Ярослава Лазарева - Розовый узор на черном крыле…

«Ничего, – думала Марика, вдевая ремень в джинсы, – похожу так и привыкну. Но вот дома меня ждет буря!»

Представив лицо матери, когда она увидит эти изменения, Марика погрустнела, но тут же упрямо поджала губы и тряхнула челкой. К ней подошла продавщица, неся несколько вешалок с одеждой.

– Вот, посмотрите, может, что и подойдет, – вежливо предложила она, и стала рассматривать Марику, не скрываясь. – А знаете, вам идет, – после паузы добавила она и улыбнулась довольно искренне.

– Да? – спросила та и улыбнулась в ответ.

– Только вы в таком виде полная оторва, – тихо заметила продавщица и хихикнула. – Но это куда лучше, чем пай-девочка!

Марика рассмеялась, взяла из ее рук вешалки и направилась в примерочную. Ей понравился тонкий трикотажный джемпер. Он был черного цвета, края его капюшона и рукавов оформлены узкой розовой полосой. На груди розовела надпись «Kiss me». Множество крохотных красных сердечек обрамляли ее. Еще Марика выбрала обтягивающую футболку, детскую на вид, с серым мишкой на груди. Когда она оплатила вещи, то сразу надела на себя новые джинсы, розовый ремень со стразами и джемпер. Затем достала из сумки косметичку и обвела глаза черным карандашом. Выйдя из примерочной, она остановилась перед продавщицей.

– Ну как? – спросила она.

– Отпад! – ответила та. – А это что, мода такая? Новая? Я в городе вижу, что и парни и девки такие появились.

– Это молодежная мода эмо, – важно ответила Марика. – Вы скажите своему руководству, пусть закажут вещи в таком стиле. Не прогадаете! В инете посмотрите, как это выглядит.

Продавщица внимательно выслушала ее, потом бросилась к кассе и сказала, что запишет на всякий случай.

Ровно в пять Марика подошла к памятнику В. И. Ленина. Но Кирилла не было. Она сразу расстроилась и чуть не расплакалась. А она-то мечтала, как он удивится, когда увидит подходящую к нему девочку – эмо. Марика остановилась возле памятника, не зная, что ей делать. Сначала она достала телефон и хотела позвонить. Но потом передумала и села на корточки, привалившись спиной к памятнику и опустив челку на глаза, так же как в первое их свидание сидел Кирилл. Он появился буквально через пять минут. Марика еще издали увидела, как он быстро пересекает площадь, оглядываясь по сторонам с растерянным выражением лица. Сердце ее забилось от стремительно нарастающего волнения, но Марика не шелохнулась. Ей нравилось наблюдать из-под длинной челки за Кириллом, словно она пряталась в убежище, где ее никто не видел. Он подошел к памятнику и тут только обратил на нее внимание. Марика с трудом сдержала смех, видя, что он не может отвести от нее взгляда. На его лице ясно читалось удивление и явное недоверие. Кирилл подошел и остановился в шаге от нее.

– Привет, – растерянно произнес он. – А ты не видела здесь девушку с длинными светлыми волосами?

– Привет! – ответила Марика и встала.

Она приблизилась и, откинув челку, посмотрела ему в глаза.

– Ты?! – изумился Кирилл. – А я уж решил, что начинаю сходить с ума!

– Привет, – еще раз сказала она.

Кирилл легко коснулся ее губ губами, взял за руку и повел с площади. Они гуляли по городу несколько часов, заходили в кафе, когда замерзали, долго стояли в какой-то подворотне и целовались до одури.

Марика приехала домой около десяти вечера. На ее счастье мать еще не вернулась из салона. Девушка умылась, зачесала волосы назад, закрепила их обручем. Потом села за компьютер. Она решила посмотреть, какие существуют эмо – группы. Кирилл слушал, в основном, музыку этого направления. И Марика решила закачать себе в плеер то, что понравится ей. Она послушала и посмотрела видео на сайте You Tube питерских «Оригами», Neversmile, Jane air, московской группы Maio, киевской – Marakesh. Ей все очень понравилось. Включив на полную громкость хит Marakesh «Далеко Здесь», она начала танцевать и носиться по комнате.

–  «Ты знаешь правду обо мне. Ты скажешь точно, где нас нет. Ты не поделишься ни с кем. Ты исчезаешь, но зачем? Ведь я придумал солнце! И я расставил звезды…» – повторяла она слова песни за солистом группы.

Обруч слетел с ее головы, волосы растрепались, но Марика продолжала прыгать, громко подпевая. И даже не заметила, как дверь распахнулась и на пороге появилась Мария Андреевна.

– Что это такое?! – закричала она. – Кто это?!

– Мама! – воскликнула запыхавшаяся Марика и выключила музыку.

Она остановилась, продолжая широко улыбаться. Но увидев бледное разгневанное лицо матери, тут же стала серьезной. Сделав виноватые глаза, подбежала к ней, обняла и начала целовать, приговаривая:

– Это я, мамуля, дочь твоя! Чего ты так волнуешься? Просто прическу сменила.

Мария Андреевна провела рукой по ее коротким волосам, откинула со лба длинную челку и тихо сказала:

– Объясни только, почему?

– Захотелось! – упрямо проговорила Марика и прижалась к ней. – Мне ведь уже шестнадцать! Надоело ходить в пай – девочках, гламурно – ублёвско – сахарных! Скажешь, мне это не идет?

– Н-не знаю даже, – неуверенно ответила Мария Андреевна.

Она была мудрой матерью и прекрасно понимала, что строгостью с ее дочерью ничего не добьешься. К тому же ее заинтересовал сам стиль. Марика выглядела забавно и даже мило с этими короткими черными волосами и падающей на глаза челкой. И этот цвет делал ее голубые глаза явно ярче, а белую кожу еще нежнее.

– Но подстрижена ты не очень-то качественно, – заметила она после паузы.

И Марика, поняв, что гроза миновала, вздохнула с облегчением.

– Завтра после занятий приезжай в салон, поправим форму, – добавила Мария Андреевна.

– Но челка должна быть такой длинной! – предупредила Марика, тут же насторожившись.

– Не волнуйся, все будет также, раз тебе нравится. Просто мастер форму подправит и все! – заверила Мария Андреевна.

– Мамочка, ты лучшая! – воскликнула Марика и поцеловала ее.

– Но ты стала разительно походить на своего нового дружка – кукурузника, – задумчиво произнесла Мария Андреевна.

– Разве? – засмеялась девушка и состроила удивленную гримасу. – Не зацикливайся на этом! Это просто тебе так кажется, стиль-то одинаков!

Через месяц уже никто не обращал внимания на новый облик Марики. В лицей она ходила, естественно, в форменной одежде, зачесывая длинную челку назад, но в остальное время носила вещи в стиле эмо. И почти ежедневно встречалась с Кириллом. Скоро она стала своей в их немногочисленной тусовке. Единственная, с кем у нее не складывались отношения, была Ирочка. Она относилась к Марике настороженно, старалась не общаться с ней, смотрела на них с Кириллом с непонятным выражением лица. Скоро Марика поняла, что Ирочка сильно влюблена в него. Но даже это не омрачало ее лучезарного настроения. Она была полностью уверена и в Кирилле и в его любви к ней. И справлялась с приступами ревности при виде того, как Ирочка иногда на него смотрит. Кроме этого наслаждаться счастьем ей мешали постоянные нападки на эмо-кидов представителей других группировок. Эмо буквально травили при каждом удобном случае. И когда как-то вечером на них набросились объединившиеся гопники и скины и избили без разбора и парней и девушек, Марика наутро поехала к отцу в мэрию и, закрывшись с ним в кабинете, о чем-то долго разговаривала. И уже через неделю эмо в их городке оставили в покое. На них странным образом словно распространился негласный закон о неприкосновенности. Все молодежные враждебные им тусовки стали обходить стороной ребят, выглядевших в стиле эмо. К тому же, словно по мановению волшебной палочки, прекратила свое существование новая, недавно организовавшаяся в их городке группировка анти – эмо.

– Так куда пойдем? – спросила Марика, глядя на четкий профиль Кирилла. – Солнце сегодня какое!

– А не знаю! – ответил он и улыбнулся, подняв голову и прищурив глаза. – Можем просто погулять. Даже не верится, что целая неделя свободы впереди.

Марика посмотрела на него немного настороженно, потом взяла за руку и молча пошла рядом. Ей очень хотелось поговорить о том, что сегодня произошло, но она не знала, как начать. Они были вместе уже два месяца, и Марика успела изучить взрывной, чрезмерно эмоциональный и в тоже время замкнутый характер Кирилла. Он прятал свои эмоции внутри души, как глаза под челку, но она знала, что в нем бушует пламя, опаляющее и практически никогда не гаснущее. Оно могло утихать на время, но при малейшем порыве вновь разгоралось. И это пугало ее.

– Что будешь в каникулы делать? – спросила Марика, видя, что он молчит.

– Отец просит помочь в гараже, – нехотя ответил Кирилл. – Наш старенький москвичок совсем развалился, а скоро в деревню нужно будет ездить, бабушке помогать с рассадой, да и вообще. А ты разве не поедешь в Грецию? – после паузы поинтересовался он странным тоном.

Действительно, мать хотела отправить ее в Грецию на эти каникулы с семейством соседей. Их дочь училась с Марикой в одном классе.

– Я думал, что ты еще вчера укатила, – добавил он.

– Ну что ты такое говоришь? – возмутилась она и встала перед ним, заглядывая в глаза. – Разве я могла бы уехать и не сказать тебе? Мы же вчера вечером перед сном долго болтали по телефону!

– И что? – пожал он плечами, глядя поверх ее головы с отсутствующим видом. – Ты могла уехать ночью. А мне не сказать, чтобы не тревожить. Я почему-то так и подумал, что ты сегодня уже в Греции на солнышке загораешь… среди пылких греков, которые пялятся на тебя!

– Кирилл! – укоризненно сказала она и взялась за его талию, заглядывая в глаза. – Что ты говоришь?! Неужели ты поэтому хотел сегодня…

Марика осеклась, боясь затрагивать эту тему. К тому же она не верила, что Кирилл действительно хотел нанести себе смертельную рану. Она понимала, что он просто разрезал бритвой кожу, но неглубоко. Но вот зачем он это сделал? Ответа она не знала. И никакой видимой причины, на ее взгляд, не было. Они встречались два месяца и за это время ни разу не поссорились.

– Все думаю, почему ты приехала ко мне именно в этот момент? – тихо спросил он.

– Все думаю, почему дверь была открыта? – одновременно с ним проговорила Марика.

Они замолчали, внимательно глядя друг на друга.

– Отец утром уходил и, видимо, забыл закрыть замок, – после паузы предположил Кирилл. – Он вечно в подпитии, чего удивляться? Ты не ответила, – заметил он.

Но Марика и сама точно не знала, почему проснулась сегодня утром в тревожном настроении. И не раздумывая, поехала к Кириллу. Она даже звонить не стала, просто собралась и помчалась, изнывая от непонятого волнения.

– Но почему? – настойчиво спросила она и коснулась пальцами его запястья, обмотанного веревочными браслетами поверх пластыря.

– Ага, эмо – соплиемо, никак не успокоятся, – услышали они позади себя злорадный голос и обернулись. – Решили во дворе порыдать в объятиях друг друга. Чего страдаешь, придурок? Марика не дает? Правильно и делает! Нафиг ей какой-то тощий плаксивый недоносок? Такой крутой ублёвочке настоящий мужик нужен!

К ним приближался Череп и говорил все громче. Он обнимал за талию прильнувшую к нему Натали. Они курили одну сигарету на двоих. Череп схватил за длинный конец шарфа Кирилла и мгновенно, не успели ребята слова сказать, обмотал его вокруг них, стянув за шеи.

– Так-то! – довольно заметил он и заулыбался. – Памятник будет в нашем дворе двум удавленникам эмо! Так и стойте, плаксы!

– Да отстань ты от них! – раздраженно бросила Натали и начала разматывать шарф. – Чего к детям прицепился, урод? Чего они тебе плохого сделали?

– Ненавижу этих соплеразмазывателей! – зло проговорил Череп. – Когда ты, Кирюха, настоящим мужиком станешь? Школу уж в этом году кончаешь, а все сопли свои жуешь! Тряпки какие-то, не пойми что, прически девчачьи. Ты это, пацан, давай к нам на завод, там живо из тебя человека сделают. Да и деффочку свою начнешь любить по взрослому. А им только того и надо. Да, куколки?

И он прижал к себе Натали. Та захихикала и начала вырываться из его цепких объятий. Кирилл обмотал свисающий конец шарфа вокруг шеи и взял Марику за руку.

– Надоел ты мне, Череп, – спокойно проговорил он и откинул челку со лба, глядя ему прямо в глаза. – До всего тебе дело есть. Мне вот, может, не нравится твоя бритая башка, так ведь я тебе не указываю. К тому же скины, на мой взгляд, вообще уроды моральные, все без исключения!

– Чего-чего?! – с угрозой в голосе спросил Череп, отпустил Натали и придвинулся к нему. – Да мы, если хочешь знать, за чистоту расы! А это главное!

– Вот-вот, Гитлер тоже был за чистоту расы, – ответил Кирилл, – только странный способ он выбрал для осуществления своих целей. Гнобил и уничтожал.

– Ты хоть бы какие-нибудь документальные фильмы посмотрел на тему фашизма, – встряла Марика и придвинулась к Кириллу. – Или с ветеранами поговорил, может, мозги на место встали бы.