Линда Миллер - Рыцари

Джанет вздохнула.

- Я себя чувствую прямо злодейкой! Я тут буквально утопаю в солнце, а всех моих родственников и друзей без конца поливает дождь. - Она замолчала, чтобы перевести дыхание, так была возмущена собственным поведением. - Ну что ж, - продолжала она уже философским тоном, - вы ведь тоже сможете выбраться из этого тумана, если захотите. Сядете в кэб - или как вы, американцы, называете, в автобус, или на поезд, или возьмете такси, и уедете!

Глориана поспешила согласиться, пытаясь вспомнить, что же такое все эти «автобусы, поезда и такси». Но только ей это удалось, как Джанет уже пожелала ей спокойной ночи и повесила трубку.

Спустя примерно пять минут после разговора с Джанет, словно по воле проведения, прямо напротив магазина остановился автобус. Двери открылись, выпуская пассажиров, которые, очутившись под дождем, спешили раскрыть свои разноцветные зонтики.

Внезапно Глориану охватило непреодолимое желание прокатиться на автобусе. Она кинулась наверх за деньгами и курткой. Вытащив из корзины один из старых зонтиков Джанет, она терпеливо поджидала у дверей следующего автобуса. Он подъехал только через час. Быстро, боясь передумать, Глориана закрыла за собой дверь магазина и, шлепая по лужам, бросилась к автобусу.

Водитель взял предложенный ему фунт и отсчитал Глориане сдачу. Она отыскала свободное сидение и, сев, принялась смотреть в окно. Глориане было так интересно, куда привезет ее эта большая шумная повозка - автобус. Они часто делали остановки, чтобы впустить новых пассажиров и выпустить тех, кому надо было сойти. Глориана внимательно прислушивалась к разговорам, стараясь за шумом колес расслышать, о чем говорили все эти люди. Когда на нее поглядывали, она притворялась, что смотрит в окно.

Автобус проезжал одну деревню за другой. День сменился вечером, наступили сумерки. Только когда впереди замаячил смутный силуэт Кенбрук-Холла, Глориана поняла, как далеко она забралась. А еще она поняла, что все это время подспудно стремилась сюда.

Глориана поднялась со своего места и подошла к дверям, ожидая, когда они откроются, чтобы выпустить ее, как других пассажиров.

- Сегодня музей не работает, дорогая моя, - обратился к ней шофер и поморщился, вглядываясь в руины Кенбрук-Холла. - Простая груда замшелых камней - и только. Даже в солнечный день.

Глориана не потрудилась указать ему на то, что не просила объяснений. Она молча продолжала стоять на нижней ступеньке. Шофёр нехотя остановил автобус и открыл двери. Внутрь ворвался влажный холодный ветер.

- Последний автобус уходит из Хэдлей через час. Остановка вон там, у аптеки, - предупредил ее водитель. Глориана стояла на дороге, не отрывая глаз от своего разрушенного временем дома. - Смотрите не пропустите его, иначе вам придется ночевать на таком холоде.

Глориана махнула ему рукой в знак того, что слышала его слова, потом решительным шагом отправилась к руинам Кенбрук-Холла, смело шагая по лужам. Каменные стены, некогда окружавшие замок, давно исчезли. Теперь их заменяла железная решетка. Подойдя к калитке, Глориана обнаружила, что она заперта.

Однако ее это не остановило. Она была одета в свои любимые голубые джинсы - одно из лучших изобретений двадцатого века, как ей казалось. Решительно перелезла через железную решетку и спрыгнула по другую ее сторону, очутившись на древнем церковном дворе.

В башне и в сторожке привратника горел свет, но Глориана не обращала на это внимания. Она медленно двинулась мимо старинных могил к надгробию леди Аурелии. Словно привидение, которому нипочем дождь и холодный ветер, скользила она по лужам и слякоти. Может быть, стоит ей опуститься на колени в том же самом месте, как она вернется обратно в тринадцатый век.

Туман сгущался, оседая мелкими капельками на ее одежде и волосах, но Глориана не придавала этому никакого значения. У могилы матери Дэйна она упала на колени прямо в мокрую траву. Подняв - воротник куртки, чтобы хоть немного защититься от дождя, она ждала.

Ночь становилась холоднее и темнее, а Глориана все глубже погружалась в собственные мысли. Прошло много времени, и она услышала голоса. Не узнав среди них голоса своего мужа, она перестала обращать на них внимание.

Постепенно пронизывающий холод уступил место теплу и какой-то странной истоме. Из темноты выступили какие-то яркие багровые пятна. Голоса все приближались, сейчас они звучали уже совсем рядом. Глориана почувствовала прикосновение чьих-то пальцев.

- Оставьте ее, - произнес знакомый голос Лина. Даже в своем полубезумном состоянии Глориана узнала его.

Как он сумел найти ее?

Лин поднял ее на руки и понес куда-то сквозь ночную мглу. Рядом были люди, но они представлялись Глориане смутными багряными силуэтами. Она отвернулась, уткнувшись лицом в плечо Лина.

- Теперь ты в безопасности, - сказал он. - Ты со мной.

Глориане хотелось плакать, но внутренний жар иссушил ее слезы. Зачем ей нужна такая жизнь, которая проходит вдали от Дэйна? Никогда больше не услышать его голос, его смех...

Она то приходила в сознание, то вновь теряла его. Сначала она оказалась в машине Лина, а потом в каком-то незнакомом здании, которое поразило ее своим ярким светом. Глориана закрыла глаза. Она чувствовала боль в груди, чувствовала, что ее раздевают и колют иглами. Сначала ей было все еще очень холодно, а потом, наоборот, жарко. Где-то над ее ухом раздавался голос Лина. Он то успокаивал ее, то умолял, то отдавал какие-то распоряжения.

Кошмары засасывали Глориану, как вязкая болотная трясина. Она искала Дэйна, падала, вновь вставала, отчаянно звала его, но он так и не пришел.

Когда она наконец очнулась, то увидела, что находится в опрятной светлой комнате. Жалюзи на окнах были приоткрыты, впуская слабый свет. Шел дождь. Лин сидел рядом.

Лицо его заросло щетиной, а в глазах застыло тревожное выражение.

- Слава Богу, наконец-то ты пришла в себя, - сказал он, крепко держа ее за руку, словно пытаясь навсегда удержать в своем мире.

В другой своей руке Глориана увидела иголку, присоединенную к какой-то прозрачной трубочке, но боли она не чувствовала.

- Зачем ты забрал меня оттуда? - спросила она хрипло: ее пересохшее горло болело немилосердно.

Лин покачал головой, и его печальные глаза на миг вспыхнули. Он поднес ее руку к своему лицу, царапая жесткой бородой.

- Я хочу лишь заботиться о тебе, - сказал он. - Неужели ты не позволишь мне даже этого?

Глориана отвернулась, оставив его вопрос без ответа.

- Как ты нашел меня? - спросила она, закрыв глаза. Глориана поняла, что Лин любит ее, но ей не была нужна его любовь, хотя она и не хотела ранить его чувства.

- Смотритель, запомнил тебя, - помолчав, ответил Лин. - Он вспомнил, что я забрал тебя тогда, и позвонил мне.

- Пожалуйста, Лин, - прошептала Глориана, - оставь меня, - ради меня и ради самого себя.

Лин ничего не ответил и не отпустил ее руки.

Когда чуть позже Глориана немного пришла в себя, то почувствовала себя ужасно глупо. Она поняла, что ее поведение было просто непростительно. Отправиться бродить по руинам Кенбрук-Холла под проливным дождем! Позволить чувствам взять верх над разумом! Как она могла подвергать такой опасности саму себя и своего ребенка?! В будущем надо быть более осторожной и продумывать каждый свой шаг, прежде чем предпринимать что-либо. Ее беда состояла в том, что Глориана всегда была слишком импульсивной.

Только Глориана все обдумала и решила, что впредь не повторит своих ошибок, как в дверях больничной палаты появился Лин. Он был сам не свой: усталый, небритый, взъерошенный.

- Ты беременна, - сказал он. В руке Лин держал ее медицинскую карту. Кирквуд не был лечащим врачом Глорианы, но как работник больницы имел доступ к любому документу. Глориана многое узнала о больнице из мелодраматических сериалов, которые любили смотреть Марж и миссис Бонд.

Глориана села в кровати, опершись спиной о подушки. Казалось, каждая косточка в ее теле болит и ноет, к тому же она сильно простудилась. Но как сказала Глориане вызвавшаяся ухаживать за ней Марж, дела ее были не так уж плохи. Глориана скоро пойдет на поправку, а в больнице ее задержали лишь для небольшого обследования.

Результаты его показали усталость и переутомление.

- Да, - подтвердила Глориана спустя некоторое время. Она никому, кроме Дэйна, еще не сообщала о своей беременности, но понимала, что здесь нечего, стыдиться. В конце концов она замужняя женщина, даже если ее муж и жил семь веков назад.

- Ты давно знаешь об этом? - спросил Лин, no-прежнему стоявший в дверях. Он был все так же дружелюбен, но казался каким-то чужим, холодным и... обиженным.

- С самого первого дня, - ответила Глориана, расправляя одеяло, и это не было преувеличением. Она знала, что зачала ребенка от Дэйна в римских банях, в глубине Кенбрук - Холла. Что-то безошибочно подсказало им тогда, что они дали начало новой жизни.

- Надо было сказать мне, - сухо проговорил Лин. Ее друг наконец вошел в комнату и подвинул стул к ее кровати. - Боже мой, Глориана, беременной женщине необходим покой, отдых, правильное питание и витамины.

Глориана понятия не имела, что такое «витамины», но не стала расспрашивать Лина, боясь услышать от него подробное и длинное объяснение.

Лин долго молча смотрел на нее.

- А кто отец?

- Дэйн Сент-Грегори, пятый барон Кенбрук, кто же еще? - гордо ответила Глориана, Она вздернула голову и скрестила руки на груди.

- Разумеется, - тяжело вздыхая, сказал Лин, - но ведь его нет рядом с тобой, чтобы позаботиться о тебе и ребенке...

Глориана никак не могла и не хотела привыкнуть к отсутствию Дэйна. Слова Лина болью отозвались в ее сердце. Лучше она останется совсем одна, если не сможет вернуться к мужу.

- Я не идиотка, Лин, и не инвалид, - отрезала Глориана. - Я сама могу позаботиться о себе!

Казалось, Лин устал от этой борьбы. Он откинулся на спинку стула и вздохнул.

- Я не хотел унизить тебя, - сказал он, стараясь быть терпеливым. - Просто я беспокоюсь...

- Не беспокойся! - перебила Глориана. - Сегодня днем меня выписывают из больницы. Я собираюсь вернуться обратно в книжный магазин. Конечно, если только Джанет по - прежнему доверяет мне.

- Конечно, Глориана. Но прошу тебя, прислушайся к голосу разума! Ты вообще не должна сейчас работать. Тебе необходим отдых, хорошая еда, спокойствие...

- Господи Боже, - взорвалась Глориана, - ты принимаешь меня за беспомощного младенца!

- Все, сдаюсь! - воскликнул Лин, отодвигая стул с явным намерением уйти.

- Давно пора, - раздался от дверей голос Марж.

Лин хотел было что-то сказать, но потом передумал и вышел из палаты.

- Просто он заботится о тебе, - сказала Марж доверительно, входя в палату. Она принесла небольшой пакет, в котором оказалась свежая одежда: бежевый вязаный джемпер, который, как вспомнила Глориана, в Америке Называли «свитером», вельветовые слаксы, носки, нижнее белье и пара туфель. Одежда, которая была на Глориане во время ее печально закончившейся поездки на автобусе, вероятнее всего попала в химчистку, если только не потеряна.

- Значит, Лин должен перестать заботиться обо мне, - пробормотала Глориана. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы. - Он хороший человек и не заслуживает того, чтобы я разбила ему сердце, - Но ведь это его собственный выбор, - сказала Марж. - Ты не сможешь излечить Лина от его чувств, Глориана. Тут не стоит даже и пытаться, это никому не принесет никакой пользы. Ну что ж, давай одеваться. Я отвезу тебя обратно в магазин Джанет. - Она похлопала рукой по карману больничного халата. - У меня здесь рецепт, заедем по дороге в аптеку. Тебе прописали витамины и еще кое-какие лекарства от простуды.

Глориана поручила себя заботам Марж. Та помогла ей одеться и вывезла из больницы на специальном кресле-каталке. Глориана еще чувствовала некоторую слабость в ногах, но все же смогла бы выйти сама. Вся эта шумиха вокруг нее была совсем ни к чему.

Заехав в аптеку - Глориана ждала в машине, пока Марж сбегала за лекарствами, - они остановились наконец перед книжным магазином Джанет. Если бы Глориана могла выбирать, она пожелала бы очутиться сейчас в своем родном Кенбрук-Холле, рядом с Дэйном, но нет - так нет! Сейчас она была рада и домику Джанет, потому что здесь ощущала себя более или менее самостоятельной.

Глориана горячо поблагодарила Марж за заботу. Та усадила ее в мягкое удобное кресло перед камином, развела огонь и приготовила крепкого душистого чая. Попрощавшись, Марж уехала, предоставив Глориану самой себе.

Глориана выпила свои лекарства - витамины и антибиотики, а потом погрузилась в здоровый сон без сновидений. Когда она открыла глаза, то увидела, что у камина возится Лин, подкладывая дрова в огонь. Аппетитный запах еды дразнил обоняние. Кирквуд выглядел сейчас таким несчастным, что Глориана забыла свое прежнее раздражение и сердечно поприветствовала его.