Элизабет Лоуэлл - Рубиновое кольцо

Ногти Фейт впились в ладони. Но она не почувствовала боли. Дэвис хмыкнул и закрыл глаза.

– Я перестал ее спрашивать, потому что не мог выносить этого… возвращать ее в то время, когда он был жив и она была.., – Его голос надломился. – Господи, как человек мог делать это с собственной дочерью?

Краешком глаза Фейт заметила какое-то движение и повернула голову в сторону двери. Уокер предостерегающе сжал ее руку. Он не хотел, чтобы Дэвис отвлекался от разговора;

– Молния не бьет дважды в одно место, – сказал Уокер, растягивая слова. – Мы хотели бы положить ожерелье Мел в ваш сейф до свадьбы.

Дэвис засмеялся бы, если бы губа не болела так сильно.

– Я по крайней мере могу гарантировать, что Джефф не вскроет сейф. Наши грабительские деньки позади.

– Пошли. – Уокер встал и подал ему руку. – Почему бы вам не посмотреть, как мы кладем ожерелье в сейф? Бумер, подвинь свою ленивую задницу.

Собака вскочила и сердито посмотрела на Уокера. С помощью Уокера Дэвис встал и, хромая, пошел к сейфу. Уокер отошел в сторону и повернулся спиной, когда Дэвис стал набирать шифр.

– Открыто, – сказал Дэвис.

Уокер влез в карман джинсов я вынул оттуда обернутое замшей ожерелье.

– Оно было все время в кармане? – потрясение спросил Дэвис.

– Что-то вроде того. – Уокер осторожно взял ожерелье и вынул его из обертки.

Казалось, золото окружили плавные линии света и послышался шелест крыльев ангелов.

«Тринадцать. Тринадцать душ».

Дыхание Дэвиса стало частым.

– Господи, Господи, видел бы ты это. Это так же прекрасно, как то, что носили мои предки.

– Это прекраснее, – не согласился Уокер. – Это дизайн Фейт.

Фейт хотелось оглянуться и посмотреть, кто их подслушивает. Вместо этого она не сводила глаз с ожерелья, которое держал Уокер.

Дэвис почтительно взял его, положил в сейф и набрал код.

– Я испытываю к себе отвращение за то, что мне приходится запирать эту красоту.

– «Сердце полуночи», – уточнил Уокер. Дэвис кивнул и посмотрел на Фейт.

– Ты сделала прекрасную вещь для Мел. Жаль, что она не получит ее.

– ФБР собирается изъять его? – спросила Фейт.

– Дело не в том. Это русские камни, а им нужен Сол.

– Они получат его благодаря вам, – сказала Фейт.

Дэвис скривился и сжался от боли, которая пронзила его.

– Да. Я надеюсь, они как следует отделают этого ублюдка. По-настоящему. А что касается ожерелья, я рассчитываю, что мисс Джой замолвит за него словечко взамен кое на что. Я имею в виду наши контакты с Тарасовым. Многие вещи, которые он отправлял мне, – из музеев.

Уокер мысленно пожелал ему удачи. В этом случае Мел получила бы ожерелье, а это очень красивая вещь.

– Да, бывший Советский Союз разграбили. А драгоценности – это твердая валюта.

– Я видел много чудесных вещиц, – заметил Дэвис.

– Основу музейных фондов составляют вполне обычные вещи, – сказала Фейт. – Особенно государственные музеи. Экспонируется только лучшее.

Уокера волновал русский убийца, а не содержимое русских музеев. Сегодня вечером ему нужно многое сделать. Чем скорее они уйдут из библиотеки, тем скорее он сможет начать.

– Вам надо прилечь, – сказал Уокер, глядя на Дэвиса. – Я провожу вас наверх.

Дэвис посмотрел на графин с бурбоном, но потом от него отвернулся.

– Я был бы вам благодарен.

Как только мужчины вышли из комнаты, Фейт задернула легкие шторы, которые прикрывали французские двери, ведущие на галерею. Она оставила дверь в холл открытой и поторопилась за мужчинами.

Уокера занимали два вопроса: во-первых, в капкане сейчас лежат настоящие рубины, на этот раз это не подделка, а во-вторых, Фейт должна быть у него перед глазами.

Одетый так, чтобы быть незаметным в темноте, Уокер притаился в зарослях азалий, камелий и диких роз, в том месте, которое когда-то было границей сада Монтегю. Дул теплый ветерок, от которого ветки касались друг друга и шептались, а трава постанывала; шелестели сосны, словно пышные шелковые пачки балерин. В воздухе пахло влагой, землей, морской водой и тайной.

Прибор ночного видения Уокер позаимствовал у Фарнсуорта и Пил. Он позволял ему удивительно ясно видеть интерьер библиотеки.

У Фейт был прибор Пил. Она, как и Уокер, оделась во все темное. Но в отличие от него на ней была еще и темная кепка, которая скрывала ее светлые волосы. Фейт вела наблюдение за черным ходом и за дорожкой к соленому болоту и топям. Без прибора ей было бы жутковато: ей мерещились бы призраки всякий раз, когда ветер качал деревья и пробегал по болоту.

Еще несколько часов назад она и представить не могла, как похоже молодое деревце на человека.

– Все верно, – тихо сказал он. Фейт напряглась.

– Библиотека? – спросила она тихим голосом.

– Да.

– Кто это?

– Не могу сказать. Вижу лишь темный силуэт. Не хромает. Значит, не Дэвис.

Фейт пыталась не думать о своей ювелирной работе, итогом которой стала замечательная вещь, спрятанная в кармане вора.

– Не волнуйся, – пробормотал Уокер, угадывая ее мысли. – Я все тебе верну.

– Ты должен был доверить сделать это ФБР.

– Мы говорили об этом двадцать раз. Они городские полицейские, а не болотные охотники.

Она прикусила губу. Он прав. Только ей все это не нравилось.

– Никакое ожерелье не стоит твоей жизни.

Зубы Уокера блеснули в темноте.

– Я и не собираюсь умирать.

– Кто там?

– Тише! Французские двери открываются. Вор с минуты на минуту появится на галерее. Впрочем, он может выйти через другой ход.

Фейт скорректировала прибор и стала наблюдать за задней частью дома. Хоть нижняя галерея и имела четыре выхода, Уокер был уверен, что вор скорее всего пойдет через болото, а не по дороге, которая проходит перед домом.

Уокер оказался прав.

– Вот он, – сказала Фейт.

– Где?

– В задней части дома, точно так, как ты сказал.

– Иди в дом как можно быстрее и тише, – мягко сказал Уокер. – Найди Эйприл и никуда от нее не отходи.

– Нет, – сказала Фейт, не отрывая взгляда от задней части дома. – Мы и об этом говорили двадцать раз. Я останусь с тобой.

– Ситуация может сложиться так, что нам придется плыть в вонючем ялике.

Она колебалась.

– Ну и что!

– В доме ты была бы в большей безопасности.

– И ты тоже.

– Черт побери, Фейт! – сказал он с отчаянием. – Я не могу гарантировать, что тебя не убьют.

– А я тебя об этом и не прошу!

Уокер стиснул зубы. Должно быть, уже поздно спорить. Его задача – не упустить из виду вора и молиться о том, чтобы Фейт не пожалела, что доверила ему свою жизнь. И чтобы он не пожалел об этом.

Фигура, которая торопливо уходила вниз по тропе, была едва видна. Зная, что ветер скрывает звуки, Уокер шел в сотне шагов от грабителя. Фейт не отставала от Уокера.

Он оглянулся назад, чтобы убедиться, что Фейт в безопасности, и споткнулся. Только необходимость соблюдать тишину удержала его от того, чтобы не выругаться. Ему трудно было следить и за Фейт, и за вором одновременно.

Ветер вздыхал на болоте. Вокруг деревьев светился зеленый нимб, и они казались похожими на привидения.

Уокер увел ее с дорожки под шепчущие сосны. Вдруг Фейт увидела, как темная фигура садится в ялик..

– Это не Джефф, – тихо сказал Уокер. – Рост слишком маленький.

– Это, должно быть, Тига. Ты оказался прав.

– Даже сломанные часы показывают правильно два раза в день. – Он вышел из прикрытия и притянул Фейт к себе. – Я надеюсь, ты имела в виду такой ялик, моя сладкая.

Прикусив губу, Фейт поспешила за Уокером к ялику.

– Сядь на дно спиной к корме и вытяни ноги под скамейкой.

Он встал на колени на причале и держал ялик. Фейт забралась в него раньше, чем окончательно сдали нервы. Ялик сильно качался, и она едва подавила крик.

– Полегче, моя сладкая, – шепнул Уокер, удерживая лодку. – Медленней и легче.

Она выдохнула и продвинулась на дюйм, чтобы ее вес правильно распределился в ялике.

– Хорошо, – сказал он. – Вот так и сиди.

С умением, которому она могла только позавидовать, Уокер скользнул в ялик, легко, как будто он стоял на сухой земле, а не на воде, потом оттолкнулся и согнулся над веслами, погнав ялик по воде быстро и тихо, как плывет аллигатор.

– Медленно поверни голову вправо и посмотри туда, куда и я, – пробормотал он. – Ты видишь ее сейчас?

Фейт кивнула.

– Скажи мне, если потеряешь ее из виду.

Она снова кивнула.

Уокер смотрел на Фейт с раздражением, одобрением и восхищением одновременно. Он знал, ей страшно плыть в этом ялике, но она себя пересиливает, Фейт молча, стиснув зубы, наблюдает за лодкой, которая уходит от них.

– Она поворачивает вправо, – спокойно сказала Фейт. Уокер мысленно стал перебирать в памяти места, где болото делится на каналы.

Тига могла выбрать любой из них.

– Заметь ориентир, – сказал он Фейт.

– Как? Мне все тут кажется одинаковым.

– Тогда не отрывай глаз от того места, где она повернула.

Меньше волнуясь о том, чтобы не шуметь, а больше о том, чтобы не потерять из виду Тигу, Уокер стал грести быстрее. Ялик рванул вперед.

– Только вперед, – прошептала Фейт.

Уокер посмотрел и узнал мертвую сосну, где днем сидели большие бакланы, терпеливо суша крылья после долгих часов лова рыбы. Он греб усердно. Тига свернула в тот канал, который вел к морю.

Даже с прибором ночного видения было чертовски легко потерять ее там.

Он резко поднял одно весло и повернул туда же, куда и Тига. Ялик Уокера и Фейт оказался в чернильного цвета канале, который проходим только при высокой воде, во время прилива. Высокие заросли терлись о лодку, Уокер с трудом управлялся с веслами. Единственным его желанием сейчас было, чтобы лодка не села на мель. Трясина здесь запросто может похоронить человека.

– Видишь ее? – спросил Уокер, наклоняясь над веслами.

– Вижу.

– Слава Богу.

Фейт смотрела в прибор ночного видения. Очертания ялика впереди таяли среди кустов болотной травы. Тига не могла увидеть их, но Фейт чувствовала себя уязвимой. Она говорила Уокеру, куда плыть.

Впереди завопила и сорвалась с места маленькая ночная цапля. Тига помешала ей охотиться. Ялик ее шел ровно. Оче" видно, она привыкла к ночным вылазкам на болото.

– Поворачивай влево, как только выйдешь в канал, – шепнула Уокеру Фейт. Уокер запоминал маршрут, выстраивая в голове его схему.

– Здесь, – сказала Фейт. Уокер недоверчиво посмотрел на водную гладь. Канал казался слишком узким для ялика.

– Ты уверена?

– Конечно.

Уокер направил ялик к узкому входу. Грести было невозможно. Он убрал одно весло и другим оттолкнулся. Тига делала то же самое, поднимая веслом из болота грязь с нестерпимо неприятным запахом.

Болотная трава поцарапала Фейт лицо и руки.

– Я ее не вижу, – сказала Фейт.

– А я вижу.

Уокер пристально наблюдал за яликом Тиги. Впереди их канал вливался в большое водное пространство. Уокер замер.

– Она остановилась.

Фейт выплюнула траву, которую ветер бросил ей в лицо.

– Что она делает?

– Она пытается вытащить крабовую ловушку.

– Что?

– Она вытаскивает ловушку с крабами, – сказал он. Волнение в его голосе было, как порывы ветра на болоте.

– Я хочу посмотреть. – Забыв свой страх, она встала на колени.

Автоматически Уокер выровнял ялик.

– Медленно и легко, помнишь? Раздвинь колени.

Фейт чуть было не обиделась на слова Уокера, но потом поняла, что он не дразнит ее. Осторожно, дюйм за дюймом Фейт раздвинула колени. Так было гораздо легче удержать равновесие. Когда Уокер слегка наклонился влево, Фейт тут же наклонилась вправо.

Они оба наблюдали, как вода, словно жидкие изумруды, капает с рук Тиги. Металлическая клетка глухо у дарила по дну ялика, ветер донес до них этот стук. Тига вытащила ловушку.

– Сколько весят крабы? – спросила Фейт, придвинувшись к уху Уокера.

– Зависит от улова. Судя по звуку, завтра обитатели Руби-Байю будут ими объедаться.

Тига наклонилась над ловушкой. Ее фигура была у них как на ладони.

– Что она делает? – очень спокойно спросила Фейт.

– Не могу сказать. Или кладет крабов в ковш и снова ставит ловушку…

– Или?..

– Я только надеюсь, моя сладкая. Но не гарантирую.

– Я не просила гарантий, ты помнишь? – спросила Фейт.

– Ты должна их иметь.

– Почему же?

– Ты того стоишь.

– Как и ты.

Уокер не знал, что сказать, поэтому промолчал.

Через несколько секунд ловушку кинули в воду. Тига выпрямилась, вытерла руки об одежду и стала разворачивать свой ялик обратно.

– Проклятие, – выдохнул Уокер. – Смываемся отсюда.

Он изменил положение и схватил весло. Места, чтобы развернуть лодку, катастрофически не хватало.