Рассвет застал колонну в дороге – Фальк был полон решимости добраться до «Надежды» до наступления ночи.

Джулия снова застонала и склонила голову над ведром, которое держала Эмма, стоя на коленях у кровати. Та, бормоча что-то утешительное, отерла рот и лоб госпожи мокрой тряпицей, что не принесло облегчения. Джулия продолжала корчиться и стонать, прижав руки к животу.

– Пошли за отцом Амброзом! – крикнула она. – И напишите письмо моему мужу, кажется, я умираю.

Эмма с улыбкой поцокала языком, она уже давно хотела сказать госпоже, в чем дело, да побаивалась – та порой бывала вспыльчива. На этот раз, однако, она решилась.

– Миледи, – заговорила она осторожно, – ваша матушка не рассказывала вам про признаки беременности?

Джулию точно подбросило.

– Что?! Я беременна?!

Эмма улыбнулась.

– Так бывает, когда спишь с мужчиной.

– Эмма! Я не люблю пошлых разговоров!

Служанка пожала плечами, бормоча по-французски про высокородных леди и их характер. Затем она встала и отодвинула ведро.

– Может, миледи поест черствого хлеба? Это успокоит желчь.

Джулия принялась задумчиво жевать сухую корку. Ребенок! Ребенок Фалька! Маленький черноволосый сыночек. Он будет добрым и сильным, как его отец. Джулия откинулась на подушки и блаженно потянулась. А как Фальк-то обрадуется, когда узнает! Хоть бы поскорее приезжал. Джулия откинула одеяло и села, спустив ноги на пол.

– Эмма, быстро неси платье, я пойду в часовню, помолюсь Господу о скором возвращении Фалька.

Весть о беременности Джулии разнеслась по замку, и все потребовали это дело отпраздновать.

Джулия, смущенная, то и дело, краснея, принимала поздравления от рыцарей. Даже Вернис приобняла ее и подставила свою щеку, но Джулия распознала ее недовольство по сухому тону и сжатым губам.

Весь день Джулия провела в кресле у очага в большом зале, погруженная в мысли о своем новом состоянии, занимаясь штопкой Фальковой туники.

Напротив нее сидел Жильбер. Посматривая на него время от времени из-под опущенных ресниц, она ловила его взгляд и пыталась понять, что такого отталкивающего есть в его лице. Уж точно не шрам поперек щеки, у Фалька тоже есть шрамы. На первый взгляд, Жильбер вполне симпатичный мужчина, может, даже симпатичнее Фалька с его смуглостью и резкими чертами лица. Жильбер же благообразен, у него светлые волосы и ясные голубые глаза. Может, все дело в тонких губах или глубоко посаженных глазах, или в изогнутых бровях – Джулии казалось, что в этом есть что-то дьявольское.

Она опустила глаза, кладя еще один аккуратный шов на тунику Фалька. Жильбер, пошевелившись, посмотрел на нее. Джулия заставила себя улыбнуться ему и поинтересовалась, как у него дела. Жильбер немного оторопел от такого выражения дружеских чувств со стороны женщины, всегда относившейся к нему враждебно. Впрочем, он быстро оправился – он был непоколебимо уверен в своей неотразимости.

– Не жалуюсь, – ответил он осторожно, бросив взгляд в сторону Люка и Арви.

– Нам повезло, что стоит такая хорошая погода.

– Вы правы. – Ее неуклюжая попытка завязать разговор забавляла Жильбера. – Миледи хорошо выглядит сегодня.

Джулия на самом деле чувствовала себя отвратно, но лишь улыбнулась в ответ.

– Я была бы вам благодарна, если бы вы пожертвовали частью своего времени и поездили на моей Снежинке. Я… – Джулия покраснела, – боюсь, я какое-то время не смогу ездить верхом.

– Для меня это будет несказанное удовольствие – скакать на миледи… милединой лошади.

Щеки Джулии горели огнем, она видела, что Жильбер торопится воспользоваться ее благосклонностью. Как свернуть разговор на Вернис? В этот момент в зале появилась и сама Вернис, она подошла и, по-хозяйски положив руку на плечо Жильбера, наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Жильбер рассмеялся и посмотрел на Джулию таким горящим взглядом, что Джулия покраснела бы еще гуще, если бы могла. Поджав губы, она с силой воткнула иглу в тунику Фалька.

Добрую весть, сообщенную Джулией, решено было отпраздновать за ужином, и после обеда она поднялась к себе, чтобы отдохнуть. Проснувшись, она приняла ванну, и Эмма пригладила ей волосы щеткой, пока они не засияли, как начищенная медь, после чего Джулия вплела в косы жемчужные нити, закрепив их над висками, и надела ярко-синее платье.

Этим вечером она намеревалась доказать леди Вернис, что та не единственная привлекательная женщина в замке «Надежда д'Арк». Если заигрывания Джулии с Жильбером не вызовут ревности у Вернис, значит, у этой красотки другая цель под крышей замка – Фальк.

За ужином Джулия несколько раз улыбнулась Жильберу, позволила ему нарезать ей мяса и наполнить кубок вином. Она соблюдала осторожность, боясь переиграть, и большую часть времени сидела, опустив глаза, и все же заметила, что анжуйцы внимательно посматривают на нее и наверняка сообщат обо всем Фальку. По правде говоря, Джулия чувствовала себя не очень уверенно, за всю свою жизнь она ни с кем не флиртовала и не знала, правильно ли она действует.

После ужина кто-то заиграл на лютне и к бренчанью струн добавился стук барабана.

– Не окажет ли мне миледи великую честь станцевать со мной? – Жильбер протянул Джулии руку.

– Благодарю, но я не знаю норманнских танцев.

– Я буду счастлив поучить вас. Не бойтесь, давайте насладимся этим вечером.

Джулия улыбнулась Жильберу, глотнула для смелости вина и подала ему руку. Жильбер оказался способным учителем, а Джулия всегда любила музыку и танцы, так что вскоре она уже со смехом кружилась по залу.

Глава тринадцатая

Порывы ветра швыряли в лицо пригоршни холодного дождя, лошади шли, опустив головы и прядая ушами, а Фальк, не останавливаясь, ехал вперед, полный решимости добраться до дома засветло.

Колонна выехала из Бетюнского леса, достигнув, наконец, знакомых мест. В деревне Фальк заметил столбы дыма над крестьянскими хижинами, починенные крыши, вскопанные участки и трех козлов и двух коров, привязанных у явно только что построенного хлева.

Проезжая по горбатому мосту, Фальк оглянулся на обоз, с которым оказалось все в порядке, и, увидев показавшиеся сквозь дождь стены замка, пустил Драго в галоп. Ворота были закрыты, как он и ожидал, стоявший на посту Торн свесился с башни и вскрикнул, увидев, кто приехал. Вскоре ворота распахнулись, и радостно приветствуемый граф д'Арк, въехал во двор.

Он торопливо спешился, не отрывая глаз от замка. В крови еще горел азарт битвы, и только Джулия могла успокоить его ласковой улыбкой и нежным прикосновением. В ее объятиях он забудет тех, кого столь жестоко лишил жизни. Фальк спешно раздал распоряжения – отвести служанок на кухню и разгрузить повозки с вещами – и, легко взбежав на крыльцо, пошел в зал.

На него никто не обратил внимания. С некоторым удивлением Фальк отметил, что в зале, освещенном множеством свечей, царит разудалое веселье. В середине танцевали две пары, а столпившиеся вокруг рыцари пели и хлопали в такт барабану, прикладываясь, время от времени к кубкам. Фальк, нахмурившись, медленно пошел вперед, уперев руки в бока. Заляпанный грязью, в порезах и ссадинах, он выглядел страшно. Вернис танцевала в Рольфом де Боэном, Жильбер де Слевин тоже танцевал с какой-то дамой, чьего лица он не мог разглядеть. Но вот Жильбер резко крутанул партнершу, и в воздух взметнулись золотистые волосы. Все засмеялись. Джулия, часто перебирая ногами, улыбалась Жильберу. Фальк растерялся, но лишь на мгновение – в душе могучей волной поднялся гнев, и Фальк в бешенстве закричал. Музыка оборвалась, танцоры замерли на месте, Джулия медленно повернула голову, глядя на него широко открытыми глазами.

Жильбер хохотнул и умолк, уставившись на подбегавшего к нему Фалька. Меч Фалька со свистом выскользнул из ножен, и все увидели на нем пятна крови. Раздался дружный вздох. Жильбер поднял руки, как бы сдаваясь и с удивлением глядя на Фалька, ведь он был не вооружен.

– Возьми свой меч, де Слевин, и мы сегодня решим наш спор. Моя жена принадлежит только мне, и я не намерен ни с кем ее делить.

– Фальк! – крикнула Джулия, подбегая. – Мы просто танцевали, милорд, поверьте мне.

Фальк резко оттолкнул ее в сторону.

– А с вами, мадам, я разберусь позже.

Арви с Габриелем успели подхватить Джулию, не дав ей упасть на пол. В ее широко открытых глазах, устремленных на них, стояли страх и недоумение.

Фальк сделал выпад и полоснул мечом Жильбера, разрезав тунику и оставив кровавую полоску у него на груди. Последовало дружное «ах!», кто-то вскрикнул в ужасе. Фальк остановился, с яростью глядя на соперника.

– Ну же! Давай решим все раз и навсегда!

– Я не стану биться с тобой, Фальк, – мрачно произнес Жильбер, все еще стоявший с поднятыми руками. – Я не сделал ничего плохого. Я просто танцевал на виду у всех с леди Джулией с ее полного согласия. Ее никто не принуждал.

– Да ну?! – Фальк бросил бешеный взгляд на Джулию. – Я научу тебя, жена, как хранить верность. – Он снова повернулся к Жильберу: – Возьми свой меч, де Слевин, я как раз в настроении давать уроки.

Джулия, переборовшая, наконец, страх, отбросила поддерживавшие ее руки и кинулась к Фальку.

– Прекрати! – сердито закричала она. – Я не хочу никаких драк в моем доме!

Фальк отшвырнул ее, прорычав:

– Прочь с дороги, женщина!

– Ты не сделаешь этого, Фальк д'Арк! – закричала Джулия, снова бросаясь к нему. – Сейчас же убери свой меч, я требую!

Ослепленный яростью, Фальк замахнулся на нее, но догадливые анжуйцы, подскочив, поймали его руку. Всем пятерым пришлось приложить немалые усилия, чтобы вырвать у него меч, но, в конце концов, они все-таки его одолели. Стоявшая словно в оцепенении Джулия внезапно почувствовала тошноту, коротко вскрикнула и бросилась к выходу.

Всю ночь напролет она ворочалась с боку на бок, то прижимаясь к теплому телу Эммы, которая не бросила ее в беде, то откатываясь на край постели, плача в темноте. Приближался рассвет, когда ее сморил сон.

Наутро Фальк проснулся раньше всех. В желудке сосало от голода, а в голове вертелись какие-то обрывки воспоминаний о том, что случилось вечером. Оказалось, он лежит возле очага в большом зале, а рядом спят анжуйцы. И вдруг ему вспомнилось, что это они не дали ему подняться в спальню, боясь, как бы он не сотворил чего с госпожой, и уложили спать здесь.

Фальку нестерпимо захотелось пойти и разбудить Джулию. Он и вправду поднялся по лестнице наверх, но не посмел войти, боясь посмотреть ей в глаза. Что она теперь думает о нем? Мало того, что он хладнокровно убил дюжину людей, так еще и собирался устроить побоище в собственном доме! Вдобавок замахнулся на нее и ударил бы, если бы не помешали, и наверняка сбил бы ее с ног и изуродовал ее милое лицо. Фальк круто развернулся и пошел вниз.

Сидя в лохани, Фальк тер и тер себя мочалкой, два раза вымыл голову и заставил слуг без конца таскать и подливать ему горячей воды. Наконец, вытершись и одевшись, он пошел на кухню, поел хлеба с холодным молоком, поднялся на северную башню и остановился там, надеясь, что свежий воздух прочистит ему мозги. Но ничто не могло развеять чувства презрения и отвращения к самому себе, и он стоял неподвижно, глядя на стекающие с деревьев капли, на серую реку и низкое небо, обещающее новые дожди.

Его нашла там Вернис. Она подошла и положила ладонь ему на запястье. И улыбнулась.

– Давайте я вас успокою, милорд. Вы поступили так, как сочли нужным.

Он обратил на нее пронзительный взгляд.

– Мадам, я не желаю, чтобы меня успокаивали такие, как вы.

Вернис передернула плечами.

– Ваша глупая маленькая жена рассердила вас, но это пройдет. Если кто вам и нужен, так это женщина, настоящая женщина, а не взбалмошное дитя.

Она подалась к Фальку, приоткрыв красные полные губы.

Фальк почувствовал, как в нем поднимается раздражение – никогда он не полюбит это пустое, эгоистичное, ненадежное создание. В самом ли деле он когда-то ее любил?

– Собирайте вещи и будьте готовы к отъезду не позднее полудня, – сказал Фальк.

– Но как, же так! – воскликнула Вернис. – Это же мой дом! Вы не можете меня прогнать.

– Это больше не ваш дом, хозяйка замка – Джулия, и я приказываю вам собрать вещи и приготовиться к отъезду, иначе я буду вынужден вывести вас за ворота лишь в том, что на вас надето. А теперь прочь с моих глаз, потому что я испробовал в прошлом вашу манеру «успокаивать» и нашел, что она мне не по вкусу.

Вернис ушла, а вскоре появились все пятеро анжуйцев. Фальк долго стоял, не оборачиваясь и не глядя на них, рассеянно смотрел на унылый пейзаж и словно не чувствовал пронизывающего ветра. Наконец, будто только теперь услышав их покашливания и сопение, повернулся, вопросительно приподняв бровь.

– Милорд, мы хотели поговорить с вами.