«позеры канешно жесть, бесят, хотя я и ЭМОбой, и не должен никаво бить, но всё таки позеров я иногда бью, уж сильно они мну бесят!!!! просто ненавижу их!!!»

«Вы все просто завидуете Эмо кидам! Вам гопникам больше заняться нечем, чем как в чужую жизнь лезть!! Занимайтесь дальше своим гопушеством, а к нам не лезьте!»

«Слышь, ты, эмоуй! Знаем мы ваши развлечения! Ноете всегда, потом сопельки на челку свою наматываете, а когда вас кто нить бросит, так вы сразу вены резать и все кровью своей розовой заливать! Лучше прыгайте с крыш!»

«Я на парте ангела с ножом нарисовала. Теперь я этот рисунок до 11 класса буду видеть!»

«Я тоже собирался уходить (маленький шрамик на левом запястье все еще) – передумал…»

«у эмо-kids свои мировазрения, они живут как им хочется… и я им завидую. (Вы думаете, что это тупые плаксы, которые прожигают жизнь и тупа фотают себя с верху… да это так) они же не трогают другие субкультуры, так и Вы их не трогайте…»

«Вот сейчас собираюсь в школу! Снова его увижу! Почему все ska так ненавидят эмо? Надеюсь, он скоро уйдет из нашей школы! Ладно, если сегодня выживу, то напишу сюда еще»

«карочи так, эмо4ка, падходиш и гавариш: «слыш, чувырла, те чё жить надаела? Ща пазаву дружбанов, ваще нах кастей не саберёш, а буш лезть-тя патом встретят, йасна тепе, чмо паралонавае? И ваабще, накрайняк узнай ево асю, и я с ним пагаварю как нармальный взрослый людь!»

«Какая разница кто как одевается и кто что слушает?! Все мы ЛЮДИ! только разные, в каждом из нас живет частичка эмо. И прежде чем обсирать, поймите, что ЭМОции это самое честное, что есть в человеке!!! И я уважаю ЭМО!»

На следующий день Марика встала рано и решила первым делом покрасить волосы в черный цвет и сделать эмо – прическу. Она мечтала удивить Кирилла. Но вот как сказать об этом матери, пока придумать не могла. Мария Андреевна согласилась вчера только на то, чтобы она подрезала концы волос и слегка осветлила их, придав более золотистый оттенок. И Марика знала, что ни один мастер ее салона не согласится пойти ей наперекор.

«И что мне делать? – размышляла она, стоя в душе под горячими струями. – Может, как-нибудь убедить?»

Однако она не могла придумать никаких доводов. Пока завтракали, Марика была молчалива. Мария Андреевна поглядывала на нее с удивлением, но ни о чем не расспрашивала. После того, как они выпили кофе, Марика сказала, что после занятий в салон не поедет, так как хочет сначала зайти в торговый центр.

– Хорошо, – с недоумением ответила Мария Андреевна. – А чего ты вчера ничего не стала покупать, кроме тех смешных маечек? Навряд ли за ночь там появилось что-нибудь новенькое, – добавила она и улыбнулась.

– Так, посмотреть, – уклончиво ответила она. – Свитерок один понравился, но вчера что-то долго думала.

– Хорошо, – кивнула Мария Андреевна. – Тогда, как закончишь свои покупки, позвони мне. А я Антонину освобожу к твоему приходу.

– Договорились, – легко согласилась Марика, чмокнула ее в щеку и пошла собираться в лицей.

Занятия закончились в половине второго. Она вышла на улицу и сразу позвонила Кириллу.

– Привет! – торопливо ответил он. – Я сейчас не могу разговаривать. Давай в пять у памятника. Оки?

– В пять? – разочарованно протянула она. – Ты ж сказал, в четыре уже сможешь.

И тут же прикусила язык. Получалось, что она сама напрашивалась на свидание, да еще и показывала, как ей не терпится.

– Солнышко, – ласково сказал Кирилл, и она сразу заулыбалась от счастья. – Мне отцу в гараже помочь нужно. И я сейчас с ним, поэтому неудобно говорить, и поэтому раньше не смогу. Оки? Целую твой славный носик! Не опаздывай!

– До встречи! – тихо ответила она и убрала телефон в сумку.

«Так, немедленно переодеваться, – лихорадочно думала Марика, почти бегом устремившись к машине. – Не могу же я пойти в нашей лицейской форме!»

Два года назад новый директор лицея решил одеть воспитанников в форменную одежду. На девочек сшили клетчатые сине-серые юбки, голубые блузки и синие пиджаки. Так же они носили аккуратные темно-синие галстучки. Допускалось только менять блузки на белые или светло-серые. В городе лицеистов тут же прозвали «синими воротничками», но так как они редко ходили по улицам в такой одежде, к тому же за всеми приезжали на машинах, и они после занятий сразу отправлялись на Ублёвку, то скоро все забыли это прозвище. И осталось привычное «ублёвские» или «киндер – ублёвцы». Марику обычно отвозил домой или шофер отца на служебной машине или мать на своей. Мария Андреевна совмещала это со своим обеденным перерывом. Но сегодня Марика поехала вместе с девочкой из параллельного класса и была этому очень рада. Девочка жила через два дома от них. Но Марика попросила довезти ее до ворот своего дома, так как с ума сходила от волнения. Она хотела успеть изменить имидж до назначенного времени. Взбежав по лестнице на второй этаж и по пути крикнув домработнице, что обедать не будет, Марика влетела в свою комнату и начала срывать с себя одежду. Побросав ее на диван, она кинулась в ванную. Едва просушив волосы феном, натянула на себя кофточку в сиренево-черную полоску и синие джинсы. Надев белые кроссовки и черную куртку с капюшоном, отороченным белым песцом, Марика стремительно спустилась по лестнице. Выбежав за ворота, она вдруг осознала, что ей не на чем ехать в город. Но это ее не остановило, и Марика устремилась по улице между особняков. На ее счастье ее догнал джип, в котором ехал парень, сын их соседей. Он и довез Марику до центра.

Но она не пошла в салон матери, а пересекла площадь и решительно направилась за клуб «Стрелка» в узкий переулок. Марика знала, что примерно через два квартала находится парикмахерская эконом – класса. Быстро найдя ее, Марика глянула на обшарпанный трехэтажный дом, в котором та располагалась. Из-за угла в этот момент вывернули два парня, на вид обычные заводские ребята, и, пошатываясь, направились к ней. Марика поняла, что они в сильном подпитии, не стала дожидаться их приближения и открыла двери парикмахерской. Запах ей не понравился, но она решительно двинулась в маленький коридор, выкрашенный унылой коричневой краской. На деревянной скамейке, казалось притащенной сюда из ближайшего сквера, сидела пожилая женщина и читала какой-то потрепанный журнал. Она не обратила на девушку никакого внимания.

– Вы последняя? – все-таки осведомилась та.

– Иди, а я свою парикмахершу жду, – ответила женщина, не отрывая глаз от журнала. – А то тут так «химию» могут сделать, что вообще лысой останешься, – добавила она и перевернула страницу.

Марика на миг замерла. В этот момент дверь распахнулась, и в коридор ввалились давешние пьяные парни.

– О! – радостно осклабились они. – А эта куколка здесь!

Марика тут же открыла дверь в зал и плотно захлопнула ее за собой. Парикмахерская представляла собой небольшое продолговатое помещение, пол которого почти полностью покрывали состриженные волосы. Мастеров было четверо. Две грузные пожилые женщины, молоденькая высокая девушка, и седой кавказского вида мужчина. Одна женщина закручивала на мелкие бигуди волосы сидящей в кресле рыжеволосой и полной девушки. Мужчина брил в этот момент голову крупного накачанного парня, остальные были свободны. И обе посмотрели на вошедшую Марику.

– На стрижку? – быстро спросила девушка и смахнула полотенцем со своего кресла остатки волос.

– Да, – кивнула Марика, снимая куртку и вешая ее в угол на чье-то пальто, так как все крючки были заняты. – Но мыть не нужно, – добавила она.

– А мы и не моем, – усмехнулась пожилая женщина. – Это же эконом-класс! Ты, наверное, не туда попала! Моют в салоне на центральной площади.

– Да мне и не надо мыть, я же сказала! – раздраженно заметила Марика и села в кресло.

Девушка подошла к ней, надела пеньюар и распустила волосы.

– Что хотим? – поинтересовалась она, перебирая концы прядей.

– Стрижку, но такую, знаете, необычную, – сообщила Марика, начиная пугаться того, что собиралась сделать.

– Такие волосы красивые, и ухоженные, – заметила девушка. – Не жаль отрезать?

– Да они сейчас по-другому о красоте девичьей понимают! – хмыкнула пожилая женщина. – Им и налысо хорошо! А вот парни с длинными патлами ходят. Ох! И куда мир катится?

– И какую стрижку? – понизив голос, спросила девушка, глядя в зеркало на лицо Марики.

– Челка длинная, на пол-лица, – начала объяснять та, – а сзади покороче. И еще нужно покрасить в черный цвет.

– Радикально! – засмеялась девушка. – А ты уверена?

– Уверена!

– У меня младшая сестра готка, – сказала девушка. – И ты решила в таком стиле?

– Типа того, – кивнула Марика. – И можно скорее?

– Ну, смотри, потом не жалуйся! – предупредила девушка и взяла распылитель.

Она начала брызгать на волосы водой.

В этот момент в зал вошел один из подвыпивших парней. Он плюхнулся в кресло рядом с Марикой и громко сказал:

– Кто тут мне башкень побреет? А то во, мля, как все заросло!

– Молодой человек, не выражайтесь! – одернула его пожилая женщина и подошла к креслу.

Марика вздохнула и закрыла глаза.

Через час с небольшим она вышла из парикмахерской в несколько взвинченном состоянии. Когда она открыла глаза и увидела себя в зеркале, то в первый миг не узнала. Девушка все сделала, как она хотела. И в зеркале отражалось отчего-то ставшее более узким и бледным лицо, наполовину прикрытое неровной черной челкой. Голубые глаза, правда, от этого цвета волос стали казаться намного ярче и глубже. Девушка взбила ей пряди на затылке, широкой кисточкой смахнула состриженные волосы с шеи и щек, и сняла пеньюар.

– Класс! – восхищенно произнесла она, оглядывая свою работу.

– Вот мать ей дома устроит такой класс, что мало не покажется, – не удержалась от замечания пожилая женщина.

– Спасибо, – пискнула Марика, расплатилась, оделась и выскочила на улицу.

Она дошла до конца дома. Раздался смех, Марика резко повернула голову и увидела в подворотне все ту же компанию подвыпивших парней. Они что-то громко и весело обсуждали, размахивая банками с пивом. Увидев Марику, враз замолчали. Но, судя по всему, не узнали ее.

– О! Какая деффочка! – закричал один и замахал ей, дурашливо улыбаясь.

– Эмочка – плакса, – подхватил другой.

– Поплачь, дурочка, – добавил третий.

– И мы тебя утешим, – закричали они и расхохотались.

Марика отвернулась и ускорила шаг. Но парни за ней не пошли, и она вздохнула с облегчением.

«Надо же, – думала она, – уже приняли за эмо. А я ведь только прическу поменяла! Но даже эти гопники знают про эмо! Ну, я и правда отсталая, если до сих пор понятия не имела об этой субкультуре!»

И пока она шла в сторону центральной площади, то мельком оглядывала себя во всех витринах. И очень скоро уже не вздрагивала от вида своего отражения. Правда, открытая шея немного мерзла с непривычки. И Марика накинула капюшон на голову.

Она пришла в торговый центр и сразу поднялась на второй этаж. Зайдя в бутик «Мода для тинэйджеров», увидела, что вчерашняя продавщица на месте. Но та не узнала ее и не обратила никакого внимания, изучая какой-то глянцевый журнал. Марика усмехнулась, сняла с вешалки такие же джинсы, которые вчера приобрел Кирилл, и пошла в примерочную. Надев их, повертелась перед зеркалом. Джинсы сидели отлично, обтягивая ее узкие бедра и стройные ноги.

«Беру! – решила Марика. – И надо что-нибудь еще посмотреть в моем новом стиле. Кирилл будет в ауте!»

И она начала улыбаться.

– Помощь нужна? – услышала она и выглянула из примерочной.

Продавщица уставилась на нее так, словно увидела привидение. Она явно не верила собственным глазам.

– Я бы хотела сразу их надеть, – сообщила Марика, забавляясь ее изумлением.

– Э-э, здравствуйте, – сказала невпопад продавщица. – А я уж подумала, что вчерашний голубок вернулся. А это вы! Но как вы стали на него похожи! Чудно все это!

– Просто поменяла имидж, – ответила Марика и пожала плечами. – Что в этом странного? А у вас есть что-нибудь в черно-розовой гамме?

– И ваша маменька разрешила?! – изумленно поинтересовалась продавщица.

– У вас есть что-нибудь черно-розовое? – повторила Марика, выходя из примерочной.

– Да-да, сейчас, – спохватилась та и метнулась к вешалкам.

Марика прошлась перед зеркалом в зале, повертелась, потом двинулась к висящим в ряд ремням. Ей понравился темно – розовый со стразами и большой пряжкой в виде металлического цветка. Она сняла его и приложила к джинсам.

«Как-то уж чересчур», – подумала Марика, глядя на дешевое сверкание стразов.

Мать с детства прививала ей вкус к красивым и дорогим вещам, и сейчас Марика испытывала что-то сродни ломки. Ей необычайно нравился стиль эмо, хотелось одеваться также, выделяться из общей массы одинаково выглядящих сверстников, к тому же она была уверена, что станет в таком виде ближе Кириллу. Но она все еще испытывала дискомфорт от этого имиджа.