Алина Кускова - Russian леди лучше всех на свете

Москва встретила эксцентричного миллионера Отто-Александера фон Шпигеля безразлично. Его частный самолет остался в столичном аэропорту, и господину фон Шпигелю пришлось пересесть в наземный транспорт. Он ругался и требовал разрешить ему полеты на личном самолете над городом и конкретно над Красной площадью, но российские чиновники отчего-то не пошли ему навстречу и разрешения не дали. Господин фон Шпигель, в свою очередь, потребовал продать ему вертолет и даже тряс перед чиновниками аэропорта кейсами с наличностью. Но по российским законам оформление покупки занимало более того получаса, которым располагал нетерпеливый гость, – и в результате Отто-Александер любовался видами Москвы из окна обыкновенного лимузина.

– Раша! Раша! – кричал господин фон Шпигель, увлеченно рассматривая мелькавшие за окном пейзажи: он был гражданином мира и путал все языки. – Стоп!

Хмурый водитель автомобиля, арендованного заранее в одной из лучших столичных фирм, безропотно выполнил просьбу клиента.

– Ханс! Раша! Раша! – кричал миллионер, стоя на обочине дороги и вытирая с лица дождь и грязь из-под колес проезжавшей мимо малолитражки. Хозяин «Оки» обогнал лимузин и показал миллионеру кукиш.

– Раша, – снисходительно ответил помощник и затащил миллионера обратно в машину. – Рашн экстрим, герр Александер.

Господин фон Шпигель не мог усидеть на месте и по дороге в лучшую гостиницу российской столицы выскакивал еще раз десять.

Последний раз он выскочил перед входом в отель, где дебелая грудастая дама собирала оброненные пакеты с покупками, мило хлопая раскрашенными в голубой цвет глазами.

– Рашн леди! – восхитился герр Александер, как он требовал себя называть, и обмяк.

С первого взгляда было совершенно непонятно, что поразило миллионера в самое сердце: рост, вес или габариты дамы, которая еле помещалась в широких дверях. Но господин фон Шпигель был сухопарым эксцентричным миллионером, а, как известно, противоположности притягиваются. И, после того как Ханс поднял все пакеты, господин фон Шпигель пригласил даму на кружку баварского пива. Дама, как ни странно, отказываться не стала, радостно подхватила нового знакомого за руку и потащила в забронированный номер для новобрачных. Ханс лишь скромно покашлял, но миллионер проигнорировал его предупреждение так же, как российские чиновники проигнорировали его просьбы.

Вечером дебелая незнакомка исчезла, напоив по национальной русской традиции гостя до бесчувственного состояния.

– Рашн водка! – говорила миллионеру дама и улыбалась ртом, полным коронок желтого металла.

– Рашн экстрим, – соглашался с ней господин фон Шпигель и с каждым глотком погружался в сладкое небытие, прижимая к себе новоявленную даму сердца.

Вернувшийся в номер Ханс обнаружил пропажу наличности, дамы и всех ее пакетов. Вызывать службу безопасности помощник миллионера не стал: очередной скандал мог повредить репутации господина фон Шпигеля, который приехал в Москву для заключения сделки. Помощник решил действовать через частного сыщика, наивно полагая, что в российской столице высоких зубастых красоток найдется не больше десятка.

Дождливое лето навевало уныние и скуку. Жизнь проходила мимо худенькой блондинки с большими зелеными глазами. На окружающий мир она смотрела наивно, но уже без особого восторга.

Поездка в теплые страны сорвалась из-за отсутствия средств. Нет, средства были, она копила на отдых в течение всего года, но деньги пришлось отдать родителям на срочную покупку нового автомобиля. Ольга Пирогова сделала этот жест доброй воли не совсем бескорыстно. Ей тоже достался автомобиль: старенькая, местами проржавевшая «шестерка», на которой до того ездил отец. Впрочем, она была рада и этому: сразу села за руль и поехала кататься по городу. После долгого сидения в бухгалтерии Оля любила проветрить мозги.

Хотелось открыть окна и лицом к лицу встретиться с летним ветерком, но вместо ветра в окна лил дождь, и их не хотелось лишний раз открывать. «Дворники» чистили стекла отвратительно, девушке приходилось останавливаться и тряпкой стирать с ветрового стекла грязь. Она собиралась заехать в магазин запчастей и купить новые «дворники», но до магазина нужно было еще доехать.

Во время одной из остановок (а Пироговой приходилось парковаться по мере загрязнения стекол где попало) в салон «шестерки» с энтузиазмом антилопы гну заскочила дебелая дама с пакетами и заорала на Ольгу, требуя тотчас же трогать и ехать на Маяковку. Ольга предположила, что дама сочла ее «бомбилой», но, поскольку и так ехала на Малую Грузинскую, сопротивляться не стала.

Приглядевшись внимательнее к даме, развалившейся на заднем сиденье, Оля поняла, что придется отвезти ее до места назначения, так как выбросить нахалку из салона ей не по силам. Но что ни делается, все к лучшему: дама заметила, что Оля рассматривает ее в зеркало заднего вида, достала тысячную купюру и помахала ею.

Что ж, подумала Пирогова, отчего бы не подработать? Лишняя тысяча никогда не помешает. Трудится же водителем такси бойфренд ее подруги Паша Птицын, и его это вполне устраивает. Вот только иногда он рассказывает такие страшные вещи про то, как доверчивых таксистов выкидывают прямо у кладбища, а машины угоняют.

Оля тревожно поглядела в зеркало заднего вида. Дама дерзко улыбнулась всеми своими коронками желтого металла и подмигнула здоровенным синим глазом. Пирогова чуть не лишилась чувств. Эта точно могла ее выкинуть у кладбища. Как хорошо, что они едут не туда, а на Маяковку!

Но до места назначения дама не доехала. Внезапно она потребовала остановить автомобиль, бросила Ольге деньги и, схватив пакеты в охапку, выскочила на улицу. Оля пожала плечами. Как там в английской поговорке? Дама, покидающая кабриолет, значительно увеличивает его скорость. Другими словами, баба с воза, кобыле, то есть ей, Ольге Пироговой, легче. Теперь она спокойно доедет до магазина запчастей и купит «дворники».

Что и было исполнено. Правда, еще пришлось заехать в супермаркет и затариться полуфабрикатами: вечером собиралась прийти подруга Капа, любившая во время переживаний много есть. В том, что переживания будут, можно не сомневаться. Капитолина снова поссорилась с Павлом.

Капитолина Семенова уже ждала Олю под козырьком подъезда, зябко ежась на прохладном ветру.

– Где ты была?! – накинулась Капа на подругу.

– Подвезла одну даму, тысячу заработала, – гордо сообщила Пирогова.

– А я ангину заработала, стоя, как сирота, у твоего подъезда! – заявила Капитолина и принялась помогать Ольге выгружать пакеты. – Надеюсь, и еда здесь найдется! – предположила она, выудив из пакета средство для мытья стекол и «дворники».

– Не беспокойся, – обнадежила ее подруга, – там всего полно. – И щелкнула сигнализацией, закрывая автомобиль.

Дома Капитолина принялась разгружать пакеты, а Ольге пришлось ответить на телефонный звонок. Паша Птицын жил в соседнем доме и ориентировался по припаркованной «шестерке», на месте ли ее хозяйка.

– Да, я дома, – подтвердила та, – нет, Капы здесь нет. Тебе показалось, со мной поднималась соседка. Хорошо, Паша, как только она появится, я скажу, что ты ее искал.

– Беспокоится?! – радостно поинтересовалась Капитолина, выглянувшая из кухни. – Так ему и надо! Пусть беспокоится, мучается, бьется головой об стенку и кусает локти. Лялька, может быть, мне пропасть на несколько дней, чтобы он умер от одиночества?

– Вряд ли Птицын умрет от одиночества, – засомневалась Оля. – Последний перелом руки, с которым он таскался в поликлинику, познакомил его с милой медсестрой.

– Вот кобель! – разозлилась Капитолина и прижала к пышной груди очередной пакет, который собралась разбирать. – А мне ничего не сказал!

Она прошла в комнату и села на диван.

– Все мужики сволочи, все!

Капа спохватилась, отбросила пакет в сторону и всхлипнула, собираясь оплакать мужское коварство.

– Что это?!

Слезы моментально высохли. Капитолина ткнула наманикюренным пальцем на пакет, откуда выпала пачка денег. Из пакета выглядывал уголок следующей.

– Пирогова, признавайся, сколько тебе заплатили?

– Честное слово, тысячу, – прошептала ошарашенная Оля и сделала два шага в сторону дивана.

– Ты ограбила банк! – восхищенно произнесла Семенова. – Я тобой горжусь, Пирогова! В нашем окружении появился один благородный разбойник – и это ты, моя лучшая подруга. Но почему ты не взяла меня с собой? Как ты могла действовать в одиночку?!

– Я ничего не понимаю, – призналась Оля. – Откуда ты взяла этот пакет?

– Очень смешно, – хихикнула подруга, высыпая пачки денег на диван. – Я взяла его, моя дорогая, из твоего автомобиля. Не принесла же его с собой. С какой стати я потащу к тебе такую уйму денег? Ой, Лялька, здесь их действительно уйма! – Капитолина принялась перекладывать пачки с одной стороны в другую. – Это же евро! Пирогова! Мы теперь богаты! За что тебе заплатили такие деньжищи?! Ты продалась в рабство? А меня они возьмут? Слушай, давай продадим Пашку! Или им нужны только блондинки? Если что, я перекрашусь.

– Не трогай деньги! – вскрикнула Ольга. – Не прикасайся к ним!

– Ты что? – возмутилась Капитолина. – Ты же никогда не была жадиной!

– Это не мои деньги, – сказала Оля, с опаской глядя на внушительную кучу.

– А чьи? – разочаровалась Капа.

– Это той дамы, которую я подвозила! – догадалась Пирогова. – Она села ко мне в машину с пакетами и один из них забыла.

– Боже мой, живут же люди, – восторженно проговорила Капитолина. – Деньги пакетами носят! Так чего ты теперь волнуешься? Для нее небось пакетом больше, пакетом меньше… А нам они пригодятся.

– Деньги лучше вернуть, – пробормотала Оля, предчувствуя что-то нехорошее.

– Обалдела?! Вернуть миллион? – Капа покрутила у виска пальцем. – Лялька, не гони. Сядь, подумай. Ну как ты теперь ее найдешь? По приметам?

– У нее золотые зубы, – вспомнила та.

– Ха! – Капитолина принялась складывать пачки обратно в пакет. – У нас половина страны с золотыми зубами. Представляю, как они обрадуются, когда ты предложишь им миллион.

– Я не стану всем предлагать, а только ей. Я эту даму очень хорошо запомнила, она мне так плотоядно улыбалась! – Оля содрогнулась, припомнив пассажирку.

– Вот видишь, – не сдавалась Капитолина, – она тебе улыбнулась. Этим она хотела сказать, что благодарит за то, что ты ее подбросила. И в знак признательности оставила тебе деньги.

– Миллион? – недоверчиво прищурилась Оля.

– А почему бы и нет? – удивилась подруга. – У миллионеров в последнее время популярна адресная благотворительность. Ты посмотри на себя!

– А что со мной не так? – не поняла Оля, поправляя потертый джинсовый сарафан.

– Да глядя на тебя, так и хочется дать милостыню. Ты когда последний раз покупала себе новые тряпки? Когда ходила в салон красоты? А просто отдыхала, лежа на диване и плюя в потолок?! То-то. Она тебя пожалела и дала денег, чтобы ты могла прикрыть тельце более-менее приличным прикидом.

– Дала на тряпки миллион? – уточнила Оля, поглядывая на свое отражение в стареньком трюмо.

– Ну что ты заладила: миллион, миллион! Здесь намного меньше, тысяч триста, зато в евро. Но все равно – очень щедрая дама. Только я не думаю, что она спит и видит, когда ты ее разыщешь и поблагодаришь.

– Да не собираюсь я ее благодарить! – возмутилась Ольга.

– Эгоистка! Неблагодарная! Человек хотел как лучше, а получил как всегда.

– Не хотела она мне ничего оставлять, она со мной тысячей расплатилась, а пакет просто забыла.

– Ничего в нашем мире не случается просто так, – возразила Капитолина Семенова и заметила среди пачек с деньгами крохотный листок. – Это что еще такое? Чья-то визитка. «Леонид Бессонов, «Континенталь-плюс», – прочитала Капа. – И номер телефона. Что бы это могло значить?

– То, что дама – его жена, – предположила Оля и взяла визитку из рук подруги. – Нужно его найти и вернуть пакет.

– А как ты его узнаешь? – засомневалась Капитолина (после того как у денег нашелся хозяин, ее пыл поубавился). – Вряд ли он ходит с золотыми зубами. Хотя если принять во внимание, что с золотыми зубами ходит половина страны…

– Как узнаю? А чего его узнавать? Судя по жене, он высокий, здоровый, просто огромный, старый и лысый, – предположила Оля, припоминая даму с пакетами и представляя, какой мужчина может заинтересоваться такой женщиной. Оба почему-то напомнили ей снежных людей, вторгшихся в мир цивилизованного общества.

– Почему лысый? – не поняла Капа.

– Потому что на даме был парик, – охотно объяснила Оля.

– Значит, ты намекаешь, что деньги придется отдать здоровенному лысому мужику, у которого есть облезлая, придурочная жена?