— Есть и немедикаментозные средства. Физическая нагрузка, успокаивающий чай, секс…

— Что?

— Чай, говорю.

Андрей Евгеньевич был невозмутим, Ерша тут не было и в помине. Мне что, послышалось?

— А еще очень важно выявить причину и поработать с ней.

— Что значит — поработать?

— Иногда помогает психотерапия…

— Ты же, вроде, хирург?

— Это мое хобби.

— А я думала, твое хобби — звезды считать.

— Нет, — серьезно произнес Андрей Евгеньевич. — Это иллюзия.

— Звезды?

— Та моя личность, которая работает на пляже спасателем.

— Что?

Тут уж по-настоящему опешила я. Кто — иллюзия? Ерш? Что происходит-то?

Андрей Евгеньевич улыбнулся, и в его благожелательной улыбке на секунду мелькнула самодовольная ершовая ухмылка. Кто же сейчас передо мной? Как бы то ни было, теперь ведет он. 1:1.

Мы с Ершом засиделись в кафе допоздна. Выпили несчетное количество коктейлей, перепробовали половину блюд в меню (кроме клубничного чизкейка!), вспомнили миллион забавных случаев из нынешнего и прошлого лета… Оказывается, Ерш наблюдательный, как Шерлок Холмс! И память у него как у 64-гигабайтной флешки. Помнит такие мелочи, которые я не то что забыла, а вообще не принимала во внимание.

Счет мы больше не вели, сошлись на ничьей. Думать о том, свидание это или не свидание я тоже давно перестала. Ерш щедро выписал мне рецептик легко безобидного снотворного, заметив при этом:

— Уверен, сегодня оно тебе не понадобится.

— Почему это?

— Я думаю, в твоей крови сейчас как минимум 0,5 промилле алкоголя. Или чуть больше… Ты сколько весишь?

— Неприлично задавать даме такие вопросы!

— Даму твоей комплекции не зазорно и об объеме талии спросить. Будет повод похвастаться…

— Ой, да ладно! Не надо меня комплиментить. Пошли уже отсюда. Вон, Надя на нас волком смотрит. Надоели мы ей.

В кофейне почти не осталось посетителей, только мы и еще одна парочка, страстно обжимавшаяся на диванчике в углу. Персонал не мог нас выгнать, хотя, судя по всему, неистово мечтал об этом. Но у них на вывеске было написано: до последнего клиента. Мы затребовали счет, Ерш настоял на том, что он гусар, поэтому платит. Мое мнение, что платить должна я, так как это была врачебная консультация, он в расчет не принял. На чаевые Ерш не поскупился, так что Надя должна быть довольна.

Мы вышли из заведения на свежий воздух, вдохнули полной грудью аромат цветущей акации… Ерш вдруг хлопнул себя по карману:

— Забыл твой подарок! Подожди секунду.

— Что? — удивилась я, но он уже умчался обратно в кофейню.

Я упала на скамейку у фонтана. Сколько, Ерш говорил, во мне алкоголя? Я лично его почти не чувствую. Мне просто весело и хочется качаться на качелях. Нет ли здесь где-нибудь качелей? Очень надо. Возвратившийся Ерш застал меня на детской карусели, которую я пыталась раскрутить, отталкиваясь ногой от земли. В его руках была злополучная буханка ржаного хлеба… Издевается он, что ли?

— Веселишься? — спросил он.

— Не получается, — пожаловалась я.

Он ухватился рукой за поручень и толкнул. Ух ты! Я полетела навстречу звездам. Вот только в желудке появилось очень неприятное ощущение.

— Стой! — закричала я то ли Ершу, то ли карусели.

Карусель послушалась и в то же мгновение остановилась. Ерш галантно подал мне руку, я сползла с сиденья и ухватилась за своего кавалера, так как земля под ногами качнулась.

— Ты был прав, — признала я. — Промилле во мне навалом. Отведи меня домой.

— Сейчас вызову такси.

Ерш достал телефон.

— Нет! Надо прогуляться, проветриться.

Я еще не знала, но мое самовольное подсознание уже составило план. Глупый, опасный и бессмысленный. А чего еще ожидать от подсознания, оглушенного как минимум пятью джин-тониками?

Мы с Ершом все время спорили, какой дорогой идти домой. Он предлагал живописные маршруты по широким улицам, меня несло в темные закоулки. Ну хочется даме, каприз у нее, хватит ее отговаривать! На его аргумент, что там мало фонарей, кривой асфальт и я все ноги переломаю, я сняла туфли и заставила Ерша их нести. Нет, ну а что он?

— Да выбрось ты уже эту буханку! — предложила я в очередной раз.

— Ни за что! — Ерш прижал хлеб к груди.

Видно, на него джин-тоники тоже подействовали, причем довольно странно.

Так, здесь, скорее всего, направо. Теперь вниз. На этом перекрестке я бы еще раз свернула, хотя абсолютной уверенности у меня нет. В прошлый раз я попала сюда совсем с другой стороны. Вот точно, здесь. Теперь нужно углубиться в глухой переулок, и мы окажемся перед нужным домом.

В этот раз дверь была закрыта, свет не горел и никто не сидел на крыльце с сигаретой. Дом выглядел пустым и заброшенным. Я подошла к калитке, просунула руку вовнутрь и повернула засов. Калитка тихонько скрипнула и распахнулась сама собой, как будто приглашая войти. Я просто не могла не воспользоваться приглашением.

— Стой здесь, — скомандовала я Ершу.

— Где это мы? — поинтересовался он.

— У меня тут небольшое дело.

И очень важное. Я должна проверить, померещился мне Аркадий или нет. Сделав несколько шагов по направлению к дому, я остановилась, потому что чуть не споткнулась о доску, которая выбилась из целого штабеля таких же длинных свежеструганных досок. За этим штабелем был еще один, рядом валялись инструменты, какие-то железки и куски дерева. С дороги, из-за кустов всего этого было не видно, но тут раскинулась настоящая строительная площадка. Похоже, дом совсем не заброшенный. Возможно, внутри кто-то есть и сейчас он, ввиду позднего времени, мирно спит. Вот только кто этот кто-то? Аркадий, некто, очень на него похожий или вообще посторонний человек, не имеющий к Аркадию никакого отношения?

В тот момент я не особо задумывалась, как обход двора может помочь мне разрешить этот вопрос, но мне почему-то казалось, что может. Вдруг я найду какую-то вещь, принадлежащую моему временному любовнику. Тогда сомнений не останется: он здесь был. Вот только что это должна быть за вещь? Именной перстень с инициалами? Предмет одежды с меткой? Глупо, ничего не скажешь. Может, мне еще поискать окурок и попробовать определить его принадлежность по отпечатку прикуса?

Приблизившись к окну, я попыталась заглянуть в дом. Темно, но не совсем. Где-то в глубине есть какой-то слабый источник света. Он не в этой комнате, а в той, что напротив, за приоткрытой дверью. Отливает синим. Может, это экран телевизора или ноутбука. Или просто лампа с синим абажуром. Мое сердце застучало быстрее. Если в той комнате не задернуты шторы, я смогу увидеть того, кто там сидит. Возможно, через пару минут я буду лицезреть Аркадия… Будет забавно, если я постучу в окно, а потом прижмусь к стеклу, скорчив страшную рожу. Он, наверное, подпрыгнет от неожиданности! А, может, даже завопит от страха. Я бы здорово перетрухнула, если бы в моем окне внезапно появилось что-то подобное.

Так, спокойно! Никого пугать я не буду. И привлекать внимание тоже. Я просто хочу убедиться, что у меня не шизофрения и не белая горячка, что я видела настоящего Аркадия, а не фантом. И все. Больше мне ничего не нужно, только обрести уверенность в собственной нормальности. А для этого я должна обогнуть дом и провести некоторые изыскания.

Я ступала медленно и осторожно, боясь наступить босой ногой на что-нибудь острое, и шума не производила вообще. Я чувствовала себя настоящим ниндзя, крадущимся в ночи по своим темным делам… Никто меня не видит и не слышит, я почти невидимка и, может, смогу даже просочиться сквозь стену, если не получится заглянуть в окно. Свернув за угол, я застыла, как вкопанная, нос к носу столкнувшись с жутким, непонятным, совершенно потусторонним существом.

У монстра была огромная голова неестественной формы, сверкающие глаза и низкий бас. Существо глухо зарычало, и я готова была предположить, что это собака, но у собаки не может быть такой гигантской башки! Свет от фонаря, горевшего на улице, сюда не попадал, поэтому рассмотреть подробностей анатомии представшего передо мной существа я не могла. Да и, признаться, не очень-то хотела. С первой секунды, как химера столкнулась со мной нос к носу, я мечтала только об одном: оказаться где-нибудь подальше от этого места. Наверное, я побежала сразу же, но мне показалось, что между мгновением, когда я увидела монстра и мгновением, когда мои голые пятки оторвались от земли, прошли часы. Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами…

Древние инстинкты, дремлющие где-то в глубинах моего «я» сработали безупречно: я в мгновение ока испарилась с того места, где меня настигло чудище и материализовалась верхом на заборе, прямо посреди густого кустарника. Почему не у калитки? Не знаю, видимо, инстинкты пещерных предков посчитали, что, раз до забора ближе, нужно использовать этот шанс. Правда, они не учли, что на мне отнюдь не шкура мамонта, а платье с пышной юбкой. Юбка зацепилась то ли за гвоздь на заборе, то ли за шип колючего кустарника, и я никак не могла ее оторвать.

Чудовище меж тем было уже рядом, скалило зубы и пускало слюну, пытаясь цапнуть меня за пятую точку, нанизанную на забор, как кусок шашлыка на шампур. Не сомневаюсь, что зверюга видит во мне как раз что-то вроде аппетитного деликатеса. Я слышала за спиной рычание, чувствовала горячее дыхание и уже готова была распрощаться с одной из важнейших частей моего организма (на чем я буду сидеть?!), как вдруг подоспела помощь. Доблестный Ерш, вооруженный буханкой ржаного хлеба, возник рядом со мной, схватил меня за руку и дернул изо всех сил. Я упала по ту сторону забора под громкий хруст романтичного ретро-платья.

Разлеживаться и стонать было некогда, я вскочила на ноги и, наконец, обернулась, чтобы посмотреть в глаза монстру, чуть не лишившему меня седалища.

— Ой, собачка, — вырвалось у меня.

Да, это, все-таки, была собака. Помесь дога, лабрадора и теленка: черная, здоровая, и довольно-таки симпатичная. Вокруг ее шеи был закреплен массивный пластиковый воротник, поэтому голова и казалась такой огромной и странной. Ерш лупил по морде собаки буханкой, уже изрядно потрепанной, она в ответ, естественно, рычала и прыгала на забор, пытаясь дотянуться до обидчика.

— Перестань обижать собачку! — завопила я. — Не видишь, она болеет!

— Что?

Ерш прекратил свое бесполезное занятие и повернулся ко мне. Собака воспользовалась моментом и выхватила из его руки то, что осталось от буханки. Уронив хлеб на пол, она придирчиво его обнюхала и, видимо, осталась недовольна. «Просто хлеб? — казалось, говорила ее морда. — Не могли колбасы внутрь положить, что ли? То же мне, злоумышленники». Она села возле своей добычи и грустно посмотрела на нас. Судя по всему, свою миссию она считала выполненной: чужаки были выдворены за пределы охраняемой территории и при этом изрядно потрепаны.

Кстати, об этом… Я уже некоторое время ощущала всей поверхностью ягодиц прохладный морской бриз. Видимо, моя пятая точка осталась без прикрытия. Точно! Вывернув шею назад, я смогла лицезреть душераздирающую картину: задняя часть моего платья практически отсутствовала, в то время как передняя была в полном порядке. А, вон он, кусок моего платья. Лежит под забором с той стороны. Надо его достать и как-то присобачить на место…

Тут мой взгляд упал на Ерша. Он стоял позади меня и, засунув руки в карманы, созерцал открывшееся зрелище. На его лице застыло восхищенно-восторженное выражение. Я немедленно развернулась к нему передом, а к забору задом.

— Чего уставился, — накинулась я на своего друга, который вел себя совсем не по-дружески. — Никогда задниц не видел, что ли?

— В таком обрамлении — никогда.

Я фыркнула и произнесла деловым тоном:

— Надо достать мой кусок платья.

— Из-за забора?

— Оттуда, где он лежит!

— То есть, ты снова собираешься лезть в логово этого зверя?

— Я — нет. На мне неудобный костюм. Ты полезешь.

— Ни за что!

Выражение лица Ерша внезапно изменилось, и я вынуждена была снова развернуться к нему кормой, чтобы увидеть, на что он так пристально смотрит. В доме зажегся свет. Сначала в комнате, потом на веранде. Вслед за этим за окнами возник темный силуэт, движущийся к двери. Сейчас дверь откроется, и я увижу, кто это…

Но я не увидела, потому что Ерш резко дернул меня за руку и потащил за собой. Сначала я упиралась, но после того, как он спросил: «Хочешь увидеться с хозяевами?» я отрицательно помотала головой и прибавила ходу. Представляю, как мы выглядели со стороны: улепетывающий кавалер, одетый в полном соответствии с курортно-вечерним дресс-кодом, и сопровождающая его дама с оголенными ягодицами, окруженными лохмотьями платья. Даже немного жаль, что улица была пуста, и нас никто не видел.