Высказавшись, мисс Даймонд, пошатываясь, двинулась к двери. По пути она наступила на лапу лежавшему под столом псу. Собака завизжала и схватила ее за мясистую голень.

Взвыв от боли, удерживая укушенное место, пьянчужка наконец выбралась из кухни.

– Надо же! Имеет наглость предупреждать нас о грядущих бедах, делает всякие грязные намеки. А в действительности главная неприятность – это она сама! – подвела итог мисс Уэдж, продолжая чистить морковь. – Мне бы хотелось, чтобы это все поскорее закончилось и я смогла бы спокойно отправиться домой. Мой брат будет шокирован, когда узнает о моих приключениях!

В тот момент, когда она подошла к котлу с поварешкой, Хезер охватило недоброе предчувствие. Тео добавлял в пищу измельченную траву тимьяна и с удовольствием вдыхал ароматные запахи.

– Я ужасно голоден. Когда будет готов этот суп?

– Почему суп? – возмутилась Хезер, но, к своему удивлению, заглянув в котел, увидела на дне лишь смутные очертания картофелин. Баранья нога бесследно исчезла.

И тогда ей стало понятно происхождение довольно странного ворчания из-под стола.

Пес уже успел проглотить половину мяса. Он склонил свою морду набок и смотрел на Хезер, высунув язык. Было такое впечатление, что он довольно улыбается.

– Ах ты воришка! – девушка пригрозила ему черпаком. – Отдай кость!

Мисс Уэдж заметила пса одновременно с Хезер и вскрикнула:

– Вот так дворняжка! А как доволен самим собой! – Она забралась под стол и начала отбирать у пса кость, но в ответ услышала злобное ворчание. Собака никак не хотела с ней расставаться. – Отдавай, это наш обед! – мисс Уэдж хотела шлепнуть пса рукой, но он оскалил зубы и едва не ухватил ее за ладонь.

– Думаю, что я придумала для него подходящее имя, – с улыбкой произнесла Хезер.

– Имя? – удивился Фалько. – А вообще-то чей это пес?

– Я нашла его и теперь буду называть его Муттон.[2]

ГЛАВА 13

Картофельно-морковно-луковый суп по вкусу напоминал морскую воду. Тосты изрядно подгорели, а суфле из сыра, на приготовлении которого настояла Хезер, представляло собой черную, трудно отделяемую от блюда корку. Чай оказался совершенно некрепким, а пиво прокисшим. Единственный, кто неплохо пообедал в этот день, – это Муттон. Отяжелевший от съеденного, пес спал под стулом Хезер, где, как он, вероятно, считал, будет находиться под ее защитой от покушений на его жизнь со стороны других гостей.

Тео, леди Флёр и мисс Уэдж сидели за одним столом рядом с Фалько и Хезер. Каждый был сосредоточен на своих собственных мыслях, и общего разговора не получалось.

– Было бы лучше, если бы мы вообще не брались за это дело, – мрачно произнес Фалько, пережевывая то, что едва ли можно было назвать обедом, – хлеб с маслом.

Хезер улыбнулась:

– Роза была настроена очень решительно, она обвиняла меня в том, что я загрузила ее работой донельзя. Я не удивлюсь, если она для завтрашнего обеда планирует пустить под нож Муттона.

– Она ни в чем не виновата. Где вы откопали это завшивленное создание?

– Пожалуйста, называйте моих новых друзей, как положено, по имени, – ответила Хезер и почесала Муттона за ухом. – Он очень привязался ко мне, а я к нему.

– Это можно легко понять, – пробормотал Фалько, пристально посмотрев ей в глаза. – Никто не в силах устоять перед вашими чарами.

У Хезер по телу пробежала легкая дрожь, а на щеках появился румянец. Когда Фалько наклонился к ней, заблудший локон его стал щекотать лицо Хезер. Его голубые глаза были переполнены нежностью, и внезапно девушке захотелось, чтобы он тотчас же стал перед ней на колени и признался в том, что любит ее. И если Блэкхерст попросит ее руки, то она ответит: «Да». Но этого ждать не приходится. Он признавался ей, что не собирается жениться во второй раз. Хезер про себя проклинала его бывшую жену, которая убила в нем доверие к женщинам и женственности.

Мистер Блэкхерст слегка опустил веки, скрывая выражение своих глаз. Но девушка уловила эту малейшую перемену в его настроении, и ее сразу же заинтересовала причина этого. Конечно же, Блэкхерста волнует кража драгоценностей. Это же волновало и ее – и днем, и ночью. Он не сможет двигаться дальше в их отношениях, пока не будет пойман настоящий вор, если, конечно, такое движение его интересовало. У Хезер не было полной уверенности в намерениях Фалько, несмотря на теплоту в его глазах и жар поцелуев.

– У вас все так же болит голова? – спросил Фалько. Его голос прозвучал нейтрально-отчужденно.

– Намного лучше, спасибо, хотя место ушиба еще побаливает…

– Это продлится еще несколько дней.

Между молодыми людьми опять установилась связь, по которой двигались не произнесенные вслух слова, и воздух вновь наэлектризовался эмоциями. Хезер в эти моменты хотелось только одного: негромкой беседы с Фалько – постепенно узнавать, о чем он мечтает, на что надеется; узнавать его все больше и больше, хотя многое она уже знала – его вспыльчивость, раздражительность, подозрительность, упрямство, стремление к справедливости. Ей хотелось время от времени касаться его лица, разглаживая морщинки на лбу и в уголках губ.

Ее раздумья были прерваны появлением сэра Питера, который попросил у Фалько уделить ему несколько минут.

– У меня очень важное сообщение, – чопорно произнес Питер, явно не желая обращаться к Фалько после их драки по имени.

Фалько поднялся из-за стола:

– Что случилось? – отрывисто спросил он. – Драк с нас уже хватит…

Сэр Питер двинулся в сторону личных комнат гостей, и скоро они оба исчезли из поля зрения Хезер. Через несколько минут Фалько, просунув голову в дверь, жестом предложил девушке присоединиться к ним. У леди Максвелл возникло предчувствие беды. Дрожащими руками она закрыла за собой дверь.

Фалько и сэр Питер внимательно изучали предмет, лежавший у Фалько на ладони. Хезер не поверила своим глазам.

Это был браслет: рубины с бриллиантами.

– Где вы это нашли?

– В кармане вашего плаща, мисс Максвелл. Мисс Даймонд решила одолжить у вас плащ, чтобы пройтись подышать свежим воздухом, и я сам присутствовал в тот момент, когда она вынула из кармана этот браслет.

В наступившей тишине Фалько через увеличительное стекло внимательно рассматривал драгоценности. Хезер показалось, что ей сдавили грудь железными обручами. Ее руки и ноги сделались холодными, как лед. В том, что эти злосчастные драгоценности объявились в тот момент, когда Хезер меньше всего ждала этого, был какой-то злой рок.

– Они настоящие? – прошептала несчастная девушка. Она забыла о том, что обещала хранить тайну фальшивых камней-стразов.

Фалько подозрительно и удивленно посмотрел на нее и кивнул:

– Да, настоящие.

Давящая духота воцарилась в комнате. Хезер не могла ничего сказать в свое оправдание, чтобы отвести от себя очередное подозрение в том, что она и есть вор по кличке «Кот».

– Любой мог положить в мой карман этот браслет, чтобы подозрения в краже пали на меня. Но я не знаю, кто это сделал и зачем ему это нужно.

Все молчали. Хезер ощущала сохраняющуюся враждебность сэра Питера и кипящую ярость Фалько. Что бы она теперь ни произнесла в свое оправдание, это не могло восстановить то хрупкое взаимное доверие между ней и Фалько, которое опять только что разрушилось. Она, не мигая, смотрела на сэра Питера, чувствуя, что этот тип не мог положить дорогой браслет в ее карман.

– Сэр Питер. Я бы хотела задать вам один вопрос личного плана, если вы не возражаете…

Сэр Питер, судя по всему, не очень обрадовался такой ее просьбе, но все же, пожав плечами, сделал вид, что ему все равно.

– Леди Флёр рассказала мне обо всех обстоятельствах вашего с ней бегства, при этом она упомянула много… романтических деталей. В частности, как вы, как галантный кавалер, ловко взбирались по лестнице, чтобы «избавить» ее от зловредных уз родителей.

Фалько присвистнул и с интересом взглянул на сэра Питера.

– Какая наглость! Бедняжка Флёр!

Сэр Питер завертелся, его тощее лицо покрылось красными пятнами. Хезер видела этого красавчика насквозь. Через такое нарочито скучающее байроновское выражение лица явственно проступала его настоящая суть: испуганный, глупый мальчишка, лжец и эгоист.

– Кто вас учил взбираться по лестницам – садовник или какой другой слуга? – спросила девушка.

Сэр Питер недовольно наморщил губы, чувствуя явное облегчение от такого простого вопроса:

– Ну и что ж! Значит, Флёр рассказала вам, что я взобрался до ее окна? Ерунда! Она просто не узнала моего лакея. Я позаботился, чтобы он был в маске. Слуга примерно моей комплекции и делает все, что я ему прикажу.

Надежды Хезер пошатнулись. Она горестно вздохнула. Вполне могло случиться, что человеком, забравшимся по лестнице в будуар леди Эшли, был не Питер. Но, может быть, он лжет. В любом случае, нелепо подозревать, что сэр Питер и «Кот» – одно и то же лицо, – у него нет ни смелости, ни ума, ни образованности или энергии, которыми обладал знаменитый вор. Так думала Хезер.

– Мы имеем дело с очень хитрым преступником, – произнес Фалько, глядя на нее обвиняющим взглядом. От него вдруг повеяло холодом, и Хезер вздрогнула.

– Если вы не будете верить в мою невиновность, мистер Блэкхерст, это же будут делать и остальные, – произнесла девушка. Ее единственной надеждой на будущее было то, что он все-таки верит ей настолько, чтобы продолжить поиски настоящего вора.

– А почему мистер Блэкхерст должен вам верить? – усмехнулся сэр Питер. – У него нет никаких оснований верить хотя бы одному вашему слову.

Чувствуя, что она уже почти проиграла, Хезер согласилась:

– Вы правы… – она выпрямилась и посмотрела в сторону Фалько. – Я не прошу Блэкхерста, чтобы он верил мне. Единственное, чего я прошу и требую, – подумать над тем, что произошло и почему…

Хезер не могла избавиться от ощущения, что злополучный «Кот» нарочно мучает ее по какой-то своей, неведомой причине. Девушку не покидало чувство, что вокруг нее медленно затягивается тонкая, едва заметная сеть, это было необъяснимо, но это было так. Ей казалось, будто сами стены наблюдают за ее дальнейшими действиями.

Теперь она всегда будет окружена черной вуалью всеобщих подозрений, пока эта мистическая история не будет распутана окончательно. Снег начал понемногу таять. Время шло, и это было не в ее пользу. Несмотря ни на что, меньше всего Хезер хотелось потерять уважение Фалько к себе, но, возможно, она была просто дурой, потому что верила, что это чувство у него, по крайней мере, когда-то было?

– Вы собираетесь снова запереть меня в моей комнате? – спросила она.

Блэкхерст ответил не сразу. И когда он произнес «нет», Хезер облегченно вздохнула.

Слава Богу, что Фалько верил ей хоть чуть-чуть, но все же ее обидело его колебание. Он не мог потерять так быстро веру в ее невиновность. Молодая женщина поспешила побыстрее уйти. Не желая никого видеть, она почти бегом добежала до своей комнаты.

Умываясь холодной водой, Хезер надеялась, что ей удастся, собравшись с силами, преодолеть охватившее ее отчаяние, но непролитые слезы болезненным комком застряли у нее в горле и угрожали взять верх.

Она открыла окно и сделала несколько глубоких вдохов свежего воздуха. Северный ветер стих. Появилась надежда на улучшение погоды. С края соломенной крыши капала вода, ветки деревьев, освобождаясь от подтаявших снежных пластов, потрескивали. Отчаяние Хезер росло. Скоро очистятся дороги, и настоящий «Кот» получит полную свободу маневра, а вот получит ли она? От таких мыслей у нее все задрожало внутри. Хезер закрыла окно.

Она причесалась и слегка напудрила щеки. Эти обычные, привычные действия помогли ей успокоиться. Она спустилась вниз все в том же синем шелковом халате.

Мистер «Член» и сэр Питер играли в карты в комнате с пивным бочонком. Мисс Уэдж и леди Флёр проводили время за вышиванием, сидя перед камином в кофейной комнате. Тео и Фалько – Хезер услышала их голоса – спорили на кухне.

Не желая встречаться с Фалько лицом к лицу, она, тем не менее, решила предложить ему свою помощь.

Тео, в переднике поверх рубашки и жилета, что-то помешивал в котелке, стоявшем не плите. Ссадины на его лице приобрели багровый оттенок, но отечность носа уменьшилась.

Фалько стоял, опершись плечом на каменную стену, и жевал яблоко. Муттон спал под столом. Пес сразу же навострил уши, как только почувствовал появление Хезер, и с блаженным видом заковылял в ее сторону. Она погладила его по голове:

– Как дела, бездельник?

– Ах, это вы, Хезер. Я только что думал о вас, – ледяным голосом произнес Фалько.

– Вы, наверное, подумали, что я опять сбежала? – спросила она, имитируя его безразличие в голосе.

Блэкхерст отрицательно покачал головой.

– Вы бы далеко не ушли…

– Это означает, что если бы я вам понадобилась, вы бы сразу догадались, где меня искать.