И это стало его погибелью.

Когда она вела себя дерзко и независимо, он мог сопротивляться ей. Когда она злилась, как тогда, в Элтеме, он мог держаться на расстоянии. Но вот такая уязвимая, как сейчас, она сломала всю его оборону.

Даже не успев понять, что делает, он уже держал ее прелестное лицо в ладонях и целовал лоб, веки, щеки…

Потом наконец-то его рот отыскал ее губы. За окном ветер бесновался пуще прежнего, дождь колотил по земле, вторя стуку его сердца, а он отдавался долгим, глубоким поцелуям.

Их с Линнет поцелуи были словно возвращение домой после долгих скитаний по чужим землям. И такие безумно эротичные, будто ничего не изменилось.

Он оторвался от губ, чтобы спрятать лицо у нее на шее и вдохнуть ее тепло. Запах кожи наполнил его… и он окончательно пропал.

В одно мгновение этих пяти лет, когда он пытался забыть ее, как не бывало. Все женщины, которых он касался, чтобы стереть ее из своей памяти, были позабыты. Для него не существовало никого, кроме нее, и не будет существовать.

Он снова поцеловал ее. Хотя лицо ее было еще мокрым от слез, она отвечала на поцелуй с таким неистовством, что кровь у него в жилах вскипела. Ее пальцы скользнули по голой коже его живота под свободной рубашкой. Он чуть не вскрикнул, когда волна вожделения едва не ослепила его.

Они упали на пол, срывая друг с друга одежду, отыскивая кожу под ней. Он ласкал ее шею, груди, бедра, подбородок. Каждая частичка ее была знакомой и в то же время открываемой заново. Он упивался запахом ее волос, изысканной линией шеи, совершенством груди, которая наполняла его ладони. Он должен заполучить ее, завладеть ею, снова сделать ее своей.

— Господи, как давно, как невозможно давно это было, — хрипло нашептывала она ему в ухо. — Пожалуйста. Сейчас. Я не могу ждать…

О да, сейчас.

Воспоминания померкли, когда их тела сплелись в безумном порыве, выпустив на волю так долго сдерживаемую потребность друг в друге. Единственным, что он знал в жизни, была эта страсть между ними — страсть настолько жаркая, что она обжигала ему веки и опаляла душу.

Быть внутри ее — вот все, чего он хотел, чем он жил. Врываться в нее неистово, подобно урагану. Она держалась за него, обвивая ногами бедра, руками вцепившись в волосы. Когда она закричала, он взорвался в экстазе, который был близок к смерти.

Он с трудом сдержался, чтобы не повалиться на нее и не раздавить своей тяжестью. Каким-то чудом ему удалось упасть с ней рядом и перекатиться на спину. В ушах звенело. Голова кружилась. Грудь тяжело вздымалась.

Джейми положил руку на лоб и уставился в потолок.

Иисусе, что он наделал?

Он не мог посмотреть на Линнет. Если бы посмотрел, то ему захотелось бы привлечь ее в свои объятия… почувствовать, как ее голова ложится ему на плечо… провести ладонями по ее спине… зарыться пальцами в волосы…

Нет, он не станет смотреть на нее сейчас и скажет, что должен сказать.

— Этого больше не повторится, — проговорил он наконец. — Я не дам тебе одурачить меня снова, Линнет. Этого больше не будет.

Он потянул штаны вверх с колен и сел. Проклятие, он даже сапоги не снял. Джейми натянул рубашку и тунику через голову, затем поднялся. Стоя спиной к ней, затянул завязки штанов.

Сказал через плечо:

— Я отведу тебя в твою комнату и приведу Франсуа.

Молясь, чтобы ей не понадобилась его помощь с одеждой, он наконец повернулся лицом к ней.

Да поможет ему Бог. С разрумянившимися щеками, с растрепанными волосами и скомканными юбками она выглядела настоящей распутницей и… затаенной мечтой любого мужчины.

Она пыталась удержать платье на груди, просовывая руку в рукав. Когда взгляд его скользнул по обнаженным плечам, он отругал себя за слабость. Дотрагиваться до нее было опасно, но что он мог поделать? Не может же он вести ее по Вестминстерскому дворцу полуголой. Он сглотнул и протянул руку:

— Давай помогу.

Еще мгновение назад Линнет чувствовала себя божественно, потягиваясь на полу, как сытая кошка. Но теперь сердце ее истекало кровью от обиды и боли, и она прижимала платье к груди, чтобы скрыть, наготу.

После огненного шквала страсти, который едва не спалил их заживо, Джейми просто встал и оделся. Ни последнего поцелуя, ни прикосновения, ни нежного слова. Ничего, кроме резкого заявления, что он больше не даст себя одурачить.

За окнами дождь превратился в бурю, окутывая комнату сумрачным покровом. Она порадовалась громкому стуку дождя, который заглушал ее шумное дыхание.

Когда Джейми предложил ей руку, она оставила ее без внимания, продолжая попытки натянуть платье. Проклятие! Одной это сделать просто невозможно. Загнав обратно подступившие к глазам слезы, Линнет поднялась на ноги и повернулась к нему спиной.

Он помог ей продеть руки в рукава, потом отвел со спины волосы, чтобы застегнуть платье. Всякий раз, когда пальцы его касались все еще чувствительной кожи, нежелательные ощущения рябью пробегали по ней. Хотелось накричать на него, но она пока не доверяла своему голосу.

К тому времени как он закончил, она уже овладела собой. Оттолкнула его руки, когда он попытался помочь ей с туфлями. Наконец одежда ее была приведена в относительный порядок, чтобы можно было покинуть эту проклятую комнату. Из-за Помроя и благодаря Джейми все это навеки врежется ей в память. Если она никогда не вернется в Вестминстерский дворец, то будет только рада.

— Ты помнишь Овейна Тюдора? — спросил Джейми, шагая с ней рядом по узкому коридору. — Он был одним из охранников короля.

Он говорил так, словно они вели вежливую беседу за столом в зале, полном людей. Как будто он не был внутри ее каких-то десять минут назад. Как будто между ними не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Ну что ж, она может играть в эту игру не хуже его.

Сосредоточившись на том, чтобы дыхание было ровным, а голос твердым, она ответила:

— Ты имеешь в виду того красавчика валлийца с дьявольским огоньком в глазах?

— Полагаю, да, — отозвался Джейми с легким раздражением. — Он теперь называет себя Оуэном Тюдором. Он встретит нас в Виндзоре с письмом, определяющим его в услужение к королеве.

— С нетерпением буду ждать встречи с Оуэном, — сказала Линнет, нарочно назвав его по имени. — Компания добродушного мужчины, обаятельного и остроумного, будет весьма кстати.

Когда они свернули в главный коридор, она увидела свое спасение: Франсуа и юный оруженосец Джейми шли им навстречу.

Но она не собиралась это так оставить. Ни за что на свете она не позволит ему уйти без единого слова, как будто ничего не случилось. Линнет схватила Джейми за руку и, дернув, заставила остановиться. Когда он повернулся к ней, она залепила ему увесистую пощечину.

— Не смей больше никогда прикасаться ко мне, не то пожалеешь, Джейми Рейберн. — Линнет была так зла, что в глазах у нее помутилось. — Больше никогда, слышишь?

Она подобрала юбки и, гордо вскинув голову, прошествовала вперед, даже не оглянувшись.


Глава 6


— Ждите здесь, — велела Линнет своему секретарю.

Отыскать знахарку оказалось делом непростым. Они с мастером Вудли потратили добрых три четверти часа, плутая по каким-то задворкам.

Не было причин скрывать, что она ищет старухиной помощи. Многие люди приходили к ней, включая дедушку Линнет, за порошком от головной боли и мазью для больных суставов. Но все равно Линнет украдкой огляделась, прежде чем войти в дверь маленькой лавчонки.

Царящий внутри сумрак никак не умерил ее тревоги. Когда глаза привыкли, она оглядела бесконечные ряды крошечных пузырьков, бутылочек и банок на полках, занимающих целую стену комнатушки. Она шагнула ближе, чтобы рассмотреть получше. В бутылочках были какие-то жидкости всевозможных цветов. Движимая любопытством, она взяла одну склянку, покрытую толстым слоем пыли. Явно какое-то не пользующееся спросом средство, но от чего? Она открутила пробку, чтобы понюхать.

— Поосторожнее с этим, глупая девка!

Линнет подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела, что к ней, шаркая ногами, приближается самая старая женщина, какую она когда-либо видела.

— Любопытство может убить так же верно, как и нож, — прошипела старуха, обхватив своими шишковатыми пальцами руку Линнет. — Это снадобье от бородавок и может обжечь руку как кипящее масло, если пролить.

Линнет осторожно вернула пробку на место.

— Извините, я не хотела…

— Совать нос? Ха! Конечно, хотела.

Старуха забрала у Линнет склянку и поставила обратно на полку.

— Убьет человека, если налить ему в ухо, — пробормотала старуха, потом кивнула, словно разговаривая с собой.

Линнет задумалась над предметом своих поисков. Предположим, старуха даст ей не те травы, и она воспылает любовью к козлу или у нее вырастет лишний палец… Такое случается. Хотя дедушка хорошо отзывался о способностях этой женщины, но ведь было это много лет назад.

— Тебя привели сюда трудности с мужчиной, — сказала старуха.

Глаза Линнет расширились.

— Вы умеете читать мысли?

Для людей, которые занимаются травами и магией, это вполне обычно.

— А что еще могло привести ко мне молодую женщину, пышущую здоровьем? — пожала плечами старуха. — Завсегда мужчина — причина тех или иных ее бед. Но я не жалуюсь. Если бы мужчины вели себя как должно, на моем столе не было бы еды.

Линнет улыбнулась, подумав, что неплохо было бы купить настой от бородавок и налить его Помрою в ухо. К сожалению, в жизни все не так просто.

— Если ты пришла, чтобы навести на кого порчу или еще за каким злом, то можешь разворачиваться и топать отсюда. — Знахарка обрисовала круг шишковатым пальцем и ткнула в сторону двери. — Я торгую только исцеляющими травами да любовным зельем.

— Я пришла за двумя средствами, оба на доброе дело. — Линнет придвинулась к женщине и сказала, понизив голос: — Мне нужны травы, предохраняющие женщину от беременности.

Джейми может делать вид, что это больше не повторится, но женщина должна быть предусмотрительной. Их страсть вспыхнула, как огонь, на который плеснули масла. Каковы бы ни были их намерения и как бы ни злилась она на него сейчас, вероятность, что их эмоции снова вырвутся из-под контроля, слишком велика, чтобы рисковать. Сегодня утром у нее начались крови — как будто настроение у нее и без того не было достаточно отвратительным после Помроя и Джейми. Но во второй раз она не станет полагаться на удачу.

— Я предупреждаю всех женщин: травы предотвращают не каждую беременность. Впрочем, это никогда их не останавливает, — добавила старуха, качая головой.

Она указала на большую холщовую сумку на полу:

— Вот это кипятишь, потом смачиваешь в отваре кусочек шерсти, которую используешь, чтобы закупорить матку.

Линнет вскинула брови. Если они с Джейми снова окажутся в постели, трудно представить, как они останавливаются, чтобы сделать все это.

— Действует лучше, когда мужчина предсказуем, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Старуха сложила губы морщинистой трубочкой, затем сказала: — Если он из тех, кто любит лишнюю кружку эля и амуры после воскресной мессы, если он размеренный и привычный, как дождь. Но если у тебя такой молодец, как я догадываюсь… — Линнет подпрыгнула, когда старуха ткнула ее локтем в бок, — то тебе понадобится масло мяты болотной или семена дикой морковки.

Линнет слышала, что если масла мяты болотной принять на несколько капель больше, то можно истечь кровью и умереть.

— Дикую морковку, пожалуйста.

Старуха кивнула, очевидно, соглашаясь с ее выбором.

— Скажи мне, зачем еще ты пришла, — вскинула она седую бровь. — Бьюсь об заклад, это что-то необычное.

Линнет наклонилась вперед и заговорила, понизив голос:

— Есть у вас что-нибудь, что действует как приворотное зелье, только наоборот? Какое-нибудь снадобье, которое сделает для женщины мужчину — определенного мужчину — непривлекательным?

Она подумала о полуночно-синих глазах Джейми… о том, какими крепкими были мышцы его живота под кончиками ее пальцев.

Непривлекательным — это, пожалуй, недостаточно сильно.

— Зелье должно сделать его отталкивающим, отвратительным, мерзким.

Знахарка издала скрипучее кудахтанье.

— Если одно средство подействует, дорогуша, то другое тебе не понадобится. Так что же ты хочешь, — спросила она, хихикая и качая головой из стороны в сторону, — предотвратить постель вообще или только зачатие?

— Это второе для подруги, — огрызнулась Линнет.

Это была не совсем ложь; королеве не помешала бы доза-другая, чтобы отвратить ее от Эдмунда Бофора.