Артур перевел взгляд на стоявшую рядом баронессу. Леди Гита тоже выглядела недовольной, но поскольку она всегда благоволила к нему, он обратился к ней, стал убеждать, что им не следует доверять принцу Юстасу, что для него нет ни человеческих, ни божеских законов, и если он приехал среди ночи в Гронвуд, да еще когда замок пуст, да еще в сопровождении столь значительного эскорта…

— А вы бы хотели, чтобы королевский сын прибыл к нам в одиночестве? — Гита возмущенно отвернулась от него.

Артур был в отчаянии. Извне уже слышались звуки множества стучавших по мосту подков, во внешнем дворе раздавались громкие голоса. Юстас приближался, и хозяева замка сами впустили его! Они не понимали странного поведения Артура, не воспринимали его слова всерьез и вели себя так… как и должны были бы вести. Как верные вассалы Блуаского дома. Но они даже не подозревали, на какое коварство способен принц. И не знали, что он желает заполучить их дочь.

И юноша в отчаянии вскричал:

— Велите закрыть вторые ворота! Умоляю. Ибо Юстас приехал, чтобы забрать Милдрэд!

Супруги замерли, но никаких приказов не отдали. А он кидался то к Эдгару, то к леди Гите, пытался быстро и сумбурно объяснить, что Юстас и ранее добивался их дочери, он силой забрал ее из монастыря в Шрусбери, не скрывая, что возжелал ее, и тогда Артуру пришлось похитить девушку у принца. Но и потом Юстас преследовал гронвудскую леди, они скрывались… Да ради Милдрэд принц был даже готов взять анжуйскую крепость Девайзес, где она тогда укрылась.

— Не мелите вздор, юноша, — резко оборвал его Эдгар. — Милдрэд бы поведала нам о подобном. К тому же она недавно встречалась в Лондоне с его высочеством, он держался с ней вполне учтиво, как и она с ним.

И тут рядом возник Гай.

— Эдгар, Артур не врет. Вели немедленно поднять второй мост!

Эдгар оставался спокоен. И тогда Гай принялся торопливо объяснять, что Юстас и впрямь возжелал гронвудскую леди, что он похитил ее с острова Уайт, причем повелел убить как ее свиту, так и охранников-тамплиеров. Девушку бы ничто не спасло, если бы Юстас в то время не был отвлечен известием о вторжении Генриха Плантагенета. И Милдрэд бы все рассказала, но ее принудили поклясться и молчать. Гай уверен, что к этому ее принудил Генри Винчестерский, к которому обратилась за помощью девушка. Епископ же сделал все, чтобы дело не получило огласку. Он помог юной леди, но с условием, что она все скроет. Однако и потом Юстас охотился за дочерью Эдгара. Если бы не Артур, они бы, наверное, так и не узнали, куда пропала их девочка. Поэтому прибытие принца может принести им немало горя… а девушке особенно.

Последние слова Гай почти выкрикнул, а затем встряхнул Эдгара в надежде, что тот так лучше поймет.

— Пусть Милдрэд сама подтвердит твои слова, — заявил Эдгар и вырвался из его рук. — Немедленно пошлите за ней.

— Нет! — закричал Артур. — Если Юстас увидит ее, она пропала. Спасите ее, милорд, ради Пречистой Девы! Спасите свое дитя от чудовища, какое возжелало ее.

Теперь испугалась и Гита, стала просить Эдгара послушать их. Барон еще колебался. Перед сыном своего короля не так-то просто закрыть ворота. Да и ранее Юстас всегда был благосклонен к нему.

И тут в донжон, отдуваясь, вбежал Пенда.

— Эдгар, я видел с принцем Хорсу. И еще: принц оттеснил наших людей от башни барбакана и поставил там своих.

Эдгар вздрогнул. Глаза его расширились.

— Немедленно поднять мост! Решетка… Скорее опустите ее!

Он сам кинулся к воротам, но, не добежав, остановился посреди двора, стал отступать. Ибо понял: они опоздали. И хотя мост по его приказу стали поднимать, Юстас и его свита уже были прямо перед ним; в руках воинов горели факелы, и в их свете было видно, как люди принца карабкаются на тяжело поднимающийся конец моста, как они ринулись под решетку, которая уже опускалась, как им бросили какое-то бревно, и они успели поставить его под решеткой, так что она уперлась в его ствол, дрогнула и застыла. А люди Юстаса уже бежали к вращавшим ворот моста охранникам Эдгара. В отблеске огней мелькнула сталь выхваченных клинков, раздались крики.

Будь у Эдгара в Гронвуде больше воинов, он бы послал их вперед и они смогли бы отбить прорвавшихся в замок людей Юстаса. Но таковых не было, стражников у ворот зарубили, на зависший конец моста взбирались все новые солдаты принца, и вскоре мост стал опускаться. Сейчас они поднимут и решетку. Со своего места Эдгар видел Юстаса, который успокаивал вздыбившегося коня. Тот тоже заметил Эдгара, что-то крикнул ему, но среди шума трудно было разобрать его слова.

— Немедленно все ко мне! — закричал Эдгар оставшимся у ворот охранникам. — В башню, скорее!

Он взбежал по ступеням, впервые пожалев, что был излишне самонадеян, когда решил соорудить лестницу в донжон из камня. Это было представительно и красиво, однако теперь обитатели замка были лишены последней возможности отрезать путь врагам, как поступили бы, убрав деревянную лестницу, если бы таковая имелась. Оставалось только рассчитывать на массивные двери в донжон. Эдгар приказал своим людям спешно закрыть обитые крест-накрест железом створки, всем вместе налечь на них, захлопнуть и вставить засовы в пазы.

Эдгар повернулся и посмотрел на собравшихся. Он видел их взволнованные лица. Седой, но еще крепкий Пенда, юркий валлиец Рис, растрепанный Артур, взволнованный Торкель, решительный и суровый Гай, еще несколько слуг. Он посчитал их на ходу: человек пятнадцать прислуги, среди которых три женщины и пятеро успевших заскочить со двора охранников. Увы, этого было слишком мало, чтобы противостоять людям Юстаса, если тем удастся разбить двери в донжон.

А еще Эдгар увидел стоявшую в стороне леди Гиту. Белая шаль сползла с ее головы, в свете факелов ее высоко зачесанные светлые волосы будто испускали сияние, а глаза были расширены от страха. Она закусила губу, сдерживая слезы, поэтому казалась относительно спокойной среди окруживших ее женщин, которые начали голосить.

Эдгар шагнул к жене.

— Поспеши к Милдрэд, родная. Мы тут… попробуем договориться… Но ты с девочкой должна укрыться.

Он говорил негромко, к тому же его речь заглушали раздававшиеся позади сильные удары в дверь и громкие вопли наседавших. Гита взглянула туда, но Эдгар сжал ее руку, заставляя выслушать его.

— Отведешь девочку в тайный ход в читальне. О нем мало кто знает, и вас там не обнаружат. Мы же попробуем продержаться. Возможно… Я все еще надеюсь, что это лишь недоразумение. Подстрекательство Хорсы, который ныне в чести у Юстаса. Я попробую переговорить с сыном короля. Если же дело и впрямь касается нашей дочери, то я постараюсь убедить его, что Милдрэд тут нет, что она со всеми на празднике у Белой Возвышенности. Ты же пока спрячешь наше дитя. Ты сделаешь это, моя Гита?

Он говорил с женой на удивление спокойным тоном, странно контрастирующим со стоявшим вокруг шумом и напряжением. И это подействовало на леди Гиту. Она все поняла, кивнула и направилась к выходу.

Только после этого Эдгар повернулся к своим людям и принялся отдавать распоряжения. Большинство из них были без доспехов, и он приказал снять со стен большие турнирные щиты. Торкелю велел принести мечи из тех, что хранились в замке. Затем увидел Риса, который уже откуда-то притащил лук и стрелы. Удары в дверь усилились, и Эдгар понял, что напавшие пытаются вышибить ее тем бревном, каким ранее подперли решетку. Сколько выдержит дверь? Никогда прежде им не доводилось проверять ее на крепость перед тараном. Эдгар осознавал, что ситуация ужасная, однако он всегда умел находить с людьми общий язык, на что надеялся и сейчас.

— Гай, вооружи всех и держи тут оборону. Забаррикадируйте двери, подоприте их всем, что попадет по руку. А я поднимусь на галерею, что над входом, и попробую переговорить с Юстасом, узнать его намерения.

— Это очень опасно, — произнес Гай и подал другу большой щит, чтобы тот мог укрываться за ним во время переговоров. — И помни: Юстасу нельзя доверять.

Эдгар только кивнул и кликнул с собой Риса. Барон уже знал, что тот меткий стрелок, и пока они поднимались, предупредил, что, если он даст приказ, пусть Рис убьет сына короля. Без своего предводителя люди Юстаса не будут столь решительны. Думать об остальном сейчас не следовало. Но когда они вышли на галерею и Эдгар из-за колонны увидел возле принца восседавшего на коне лысого худого мужчину, он добавил:

— Или ты убьешь Хорсу.

Почему-то вспомнилось, как святая мать Отилия настаивала, чтобы Хорсу не допускали в Гронвуд, что с ним придет беда…

Тем временем леди Гита поднималась по винтовой лестнице в верхние покои. Свет от ее факела освещал шероховатую поверхность стен за каждым поворотом, но вот впереди появился ответный отсвет, и вскоре она увидела спускавшихся навстречу дочь и поспешавшую за ней мистрис Клер. Похоже, обе уже приготовились ко сну и теперь, набросив кое-какую одежду, торопились узнать, что за шум поднялся в замке.

Леди Гита, остановившись, смотрела на свою девочку. Распущенные и уже расчесанные волосы Милдрэд ниспадали поверх опушенного мехом темного халата, глаза возбужденно блестели, темные брови были нахмурены. Она была очень красивой, и Гита вспомнила, как ранее гордилась красотой своего ребенка. Теперь же баронесса понимала, что яркая внешность дочери служила и приманкой. Несмотря ни на что, Гите хотелось верить, что все это лишь недоразумение, ибо то, что говорили о Юстасе, было слишком опасным… и чудовищным. Гита не верила, что Юстас решится пойти против союзника своего отца, который столько сделал для Блуаского дома. И все же, едва она произнесла имя принца, лицо Милдрэд исказилось от страха, она пошатнулась, припав к стене, едва не выронила факел, который успела перехватить Клер.

— Итак, это правда, — осевшим голосом произнесла баронесса, чувствуя, как сжалось сердце, словно его сдавили холодными клещами. — О, девочка моя, если бы ты сказала нам раньше… если бы не таилась… О, тогда бы отец не впустил Юстаса в Гронвуд.

— Он уже здесь? — шевельнув побелевшими губами, глухо спросила девушка.

— Мы успели закрыться в донжоне. И постараемся продержаться столько, сколько это будет возможно. Есть надежда, что шум в замке привлечет внимание и к нам придет подмога. Ведь захват Юстасом замка союзника противоречит всем рыцарским законам.

— Юстас не рыцарь, мама. И… И… Я ведь думала, что все уже позади. Что он оставил меня в покое!

Последние слова она произнесла почти истерично, ее всю трясло. Но Гите надлежало оставаться спокойной. И она велела им следовать за ней в читальню. По пути Клер спросила, где ее Пенда. Там же, где и остальные мужчины, — внизу, в зале. Они готовятся к обороне. Или к переговорам, добавила баронесса, прислушавшись к звукам и различив голос мужа, что-то втолковывавшего людям принца. А еще Гита подумала, что если вместе с принцем явился Хорса, то ей, возможно, имеет смысл попробовать поговорить с ним. Гита знала, что все еще небезразлична Хорсе, что способна повлиять на него.

Она думала об этом, пока вела за собой дочь. Только в читальне Гита заметила, что с ними уже нет Клер. Не особо задумываясь на этот счет, баронесса подтолкнула Милдрэд к стене, передала ей факел и, откинув край гобелена, попыталась нащупать спрятанный в кладке рычаг. Нажала на него — и стена с глухим звуком начала поворачиваться. При отблеске факела женщины увидели темный проем, уходящие вниз ступени и свисающую сверху паутину.

Баронесса жестом указала дочери на открывшийся взору проход.

— Укроешься тут. И что бы ни произошло, не высовывайся. Если все обойдется, я приду за тобой. Если же…

Тут она умолкла, нервно проглотив подкативший к горлу ком.

— Если что, мама?

И баронесса резко закончила:

— Если случится дурное, если мы не справимся до того, как подоспеет помощь, то и тогда ты должна укрываться тут. Ибо Юстас прибыл за тобой.

Милдрэд тихонько заплакала.

— О, если бы я нарушила клятву! Если бы не побоялась поссорить отца с королевской семьей… Но я так опасалась, что это доставит ему неприятности…

— Вот и доставило. А теперь сиди тут и… Сама поймешь, что надо делать. В крайнем случае тихо спустишься вниз и постараешься незамеченной ускользнуть из замка.

Она почти втолкнула дочь в проем, дала ей факел.

— А вы, матушка? — цепляясь за нее, спросила рыдающая девушка. — А мой Артур? И где отец?

— Мужчины там, где им и надлежит быть. Я же попробую повлиять на Хорсу. Это с ним пришла беда в Гронвуд. Святая настоятельница Отилия была права.

Она нажала на рычаг, посмотрела в закрывающийся проем и дочь с факелом в руке. И молча перекрестила ее. Потом стена стала на место, баронесса набросила на нее гобелен и отошла к окну. Отсюда, сверху, она видела залитый огнями многочисленных факелов двор, могла рассмотреть собравшихся перед крыльцом всадников. Юстаса она не столько узнала, сколько различила по его черной накидке с капюшоном. А рядом с ним на коне гарцевал Хорса. О, как же Гита ненавидела его в этот миг! Ненавидела его мерцающую металлом длинную кольчугу, его костистое лицо под блестящим шлемом. А ведь еще недавно она его жалела, считая смирившимся и разочарованным во всех своих начинаниях.