Анна Дубчак - Рыжая девушка с кофейником

Ее мечтания были прерваны потоком слов, которые она едва успевала теперь увязывать между собой, чтобы появился хоть какой-нибудь смысл…

Они перебрались в спальню, легли на кровать и Логинов начал рассказывать:

– 30 мая на своей квартире был убит выстрелом в голову известный 25-летний журналист Андрей Селиванов. Убийство произошло на его квартире… Соседи рассказывали, что в квартире было много людей, шумно, стреляли и кричали, громко разговаривали, затем послышался звон битого стекла, после чего живший через стенку от Селиванова пенсионер вызвал милицию… Еще этот старичок рассказал, что видел, как на его балконе появился высокий крупный человек и принялся спускаться вниз по пожарной лестнице… И что стреляли у него, потому что на балконной двери, в нескольких местах остался след от пуль…

– Ты вот говоришь, что Селиванов – известный журналист… Просвети.

– Он был собкорром нескольких, как сейчас стало известным, крупных московских газет и писал, в основном, статьи разоблачительного характера, преимущественно касающиеся политиков… За пару дней до того, как его убили, он…

– Поточнее, – Наталия достала блокнот и ручку, – за пару дней, значит, 28 мая, так? И что же случилось 28 мая?

– Он прилетел из Рима… А вот ЧТО он там делал, ПОКА никому не известно. Очевидно, готовил какой-нибудь очередной компромат…

– А разве вы еще не выяснили, кто на этот раз был его мишенью?

– Нет, пока не выяснили. Да это же самое главное, зная это, мы бы пошли дальше, а так, говорю же, топчемся на месте… Ты все записываешь?

– Разумеется. Что дальше.

– До того, как прозвучал первый выстрел, то есть, до убийства Селиванова и до прихода в его квартиру еще каких-то лиц (это все по показаниям свидетелей, которые много чего слышали, но никого не видели, потому что боялись выйти из своих квартир) между убийцей и Селивановым произошел разговор, причем на повышенных тонах… И убийце удалось скрыться… не исключено, что это и был тот самый высокий и крупный мужчина, которого видел на своем балконе (который примыкает к балкому Селиванова) пенсионер…

– То есть, к Селиванову пришел человек, они крепко поговорили, после чего гость убил Селиванова, а в это время – чуть раньше убийства или позже, вы этого еще не знаете – к Селиванову пожаловали еще люди, которые пришли или по его журналистскую душу или, что тоже возможно, им нужен был тот человек, который убил Селиванова… В любом случае, войдя в квартиру… Кстати, она что же, была открыта?

– Да, дверь никто не взламывал, поэтому можно предположить, что замок был поставлен на предохранитель, то есть, дверь была прикрыта, но не заперта, поэтому «гости», позвонив или так, без звонка или стука или вообще услышав выстрел, ворвались в квартиру, но застали в ней только мертвого Селиванова, а убийца выскочил на балкон, перелез на соседний балкон и, спасаясь от погони, спустился по пожарной лестнице вниз (благо, всего третий этаж)…

– Это все? Нет ни версий, ни улик, оставленных убийцей, ничего?

– Почему же, есть кое-что. Пуля, которой был убит

Селиванов, была выпущена из пистолета немецкого образца, судя по всему, трофейного оружия, из чего можно сделать вывод, что убийца являлся либо хозяином этого пистолета, но тогда ему, значит, больше шестидесяти лет и он вряд ли так сигал по балконам, либо это его сын или родственник.

– Откуда такая уверенность? Этот пистолет могли сотню раз уже перепродать или передарить. Главное, что у вас НЕТ этого пистолета, а, значит, нет и отпечатков пальцев. Ну а следы обуви, отпечатки пальцев на мебели, я не знаю, косяках, ну как обычно… Сигареты, я не знаю, что там еще… Что-нибудь нашли?

– Ни каких отпечатков пальцев, а следы обуви самые обычные, 45 и 42 размера, ботинки итальянские, которыми завален весь город и, наверно, вся страна…

– Хорошо, Бог с ним, с Селивановым. Я ПОСМОТРЮ… А теперь про хирурга. Разве его убили?

– С ним вообще произошла очень странная история. К нему в операционую ворвалось трое мужчин в масках, схватили медсестру и оглушили ее, затем стали что-то требовать от Бурковица…

– Это фамилия хирурга?

– Да. Им что-то от них надо было, один из них заломил руку доктора назад, да так сильно, что вывихнул ему сустав… Но Бурковиц умер, конечно, не от этого, а от сердечного приступа… Сказал что-то и умер… В операционной был шумно, сестра, которая как раз входила в операционную приблизительно за минуту-другую перед смертью Бурковица, увидев бандитов, побежала по коридору в ординаторскую и вызвала милицию. А когда вернулась, спряталась за дверью, откуда студентам позволяют следить за ходом операции, и увидела вообще странную картину: один из бандитов склонился зачем-то над телом лежащего на столе больного… Было такое ощущение, будто он там что-то искал…

– Это он! – воскликнула Наталия и даже подскочила на кровати. – Это точно он!

– Кто?

– Тот самый неудавшийся хирург, который вспарывал животы своим жертвам или потенциальным пациентам… Ты разве не получал от Романова результаты экспертизы?

– Нет, а что?

– Да ты что, не видел, что у всех трех женщин, которых мы с тобой нашли на Мичурина, разрезаны животы… Неужели тебе не кажется это подозрительным, что в операционную врываются бандиты, что-то требуют от Бурковица, а когда он умирает, принимаются искать что-то в животе пациента… Кстати, вы установили, кто именно лежал на столе в тот момент и какую форму анестезии применил Бурковиц во время операции?

– Установили, конечно, операцию делали при общем наркозе, а фамилия девушки – Стаканова.

– Поздравляю тебя, прокурор, ты все мечтал объединить все преступления, вот и получай: три женщины и убийство Бурковица – одного поля ягода. Это как пить дать…

– Ты думаешь, что у Бурковица было что-то такое, что он мог спрятать в живот пациента? Уж не пистолет, которым убил Селиванова? – рассмеялся он.

– Да ты не смейся. Может, и он, откуда мы знаем. И что мы вообще знаем? Ровным счетом ничего.

– Ты допускаешь мысль о том, что Бурковиц, уважаемый в городе человек, пришел к Селиванову, наорал на него, затем убил и в своем семидесятилетнем возрасте лазал по балконам?

– А почему бы и нет? Хотя Селиванова и Бурковица мне пока что связывать нечем. Хотя, ведь Бурковиц-то наверняка ветеран войны и у него мог быть трофейный пистолет… Только навряд ли он поставил его на учет. Далеко не все граждане такие законопослушные, как некоторые присутствующие…

И вдруг она подскочила с постели: она вспомнила, что через час ей надо быть на причале.

– Все, извини, я опаздываю… Пусти меня…

– Не могу, посмотри, правда не могу… Ты просто обязана сделать так, чтобы я был в состоянии идти на работу… Видишь, разве в таком виде меня пустят в прокуратуру? Там ТАКИЕ не нужны… Останься… Даже если мне после ЭТОГО придется жениться на тебе…

– Логинов, для начала ты ответишь мне на один вопрос…

– Хоть на сто…

– Как ты думаешь, милый, что такое высший пилотаж в любви?

– Гм… Если ты об извращениях, то я хоть сейчас…

– Ты меня не понял, – серьезно произнесла она, ложась на спину и закрывая глаза, – высший пилотаж в любви – это любовь платоническая… Но тебе до нее, как я вижу… Господи, уже и чувствую… тебе до нее, я хочу сказать, далеко…

***

Солнечный день, причал с выкрашенным белой краской нарядным дебаркадером и сверкающей поверхностью реки с зелеными берегами – что может быть прекраснее?! Разве что двадцать тысяч долларов.

Она отлично знала этот причал, а потому смело рассказала Денисову, где именно он должен оставить пакет с деньгами. Третья опора маленького мостика располагалась перпендикулярно старой ржавой огромной трубе, которая раньше служила дренажем и в которой Наталия еще в детстве довольно часто находила маленьких черепах. Теперь там лежал небольшой черный пакет.

Самое удивительное, что на причале играли дети, ожидали «омика» несколько дачников с рюкзаками на плечах, на самом мостке сидело несколько мальчишек, они удили рыбу. Мирная картина. Значит, Денисов пришел сюда рано утром, чтобы никто не видел, как он будет засовывать пакет в трубу.

– Ты что-то ищете? – спросил Наталию один из мальчишек.

– Ищу. Мне тут должны были оставить несколько тысяч баксов… Не видели мужчину в черном костюме и на лимузине?

– Нет. Был здесь один ханурик, бутылки искал… Может, это ваш лимузинщик?

– Может…

Она с бьющимся сердцем вошла в воду и сделав несколько шагов, протянула руку и вытянула пакет из трубы. Положила в сумку и быстрым шагом направилась к машине. И вдруг услышала вслед, что кричали ей мальчишки:

– Тетеньки, пользуйтесь презервативами! Мы – за безопасный секс! Мы – за самый безопасный в мире се-э-экс!

Похоже, они приняли ее за какую-нибудь шлюху, которая ищет свою одежду по берегу… Или… Про «или» не хотелось даже думать: если Денисов ее обманул, она отдаст его тепленьким Логинову…

Отъехав от берега километра на три, она остановила машину и достала из сумки вымазанный густо старой ржавчиной пакет, открыла его. Деньги были там. Она достала их и пересчитала. Ровно двадцать тысяч долларов. Отлично. А кто бы мог подумать, что у обычного российского, даже скромного бизнесмена дома находится такая наличность…

К деньгам прилагалась записка: «Спасибо. Д.Д.»

Очень трогательно. Лучше бы оставил коробку конфет или что-нибудь в этом духе. Вот подсчетами, сколько коробок с шоколадными конфетами она могла бы купить на все эти деньги, Наталия и заполнила время, требующееся для того, чтобы доехать до квартиры Перовых.

Виктор Борисович, казалось, ждал ее.

– Вы один? – как можно тише спросила Наталия, чтобы решить, каким образом сообщить страшную весть о смерти дочери.

– Да, один. – Перов выглядел еще хуже, чем в их первую встречу. Он сильно сдал и выглядел больным стариком. – Жена ушла к портнихе.

– К портнихе? – она чуть было не прокомментировала этот факт, но вовремя сдержалась: это не ее дело.

Но Перов понял ее, поэтому лишь махнул рукой куда-то в сторону и горько усмехнулся:

– Пусть ее… – и сразу же, без перехода: – Ее нашли?

– Но откуда…

– Я чувствовал. С самого начала. Я же сказал вам, что Оля не такой человек, чтобы уйти не предупредив. Что с ней? И… где она?..

И только при слове «где?» голос его дрогнул и он тихо зарыдал, уткнув свое маленькое узкое как у птицы лицо в ладони.

– Я могу вас отвезти…

– Нет… Я сам. Но вы хотя бы можете сказать, что с ней? Как она умерла? Ее не изнасиловали? Знаете, она всегда была закомплексована на этот счет, это моя вина, мне надо было уделять ей побольше времени, чтобы она не чувствовала себя… понимаете, она считала себя уродиной…

– Нет, ее не изнасиловали. Вы сейчас в таком состоянии, что было бы лучше, если бы я отвезла вас в морг…

– Хорошо. Я согласен. И не верьте мне, что я был готов к этому известию… Я надеялся, Боже, вы себе представить не можете, как я надеялся… Но поедемте… Скорее…

***

Она оставила его одного у дверей морга.

В машине достала сигареты и закурила. «Нет, все же невозможно привыкнуть к смерти…»

Она поехала к Логинову в прокуратуру. Почти ворвалась в его кабинет.

– Как хорошо, что ты один… Мы же с тобой не договорили… Что там было дальше, с Бурковицем… Мне необходимо знать все, что связано с его смертью… Как зовут ту медсестру, которая видела людей в масках… Да и вообще, ты же мне ничего не рассказал, приехала ли милиция, и когда…

– Ты удивляешь меня, Наташа. Иногда я поражаюсь своей осведомленности, а про сслучай, о котором знает каждый житель нашего города, ты узнаешь чуть ли не последней…

– Последней, ну и что?..

– А то, что милиция приехала почти вовремя…

– Что значит «почти»?

– А то, что когда они ворвались в операционную, началась стрельба, которую открыли люди в масках… Их перестреляли, но, как утверждает та же медсестра, одному все же удалось скрыться…

– Тоже с помощью балкона? И это был какой-нибудь семидесятилетний старик?

– Не ерничай, не забывай, где ты находишься и с кем…

– Хорошо, не буду… Значит, одному удалось скрыться, а

остальные двое, ведь бандитов-то было трое?

– Двух других убили в перестрелке.

– Наконец-то… И кто же они?

Логинов поднялся из-за стола и подошел к окну – любимая поза, поза раздумий…

– В том-то и дело, что я не могу сказать тебе ничего об этих людях. Мне позвонил сам Сабуров…

– Это кто, напомни мне, пожалуйста…

– Генерал ФСБ, вот кто и сказал, чтобы я все дела передал им.

– Какие еще дела?

– Документы, которые составляются в подобных случаях… – Логинов заметно нервничал: он терпеть не мог такие вот звонки, от которых рушились все его версии и вся работа его людей сводилась к нулю. – Наши люди убили этих двух парней, а они… короче, они из команды Президента, понятно?