Аркадий остановился, повернулся ко мне и произнес:

— Те дни, что я провел с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни. Несмотря на… все.

— Я… мне… тоже, — не очень понятно высказалась я.

— Но мы не можем быть вместе. Это абсолютно исключено.

Он говорил с видимым усилием, преодолевая внутреннее сопротивление, как будто карабкался на отвесную скалу с тяжелым рюкзаком.

— Ну ладно, — в моем голосе откуда-то взялись беззаботные нотки. — Нет так нет. Я, вроде, тебя не принуждаю.

— Я не могу допустить, чтобы ты… Мы должны расстаться. Навсегда.

— Мы уже один раз расстались, помнишь? Очень даже навсегда.

— Да, — он стоял передо мной, стиснув зубы, как будто изнутри его разрывала невыносимая боль.

Я молчала. Надо было тащить меня за тридевять земель, чтобы сказать это! Или, может, это месть? В прошлый раз я его бросила, теперь — он меня.

— Я сяду в тюрьму, — сказал Аркадий.

— Что?

Прозвучавшие слова были такими странными и неуместными… я была не готова услышать подобное! Меня как будто огрели кувалдой по голове.

— За что? — пролепетала я.

— За убийство.

В этот момент из-за угла дома появился отец Аркадия. Откуда он тут взялся? Бежал за такси? Ну нет, такой солидный мужчина не будет так себя вести. Более логично предположить, что он доехал.

— Пока еще никто не умер, — произнес он.

Уф! Оказывается, все не так плохо.

— А если ты прямо сейчас сядешь на самолет и улетишь в Таиланд…

— Я никуда не улечу, — сказал Аркадий.

Было очевидно, что этот вопрос обсуждался им и родителем неоднократно, и копий было сломано немало.

— Познакомишь нас? — он явно намекал на меня.

— Это Русалка, — буркнул Аркадий.

И замолчал.

— Русалка? Я даже не удивлен. Здесь всегда водилась всякая… удивительная нечисть.

Сам он нечисть!

— Я Руслана, — решила внести ясность я.

— А я Петр Аркадьевич.

Так вот у Аркадия такое редкое имя! Его назвали в честь деда.

— Дай нам спокойно поговорить, — резко сказал Аркадий, глядя отцу в глаза.

— То есть я должен уйти?

— Не понимаю, зачем ты вообще пришел.

— Лидия меня убедила…

— У тебя глаза есть? И уши? — неожиданно взорвался Аркадий. — Ты же прекрасно разбираешься в людях… Я не знаю, что там происходит в ее пустой голове, но она не моя девушка и никогда ею не была!

— Да, — спокойно сказал Петр Аркадьевич. — Я разбираюсь в людях. Но ради того, чтобы заставить тебя уехать я готов очень на многое.

— Уж она точно тебе в этом не поможет.

— А Руслана?

Он перевел взгляд на меня.

— Оставь ее в покое! — заорал Аркадий.

Это было даже страшно… Если бы он на меня так орал, я бы сначала испугалась, а потом сильно разозлилась. Но родитель Аркадия даже ухом не повел. Он величественно развернулся и не спеша удалился туда, откуда пришел — за угол дома.

Мы с Аркадием посмотрели друг на друга. Он был какой-то осунувшийся, как будто за эти десять минут прошло десять лет, в течение которых он отнюдь не наслаждался жизнью…

— Ты веришь, что я могу убить человека? — спросил он.

— Нет, — твердо ответила я.

— И я не верю. Но, оказывается, могу…

— Так, вроде, еще никто не умер.

Аркадий бросил на меня взгляд исподлобья и тяжело опустился на старинное кресло, стоявшее в углу террасы.

— Последние пару лет я не был пай-мальчиком, — начал он.

Я села на стул напротив него.

— По утрам просыпался с похмельем, думал: надо все изменить, начать что-то новое… правильное. Но к вечеру снова оказывался в клубе. Ну и начиналась вся эта свистопляска: друзья, напитки… вещества.

Он посмотрел на меня, как нашкодивший первоклассник на свою первую учительницу: понятно, что поругает, но выгонит ли из класса?

Я кивнула и пожала плечами.

— Ничего особенно. Нормальная мажорская молодость…

Аркадий хмыкнул.

— Да, все традиционно. И то, что случилось месяц назад — тоже вполне закономерно.

Он помолчал и продолжил:

— Обычный вечер, клуб, друзья, выпивка. Потом провал. Помню только, что сцепился с одним парнишкой. Из-за чего — не помню. Очнулся утром в ментовке. Мне потом рассказали, что в переулке возле клуба была драка. Того парнишку кто-то пырнул ножом. На ноже — мои отпечатки.

— Он жив? — спросила я.

— Пока да. В коме. Состояние очень тяжелое.

— Понятно.

— Вся надежда была на операцию, она могла помочь… Помнишь, тот день в «Террасе»? Я тогда ждал известий.

«Вопрос жизни и смерти», — вспомнила я. Речь, действительно, шла о жизни. Или о смерти. А я думала только о своем развратном платье…

— Ему стало хуже, операцию отложили. Возможно, ее вообще нельзя будет сделать.

— Может, все-таки получится? — с надеждой предположила я. — И все будет хорошо.

Вздох Аркадия был долгим, тягостным и безнадежным. Но он все же улыбнулся. Не так как раньше — легко и радостно, а как будто через силу.

— Мне очень нужна была эта передышка, — выговорил он. — Но теперь я пойду и отвечу за все, что натворил.

— Тебе не место в тюрьме!

— Помнишь, как ты говорила: наломал дров — подставляй шею. Я не хочу прятаться, как крыса в подвале.

— Так ты в бегах?

— Не совсем. Как ты, наверное, догадалась, мой отец влиятельный человек. Он смог добиться, чтобы меня отпустили до суда. Я пока что прохожу как свидетель… По его плану я должен был уехать в Тай и затеряться там на пару лет.

— Но ты поехал сюда.

— Мои бабушка с дедушкой жили здесь, я часто приезжал на каникулы. Этот городок всегда казался мне настоящим раем. И он меня не подвел. Я встретил тебя. Хотя… лучше бы не встречал.

В этом месте мне нужно было бы обидеться, но я поняла, что он имел в виду.

— Я хотел просто отвлечься. Это жуткое напряжение, оно съедало меня.

— Короткий, беззаботный, ни к чему не обязывающий курортный роман, — произнесла я. — Прекрасное лекарство от депрессии.

— Я так думал. Но ты оказалась… Русалкой. Единственной и неповторимой.

— И какие у тебя планы?

— Скоро суд. Я не поеду в Тайланд, я вернусь в Москву. А ты останешься в этом раю.

— В последнее время мой любимый город все меньше напоминает рай, — произнесла я. — Совсем недавно мне хотелось сесть на самолет и улететь, куда глаза глядят.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Может, пришло время перемен.

— Из-за меня?

— Из-за всего.

— Ну, тебе ничего не мешает взять билет и улететь в любую точку мира. Ты свободна, как ветер.

— И ты пока свободен. И можешь остаться свободным. Если улетишь.

Аркадий упрямо покачал головой.

— Мы могли бы улететь вместе.

Я, правда, это сказала?

Аркадий вскинул голову, в его глазах промелькнула и тут же исчезла легкая тень надежды.

— Не искушай меня, — выговорил он. — Ты же понимаешь, как трудно мне отказаться от такого предложения.

— Так не отказывайся.

— Я много лет плыл по течению, и течение несло меня куда-то не туда. Я давно чувствую себя бесполезным никчемным существом…

— Ты хочешь себя наказать?

— Я заслужил наказание.

— Я не верю, что ты хотел его убить. В тебе нет агрессии. Ты не злой.

— На ноже мои отпечатки.

— Может, ты защищался. Неужели никто ничего не видел? Что говорят твои друзья? Ты же, вроде бы, был с друзьями.

— Друзья рассосались. Говорят, еще до того, как все началось. Хочется верить…

Мне так хотелось подойти к нему, обнять, прижать к себе и долго гладить по голове. Может, тогда из его глаз исчезла бы эта боль и безысходность. Аркадий не должен сидеть в тюрьме! Он не преступник и уж точно не убийца.

— Может, тебя оправдают?

— Не может.

— Почему ты в этом так уверен?

— Если бы дело расследовал Шерлок Холмс… — Аркадий улыбнулся. Как приятно видеть его улыбку! — Но это мне, к сожалению, не светит.

— Но, возможно, судья поймет…

— На судью давят родственники того парнишки. А средств давления у них достаточно, они важные шишки. Даже мой отец не может им противостоять, хотя пытается.

— Так это будет не суд, а настоящая казнь! — я задохнулась от возмущения. — Ты просто обязан улететь в Тай!

— Я не могу, — тихо, но твердо произнес Аркадий. — Просто не могу. Если он умрет… Или останется в таком состоянии… У меня кровь на руках!

Через секунду я сидела на коленях у Аркадия и обнимала его за шею. Он крепко прижимал меня к себе, так крепко, как будто хотел оставить мой отпечаток на своем теле.

— Когда суд? — спросила я через некоторое время.

— Скоро.

— А точнее?

— Через неделю, — неохотно выговорил Аркадий.

— Я поеду с тобой.

— Нет.

— Да!

Аркадий отстранился, обхватил мое лицо ладонями и веско произнес:

— Я буду последним мерзавцем, если втяну тебя во все это. Не делай меня мерзавцем, ладно?

Я опустила глаза. Ладно. Сейчас я не буду возражать. К чему эти споры? Но я точно знаю, что сделаю через неделю.

Мы сидели, обнявшись, целую вечность… нет, к сожалению, не так долго. Как бы я хотела навсегда остаться здесь, в этом старом доме, в продавленном кресле, на коленях у Аркадия! Вечно чувствовать щекой биение его сердца, ощущать его теплое дыхание на своем затылке, знать, что он всегда будет со мной. Но у него другие планы.

Он попал в жуткую ситуацию. Может, он и виноват в том, что вел беспутный образ жизни, но он точно не хотел никого убивать! Я знаю это, чувствую всеми фибрами души. Почему же он так стремится понести наказание? Его гнетет неподъемное чувство вины. Как все сложно и как страшно! И как у него получалось шесть дней беззаботно улыбаться, когда на его плечах лежала такая тяжесть?

Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Аркадий ответил:

— Глядя на солнце, невозможно не щуриться. А глядя на тебя — не улыбаться.

— Да ты поэт! — воскликнула я.

— Только ты могла растопить эту глыбу льда на моем сердце, — продолжал Аркадий. — И да, я поэт.

— Надеюсь, ты не собираешься меня прогонять, — высказала я давно мучившую меня мысль.

— Ни за что! Я собираюсь затребовать у тебя долг.

— Долг?

О чем это он?

— Ты вероломно меня кинула. Бросила досрочно. Помнишь, мы договаривались на неделю? Так что ты должна мне еще один день!

Всего один? Ладно, пусть пока будет один. А там разберемся.

— Еще один день нашего феерического курортного романа.

— Я подумаю, — произнесла я холодно и равнодушно.

Я даже слегка отодвинулась от Аркадия, чтобы в полной мере продемонстрировать несуществующие сомнения.

— Подумай, подумай, — произнес мой коварный любовник и подул мне на шею. А потом провел по ней губами…

— Это нечестный прием! — возмущенно пропищала я.

И замолчала на долгие пять минут, пока длился наш трепетный и страстный поцелуй.

— Ну, как насчет долга? — спросил Аркадий, оторвавшись от моих губ.

— Долги надо отдавать, — глубокомысленно заметила я.

— Только у меня есть одно условие.

— Еще и условие!

— Мы не будем говорить о том, что меня ждет. Более того, мы и думать об этом не будем. Сможешь?

— Смогу, — кивнула я. — Хорошее условие, просто отличное. Все будет, как и планировалось, легко и беззаботно. Только, прежде чем мы продолжим с того места, на котором остановились, у меня есть вопрос.

— Валяй.

— Лидия.

— О! — воскликнул Аркадий.

— Да, — сказала я. — Я хочу знать.

— Мы как-то отдыхали вместе…

Я укусила его за плечо. Сильно. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Эй! — воскликнул Аркадий.

— «Отдыхали» — это то, что я думаю?

— Ну… э-э…

Я еще раз цапнула его, в этот раз за шею.

— Потом она почему-то решила, что мы вместе.

— Почему-то?

— Я никаких поводов так думать не давал…

— То есть то, что вы «отдыхали», не считается?

— Ну… я же ее не принуждал.

— Мужская логика! — фыркнула я. — Против женской.

— А у тебя какая логика? — поинтересовался Аркадий.

— Своя собственная. Русалочья. Не мужская и не женская.

— Я так и думал! — он помолчал. — В общем, она стала считать себя моей девушкой. Объяснения не помогали. У нее в голове вообще какая-то каша, думает, что я ее ревную…

О, это мне известно.

— А как вы оказались вместе? — Он все-таки задал вопрос, который мне совсем не хотелось слышать. — Это она тебя нашла?