А он даже поцеловать ее не может на прощание на глазах у всей этой публики, и ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы сдержаться и не обнять, не поцеловать ее, хоть коротко, только коснувшись щеки.

Василий пожал ладошку Асе, что-то объясняя ей взглядом, попрощался с остальными членами группы, напомнил, что встречаются они утром у стойки регистрации форума и, махнув всем на прощание, вышел из их гостиницы.


– Как это? – оторопев, пораженно смотрела Ася на Ярославцева. – Каким образом тебя зарегистрировали как гостя? Это же невозможно? Списки участников, гостей и прессы согласовывались за несколько месяцев до форума и проверялись службами безопасности всех участвующих стран. А ты лететь решил только позавчера вечером, и вдруг нате вам – гость!

– Ну-у, – веселился тот ее обескураженному негодованию. – В некотором роде я тоже ученый и имею отношение к проблемам, обсуждаемым и решаемым на форуме.

– В каком это некотором роде ученый? – прищурилась Ася, недоверчиво рассматривая Ярославцева.

– В прямом, – рассмеялся Василий. – Я кандидат геологических наук и какое-то время плотно работал в геологоразведке страны. И даже кое-что разведал в ее недрах и на поверхности.

– Так, – произнесла Ася свое любимое словечко, переваривая информацию, и констатировала очевидный факт: – То есть я о тебе ни фига вообще не знаю, Ярославцев?

– Ну, отчего же, – возразил он, – самое главное ты обо мне точно знаешь, – и многозначительно посмотрел ей в глаза.

– Так, – повторила недовольная Ася, не поддаваясь его чарам. – Ну, хорошо, ты геолог и даже ученый, но это не значит, что можно вот так запросто заявиться на международный форум и получить гостевое приглашение, хоть ты сто раз занимался этой своей геологоразведкой.

– Вот так нельзя, – согласился Василий, отчего-то получая истинное удовольствие от их разговора и растерянно-воинственного вида девушки, – но у меня есть папа. Он тоже геолог, но уже доктор наук, а до папы был его папа, тоже доктор наук и профессор и тоже геолог. И, как у каждого уважающего себя ученого, у деда и отца имеются очень влиятельные коллеги и друзья в ученых рядах, да и не в ученых тоже. Один из них служит помощником министра. К нему можно было обратиться только один раз, в самый важный момент этой жизни. Мы и обратились.

– Так! – в третий раз произнесла Ася и усмехнулась. – Ты снова меняешь реальность, Ярославцев, прямо на ходу. Да еще романтизма загадочного напускаешь.

– Не приписывай мне сверхспособности, все достаточно просто и даже банально. Но мне приятно, что ты такого мнения обо мне.

– Ладно, ладно, – остудила его тут же Ася. – Не знаю, чем ты собираешься заниматься здесь, а у нас настолько плотный график встреч, интервью, заседаний и участия, что, боюсь, мы не освободимся до поздней ночи.

– У меня тоже ряд встреч, – поделился планами Ярославцев. – Тут принимают участие пара моих коллег, с которыми мы в свое время работали вместе. Мы с ними списались и договорились, что они проведут меня на самые интересные заседания. Мне очень интересна тематика и доклады нескольких ученых. Я посмотрел план мероприятий.

– Очень хорошо, – резюмировала Ася. – Значит, каждый при деле.

– Если будет что-то на самом деле интересное, я тебе сообщу, может, и вас это заинтересует, – пообещал Ярославцев. – А так все время на связи. Договорились?

– Договорились, – покивала Ася, уже выглядывая свою группу. – Все, я пошла. – Она махнула ребятам рукой, мол, иду, и посмотрела на Василия. – Попробуем вместе пообедать в перерыве.

Три последующих дня прошли невероятно насыщенно и суматошно, как обычно и бывает на мероприятиях такого рода и уровня, где собираются ведущие ученые мира и хочется все и везде успеть, услышать выдающиеся доклады, поприсутствовать на интересных конференциях и пообщаться с коллегами.

У Аси с ее группой был совершенно сумасшедший график, не оставлявший им времени ни на что, разве что на стремительную пробежку в туалет и обратно. Ярославцев, поняв, насколько напряженная и плотная работа сложилась у съемочной группы, пару раз ловил ребятишек, работавших волонтерами и помощниками на форуме, и организовывал доставку горячей еды для всей Асиной компании прямо к месту съемок.

И те, сделав коротенький перерыв, быстренько перекусывали, благодарно урча и кивая от удовольствия, и мчались продолжать работу.

В остальное же время Василий и сам был настолько увлечен интересными встречами, глубокими захватывающими докладами ведущих ученых, обсуждениями в кулуарах, конференциями, на которые ему удавалось попасть, что испытывал настоящую радость и восторг ученого. И очень много снимал на смартфон, записывал и отсылал отцу. А то и просто включал скайп и вел прямую трансляцию для Ярославцева-старшего.

Уставали и выматывались все невероятно, запредельно как-то, до своих гостиниц и номеров просто доползали уже поздней ночью и буквально падали на кровати. Василий даже не провожал Асю с ее группой до гостиницы, а чинно и благородно прощался с ней за ручку, каждый раз сдерживаясь, чтобы не притянуть к себе и не обнять, не говоря уж о чем-то большем, садился в такси и ехал в свою гостиницу, засыпая по дороге.

На четвертый день была запланирована поездка некоторых ученых специалистов на Байкал в рамках форума и проведения научных конференций и дискуссий, но рассматривалось как неформальное мероприятие, предполагавшее отдых на природе и осмотр достопримечательностей озера.

Гости форума в эту поездку не допускались, только узкий круг ученых и пресса, и Ярославцев пролетел бы с поездкой, хотя, конечно, придумал бы что-нибудь, поехал бы как частное лицо, например как турист, если бы не Ася. Недолго думая, она приписала Ярославцева к своей съемочной группе как помощника продюсера. А что? На помощника оператора, режиссера или их техника Олега Ярославцев своим внешним видом человека, давно и прочно привыкшего командовать, никак не тянул.

Значит, будет уполномоченным представителем продюсера, к тому же кормил же он группу три дня, считай, почти спонсор. Тем более оставаться там на ночевку в каком-нибудь отеле в план и смету съемок не входило. Но все члены группы легко согласились с предложением своего репортера, чему в немалой степени послужило их все еще не удовлетворенное любопытство на предмет, что же это все-таки за мужик и что у них с Асей. На любовь-секс вроде не похоже. На друзей? Ну, может, – вроде бы на «ты» и вполне себе дружески общаются, но что-то тут определенно не так…

Да бог бы с ними, пусть теряются в догадках и версиях, Ярославцев только посмеивался над их неумеренным интересом.

Рассчитан каждый этап работы и весь съемочный день был по минутам – выезд совсем ранним утром в несколько красочных мест и съемка натуры, последнее интервью Аси на этом мероприятии с одним из устроителей форума, губернатором области, репортаж о поездке ученых по озеру и завершающая съемка на Байкале с «подводкой» Аси (теперь Ярославцев знал значение этого профессионального телевизионного сленга, то есть когда корреспондент говорит какой-то заготовленный текст на камеру).

И все. Возвращаются в Иркутск, где Ася планировала уже в гостинице взять несколько коротких интервью у участников форума из числа тех, кто в ней проживал, как завершающий штрих, подводящий первые итоги.

А завтра утром домой, в Москву.

Ярославцев любил Байкал и искренне восхищался им, хоть и побывал на озере всего единожды и не по научной надобности, а на отдыхе с друзьями. Но, как говорится, «кто увидел это однажды…». Вот именно.

Байкал не мог не поражать неповторимой, потрясающей строгой северной красотой, бескрайним величием и своей почти мистической притягательной силой. И Василий искренне радовался возможности посетить его еще раз, пусть и совсем недолго, но подышать его воздухом, слиться с его природной мощью, почувствовать ее.

Вот с последним все же проблема, в том смысле, что слиться не удастся – посмеиваясь над своим невольным пафосом, констатировал Василий очевидный факт. Поскольку форум продолжался и здесь, горячие споры ученых мужей и дам не останавливались даже при выезде на байкальский лед, а отойти в сторону и уединиться, чтобы хоть немного побыть один на один с природой Байкала, не было никакой возможности.

Так, протолкавшись большую часть светового дня, выполнив все редакционные задания, они выехали на микроавтобусе, закрепленном на время работы за их группой местным корпунктом родного канала, на завершающую съемку на озере.

Ася, согласовывая планы и получая разрешения на работы, заранее оговорила с местными властями, что именно эту съемку они проведут в стороне от проложенных по льду официальных трасс и от скопления людей на одном из живописнейших мест на озере.

Морозец стоял приличный, градусов двадцать, хотя буквально недавно почти с неделю держалась настоящая оттепель и, по капризу природы, потеплело до плюсовых температур, не зря собрались здесь ученые со всего света, стараясь выработать планы по спасению природных ресурсов планеты.

Ася, раскрасневшаяся на морозце, произносила текст и медленно передвигалась с тем расчетом, чтобы сопровождавшая ее камера, смещаясь, могла захватить как можно большую картинку на заднем фоне.

Василий смотрел на девушку и в который раз восхищался: она обладает каким-то потрясающим врожденным даром – этот ее необыкновенный голос, вкусный, как он для себя его определил. Как она умела им работать, передавая оттенки эмоций, создавая атмосферу реального присутствия, сопереживания, словно открыто транслировала зрителям все свои чувства, без остатка, делясь с ними глубоко личными переживаниями.

Потрясающе!

Каждый раз, когда он смотрел и пересматривал ее репортажи, он поражался этому ее необыкновенному дарованию.

Ася закончила произносить текст на высокой, проникновенной ноте, посмотрев вдаль, на красоту Байкала, и, как бы проследив за ее взглядом, Игорь сместил камеру, постепенно «уходя» от фигуры Аси и продолжая медленно снимать панораму.

И вдруг, рявкнув мотором, метрах в семидесяти слева от их группы из-за высокого скалистого мыса, как бы отгораживающего небольшую живописную бухту, в которой они и работали, выскочил на лед тяжелый черный «крузак».

Игорь, не дрогнув ни мускулом, продолжал «проход» панорамы, в которую пока не попал лихой джигит на джипе, но напрягся всем телом так, что заходили желваки на скулах, разозлившись всерьез.

Ну, еще бы! Такой материал получился шикарный, свет поймали просто как по заказу: на низком солнце, с удлиненными тенями, с добавляющими атмосферу загадочности великолепными золотыми лучами, все четко, графично прорисовано, ведь ждали именно этого момента, чтобы начать съемку. А тут какой-то придурок может испортить такой кадр!

Все, даже водитель Антон Евгеньевич, что пошел вместе с группой на лед посмотреть, как они снимают эти самые репортажи, прониклись переживаниями Игоря, напряглись, но вынуждены были держать свои возмущения при себе – потому как продолжал работать микрофон на камере, так называемая «пушка».

А «крузак», как назло, начал выписывать восьмерки и круги на льду, словно перед кем-то выпендривался. Нет, понятное дело, тут такой потрясающей красоты пейзаж, что голову сносит, особенно если водитель в неадекватном состоянии, а может, просто туристы приехали посмотреть и от полноты чувств закладывают кренделя, но вообще-то это не есть хорошо и, может быть…

Не успел Ярославцев додумать свою мысль про опасность, как внезапно раздался очень странный звук, словно кто-то громко и резко порвал огромный лист бумаги, и в следующую секунду автомобиль вдруг резко «клюнул» передком вниз.

В первое мгновение еще никто не успел осознать, что происходит, а Игорь уже перевел свою камеру на джип и снимал, а вот в следующую секунду заорала режиссер Юля.

– А-а-а! – звонко и перепуганно-истошно верещала она, и вместе с ее криком сорвался с места Ярославцев, а за ним, отстав на пару шагов, водитель Антон Евгеньевич и техник группы Олег, а за ними Игорь, не останавливавший съемку.

Они неслись к машине, которая, еще раз дернувшись всем своим могучим корпусом, ухнула под воду до половины кабины.

– Звони 112! – кричала где-то за спиной Ася, бежавшая следом за мужиками, видимо, Юле, переставшей бедово орать.

– …! – коротко, но емко нецензурно ругался на бегу Антон Евгеньевич. – Козел, придурок недоделанный! Ах, ты ж, … твою дивизию!

Они очень быстро бежали, но не успели совсем чуть-чуть – что-то издало утробное ухание – не то лед или вода, не то машина, жаловавшаяся на свою погибель, и под ее задними колесами обломилась кромка льда, державшая ее до сих пор наверху, и джип, дернувшись всем своим могучим телом, резко пошел под воду.

Ярославцев, подбежав к краю огромной образовавшейся полыньи, еще на бегу начал торопливо сдирать с себя верхнюю одежду. Подбежавший к нему через мгновение Антон Евгеньевич, удивительно шустрый для плотного мужичка лет за пятьдесят, завернул очередное матерное коленце и принялся раздеваться следом за ним.