Его сердце начинало биться быстрее всякий раз, как только он начинал думать о Хезер, ему было очень хорошо с ней. Молодой джентльмен получал огромное удовольствие от бесед с ней. Если не считать свою мать и тетку, он никогда не встречался с женщиной, которая нравилась бы ему как друг. Ему хотелось видеть лучезарную улыбку Хезер каждое утро вплоть до своей самой последней минуты.

Фалько молился Богу, чтобы она не оказалась этим злосчастным «Котом». Неужели любовь смогла так затуманить его зрение?

Он почувствовал сильное внутреннее волнение. Эту перемену в настроении хозяина почуял и его конь и попытался перейти в галоп. От такого неожиданного рывка Фалько с трудом удержался в седле.

Впереди был ровный участок дороги, и Блэкхерст позволил своему коню несколько минут более резвого бега. С другой стороны, тогда он быстрее сможет вернуться к Хезер. Прохладный ветер бил ему в лицо, верховая езда и поток мыслей разгорячили его.

Фалько добрался до места назначения минут через пятнадцать. Расположенная на небольшом холме усадьба Клифтон Холл представляла собой длинное строение из красного кирпича с муслиновыми занавесками на окнах. Во все стороны тянулись бесчисленные, еще покрытые снегом поля, лужайки, разделенные небольшими рощицами.

Выскочил кучер, он помог Фалько выбраться из седла прямо у парадного входа. Блэкхерст дважды потянул шнур колокольчика; эхо от его звонка еще долго отражалось от высоких потолков.

Немолодого вида дворецкий отворил двери и что-то пробормотал вместо приветствия.

– Мне бы хотелось сразу же переговорить с леди Клифтон, как только она сможет меня принять, – без всяких объяснений произнес Фалько. – По очень важному для нее личному делу.

Дворецкий подозрительно посмотрел на него, но все же безмолвно впустил гостя внутрь.

Фалько передал ему свою визитную карточку, и лакей отвел его в небольшую комнату для гостей.

Ему пришлось ждать минут пятнадцать; рассматривая убранство комнаты, он обнаружил пристрастие хозяев к золотым и бежевым тонам. На полу лежал настоящий персидский ковер, камин был отделан белым мрамором, а пространство над ним занимали многочисленные фарфоровые фигурки, что выдавало руку незаурядного коллекционера.

В холле раздались негромкие звуки шагов. Дверь отворилась, и появилась миниатюрная женщина, производившая впечатление небольшого кучевого розового облачка. На ней было множество шалей из полупрозрачной ткани, а ее волосы спадали с плеч серебристыми локонами. Ее кожа была светлая, почти алебастровая по цвету, однако глаза были такими же голубыми и округлыми, как у леди Флер. У нее оказалась обворожительная, очень дружелюбная улыбка.

– Блэкхерст! Я не видела вас уже лет сто! Вы все такой же старый шалун, не так ли? – Она протянула ему свою маленькую руку. Фалько, склонившись, поцеловал кончики ее пальцев.

– Вы нисколько не изменились, Эльвира. Так же ослепительно красивы, как и всегда.

Женщина мелодично рассмеялась.

– Проказник! – ответила она и слегка шлепнула его по руке. Затем, утонув среди своих многочисленных шалей на диване в стиле Людовика XV, Эльвира повернула к нему свои светлые глаза. – Что привело вас сюда? Вы здесь нечастый гость.

Фалько присел, закинув ногу за ногу, и взглянул ей в лицо.

– Меня на несколько дней задержал снегопад в «Таверне Лесного брата» в Мамфорде… и вашу племянницу тоже.

– Которую из них? – глаза леди Клифтон еще более округлились.

– Леди Флер – вашу крестницу. Леди Клифтон очень удивилась.

– Флер? А как вы, Фалько, – неужели и вас вовлекли в какие-нибудь сомнительные делишки?

Фалько с сожалением улыбнулся и сразу перешел к делу.

– Меня – нет, но, к своему удивлению, я повстречал направляющихся в Гретна Грин леди Флер и сэра Питера.

К счастью, леди Клифтон оказалась дамой, не склонной к обморокам, но и она сильно побледнела.

– Не может быть! Эта маленькая фея и сэр Питер. Нет, это невероятно! – Видя, что Фалько говорит вполне серьезно, она воскликнула: – Боже мой!

– Нас задержал снегопад на четыре дня, и в конце концов леди Флер согласилась вернуться со мной в Лондон. Похоже, она устала от неустойчивого характера сэра Питера и его скучной поэзии.

У миледи дрогнули уголки губ.

– Это на нее похоже. – Она внимательно посмотрела на Фалько. – Мне, по-видимому, следует предложить вам свою помощь. Необходимо спасти репутацию Флер, насколько это возможно. Вы не пытались заплатить этому Питеру, чтобы он убирался?

– Он твердый орешек и не очень любит проигрывать. Но думаю, что с ним удастся уладить дело, – уверенно произнес Фалько. – Он нам больше не будет опасен. – Затем Блэкхерст обрисовал ей план с письмом и с напряжением стал ожидать ее одобрения.

– Понимаю, что этим я ставлю вас в затруднительное положение, – продолжал Фалько, – но для нас нет другого способа убедить лорда Олдуина в «невинных» целях поездки Флер. Вы должны сообщить ему, что она навещала вас.

Леди Клифтон в задумчивости постучала кончиками пальцев по своему носу.

– Что ж, идея неплохая. Я хорошо знаю о вспыльчивом нраве лорда Олдуина. Он наверняка оставит леди Флер без единого шиллинга, если заподозрит, что она хотела бежать. Я сразу же сяду писать письмо Олдуину. Не волнуйтесь, Фалько, я сделаю все как надо.

– Я привезу ее обратно в Лондон, мы доберемся примерно в одно и то же время с вашим письмом. Вы можете написать, что я был у вас в гостях и предложил сопроводить леди Флер в Лондон.

– Нет, этого не стоит делать! Олдуин может почуять неладное. Вам следует привезти ее сюда как можно быстрее, пусть она немного побудет здесь. А потом Олдуин пусть сам приедет и заберет ее.

Фалько на мгновение задумался. Леди Клифтон позвонила в колокольчик. Появился слуга и получил заказ принести бумагу и письменные принадлежности.

– Великолепная идея, Эльвира. Мне следовало бы тоже подумать о таком варианте, – согласился Фалько.

Леди Клифтон грациозно улыбнулась.

– Олдуин еще может показать свой горячий нрав, но это уже не опасно. Она с благодарностью похлопала по руке Фалько. – Я в долгу перед вами за то, что вы сделали для моей крестницы. Флер всегда была ветрена, но очень мила.

Фалько кивнул и криво усмехнулся.

– Да, она уже успела вскружить голову Теодору, вы его знаете.

– Тео Даусону? С вами и ваш племянник? Почему вы не привезли его сюда? Мне бы очень хотелось кое о чем спросить его. – И леди Клифтон хихикнула.

– Тео все свое время проводит в ухаживаниях за леди Флер – если, конечно, он украдкой не целует какую-нибудь горничную, – с сожалением произнес Фалько.

– Вспомните себя в их возрасте, – воскликнула леди Клифтон. – В этом возрасте они поверхностны и глупы, но зато в них столько ярких чувств. – Она выбрала подходящее гусиное перо и начала писать быстрым, чуточку витиеватым почерком. – Кого еще остановил в таверне снегопад? Наверное, кого-нибудь еще из хорошеньких леди, не так ли?

Губы Фалько вытянулись в одну печальную линию.

– Без хорошеньких леди, но зато со знаменитым вором-взломщиком по кличке «Кот».

Фалько рассказал ей, что произошло, и как все его попытки поймать вора ни к чему не привели. От услышанного рот леди Клифтон время от времени принимал форму буквы «о». Он доверял ей все свои тайные мысли, а когда упомянул имя Хезер, его мягкий голос сразу же привлек к себе внимание леди Клифтон.

– Хезер Максвелл, дочь сэра Уолтера, тоже оказалась впутанной в это дело?

Когда Фалько вынужден был печально кивнуть, она продолжила:

– Я помню ее ребенком. Никогда не встречала более милой девочки, поэтому ни капли не сомневаюсь в том, что подозревать ее в такого рода преступлении, как кража, – сущая бессмыслица, несмотря даже на то, какого рода прошлые скандалы могут связываться с ее именем.

Фалько был очень удивлен.

– Какие скандалы вы имеете в виду, она не упоминала ни о чем подобном.

– Хм, может быть и так, что лично ей об этом ничего не известно. Это случилось намного раньше ее рождения.

Фалько уловил, как внутри у него напряглась каждая мышца, кровь с силой стучала в висках. Он почувствовал, что находится на пороге важного открытия.

– Конечно, скандал сохранялся в тайне. Я узнала о нем только благодаря Гарольду – моему последнему мужу, который тоже оказался вовлечен в это дело. Он и мистер Максвелл были друзьями. Гарольд также сохранял дружеские отношения и с Уэсткоттом. Они были школьными друзьями во время учебы в Оксфорде. Состоялась ссора между Максвеллом и Уэсткоттом, но, поскольку Гарольд и Максвелл были особенно близки между собой, я думаю, что сэр Уолтер доверял моему мужу.

Фалько наклонился вперед, он был в крайнем возбуждении.

– Пожалуйста, продолжайте и постарайтесь вспомнить мельчайшие детали.

– Если быть точной, Лайонел Уэсткотт не принадлежал к нашему обществу, но его отец был банкир и чрезвычайно богат. Я не знаю точно, сохранилось ли что-нибудь от его наследства: Лайонел и его отец оба страдали одним пороком – страстью к азартным играм. – Она задумчиво посмотрела вдаль. – Между тремя: Уэсткоттом, Максвеллом и женой Уэсткотта – прелестной Люси – образовался любовный треугольник. Люси, без сомнения, была в те времена настоящей красавицей. В итоге, когда Лайонел месяцев шесть пробыл на континенте по делам, его полностью заменял Максвелл. Он, вероятно, стал и отцом той девочки, которая родилась позже. Ее назвали Аполиной.

– Аполина! – Фалько, услышав это имя, сразу же метнулся к двери.

ГЛАВА 18

Хезер с интересом рассматривала серый предмет, валявшийся на земле. Это был парик.

Она посмотрела вверх, на ветку, и ее взгляд встретился со злобными огоньками в глазах мисс Уэдж. Внезапная метаморфоза произошла с этой набожной женщиной: она разразилась грязной бранью.

«Какая продуманная, совершенная маскировка!» – подумала Хезер. Обилие белой пудры, серый парик. На самом деле мисс Уэдж выглядела намного моложе, золотисто-каштановые волосы спадали с ее плеч. И на дерево она забралась со сноровкой, которую вряд ли могла себе позволить немолодая дама с больной ногой.

– Значит, это вы. Вы и есть вор по кличке «Кот»… – тихо произнесла Хезер; у нее внезапно сдавило в груди, кровь застучала в висках от волнения.

Аполина бросила на нее взгляд, полный ненависти; Хезер отпрянула, споткнулась, зацепившись за корни дерева, и упала на спину в холодную грязь.

Аполина резвым прыжком спрыгнула с дерева и приземлилась около лежащей Хезер. Кровь из ее лодыжки все еще текла довольно сильно, но она, казалось, не ощущала боли. Женщина порылась в своей сумочке и достала из нее пистолет.

Хезер судорожно барахталась в луже, пытаясь подняться или хотя бы отползти в сторону. Боковым зрением она видела, что Муттон был еще не в состоянии прийти ей на помощь. Пес все еще не мог отойти от полученного удара и повизгивал от боли.

Аполина бросилась на соперницу и силой стала переворачивать Хезер к себе лицом, и та увидела под толстым слоем пудры пятна ярости на молодой коже. Хезер пыталась схватить ее за руки, но Аполина была физически явно сильнее. Ткнув дулом пистолета ей в лицо, она приказала:

– Вставай!

Хезер пришлось повиноваться; она увидела, что у нее с Аполиной одинаковый цвет волос. Оказавшись на ногах, девушка взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и Аполина, воспользовавшись этим, крепко ухватила ее запястье и заломила ей руку за спиной, пока Хезер не закричала от боли.

– Оставьте меня! Чем я провинилась перед вами? – еле двигая губами, произнесла Хезер.

– Сегодня настал день твоей смерти. Можешь помолиться в последний раз. Никто не услышит твоих слов, кроме дьявола… – прошипела ей прямо в ухо Аполина, тыча в спину дулом пистолета. – Иди вперед!

– Не понимаю, зачем вам это нужно. Я ведь ничем не спровоцировала ваш гнев. Я даже не знаю, кто вы в действительности! – Хезер, шатаясь, шла по дороге; боль в руке становилась едва терпимой.

Аполина повела ее к строению, стоявшему за каретным сараем, который полностью загораживал его от окон таверны. Дверь, сколоченная из необработанных досок, была закрыта.

Еще один тычок в спину заставил Хезер двигаться быстрее. Девушке казалось, что к ее ногам привязали тяжелые гири. Каждый новый шаг оказывался для нее пыткой.

– Открой дверь! – приказала Аполина, ее голос был полон злобы и отвращения. – Открывай!

Хезер безуспешно пыталась выполнить этот приказ, работая лишь одной левой рукой. К тому же ржавая задвижка двигалась с большим трудом. Задыхаясь, она оправдывалась:

– Она словно заледенела.

Аполина ударом рукоятки пистолета наконец сдвинула задвижку, и дверь отворилась. Хезер, шатаясь, вступила в темноту. В ее мозгу возникла мысль о бегстве, но металл пистолета постоянно напоминал ей о себе. В полуобморочном состоянии от страха она продолжала движение вперед, постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела копны сена и кое-какие сельскохозяйственные инструменты.