– Я не рассказывал вам, не хотел маму лишний раз тревожить, – начал он свое объяснение, – но в какой-то момент, видимо, когда мне совсем уж полные кранты пришли, мое сознание словно выбросило меня в некое светлое пространство. И я увидел там бабулю.

– Маму? – уточнил Степан Юрьевич.

– Да, – кивнул сын, – бабушку Лизу. Она сказала, что вообще-то мне не время, но если я хочу, то могу здесь остаться. – И, помолчав пару мгновений, посмотрел отцу в глаза и честно признался: – Остаться очень хотелось. Очень. Там… не объяснить, – выдохнул он коротко. – Сказать, что хорошо, это вообще ни о чем. Это такое состояние… – пытался подыскать он правильные слова, помогая себе жестами, – какое-то иное сознание, испытываешь такой невероятный восторг, чувствуешь полную свободу… Да не имеет значения. Главное, что мне не хотелось возвращаться. И вдруг я увидел там эту девушку. – Он снова замолчал, задумался, посмотрел в окно.

Отец не торопил, не задавал наводящих вопросов, но несколько напряженно ждал, когда сын продолжит свой рассказ.

– Я понял, – вздохнув, повернул голову Василий, возвращаясь в разговор, – что она не там, не среди умерших. А еще понял, что она моя и я должен ее найти и обязательно встретиться с ней. И бабушка сказала: «Молодец, что так решил, иди к своей родной душе». И я стал возвращаться. Но в какой-то момент почувствовал, что нет больше сил совсем, не выдержу, так меня пекло всего, и вдруг услышал ее голос. И пошел, рванул на этот голос, и сразу стало легче. А потом я ее увидел, обнял, и теперь уже совершенно определенно знал, что не помру, выживу. – Он посмотрел в лицо отца и спросил: – Ты считаешь, что это бред воспаленного сознания?

– Нет, сын, – подумав, ответил Степан Юрьевич и разъяснил свой взгляд на природу метафизических явлений: – Я ученый, с одной стороны, с другой – убежденный прагматик, но я многие годы проходил по таким местам, где никогда не ступала нога человека, и работал в таких условиях, которые трудно даже представить. И ты прекрасно знаешь, какой только мистики не случалось с нами в нашей работе и с какими необъяснимыми явлениями мы регулярно сталкивались и встречались в тайге. Бывали случаи в моей практике столь необычные и со мной лично случались вещи настолько необъяснимые, что я никому про них старался не рассказывать. То, что наша жизнь не ограничивается только этим реальным миром, в котором мы существуем и который способны воспринимать своими органами чувств и физикой, это факт, и он уже неоднократно доказан современной наукой. Поэтому я уверен, что твое сознание, покинув на время тело, побывало в каких-то иных измерениях и сферах и вполне могло получить там определенную информацию и некий опыт.

– Вот, батя, – легко рассмеялся Василий, – ученый в тебе и лектор неубиваем. Не выведешь из натуры никакой многолетней коммерцией.

– Есть такой момент, – усмехнулся Ярославцев-старший и вернулся к теме их беседы: – А что-нибудь еще мама говорила?

– Да, – продолжал улыбаться Василий. – Сказала, что у нее все хорошо, что у всех наших родов все хорошо и маеты ни у кого нет.

– Наверное, это хорошая новость, – предположил Степан Юрьевич.

– Да, очень хорошая, – кивнул сын. – Это значит, что души всех наших предков мирно упокоены.

– Ну, вот и замечательно, и пусть спят себе с миром, – энергично выдохнул Степан Юрьевич и деловито хлопнул по подлокотникам ладонями. – Ну что, давай тогда вместе думать, как искать будем девушку. План направлений поисков накидаем.

– Да я систематизировал уже кое-какие мысли, – признался Василий.

– Ну давай, показывай, – поднялся из кресла Степан Юрьевич. – Может, вдвоем и сообразим что интересное.

А когда сын поднялся и встал рядом, шагнул к нему, положил руку на плечо и произнес доверительным тоном:

– А еще скажу тебе без всякого ученого и лекторского менторства, как отец. Тебе давно пора иметь нормальную семью, любить самому и быть любимым достойной женщиной, жить полноценной жизнью в радости и счастье. Мы с матерью тревожились за тебя, из-за твоей затянувшейся холостяцкой жизни, из-за того, что нет рядом с тобой близкого, родного человека, да и не было никогда. Расстраиваемся, что не любил ты по-настоящему, и пусть такое чувство дано не каждому, но тебе мы его искренне желаем. И мое отцовское сердце не может не радоваться тому, что у тебя возник не просто сексуальный интерес к женщине, а нечто намного большее и с планами на продолжение.

Он похлопал Василия по плечу и, резко поменяв тон на деловой и бодрый, предложил:

– Ну, давай прикинем, что можно придумать по розыску твоей загадочной Аси.

Прошла неделя, удостоверившись, что сын практически в полном порядке, Степан Юрьевич уехал в Москву со спокойной душой. Неделя, не давшая никаких результатов в поисках загадочной, эфемерной, как мечта, девушки Аси – на станции «Скорой помощи» им не помогли: данные о ее вызове и еще нескольких десятков других были удалены безвозвратно (как-то так у них получилось, что именно в ту злополучную ночь случился небольшой компьютерный сбой в системе из-за временного отключения электричества).

Вот такая вот фигня.

Зато эти семь дней стали весьма плодотворными для восстановления сил и здоровья Василия. Он продолжал заниматься специальной гимнастикой и серьезной дыхательной практикой, принимал укрепляющие препараты и травяные сборы и соблюдал определенную диету. Понемногу возвращался к делам своего бизнеса, благо родное предприятие находилось всего в пяти километрах от его дома, не забывая благодарить высшие силы за то, что несколько лет назад нашелся прекрасный специалист, которого он поставил управлять производством и которому доверял.

Вот и не рвался погружаться с головой в бизнес, занимался тем, что мог решить только он лично и то весьма дозированно.

В один из выдавшихся спокойных вечеров, расположившись в гостиной у камина, Ярославцев просматривал деловые бумаги: проект нового договора и статистику предприятия. Изредка отвлекаясь на доносившиеся порой навязчиво громкие голоса из телевизора, включенного в кухне-столовой, он лениво подумывал, а не перебраться ли в кабинет, где гарантированно нельзя услышать посторонние звуки.

Телевизор у них в доме с удовольствием смотрела Вера Павловна – это дело она любила и, не смущаясь, признавалась в этом своем пристрастии. К ней частенько присоединялась приходящая из села помощница по хозяйству, почти регулярно задерживаясь после работы, чтобы посидеть с компанией, а не коротать время одной дома – куда как хорошо: и сериал вместе посмотреть или какое ток-шоу забойное и обсудить тут же, поделиться мнениями по поводу страстей телевизионных.

Собственно, ради Веры Павловны и этой ее любви к телевидению и была встроена в интерьер кухни большая плазма с таким расчетом, чтобы можно было смотреть и из столовой зоны, сидя за большим столом. А по вечерам к Вере Павловне и засидевшейся помощнице присоединялся Петр Романович, а за ним подтягивался и Миша, и они располагались уютным домашним кружком за круглым столом в кухонной зоне втроем или вчетвером, что-то горячо обсуждали и попивали чаек с выпечкой.

Бывало, уставший Василий, возвращаясь поздно с работы или из Москвы, устраивался вместе с ними, и Вера Павловна хлопотала над ним, как наседка, потчуя от души, а домашние принимались рассказывать Ярославцеву новости о звездах шоу-бизнеса и о беглых олигархах, о делах в Украине и что в очередной раз сказал ее президент, и про то, что у известного певца обнаружилась еще одна дочь, а сын известного артиста судится с родственниками, охали, ахали, искренне возмущались, давали оценки. А он кивал, поддакивал, пропуская всю эту лабудень мимо ушей и сознания, и чувствовал себя тепло и почти умиротворенно, так уютно и хорошо ему было вернуться домой.

Нет, не пойдет он в кабинет, не хочет – пусть себе тараторит и покрикивает телевизор из кухни и доносятся неразборчивым бубнежом обсуждения Веры Павловны и мужиков, зато тут камин разведен и дрова пощелкивают, и ноги немного припекает (но он любил, чтобы припекало от живого огня), и здесь есть любимое кресло – как раз под его тело устроенное. И в любой момент можно отложить на столик у кресла бумаги и отправиться к этой компании в кухню перехватить какой-нибудь вкусности, испеченной из правильного, пророщенного зерна, и «послушать» новости про жуткие дела в рядах шоу-пролетариев и кинозвезд и про «пожар в борделе» чиновничьего аппарата.

– А-а! Ой! – вдруг услышал он громкий, ошарашенный вскрик Веры Павловны. – Боже мой! Василий Степанович! Скорее! Скорее сюда!

Он выскочил из кресла, как снаряд, выпущенный из катапульты, и понесся в кухню, стремительно прокручивая в голове варианты возможной катастрофы.

За круглым «малым» столом сидели Миша и Петр Романович с перевернутыми, обалдевшими лицами, Вера Павловна стояла посередине кухни, держалась за сердце, тыкала трясущимся пальцем в сторону экрана телевизора и, посмотрев на вбежавшего Ярославцева совершенно ошалевшим взглядом, прокричала:

– Она! – и повторила, не снижая голоса: – Это она! Смотрите скорей! Смотрите!

И он посмотрел…

Повернул голову и посмотрел на экран, где до этого момента безуспешно искомая им девушка Ася, чуть улыбаясь, вела репортаж из какого-то европейского города, произнося текст в большой синий микрофон с логотипом канала, уверенным, немного ироничным тоном.

Не сводя с нее взгляда, не улавливая и не вслушиваясь в текст, который она произносила, не видя, куда садиться, Ярославцев опустился на стул, чуть не промахнувшись задом, но вовремя подоспевший Миша предотвратил падение хозяина.

– Я же говорила, что лицо знакомое! – улыбаясь во всю ширь, продолжала кричать и энергично размахивать руками от радости Вера Павловна. – Вот она наша Асенька! Вот она где!

– …Ася Волховская, Игорь Емельянов и Юлия Немова… – закончила тем временем девушка свой репортаж, представив съемочную группу. – Берн. Швейцария.

– Вот так! – довольно сказал Петр Романович и громко прихлопнул ладонью по столу: – Вот так!

– Так! – выдохнул потрясенный Ярославцев и тоже повторил, уже с другой интонацией: – Та-а-ак. Надо срочно подумать, как добираться до репортера одного из федеральных каналов.

– Ведущего репортера! – подкорректировала его определение Вера Павловна, почти спокойным тоном, и вернулась на свое место за столом. – Я вспомнила! Я все про нее вспомнила! Асенька делает потрясающие репортажи, она одна из самых востребованных корреспондентов. Но тогда, в бурю она выглядела совершенно иначе, чем на экране: никакой косметики, волосы в хвост убраны, одета по-спортивному, очень просто. Потом темно же было, да и стресс у нас у всех, перепугались страшно, до того ли нам было, и она выглядела совершенно замученной. Я ее не узнала совсем, хотя с самого начала она казалась мне очень знакомой.

– Значит, ведущий репортер ведущего канала, – пропустив большую часть ее речи мимо ушей, резюмировал Ярославцев.

– Да-а-а, – вздохнув, задумчиво-расстроенно протянул Петр Романович и покачал головой. – Эвоно как сложилось-то, – и посмотрел с сочувствием и виноватым видом, – Асенька наша звезда на небосводе телевизионном. По Европе и всему миру катается, у министров интервью берет, президенту на брифингах всяких вопросы задает, а тот ей улыбается, в Кремль вхожа. А вы, Василий Степанович, в Снегирях да при заводе. – И снова скорбно вздохнул. – Вот и выходит, что никак, только-то спасибо сердечное и сказать. Незадача-а-а, – протянул он, совсем уж расстроившись.

– Ох! – вдруг поддержала мужа Вера Павловна, снова приложив ладонь к сердцу. – У нее же еще муж имеется, я вспомнила, продюсер, известный и богатый. Помнишь, Петя, где-то с полгода или больше того скандал с тем продюсером был, его по всем каналам показывали и на ток-шоу он выступал. Что за скандал – не помню, но он вроде как обличал и за правду ратовал. Потом говорили, что его за эту правду-то и турнули вроде как с телевидения.

– Точно, – поддержал ее муж. – Еще этот мужчина-орел из «Человека и закона» всю историю разоблачал, за Асиного мужа вступался.

– Да-да, помню. Пиманов! «Человек и закон» ведет. Вот у него в передаче про этого продюсера и было, правильно Петя вспомнил.

– Совсем беда-а-а, – стрельнув взглядом на хозяина, протянул Петр Романович.

– Ничего, управимся как-нибудь, – ободряюще улыбнулся Ярославцев.


– Нам надо развестись, – буднично произнесла как-то поутру Ася, когда они завтракали с мужем.

Прошло две недели после того злополучного бурана. Ася смоталась в две командировки и выпустила два серьезных репортажа. Сегодня вот образовался редкий выходной, и она с удовольствием выспалась, повалялась в кровати, даже легкую привычную утреннюю зарядку не стала делать – на фиг, отдыхать так отдыхать. И в домашнем костюмчике, со схваченными резинкой небрежно в хвост волосами, она выползла в кухню и решила приготовить что-то среднее между завтраком и легким обедом.