенные брови взлетели. На холеном гладком лице появилась усмешка. Но она тут же сделала равнодушный вид и положила батончик на свой столик. Татьяна Павловна сразу с облегчением заулыбалась и быстро направилась к выходу из зала.

– Касса у нас на «ресепшн», – громко сказала ей вдогонку мастер.

Но та уже вышла в коридор.

– Ты думаешь, она знает, что такое «ресепшн»? – заметила хорошенькая блондинка, которая в этот момент мыла голову клиентке. – Ой, не смешите меня! Думаю, эта женщина больше сюда не придет! Видели ее лицо, когда она узнала, сколько стоят услуги, которые она получила у нас? Это наверное ее месячная зарплата!

Марика не дослушала пересуды мастеров, отошла от двери и села на стул возле окна, закрытого белыми жалюзи. Вся сцена вызвала в ее душе и возмущение и стыд одновременно. Кроме этого ей было очень неприятно видеть мать Кирилла в таком окружении. Татьяна Павловна выглядела жалко, весь ее вид говорил о том, какой образ жизни она вела. Пелена любви, если можно так выразиться, которая застила Марике глаза все это время, на мгновение спала. И девушка ясно увидела, какова среда, в которой вырос ее любимый, осознала, что ей придется породниться с такими людьми, войти в их семью, хочет она того или нет. К тому же она поняла, насколько отрицательно настроена ее мать против подобных отношений. Причем не именно против Кирилла, а против системы, к которой он принадлежал, потому что совместить эти две системы в принципе было невозможно. Слезы обожгли глаза, но она взяла себя в руки.

«Ничего! – думала Марика, вытянув влажную салфетку из баночки, стоящей на столе. – Кирилл хочет уехать в Москву после окончания школы. Я через год по – любому поступлю в московский ВУЗ. И мы будем вместе вдали от всех этих условностей и проблем!»

Утешив себя этими рассуждениями, девушка вытерла глаза, вздохнула и вышла из подсобки. Она вернулась по коридору в зал «для особо важных персон». Мария Андреевна сразу начала выговаривать ей за опоздание и за то, что она держит из-за нее самого лучшего мастера, у которого время расписано по минутам. Но Марика была на удивление молчалива. Она села в кресло и позволила делать Антонине Николаевне все, что та сочтет нужным. Мария Андреевна, видя ее настроение, тоже скоро замолчала, а потом ушла, сославшись на срочные дела.

Прошло два дня. Кирилл на время своей болезни запретил Марике приходить к нему. И она была из-за этого постоянно в подавленном настроении. Наутро шестого дня их вынужденной разлуки она проснулась с твердым намерением сегодня обязательно увидеться с ним. Она решила, что после занятий поедет к нему и будет звонить в дверь до тех пор, пока Кирилл не откроет. Приняв это решение, Марика моментально почувствовала, что успокаивается. Она выглянула в окно. День обещал быть ясным. И вообще для апреля погода стояла очень теплая. Она надела форменную клетчатую юбку, белую блузку и синий жилет, решив, что в пиджаке ей будет слишком жарко. Накинув сверху короткий светло-серый плащ, Марика отправилась в лицей. На занятиях она была крайне рассеянна и не могла дождаться их окончания. Ей казалось, что она не видела Кирилла вечность, ее душа изнывала от тоски по нему. Когда в половине пятого она, наконец, покинула лицей, то тут же захотела помчаться к любимому. Но, глянув на себя в большое зеркало в раздевалке, решила, что все-таки лучше заехать домой и переодеться.

Когда Марика подходила к дому, то заметила какого-то парня. Он походил на скина своей бритой головой и черной одеждой и выглядел нетипично для местных ублёвских парней. Она даже в какой-то миг подумала, что это Череп, но, приглядевшись, поняла, что обозналась. Бритый был явно ниже ростом и не такой накачанный. Увидев, что Марика смотрит на него, он ускорил шаг и скрылся за густыми, уже начавшими зеленеть кустами сирени. Она пожала плечами, и тут же забыла о нем. Зайдя в дом, быстро переоделась и наскоро перекусила. Потом взяла телефон и задумчиво на него посмотрела. От Кирилла за сегодня пришли всего две СМС, и те утром. Одна сообщала, что он чувствует себя намного лучше, другая была полна нежных слов и обещаний, что уже через пару дней они непременно встретятся.

«Вот сегодня и встретимся! – улыбнулась Марика и тут же передумала звонить Кириллу. – Пусть это будет сюрприз!»

Она подошла к зеркалу и внимательно себя оглядела. В отражении стояла стройная девочка в узких черных джинсах, проклепанных по наружным швам металлическими звездочками, в черной куртке с капюшоном, верх которой розовел узкими полосками. Под курткой виднелась светло-сиреневая кофточка с контуром черных крыльев на груди. Прическа тоже была в стиле. Угольно – черная, недавно хорошо прокрашенная челка падала ей на подведенные глаза. На шее болтался шарф, пестреющий черными, сиреневыми, розовыми и красными полосками. Марика выглядела как обычная эмо – гёрл. И это придавало ей уверенности, словно она спряталась за привычной маской. Глянув на большие часы в гостиной и увидев, что уже почти шесть вечера, она заторопилась.

«Еще не хватало с его родителями столкнуться! – думала она, зашнуровывая кроссовки. – Ведь хотела пораньше! Хотя Татьяна Павловна вроде на сутках сегодня, а отец вечно пьян и отсутствует»

Марика вышла из дома и быстро двинулась по улице. Но через несколько метров наступила на собственный шнурок и чуть не упала. Она присела и начала зашнуровывать левую кроссовку. И боковым зрением заметила, что ее обходит какой-то парень. Она вскинула глаза и с легким удивлением заметила давешний бритый затылок. Выпрямившись, посмотрела вслед. Но бритый шел быстро и не оглядывался.

«Может, в гости к кому приходил, – подумала она. – Но кто у нас тут может дружить с таким явным скином или даже гопом?»

Парень стремительно удалялся, и она быстро перестала о нем думать, сосредоточившись на более приятных мыслях. Марика представляла, как совсем скоро увидит ясные глаза Кирилла, почувствует вкус его губ, его объятия. Она так размечталась, что даже не заметила, как оказалась возле его дома. И когда увидела его удаляющуюся фигуру, то замерла, в первый миг подумав, что у нее видение. Но это был действительно Кирилл. Она сразу узнала его черные волосы, стройные ноги в узких джинсах, легкую подпрыгивающую походку, черную куртку и полосатый цветной шарф, длинные концы которого развевались от быстрой ходьбы. Кирилл шел вдоль дома, удаляясь от нее. Она бросилась за ним, хотела крикнуть, но потом подумала, что все это выглядит странно. Кирилл уверял ее, что никуда не выходит, что чувствует себя еще не очень хорошо. Буквально вчера у него вновь поднялась температура, как он ей сказал. Марике кровь бросилась в голову. Она поверить не могла, что он способен ее хоть в чем-то обманывать. Но причина для такого поступка должна была быть очень веской. И Марика, не в силах рассуждать здраво, тут же решила, что у Кирилла новое увлечение, что он спешит на свидание. Привычный приступ ревности охватил ее и затуманил разум. Она не стала догонять его, а пошла медленно, не выпуская из вида. Вдруг ее осенило, и она набрала его номер. Увидев, что он замедлил шаг и достает из кармана телефон, девушка зашла за первое попавшееся дерево и остановилась.

– Да, солнышко, – мягко сказал он.

– Привет, Кирюфка! – ответила Марика, пытаясь унять волнение. – Как ты себя чувствуешь? Может, все-таки сегодня увидимся?

– Нет, котеночек, – ласково ответил он. – Я же тебе еще утром написал, что пока никуда не могу выйти, так как не выздоровел до конца. Да и голова сейчас разболелась очень сильно. И ко мне тебе лучше не приходить. Отец третий день пьет.

– Хорошо, – ответила она. – Целую.

– Ты только не обижайся! – торопливо заговорил он. – Я сам безумно соскучился и хочу тебя увидеть. Давай потерпим еще пару дней?

– Давай, – согласилась она.

– Люблю тебя, целую долго и нежно. Не скучай! – сказал Кирилл.

– И я тебя, – тихо проговорила она и чуть не расплакалась.

Убрав телефон в карман, выглянула из-за дерева. Кирилл ускорил шаг и двигался к шинному заводу. Она пошла следом, не упуская его из вида.

«Это точно свидание! – думала она, с трудом сдерживая слезы. – Но как он может?!»

Марике хотелось догнать его и все высказать. Но она сдержала себя и решила проследить за ним, а потом уже устраивать разборки, если ее подозрения подтвердятся.

Когда Кирилл свернул в довольно узкий переулок, ведущий к проходной завода, она замедлила шаг, так как переулок обычно был пустым и хорошо просматривался. Но на ее счастье в этот момент целая толпа рабочих вышла из заводской проходной. Кирилл со многими здоровался, но шел дальше, не с кем не останавливаясь. Марика решительно двинулась за ним, но по другой стороне переулка. Толпа рабочих разделила их. На Марику никто не обращал внимания. Мало ли девочек – эмо ходят по улицам с несчастным видом, опустив голову и спрятав пол-лица под челку. Она никак не могла понять, куда направляется Кирилл.

Он миновал завод, прошел грязную улочку, на которой стояли дома барачного типа и оказался возле кузницы. В последнее время она процветала. Спрос на кованые изделия значительно вырос, потому что ублёвцы, наконец, осознали, что эксклюзив всегда престижнее штамповки. И начали активно украшать свои замки коваными решетками, оградами, скамьями и прочими художествами. К тому же почти у всех имелись камины. Кто-то один выбросил фабричные каминные принадлежности и заказал в кузне единственный экземпляр по своему эскизу. И тут же началась повальная мода на каминные щипцы, совки, кочерги, подставки для дров, на каминные решетки исключительно по индивидуальному заказу. Кузницу расширили, взяли нескольких подмастерьев. А пару лет назад при ней организовали музей оружия, который быстро приобрел в городке большую популярность. Он занимал огромный подвал, который находился под административным зданием.