— А ты? — кивнула на его обнаженный торс я.

— Конечно нет! — соврал он.

— А на улице холодновато! — ворчала я, посматривая на двери, чтобы не акцентировать внимания на полуодетой фигуре парня. Ехать нужно было всего то пару остановок — но вот как это расстояние выдержать?

— Так что: будем кататься по кругу? — подмигнул парень.

Я бы не смогла!

Чувствуя себя маньячкой, я отчаянно прикусила губу, когда наши взгляды столкнулись. Парень нахмурился, не понимая, чего это я врежу сама себе. Спросить не успел — через остановку водрузил меня себе на спину и побежал к дому. Я подозревала, что он просто использовал меня вместо зонтика, о чем ему и сказала.

— Слишком ты тяжелая для зонта! — бурчал он, стараясь не смеяться, но все же расхохотался, когда добежал до подъезда и повернулся спиной к лестнице. Я спрыгнула, отпустив его.

— Сделай мне одолжение… — вдруг сказал он, я напряглась, готовясь выслушать, а Лёва выдал совершенно неожиданное: — Похудей немножко!

— Да я тебя!.. — треснула парня я, нисколько не обижаясь. Лед растаял. Мы снова дурачились и смеялись — даже лучше и проще, чем когда-то. Удерживая его за локоть, я хотела сказать: — Рада, что мы снова друзья.

Но не успела договорить, как тишина обрушилась на нас внезапным куполом. А потом я могла слушать только перестук дождя, поливающего асфальт, крыши, барабанящего по стеклам окон, да собственное сердце, сначала остановившееся, и вновь быстро застучавшее. Еще я ощущала прохладные, сладкие губы, и — руки, сжимающие и притягивающие к влажной, горячей и обнаженной груди парня. Я перестала на дождь реагировать, посчитав его мелодию совершенно заунывной, и предпочитая сосредоточиться на тактильных ощущениях, например, на том, как согревается моя поясница под горячими ладонями Льва, и как под моими руками накаляется его кожа, выдавая страсть, надолго скрытую, спрятанную, отвергнутую, а теперь вновь оголенную. Но не только плоть трепетала от его поцелуев, душа — она главное! Моя душа обретала крылья и собиралась взлететь. Несмотря на дождь, казалось, что солнце касается сердца, лица…

Как же я давно мечтала о его поцелуях… Как же легко я променяла бы счастливую и совершенно ровную жизнь с Эдиком, на тепло и переменчивую любовь именно этого парня…

— Пусти! Это не честно! — уперлась я, добровольно вырвав себя из мечты. — Так делать… Я не…

— Алиса! — тянул меня к себе Лёва, взор которого был затуманен дурманом недавнего поцелуя.

— Я только успокоилась! — чуть ли не закричала на него, толкнув, и сама с трудом удержалась, чтобы не упасть на ступеньки. — Только решила двигаться дальше, забыть, а ты… Короче, иди к Алле — я тебя благославляю… или как там…

— То есть, ты вот так тупо от меня отказываешься?! — судя по его выражению лица, то вот-вот он мог выйти из себя. Зато приступ страсти его в миг отпустил. — Сдалась! Ничего не делая… Вот так? Это просто детский эгоизм!

Он ударил кулаком по перилам лестницы. Та вздрогнула и, наверное, все соседи теперь были в курсе, что Алиса ссорится с кем-то в подъезде. Небось бабули уже припали ушами-локаторами к дверям и прислушивались к моей трагедии, еще и на диктофоны записывали!

— Я думал это… Больше! — выпалил Лев.

— Что больше? Ждешь, когда я прибегу и буду в любви признаваться? А не слишком ли много для тебя, а? — бесилась я.

Меня просто парализовало от гнева. Это ж надо! О своих чувствах он и словом не обмолвился, а я должна ползать у него в ногах и признаваться в светлых чувствах, чтобы потом быть растоптанной: «Я женюсь на Алле. Это уже решено!». Я ломаю себе голову и сердце над тем, любит он меня как девушку, как сестру или как кого? А он видите ли сидит и ждет, когда я ему баллады о любви под окнами горланить буду, и скажу Алле нечто типа: «Извини, он мой! Оставь его!».

— Я тебе что: должна Аллу на бой вызвать? Ты у нас принцесса в башне?

Он молчал. Наверное, рассуждал… с высоты своей башни!

— Ты мужик — вот и выбирай ту, с кем хочешь быть! — взбесившись, я развернулась к лестнице лицом, и столкнулась с наблюдавшим за нами Йориком.

— Неужели, ты, Киса, думала, что мужчины сильные существа? Нет. Нам тоже иногда хочется закрыться в башне и ждать, когда явится отважная принцесса и поцелует нас, уведет в свое королевство… — делился мудростью друг.

— Ну да, может мне еще и замуж кого-то позвать? — обошла его я и оставила парней, взбежав наверх.

— Лев Борисович! Как же вам не стыдно! — посмеивался над ним Йорик. — Ну-ка, пошли ко мне. Поговорим!

Разговор их развивался по классической схеме мужских откровений: два литра водки и все душевные секреты наружу, а после — головная боль и полное беспамятство. То есть, секреты запечатывались мигренью и пивом.

В моем случае все обошлось без спиртного. Я просто ревела. Надрывно и долго, пока не вспомнила о выключенном телефоне и не включила его. Тут же позвонил Эдик, и словно почувствовав, заговорил:

— Я уж было подумал, что тебя в твоем прикиде, украли!

— Почти, — постаралась не разреветься я. — Но Йорик меня отбил!

Эдик рассмеялся, стал рассказывать о последних новостях на работе, а я слушала, но никак не могла перестать думать о Леве и его поцелуе.

Разбитое сердце

Со смерти Васи прошло предостаточно времени, чтобы все мы перестали оплакивать случившееся, но все еще с горечью вспоминали друга. Еще пара лет и Вася бы превратился в мирного призрака нашей юности, хранящего забавные истории о приключениях и нелепых выходках нашей компании.

— Когда свадьба? — немного неуместный разговор затеяла Олька.

Мы как раз собрались в родной деревеньке друга, стесняясь и боясь прийти к его родителям. Сначала зашли на кладбище, а потом решили провести время у речки, на берегу, устроив себе грандиозный пикник. Собрались все: Лысый, Йорик, Лев с Аллой, Олька с Фимой, и я с Эдиком.

Я украдкой посмотрела на Леву. Начиная с момента последнего поцелуя, напряжение между нами выросло настолько, что электризованный воздух в метре вокруг нас вполне мог ударить кого-нибудь током. Надеялась, что получит по заслугам Лев и в его мозгу, наконец, прояснится!

Свадьба парня до сих пор не состоялась, как и наша с Эдиком. Не знаю, почему торжество оттягивали и отодвигали все дальше и дальше они, а вот мы просто ждали. Сначала Эд был слишком занят работой и всякими мелкими проблемами, потом болели мои родители. Буквально неделю назад умерла бабушка Эдика и он остался совершенно один. Мои родители сказали, что в таких случаях лучше ждать пока окончится официальный траур, а то и еще годик. Вот мы и оставались заложниками поверий.

— Чья? — уточнила я.

— Ну не Лёвина же, — хмыкнула подруга, тоже оглянулась на парочку. — Они, кстати, не особо торопятся. Алка вся извелась, начала потихоньку пилить его. Но если продолжит давить, он свинтится!

— Флаг ему в руки! — фыркнула, поворачиваясь лицом к Йорику.

Он стоял, заворожено глядя на фотографию друга, выгравированную на черном мраморном обелиске памятника. Я хотела подойти к брату, обнять, но на полпути меня перехватил Эдик.

— Грустишь? — спросил он, перед тем, как поцеловать в шею. Краем глаза я заметила, как недовольно отвернулся в другую сторону Лев.

— Нет.

Эдик тоже обратил внимание на внезапное недовольство парня.

— Мне кажется, или вы двое себя странно ведете? Поссорились? — предположил он.

— Нет. — Повторилась я. — Просто выяснили, что Лев считает себя принцессой!

Ни друг, ни Лёка ничего не поняли. Зато Йорик мигом отвлекся, повернулся к нам, и спас меня от долгих, мучительных объяснений, а то и вранья.

— Братан! А чего мы до сих пор ничего не пьем? — потянул к столику Эдика Ярослав, всегда оставаясь верным стражем моих чувств и секретов. Впрочем, я старалась делать для него то же самое.

По одноразовым стаканчикам быстро разлилась недорогая водка. Хотя мы с Олькой пили коньяк, впрочем, и его мы не особо уважали.

— Последнюю новость хочешь? — шептала мне Лёка, воровато осматриваясь, чтобы парни не подслушали. — Встретила недавно Свету. Васину. — Уточнила она, на тот случай, если я забыла овдовевшую, несостоявшуюся невесту погибшего братца. — Светка снова замуж собирается.

Мне казалось, что это слишком быстро. Но ведь никто не может заставить человека соблюдать траур веками!

Олька была того же мнения:

— Я думала, что она его так любила!..

Парни опрокинули по стаканчику. И тут я обратила внимание на Йорика. Он смотрел на нас, как волк, одичавший вне стаи, голодный и не раз встречавший охотников, чтобы хорошенько знать, что добра они не несут. Мы с Олей в данный момент были этими охотниками и подруга сделала первый и контрольный выстрел в голову зверя.

Парень так свой стакан до рта и не донес. Смотрел на подругу, вещавшую о свеженькой сплетне. Меня осенило: их со Светой «мимолетная искра» вовсе не была основанной на внезапном физическом притяжении. Видимо, между ними вспыхнули чувства гораздо сильнее, чем описанные мне в тот день, когда я их застукала.

Или может я не правильно истрактовала этот взгляд брата?

Может, Ярослав тоже взбешен тем фактом, что Света так легко променяла сначала Васю на него, а потом и его, и Васю на кого-то третьего?

Нет! Похоже, злило его совсем другое.

— С каких пор ты у нас сплетницей работать начала? — притормозила Лёку я в ее повествовании, волнуясь о Йорике. Ольку впервые мои слова заставили испытать обиду. Но я знаю, что она меня простит не сегодня, так завтра. А вот Ярослав…

Я передвинулась к нему, долго мялась, не зная, как деликатнее спросить, и проронила шепотом:

— Ты ведь любил ее… — точнее я утверждала. И по тому, как он промолчал, делая глоток, осознала, насколько все запущено: парень разделил себя меж двух людей — Васей и Светой. Никак не мог разорваться, сделать выбор. Решение отдать Свету Васе — было болезненным, а потеря друга — смертью его собственного сердца.

— Не лезь, Киса! — очень резко выдал Йорик и задался целью напиться, чем подтвердил худшие из моих догадок.


Брызги летели в разные стороны. Счастливые вопли разносились, пожалуй, на всю деревню, давая понять местным, что их озеро приватизировали городские. Пьяные городские. Так как купаться в холодной воде могли либо пьяные, либо моржи, а я ни к тем, ни к другим не относилась, и сидела на берегу. И если Йорик с Лысым еще подходили под категорию пьяных, то Лёву с Аллой я называла моржами. Какого черта в водоем полезли вполне трезвые Фима с Эдиком — понятия не имею. Хотя слышала краем уха что-то там о соревновании. А еще слышала, как на них материлась Олька. Она бродила вдоль берега и придумывала новые и новые прозвища для Ефима.

— Утонешь — домой не приходи, гад! — выдохлась в итоге она.

— Были случаи, когда возвращался? — съехидничала я.

Олька посмотрела на меня, как на врага народа.

— Да ничего с ними не случится… — сказала я, сунула ногу в воду и исправила недочет: — Кроме простуды…

Лёва и Алла не мерзли, согреваясь в объятиях друг дружки, и самозабвенно целуясь. При этом он не отводил глаз от меня, мол, «ты могла бы быть на ее месте».

— У тебя сейчас зверское выражение на лице! — пробормотала подруга, одергивая меня. — Боюсь поинтересоваться о чем ты таком думаешь!

— Жду, когда она ему язык откусит и польется море крови! — стиснув зубы, поделилась я таинствами собственных мыслей.

— Какая ты злая личность! — поддела и рассмеялась Олька.

— Тебе нагло врали… те, кто утверждал, будто я добрая. — Хмыкнула я.

— Киса! — кричала, размахивая руками, отлепившаяся от Лёвы, Алла. — Идите к нам. Водичка — класс!

— Ага. Для моржей пять градусов тепла — классно! — отпустила в сторону я, ей же прокричала. — Нам и тут вполне хорошо!

Осень — не шутка! Сейчас вроде бы и тепло, а через час, полтора, польет дождь и подует ветер…

Лев ушел под воду, проплыл немного и вышел уже на берег около нас с Ольгой. Остановился рядом, потребовав полотенце, и сверля блестящим взглядом, выпалил вопрос, лишивший меня спокойствия:

— Не завидуй, Киса! Хочешь, я и тебя поцелую?

И подмигнул Ольке, зная, что она — надежный тайник всех секретов. Хотя, я бы не стала так доверять, учитывая, ее внезапную любовь к сплетням. Впрочем, предназначались они исключительно для моих ушей — и то радовало.

— Поцелуй меня в плавки! — ляпнула я, не подозревая, что он так и поступит. Парень рассмеялся. Якобы пошел к покрывалу-самобранке… И тут горячие губы коснулись моей поясницы, а холодные руки облапали талию. Я визжала хуже милицейской сирены, заставив Фиму и Эдика ускорено грести к берегу. Спорю, что половина деревни задавалась вопросом, кто объявил пожарную тревогу и где?