Маргарет Мэллори - Рыцарь страсти

— Прошу прощения, ваше высочество. Нам с леди Линнет надо обсудить одно срочное дело.

Челюсти Джейми были стиснуты, когда он вел ее через зал. Он ничего не говорил, пока они не оказались за колонной.

— Если этот мужчина еще раз так на тебя посмотрит, он пожалеет.

— Как — так? — спросила Л иннет, хотя прекрасно знала, как Эдмунд смотрел на нее.

— Как будто представляет тебя обнаженной в его постели! — прорычал Джейми. — Он опять просил тебя стать его любовницей?

Жилка у нее на шее пульсировала.

— Он уверен, что твои мотивы такие же, как и у него, поскольку считает, что ты намерен жениться на леди Агнес, — возразила она, подстрекая Джейми, ибо он это заслужил. — Эдмунд на самом деле неплохой парень.

Джейми издал какой-то нечленораздельный звук, который трудно было расценить как согласие. В таких вопросах с чувством юмора у него туговато.

Чтобы окончательно отбросить муки ревности, Джейми взял вина у проходившего мимо слуги.

— Звезды явно благоволили к тебе в тот день, когда мы снова встретились, — сказала она, прислонившись к колонне, — иначе ты мог бы и в самом деле жениться на этой Агнес Стаффорд. Господи помилуй, скучнее женщины я не встречала!

Теперь Линнет могла шутить на эту тему, зная, что из этого ничего не выйдет.

— Не говори резко о леди Агнес, — пожурил он ее. — Многое в ней вызывает мое уважение и восхищение. Она будет кому-нибудь прекрасной женой.

Для мужчин от уважения до желания очень далеко. Однако Линнет решила не упоминать очевидного.

— Для такой благочестивой женщины, — сказала она негромко, — у нее довольно большая грудь.

Джейми поперхнулся вином и вытер рот рукавом.

— Линнет, оставь бедную женщину в покое!

Она подозрительно сощурилась:

— Ты заметил ее грудь, не так ли?

— Ну конечно, заметил. — Джейми пожал плечами. — Это ведь такая прекрасная отличительная черта женщины — Богом данная, должен заметить. И с чего ты взяла, что благочестивая женщина не может иметь привлекательные формы, не представляю.

Разговор перестал быть забавным.

— Ты находишь Агнес привлекательной? Очень привлекательной?

— Ты ревнуешь? — расплылся он в идиотской ухмылке, потом наклонился вперед, дунул ей в ухо, разослав покалывающий трепет по позвоночнику, и прошептал: — Зачем мужчине выбирать простую овсяную лепешку, когда он может лакомиться сладким яблочным пирожком со взбитыми сливками?

Она расхохоталась, от дурного настроения не осталось и следа.

— Значит, я твой яблочный пирожок, да, Джейми Рейберн?

— Подожди несколько минут, потом иди за мной, — прошептал он ей на ухо. — Я стащу с кухни миску со взбитыми сливками.

Она посмотрела на него, вскинув брови:

— Ты же не собираешься…

Он подмигнул и кивнул.

Она закатила глаза, но спросила:

— Где я найду тебя?

— Встретимся внизу, в подвальном коридоре. Найдем какую-нибудь пустую кладовую.

Глаза его потемнели, когда он медленно провел пальцем по ее руке. Такой незначительный жест, и все же пульс ее лихорадочно участился. За этим мужчиной она пойдет хоть на край света.

— Сосчитай до ста, — велел он. — Я буду ждать тебя.

Линнет хватило только до тридцати пяти. Она подобрала юбки и поспешила вниз по каменным ступеням. Вся в мыслях о Джейми и взбитых сливках, она чуть не налетела на двоих, поднимающихся по лестнице.

Фигурой в черном был Хьюм, священник, служащий секретарем Элинор Кобем. Интересно, что он здесь делал? Какое у него могло быть дело в подвале?

Но что еще удивительнее, священник был в компании Марджери Джордемин, Черной ведьмы. Все дамы в кругу Элинор использовали Марджери для своих медицинских нужд, от приворотного зелья до порошков от головной боли. Однако со времени прибытия Марджери в Виндзор Линнет не слышала сплетен, будто она снабжала чем-то еще, кроме этих обычных средств.

В конце концов Линнет перестала думать о мрачных предостережениях старой знахарки насчет того, что Марджери занимается черной магией и якшается с дьяволом. И в то же время что-то в пронизывающем взгляде Марджери вызвало у нее трепет страха.

— Доброго вам дня, — проговорил отец Хьюм.

Кто он такой, чтобы смотреть на нее таким злобным взглядом? Она вскинула бровь и оглядела его с ног до головы.

— И вам того же, — отозвалась она и быстрым шагом продолжала спускаться по лестнице, словно спешила по важному делу.

А так оно и было.

Она прошла по низкому сводчатому коридору, гадая, где же найдет Джейми. С таким количеством гостей слуги будут то и дело бегать в винный погреб, поэтому его он выбрать не мог. Чуть поодаль дверь в кладовую для хранения пряностей была приоткрыта. Это было странно, потому что специи на вес золота и кладовая обычно надежно запирается.

Не там ли были Хьюм с Марджери? Кладовая со специями была бы бесценной находкой для женщины с ремеслом Марджери. Бросив быстрый взгляд сначала в одну, потом в другую сторону, Линнет проскользнула внутрь.

Острые, пряные запахи окутали ее. Она остановилась, чтобы вдохнуть поглубже, пытаясь распознать их. Розмарин, мята, лаванда, шалфей, корица. Насыщенная смесь запахов была головокружительной. За чем же приходила Марджери? За листьями мяты? За горчицей для припарок? Но зачем приходил с ней отец Хьюм?

На длинном столе, который использовался для смешивания и пересыпания специй в более мелкие емкости, Линнет заметила каплю какой-то жидкости. Она наклонилась над ней и понюхала. Запах был сильный, острый. Она дотронулась до жидкости пальцем, потом попробовала на кончик языка. Язык онемел — какое-то болеутоляющее? Отец Хьюм на вид слишком молод, чтобы страдать от боли в суставах.

Она обошла вниманием травы, свисающие с потолка (зачем на них тратить время!), и пошла обследовать ряды бутылочек, баночек и горшочков. Какая-то маленькая непрозрачная банка, стоящая отдельно на краю высокой полки, привлекла ее взгляд. Как будто ее специально держали отдельно, чтобы не перепутать ни с какой другой.

Линнет нашла небольшой табурет под столом и встала на него, чтобы взглянуть поближе. Судя по тонкому слою пыли, баночку поставили не на то самое место, где она стояла раньше. Она взяла ее с полки и поднесла к носу — тот же сильный, острый запах. Линнет осторожно вернула ее на место.

Что это может быть? Вероятно, что-то для Элинор, хотя это мало похоже на ингредиент для любовного зелья.

Она спрыгнула на пол, когда дверь в кладовую распахнулась.

— Вот ты где, — сказал Джейми с дьявольской ухмылкой. — А я принес взбитые сливки.

Он поставил миску на длинный стол и принюхался, окидывая взглядом маленькую комнатку.

— Правда же, здесь чудесно пахнет? — спросила она.

— Чуточку остроты к моим взбитым сливкам не помешает, — отозвался Джейми с озорным блеском в глазах.

Он окунул палец в миску и поднес большую порцию сливок к ее губам. Она слизала сливки с его пальца, насыщенный вкус наполнил рот, и она закрыла глаза от удовольствия. Когда он заключил ее в объятия и поцеловал, его вкус смешался со вкусом сладких сливок. Головокружительные запахи ударили ей в голову, и она оперлась спиной о стол.

Линнет решила, что позже расскажет Джейми о Марджери, незапертой двери, загадочном снадобье…

Рождественские празднества близились к концу. После стольких дней чрезмерных возлияний и чревоугодия гости были шумливы. Линнет почти не слышала звуков флейты, арфы и тамбурина из-за гула разговоров в Большом зале.

Линнет заметила Мартина, разговаривающего с какими-то другими оруженосцами, и взяла его за руку, чтобы оттащить в сторону.

Когда он повернулся, глаза его расширились.

— Л-леди Линнет.

После небольшой задержки Мартин отвесил ей официальный поклон, ударившись при этом о мужчину позади него. Тот заругался, но Мартин, казалось, не заметил.

Линнет про себя вздохнула. За столько времени парню уже следовало бы к ней привыкнуть.

— Ты не видел сэра Джеймса? — спросила она, вглядываясь в толпу.

— Он п-поехал прогулять Грома.

Кто-то прошел мимо, и блеск серебра у пола привлек ее внимание. Она застыла неподвижно, как столб, не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. В проеме между леггинсами мужчин и юбками женских платьев, на черном квадрате кафельного пола блестел серебряный наконечник трости в виде львиной лапы. Ее взгляд сузился, как туннель, устремившись к нему сквозь толпу.

Линнет слегка покачнулась, застигнутая врасплох волной головокружения, когда воспоминания взорвались у нее в голове. Они с Франсуа, держась за руки, прячутся под кроватью. Мужчины спорят. Все, что она видит, — это их ноги… и серебряную львиную лапу в основании трости.

«А где дети? Где они?»

Скрипучий голос сердит, настойчив. С каждым словом когтистая серебряная лапа стучит по деревянному полу. От воспоминания об этом звуке желудок у нее судорожно свело, а ладони вспотели.

— Миледи, вам нехорошо?

Кто-то взял ее за руку, заговорил с ней.

Она стряхнула руку и медленно подняла взгляд от серебряного основания трости, чтобы увидеть человека, который держит ее, — человека, которого она искала так много лет. Она увидела внезапный проблеск зеленой парчи, но потом толпа передвинулась и скрыла человека из виду.

— Оставьте меня! — бросила она, стряхивая ладонь, которая опять взяла ее за руку.

С колотящимся в ушах сердцем Линнет двинулась к своему врагу. Мичелл соврал ей, назвал другое имя. Человек с тростью не умер. Он здесь, в Виндзоре. Должно быть, Мичелл врал и тогда, когда утверждал, что тот человек был всего лишь посредником, таким же, как и он.

Враг стоял к ней спиной. Она окинула взглядом превосходную парчу, натянувшуюся на широкой, толстой спине, и замысловатую шляпу с длинным концом, свисающим с плеча наперед.

Он разговаривал с Глостером, Элинор… и Помроем. Но тех, других, она почти не замечала. Даже Помрой не имел значения. Она дала клятву в тот день, когда пряталась под кроватью. Наконец-то она нашла своего врага. Десять лет она ждала. И теперь он от нее не уйдет.

Сердце ее колотилось в ушах, заглушая все остальные звуки, когда она направилась к нему сквозь толпу. Проблеск благоразумия прорвался сквозь ее туман: не здесь. Не здесь, в зале, перед всеми этими людьми.

Но ей нужно увидеть его лицо. Делая широкий круг, она стала обходить зал, пока не встала за колонной напротив него. Закрыла глаза и прислонилась головой к колонне, собираясь с силами. Несмотря на все усилия найти его, враг скрывался от нее на каждом повороте. И вот наконец она узнает, кто он.

Будет ли это кто-то, кого она знает? Один из старых дедушкиных друзей, как и остальные?

Преимущество сейчас на ее стороне. Она не должна предупреждать его, что знает, кто он, и что намерена уничтожить его.

Она сделала глубокий вдох и обошла колонну. Группа мужчин переместилась так, что Помрой снова закрывал ей обзор. Все, что она видела, — это темные волосы мужчины и пухлую розовую щеку, пышущую здоровьем. В ее воспоминании голос принадлежал старику. Но вот он, злодей, в расцвете сил, наслаждающийся плодами своего незаслуженного преуспеяния.

Все мысли о тщательном выборе времени, о том, чтобы действовать исподтишка, разом вылетели у нее из головы, когда мужчина откинул назад голову, и его раскатистый смех зазвенел над шумом толпы. Как смеет он наслаждаться жизнью после того, как погубил ее деда? Как он смеет, после того как оставил их с Франсуа одних, без защиты и без гроша?

Она вспомнила, как боялась, что ее поймают на воровстве и отрубят руку. Вспомнила, как голод грыз внутренности, когда им не удавалось ничего стащить. Вспомнила, как английские солдаты загнали их с Франсуа в угол в пустом доме в Фалезе. Вспомнила похоть в глазах солдат, которую тогда еще не вполне понимала, но все равно тряслась от страха.

Все это произошло в результате подлого замысла вот этого человека и алчности и предательства дедушкиных «друзей». Слепая, неукротимая ярость росла в ней до тех пор, пока ею не запульсировало тело. Невыносимо, что он будет ходить по земле еще один день, еще одно мгновение.

Направляясь к нему, Линнет нащупала тонкое лезвие ножа, который носила под ремешком в рукаве. Она резко хлопнула по руке, и нож выскользнул из-под ремешка и упал ей в согнутую ладонь. Смыкая пальцы вокруг рукояти, она представила, как вонзает нож прямо в середину груди врага.

Ей не нужен план. Пришло его время.

Наказание сейчас свершится. Справедливость восторжествует.

— Быстрее! Она там! — выпалил Мартин.

Джейми проследил за взглядом оруженосца и увидел Линнет. Она двигалась через толпу праздных гостей как охотник, преследующий свою добычу.