Рут Ланган - Розы Гленросса

— Спасибо, преподобная мать. Хотя я сомневаюсь, что нашу короткую встречу в саду можно назвать визитом.

Погруженный в свои мысли, Джейми вышел из кабинета настоятельницы и направился в свою комнату. Там, лежа в постели, он вспоминал грустную историю леди Анны — женщины, которая предпочла комфортную жизнь любви и теперь вечно будет за это расплачиваться.

Леди Анна. Такая прекрасная и такая печальная…

Странно, даже этого призрака он разглядел намного лучше, чем загадочную Еву! Лицо и фигуру незнакомки полностью скрывал плащ с капюшоном. В тот краткий миг, когда девушка инстинктивно повернулась к Джейми, он успел разглядеть только расширившиеся от страха глаза и губы, приоткрытые в безмолвном крике. Она так быстро отвернулась, что ничего больше он увидеть не успел.

— Что же ты от всех прячешь, маленькая Ева? — пробормотал Джейми. — Что за секреты скрыты в твоем сердце?

И тут он понял, что с того момента, как он очнулся в аббатстве, эта ночь была первой, когда он не терзался муками совести, вспоминая о битве и погибших товарищах. Вместо этого его мысли вновь и вновь возвращались к двум загадочным женщинам, одна из которых была призраком, а вторая пыталась спрятаться от мира.

Тайны манили Джейми с детства. Разве мог он устоять перед таким искушением?

— Смотрите, преподобная мать! — сестра Фиона, немного запыхавшись, ворвалась в кабинет матери-настоятельницы и указала на окно. — Я сначала глазам своим не поверила, но Мордрунд говорит, что лорд сегодня в саду с самого утра.

Мать-настоятельница быстро встала из-за стола и подошла к монахине. То, что она увидела, заставило ее улыбнуться.

— Кажется, лорд Морган пошел на поправку.

— Несомненно! Видите, как легко он орудует лопатой? Его нога, из-за которой он так долго хромал, теперь в полном порядке. Совсем недавно он не мог даже поднять меч, а теперь переворачивает комья сырой земли так, словно они легче пуха!

Старшая монахиня снисходительно усмехнулась.

— Я говорила не о телесных ранах, сестра Фиона. Я имела в виду, что лорд, кажется, решил вернуться к нормальной жизни.

— О да! — монахиня улыбнулась. — Об этом я и не подумала. Так прекрасно видеть, что лорд, наконец, встал с кровати и нашел себе занятие! Даже если это просто работа в саду.

— Это действительно великолепно, — мать-настоятельница продолжала наблюдать за ним. — А как дела у Евы? Как она восприняла его помощь?

Сестра Фиона вздохнула.

— Боюсь, она не слишком обрадовалась. Когда лорд начал вскапывать землю около нее, мы думали, что она убежит и где-нибудь спрячется. Но, хоть девушка и старается всячески избегать его общества, она, по крайней мере, осталась в саду.

— Это большой шаг вперед и для Евы, не так ли, сестра Фиона?

Монахиня вздрогнула. До этого момента ей и в голову не приходило, что выздоровление одного пациента может повлиять на состояние другого. Она улыбнулась.

— Да, преподобная мать. Это действительно большой шаг для малышки. Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь сделала?

— Вы? — пожилая женщина покачала головой. — Думаю, теперь нам нужно дать девушке и лорду возможность самим во всем разобраться.

— Да, преподобная мать.

После того как сестра Фиона ушла, мать-настоятельница еще долго стояла у окна. Наконец, весьма довольная, она вернулась к столу и сосредоточилась на своей работе.

Исцеление выбрало иной путь. Но все, что ни случается, к лучшему…

Джейми остановился, чтобы вытереть потный лоб краем плаща.

— Жарковато сегодня.

Не обращая на него никакого внимания, девушка продолжала выдергивать сорняки. Лорд посмотрел на закутанную в плащ фигуру. Должно быть, все-таки ее изуродовали. Точно. Это была единственная причина, которую он мог придумать для того, чтобы объяснить ношение плаща в один из самых жарких летних дней.

— Сестра Фиона принесла нам кувшин воды, — Джейми воткнул лопату в землю и направился к каменной скамье. — Принести?

Девушка молча перешла к следующей грядке и начала методично ее пропалывать.

Джейми напился. А потом, борясь с растущим раздражением, вылил немного воды себе на голову. Он постоял несколько минут, наблюдая за девушкой, потом взял лопату и снова пристроился рядом с ней, легкими плавными движениями вонзая металл в землю.

— Ух ты! — воскликнул он радостно, останавливаясь возле Девушки и указывая на растение у своих ног. — Тысячелистник!

Эта травка мне хорошо знакома. Дома, в горах, мама делала из него мазь и прикладывала к ранам. А поскольку в нашей семье все были воинами, то и ран, требующих лечения, всегда было предостаточно.

Так и не дождавшись ответа, Джейми коварно добавил:

— А вы знаете, что с его помощью можно найти свою настоящую любовь?

К его удовольствию, девушка все-таки бросила взгляд на растение, прежде чем вернуться к работе.

Решив не останавливаться на достигнутом, Джейми продолжал:

— Все знают, что девушка должна зашить несколько стеблей тысячелистника в маленький мешочек и положить его под подушку, а потом дважды повторить заклинание: «Прекрасная трава Венериного дерева, чье настоящее имя — тысячелистник, покажи мне завтра того, кто станет моей настоящей любовью».

Руки девушки замерли. Капюшон мешал Джейми определить, куда она смотрит, но, по крайней мере, он знал, что все-таки завладел ее вниманием. Он понизил голос до таинственного шепота.

— А потом хитрая девушка ждет, пока утром не раздастся стук в дверь. Как только мужчина переступит порог, заклятие вечной любви тут же вступит в силу.

Джейми показалось, что девушка раздраженно фыркнула. Он широко улыбнулся. Она слышит, теперь Джейми был в этом твердо уверен. Тогда почему же она молчит? Потому что не может? Или просто не хочет?

Все эти вопросы только разожгли его любопытство и прибавили сил, поэтому Джейми копал, пока солнце не стало клониться к закату. И хотя сил у него было хоть отбавляй, он не стал протестовать, когда девушка вдруг направилась к маленькой кладовке и стала складывать свои инструменты. Он последовал ее примеру и аккуратно поставил внутрь лопату и мотыгу. Когда он обернулся, Ева уже входила в арку. Все, что он смог разглядеть, это взвившиеся полы плаща и ее лодыжки. «Ну не вид же стройных женских ножек заставил меня вспотеть! — убеждал себя Джейми. — Просто я отвык от тяжелой работы».

Как все-таки хорошо поработать на свежем воздухе! Он соскучился по этой приятной боли в натруженных мышцах и чувству удовлетворения, приходящему после дня, проведенного в честном труде.

Джейми направился в свою комнату, чтобы смыть с тела грязь и съесть еду, которую заботливые монахини наверняка оставили в его комнате. Лорд не сомневался, что завтра у него будут ныть все мышцы, и очень надеялся, что усталость поможет ему заснуть спокойно и не вскакивать ночью в холодном поту. С тех пор как он пришел в себя, Джейми ни одной ночи не спал спокойно.

Мать-настоятельница подняла голову, когда тень стоящего в дверях мужчины упала на поверхность ее письменного стола.

— Милорд, вы до сих пор не спите? Я думала, что усталость поможет вам заснуть.

— Я тоже на это надеялся, преподобная мать, — Джейми подошел к ее столу, и монахиня увидела, что он озабоченно хмурится. — Я пришел к вам с просьбой.

— Все что угодно, милорд, — настоятельница сложила руки перед собой.

— Скажите, что вам известно о девушке, которую вы зовете Евой?

Пожилая женщина удивленно подняла бровь.

— Милорд, не в наших правилах рассказывать о пациентах. Если бы эта девушка пришла сюда с таким вопросом, я и ей ответила бы так же.

Он раздраженно передернул плечами.

— Я не собираюсь вмешиваться в ее личную жизнь, но меня заинтересовала ее самоотверженная любовь к саду. Откуда эта увлеченность?

— Понятия не имею, милорд. Иногда кажется, что она одержима навязчивой идеей восстановить сад. Вообще-то, она дала обет остаться здесь, пока сад не станет таким, каким был раньше.

При этих словах Джейми нахмурился еще сильнее.

— Откуда она может знать, каким он был раньше? Судя по тому, что я слышал, ее, как и меня, привезли сюда совсем недавно, после битвы.

— Это действительно так, милорд, — мать-настоятельница замолчала, словно раздумывая, имеет ли она право продолжать. Потом она встала и поманила лорда за собой. — Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.

Она провела его по лестнице, которая вела к галерее на верхнем этаже аббатства. Стены здесь были украшены старинными картинами.

— Это — мать леди Анны, а это — ее отец.

Хоть Джейми и не мог понять, какое отношение они имеют к Еве, он внимательно всмотрелся в портрет красивой женщины с льняными волосами. Девушка, чей призрак он видел в саду, в полной мере унаследовала красоту матери. Что касается красивого мужчины в роскошном камзоле, то он казался аристократичным и надменным, что также роднило его с дочерью.

— Думаю, что вам не надо говорить, кто это, — мать-настоятельница остановилась перед следующей картиной, на которой была изображена молодая женщина.

Джейми кивнул.

— Она выглядела именно так. Даже одета была так же, — он огляделся. — Но какое отношение это имеет к Еве?

Пожилая монахиня вела его дальше по коридору, пока они не остановились перед несколькими акварельными набросками, на которых были изображены прекрасные деревья и цветы.

— На этих рисунках леди Анна изобразила сад таким, каким он был в дни ее молодости.

Внимательно всмотревшись в картины, Джейми кивнул.

— Ее талант впечатляет. Глядя на эти рисунки, легко сделать вывод, что леди Анна была очень одаренной художницей, — потом он удивленно пробормотал: — Но ведь это невозможно! Сейчас сад выглядит именно так!

— Это я и хотела сказать, — мать-настоятельница бросила на него задумчивый взгляд.

— Значит, Ева была здесь? Она использует эти рисунки в качестве образца?

Монахиня покачала головой.

— Если и да, то мне об этом ничего не известно. Вообще-то, я сильно сомневаюсь, что она была где-нибудь еще кроме своей комнаты и сада. С того самого дня, когда у Евы появились силы, чтобы встать с постели, она начала копаться в земле. И уже тогда она точно знала, что и где здесь раньше росло. Где нужно посадить лекарственные травы, где цветы, а где виноград. Никто ей об этом не рассказывал. По крайней мере, никто из живущих в аббатстве.

— Вы хотите сказать, что это могла сделать сама леди Анна?

Пожилая монахиня выразительно пожала плечами.

— Кто знает, милорд? Поскольку девушка не говорит, мы не можем узнать, как все произошло. Но раз леди Анна показалась вам, не так уж трудно представить, что она могла навестить и девушку. Хотя я не могу взять в толк, зачем ей это нужно.

Джейми понял, что мать-настоятельница указала ему верный путь. Он обязательно попытается пробиться через стену молчания, которой Ева отгородилась от окружающего ее мира.

Джейми почувствовал, что его охватывает радостное волнение.

— Значит, вы считаете, что Ева встречалась с леди Анной?

— Это кажется вполне вероятным.

— Благодарю вас, преподобная мать!

Он повернулся, не замечая, что глаза старой монахини внезапно заискрились весельем. Кажется, лорда Моргана кое-кто очень заинтересовал. Что ж, это еще один шаг на пути к исцелению от болезни, что разъедала его душу. Если бы ему удалось убедить и девушку сделать то же самое!

«Это всего лишь один шаг, — напомнила она себе. — Но разве не с этого начинается каждое путешествие?»

Джейми знал, что после такого тяжелого дня он давно должен был заснуть, но его непреодолимо тянуло в сад. Особенно после намеков матери-настоятельницы, которые она сделала в галерее. Ему очень хотелось вновь увидеть леди Анну. Теперь, зная ее историю, он уже не будет так удивлен ее появлением, как в первый раз.

Джейми набросил на плечи плащ и начал мерить сад шагами.

Он провел там около двух часов — время от времени отдыхал на каменной скамье, а потом вновь принимался шагать от одной стены к другой. Когда он уже потерял всякую надежду и решил вернуться в свою комнату, облака, затянувшие небо, разошлись, оставив землю купаться в лунном свете. Именно тогда он ее и увидел.

Сначала появилось легкое сияние. Потом оно стало ярче и по Мере приближения начало приобретать очертания женской фигуры. Джейми подождал, пока леди Анна поднимется по лестнице, чтобы окинуть взглядом окрестности аббатства. Потом он подошел и встал рядом.

— Я знаю, что вы ждете своего воина.

Она повернулась и посмотрела на него. Джейми показалось что он физически ощущает исходящие от нее волны грусти.

— Это моя кара. Я должна вечно ждать моего Малкольма.

— За что вас наказали, миледи?

— За то, что мне была дарована настоящая любовь, а я отказалась от нее.

— Вы были нежной девушкой, выросшей в тихом месте. Многие поняли бы ваше нежелание променять все это на тяготы и опасности войны.