– Это была та самая дама, которая забрала младенца Дебры?

Уоллис бросила на Джереми нетерпеливый взгляд.

– Я ведь уже говорила пару раз, это было давно. Та дама, которую я видела выходившей из борделя Молли за несколько дней до ее смерти, была не рыжей, волосы у нее были серебряные.

– Значит, дама постарела? – не отставал Джереми.

– Да, но все равно она была очень даже ничего, – кивнула Уоллис.

«В просторечии так можно сказать и о бабушке Гермионе», – с ужасом подумала Виктория. Она слишком хорошо помнила, как спустя несколько дней после смерти Молли видела ее в наемном экипаже неподалеку от борделя.


Сад Святой Марии Магдалины представлял собой небольшой общественный парк неподалеку от Холлоуэй-роуд. Еще когда они были в тюрьме, Джереми предложил Виктории это место для спокойной беседы, и вот теперь они прошли мимо небольшой церкви в неоготическом стиле на месте старого кладбища, давшей саду название. Несколько покосившихся надгробий неподалеку от церкви еще напоминали об этом.

Молодые люди выбрали скамью на одной из боковых аллей, под старыми липами.

– М-да, эта Уоллис действительно впечатляет, – нарушил молчание Джереми. По пути в парк каждый предавался своим размышлениям. – Вы были правы, со стороны клиента глупо было думать, что он сможет не заплатить ей безнаказанно, – и молодой человек слабо улыбнулся, однако тут же посерьезнел. – Память может подводить Уоллис в отношении дат, однако она совершенно права: если выяснится, что отпрыск благородного семейства – на самом деле ребенок проститутки, будет огромный скандал.

– Да, это хороший мотив, по крайней мере, настолько же серьезный, как и страх прослыть гомосексуалистом и подвергнуться всеобщему осмеянию, – кивнула Виктория. – Мы с Хопкинсом нашли в комнате мисс Уилкокс брошь, сплетенную из светло-рыжих волос. Я считаю весьма вероятным, что она была служанкой изысканной леди. Ведь в Бликлинг-холле Хопкинсу удалось выяснить, что мисс Уилкокс любила женщин. Возможно, она была влюблена в свою хозяйку и поэтому помогла ей выдать чужого младенца за собственного ребенка. Ведь все эти годы она хранила молчание.

– Когда Молли рассказала об этом сэру Френсису, ему, должно быть, показалось, что он набрел на настоящую золотую жилу. – Джереми с отвращением покачал головой. – Он нашел жертву, всю жизнь которой мог уничтожить одним ударом.

Виктория неотрывно смотрела на тень между старыми деревьями. Ей показалось, что она снова видит перед собой насмешливо усмехающееся лицо сэра Френсиса.

– Я вполне понимаю, что убийца настолько сильно ненавидел сэра Френсиса и тот настолько загнал его в угол, что убил его, – негромко произнесла она и взглянула на Джереми. – И пусть то, что я скажу сейчас, прозвучит ужасно, я не могу по-настоящему осуждать убийцу сэра Френсиса. Тот был подлым и низким человеком, упивавшимся чужими слабостями. Однако мне совершенно непонятны все остальные убийства.

– Убийце пришлось устранить всех возможных свидетелей, – вздохнул Джереми. – Уоллис повезло, что он, по всей видимости, совершенно не представляет себе, что она тоже знает о той истории. Иначе ее, скорее всего, уже не было бы в живых. Значит, мы ищем мужчину с именем и положением в обществе, родившегося лет двадцать – двадцать пять тому назад, которому есть что терять, если станет известно о его истинном происхождении…

– Но ведь ребенок Дебры мог быть и девочкой, – напомнила Виктория.

– Милая моя Виктория… – Джереми поднял брови и посмотрел на нее взглядом, в котором – по крайней мере, ей на миг так показалось – смешались насмешка и нежность, из-за чего сердце ее забилось быстрее. – Благодаря знакомству с вами я сильно изменил свое мнение о женщинах. Я и прежде не считал женский пол беспомощным, однако с тех пор, как познакомился с вами, узнал, что женщины умеют обращаться с оружием, и я вполне готов согласиться, что они способны на хладнокровные убийства. Женщина, не обладающая ростом и фигурой Уоллис, однако же, не смогла бы сбросить в Темзу тело мисс Уилкокс. Кроме того, женщина не сумела бы отправить утяжеленное камнями тело Марчмейна в пруд неподалеку от поместья сэра Френсиса. Поэтому я уверен, что мы имеем дело с мужчиной.

– Однако, возможно, мужчина хотел защитить от скандала свою супругу или любовницу, – ответила Виктория, говоря себе, что нежность во взгляде Джереми ей наверняка просто померещилась.

– Согласен, это возможно, – признал Джереми. – Я немедленно сообщу комиссару о нашем разговоре с Уоллис. Он может приказать полицейским проверить центральную метрическую книгу на предмет женщин и мужчин, родившихся в указанное время и имеющих высокое положение в обществе. А я в свою очередь побеседую с коллегами из светского отдела. Обычно они хорошо знают все сплетни, даже те, что ходили много лет назад. Возможно, они дадут мне какую-то зацепку насчет того, кто может быть нашим убийцей.

– Полагаю, Хопкинс тоже может помочь. Ах, Джереми, – вздохнула Виктория, – я должна сказать кое-что еще. Уоллис ведь говорила об изысканной пожилой леди, которую видела выходящей из борделя Молли незадолго до гибели последней…

– Да, я помню, – кивнул журналист.

– Боюсь, что эта леди – не кто иная, как моя бабушка Гермиона, – подавленным голосом произнесла Виктория.

– Но ведь вы же не думаете на самом деле, что ваша бабушка как-то связана с четырьмя убийствами! – Джереми удивленно уставился на собеседницу.

– Что ж, она хотела запереть меня в сумасшедший дом, чтобы защитить честь семьи, – с горечью в голосе произнесла Виктория. – Как бы там ни было, вскоре после убийства Молли я видела ее совсем рядом с борделем в наемном экипаже. По доброй воле моя бабушка ни за что бы им не воспользовалась. Для нее это примерно то же самое, что ехать на навозной тачке, если вы понимаете, что я имею в виду. И, насколько мне известно, она никогда не появлялась в Ист-Энде. Значит, существовала очень важная причина, заставившая ее приехать туда вскоре после убийства.

– Неужели вы намекаете на то, что ваша бабушка и была той загадочной рыжеволосой леди? – на лице Джереми читалась неуверенность.

– Нет, раньше у моей бабушки Гермионы были светло-русые волосы. И если бы мисс Уилкокс была ее камеристкой, Хопкинс знал бы об этом. Он очень давно знает семью моего отца. – Виктория снова вздохнула. – Но моей бабушке есть что скрывать, и это как-то связано с Молли. В этом я совершенно уверена. Ах, Джереми, моя семья просто ужасна! Я даже думать не хочу о том, что им удастся заполучить опеку надо мной.

– Я твердо уверен, что мистер Монтгомери сумеет предотвратить это. – Джереми ободряюще улыбнулся девушке. – Как вы относитесь к тому, чтобы я заехал за вами после разговора с комиссаром и мы поехали в галерею на Сэквилл-стрит, чтобы вы могли подумать о другом?

– Разве вы не хотели поговорить со своими коллегами из светской хроники?

– С ними мы все равно будем встречаться после шести в «Фокс энд Хант». И нет, вам со мной лучше не ходить, – опередил Джереми вопрос Виктории. – Они настолько джентльмены, что я уверен, рассказывать сомнительные истории в присутствии леди не станут.

Виктория закатила глаза, но решила не настаивать.

– Да, я с удовольствием поеду в галерею вместе с вами, – сказала она.

– Кстати, насчет сомнительных историй… Я действительно накопал кое-что неприятное насчет Хелмсли. Его поймали на том, что он жульничал в карты. До сих пор эта история была известна лишь узкому кругу лиц, но я обязательно предам ее огласке.

– Благодаря этому репутации Хелмсли придет конец. Ах, я желаю ему этого от всей души, – страстно воскликнула Виктория, когда они пошли дальше. – Так его перестанут приглашать повсюду, он больше не сможет приставать к служанкам и, более того, насиловать их. Мне кажется совершенно непоследовательным, что мужчина, принадлежащий к высшим слоям общества, считается обесчещенным, если жульничает в карты, но если он преследует беспомощных служанок, то с его честью все в порядке.

– В этом вопросе я совершенно согласен с вами. – Джереми улыбнулся ей.

Виктория хотела было взять его под руку, однако вдруг вспомнила, как сделала это с Рэндольфом на ступеньках Национальной галереи. Невольно покраснев, девушка решила так не поступать.


Вернувшись домой, Виктория не застала Хопкинса ни в кухне, ни в библиотеке. Она решила было, что его нет дома, однако затем услышала шум в его комнате в конце коридора. Виктория постучала и после приглашения вошла. В этой комнате она бывала лишь изредка, в общем-то, только во время болезни Хопкинса. Обставлена она была очень просто. На комоде стояла фотография его сына в рамке. Красивый молодой человек, как две капли воды похожий на своего отца, с искренним и умным взглядом. На настенной полке рядом с креслом стояло несколько книг по криминалистике.

Виктория с удивлением обнаружила на столике, стоявшем в изножье кровати, открытый чемодан. Хопкинс как раз аккуратно складывал рубашку.

– Хопкинс, вы уезжаете? – спросила она.

– Совершенно верно, мисс Виктория, – дворецкий не мог скрыть некоторого волнения. – Примерно час назад я получил телеграмму от миссис Коллинз из Бликлинг-холла. Она сообщает, что лорд и леди Кармайкл вернулись из своего путешествия по югу Европы, вот я и подумал, что нужно успеть на вечерний поезд в Корнуэлл. Тогда уже завтра в первой половине дня я мог бы поговорить с дворецким.

– Это хорошая идея. Сейчас еще важнее узнать, где работала мисс Уилкокс до поступления в услужение к леди Кармайкл, – и Виктория поведала Хопкинсу о том, что рассказала им с Джереми Уоллис.

– Молодой человек или женщина, с положением и именем, которые родились лет двадцать – двадцать пять тому назад… Что ж, с ходу в голову приходит несколько человек. – Хопкинс положил в тщательно уложенный чемодан еще одну пару туфель и носков, а затем захлопнул его. – Я возьму с собой Дебретта[9]. У меня будет несколько часов свободного времени, почитаю в поезде. – В этом справочнике были отмечены все значительные представители империи.

– Купите билет второго класса, – предложила Виктория. – Думаю, в нашем бюджете найдется нужная сумма.

– Третий класс тоже подойдет, – героически отверг предложение хозяйки Хопкинс. – Кроме того, возможно, будет преимуществом, если из-за твердых сидений я не усну, а вместо этого уделю время чтению. Кстати, мне как-то не по себе при мысли о том, что сегодня ночью вы останетесь в квартире одна, мисс Виктория. Как вы относитесь к тому, чтобы переночевать у своей подруги, леди Хогарт? Кстати, она недавно заходила, спрашивала вас.

– Да, я так и поступлю, – кивнула Виктория. В памяти еще была свежа ночь, когда Хопкинс ездил в Корнуэлл и, как ей показалось, в квартиру кто-то вломился. Больше испытывать подобный страх ей не хотелось. – Хопкинс, у вас нет идей, какое отношение может иметь к Молли бабушка Гермиона? – добавила она. – Может быть, она могла дружить с дамой, которая приняла ребенка Дебры как своего, и помогать ей?

– Нет, это кажется невообразимым! – Хопкинс защелкнул чемодан. – В глазах леди Гленмораг это примерно то же, что впустить дьявола на светский прием. Однако я согласен с вами, мисс Виктория, вашей бабушке есть что скрывать.


Хопкинс ушел из квартиры примерно полчаса назад, отправившись на вокзал Ватерлоо, и Виктория как раз укладывала вещи для ночевки у подруги, когда в дверь постучали. Это был Джереми.

– Кармайклы и их дворецкий наконец вернулись домой, и Хопкинс решил отправиться в Корнуэлл ближайшим поездом, – взволнованно сообщила Виктория. Джереми бросил удивленный взгляд на сумку. – Поэтому я переночую у Констанс.

– Мне это кажется разумным решением.

Когда они стали спускаться по лестнице, Джереми подхватил ее багаж и сумку с фотоаппаратом.

– Как комиссар отреагировал на то, что убийства, вполне вероятно, связаны с тем, что Молли отдала ребенка проститутки аристократке?

– В принципе, давно было известно, что убийца имеет высокое положение в обществе. Тем не менее сэр Артур не слишком рад тому факту, что, скорее всего, убийцу мы найдем у Дебретта. Полагаю, в глубине души он надеялся, что убийца другой. – Джереми криво усмехнулся. – Однако он отправил нескольких сотрудников проверять метрическую книгу в Сомерсет-хаус.

Они пересекли холл под любопытными взглядами мистера Джарвиса и вышли на улицу. Солнце было еще высоко, однако подул сильный ветер, клонивший кроны деревьев Грин-парка и рассыпавший по улицам похожие на снежинки лепестки цветов. У ребенка, прогуливавшегося по одной из лужаек вместе с няней, порыв ветра сорвал с головы соломенную шляпу, и малыш, рассмеявшись, погнался за ней.

– Ах, Джереми, – произнесла Виктория, – я так надеюсь, что убийцу наконец-то найдут и что таким образом прояснится, почему мой отец лгал мне и кем была та загадочная женщина в нашей квартире рядом с Холланд-парком. А может быть, я просто гоняюсь за миражом и эти убийства никак не связаны с загадкой моего отца. – Девушка понурилась.