Анна Дубчак - Рыжая легкого поведения

– В каком смысле?

– В прямом. Дело в том, что это именно она лежала на операционном столе в то время, как к Бурковицу ворвались бандиты. Они же и у нее в животе что-то искали.

– В животе? Я ничего не понимаю…

– Бурковиц перед смертью успел сказать одну фразу: «В девушке…» То есть этим ребятам что-то от него надо было, и это «что-то» он, видимо, спрятал в животе одной из своих пациенток. Очевидно, он не рассчитывал на то, что его так быстро найдут, иначе бы он и не приезжал в больницу, а просто куда-нибудь бы спрятался.

– Наташа, ну что такое ты несешь, прости меня, конечно… Что, что мог он спрятать в животе?

– Вот это-то и надо узнать. И еще. В этом списке есть и Полина.

– Полина?! Ее что, тоже оперировали?

– Представь себе… Вот я и подумала, а не связано ли ее убийство тоже с этой операцией.

– Но почему ты сказала про убийство? Она же просто сорвалась с крыши!

– Полина? Не уверена. Возможно, что этот самый Гуров и охотился за Полиной, как за сосудом, в котором спрятано что-то очень важное.

– Кстати, о Гурове… Мы навели справки… Он, представь, тоже из команды президента.

– Послушай, объясни мне, что это значит: из команды президента. Ты имеешь в виду предвыборную команду?

– Да. Дело в том, что сейчас – ты же не читаешь газет, черт тебя подери! – президентская команда слилась с родионовской. Президент хочет видеть в своем кресле достойного преемника и работает в этом направлении. Так вот, Гуров был не последней фигурой. Но лично я Родионову не доверяю. И напрасно наш президент ему помогает. Ты же знаешь, нет дыма без огня… И эта его поездка в Рим, о которой пишут во всех газетах…

– А что Рим? Почему все только и говорят об этом?

– Дело в том, что там, в Риме, в то же самое время были представители определенных политических кругов из Германии, Франции, Голландии, Америки, Англии… Только если они приехали, чтобы посовещаться относительно ситуации на Ближнем Востоке, то Родионов оказался там тоже не случайно. Пишут, что у него было несколько важных встреч. Но пока подлинных доказательств его связи с этими лидерами нет. Вот когда появятся, тогда его политической карьере придет конец. Это же игра. И в ней делаются крупные ставки.

– Я что-то не пойму, ну встретился он, к примеру, с этими лидерами, что в этом плохого?

– А то, что человек – это, по-моему, такое же млекопитающее, как, скажем, поросенок или тигр, только гибче, а это что означает? То, что у него мозг чуть лучше развит и, стало быть, желаний больше. Желаний, амбиций и прочего… Если ему в Риме скажут: мы дадим тебе денег на избирательную кампанию, очень много денег, сделаем тебя президентом, но ты за это должен будешь проводить определенную политику… А политика эта будет направлена на что, как думаешь?

– Неужели на разрушение России? Это же смешно!

– Это не смешно. У нас огромная территория, природные ресурсы, которыми мы не умеем распоряжаться, а у них, в развитых странах, перенаселение… Понимаешь, они, с их мозгами, придя к власти в России (через своих ставленников), превратят ее в колонию. Поимеют, короче. Ясно? Все, ликбез закончился, раздевайся. Ты уже утомила меня своими разговорами.

– Ты хочешь меня поиметь, как развитые страны Россию?

– А хоть бы и так, мне все равно…

Пока они боролись, катаясь сначала по кровати, а потом по полу, в дверь тихонько постучала Соня и сказала, что пришла «какая-то Анна Петровна».

Это известие сразу отрезвило их: Логинов вспомнил, что ему давно пора быть на работе, а Наталия мысленно отправилась в Москву…

Логинов, одевшись, хотел было уже выйти из спальни, но Наталия окликнула его:

– А ты не хочешь со мной попрощаться?

– Не понял…

– Я же уезжаю в Москву. Я тебе уже говорила. Это связано с Полиной. У меня есть ее московский адрес, и мне бы хотелось кое-что выяснить… Так что вот тебе список, – она подняла с пола смятый лист, вырванный из блокнота, – это ценная информация, поэтому обратите на нее внимание. И еще: за телом Гурова непременно приедут родственники… Не мне тебе объяснять, как будут важны их показания.

– Но они же ничего не скажут…

– А вы попытайтесь. Все, пока. – Она поцеловала его и потерлась щекой о его щеку. – Надеюсь, что Соня тебя прокормит… Не обижай ее.

Когда она вышла в гостиную, в прихожей хлопнула дверь: ушел Логинов. Соня, очевидно, отдыхала в своей комнате. Анна Петровна в белоснежном английском костюме сидела на диване и в нетерпении крошила печенье, которым ее, видимо, угостила Соня. Чашка с остатками чая была густо вымазана розовой губной помадой.

– Как хорошо, что мы с вами вдвоем. Я понимаю, что у вас мало времени, поэтому буду краткой: у нас все хорошо. И я вам бесконечно признательна. – Анна Петровна открыла сумочку и достала оттуда деньги. – Вот, здесь пять тысяч долларов. Только у меня к вам просьба…

Наталия, спрятав деньги в карман джинсового костюма, в котором приготовилась ехать в Москву, посмотрела на нее с нескрываемым интересом:

– Это какая же?

– Вы позволите мне обращаться к вам, если у меня возникнут какие-нибудь проблемы?

– В этом и заключается ваша просьба?

– Да, представьте себе. Вы такая милая, такая тактичная… Я просто счастлива, что теперь знакома с вами.

– Хорошо, обращайтесь, когда возникнет необходимость…

Она собиралась сказать еще что-то, но разговор и так затягивался – Наталии надо было спешить, до поезда оставалось всего ничего, – поэтому она сделала вид, будто не поняла, что Анна Петровна хочет сказать еще что-то, и направилась на кухню – перекусить перед долгой дорогой.

– Извините, я вас задерживаю… Огромное вам спасибо.

Когда за ней закрылась дверь, Наталия вздохнула с облегчением.

– Соня, – позвала она, – я уезжаю в Москву, приготовь мне, пожалуйста, бутерброды…

Плотно прикрыв дверь спальни, Наталия села на кровать, взяла в руки телефон и набрала номер, комбинация цифр которого всегда вызывала в ней дрожь и трепет: она звонила Валентину.

– Это я. У меня все изменилось – я уезжаю. Через полтора часа поезд. Ты еще можешь успеть собраться и даже взять два билета до Москвы. Желательно в СВ. Какое счастье, что у тебя отпуск… – И положила трубку.

«Это эгоизм чистой воды, – думала она уже в такси, которое мчало ее на вокзал, – а что, если он неважно себя чувствует или у него другие планы? В конце концов, он совершенно свободный человек. Напрасно я так сделала, надо было все же дождаться его ответа».

Наталия ехала налегке: небольшая дорожная сумка, несессер, в которой уместилось все, вплоть до пистолета и даже фена для волос.

Она так надеялась встретить возле касс Валентина, что даже немного растерялась, когда поняла, что его нигде нет. Она встала в очередь и уже через полчаса держала в руках два билета, но не в СВ, как хотела, а в купе, к тому же верхние полки.

Когда подошел поезд, она долго не садилась в него, все еще надеясь на чудо, на то, что вот-вот в толпе появится высокий худощавый мужчина с совершенно седой головой во всем черном. Но он так и не пришел.

Она прошла в свое купе, села возле окна, прижав к груди сумку, да так и задремала…

А проснулась оттого, что ее кто-то тронул за плечо.

– Ваш билет, – склонилась к ней пожилая полная проводница и уселась рядом на диван.

– Пожалуйста, – проговорила Наталия и протянула ей билет.

Две женщины-соседки не сводили с нее глаз. Оно и понятно: в джинсовом костюме и высоких льняных светлых ботинках на шнуровке она выглядела несколько вызывающе. Хотя скорее вызывающими можно было назвать их наряды: блестящие нейлоновые спортивные костюмы с красными, желтыми и зелеными лампасами, которые отвратительно сидели и лишь подчеркивали дефекты их фигур. Обе женщины были, очевидно, «челночницами», торговками, зарабатывающими себе на жизнь бесконечными поездками в Москву или Турцию за товаром и сколачивающими себе капитал на разнице цен там и в провинции.

Несмотря на то что поезд всего несколько минут как отъехал от вокзала, на столике уже стояла закуска, а по купе распространялся запах копченого сала и свежих огурцов.

«Буду спать до самой Москвы», – решила для себя Наталия после ухода проводницы, прямо в костюме забралась на верхнюю полку, оставив ботинки внизу, закрыла глаза и отдалась во власть движения поезда. Она всем телом чувствовала его пульсацию и вздрагивала лишь на поворотах, когда ей казалось, что машинист уснул (ведь за окном уже стемнело) и поезд сейчас сорвется в пропасть…

Между тем внизу вовсю шло веселье: «челночницы» пили водку, громко обсуждали политику правительства и несколько раз «проехались» по эпатажным ботинкам Наталии, которые сильно мешали одной из них, и она то и дело пинала их ногой. Наталия, наблюдая все это сверху и злясь на толстую тетку, едва сдерживала себя, чтобы не достать пистолет и хотя бы не припугнуть этих зарвавшихся «хозяек жизни». Кроме того, стадный инстинкт, присущий всему живому, вызвал в ней аппетит. Но спускаться вниз, чтобы выложить перед этими бабищами свои скромные бутерброды, не было ни малейшего желания. И вот когда она размышляла о том, а не съесть ли эти несчастные бутерброды прямо здесь, наверху, в дверь купе постучали. Одна из женщин рванула ручку так, что дверь, открывшись, откатилась в сторону и с грохотом ударилась о косяк: в купе вошел мужчина.

– Добрый вечер. – Он был красив и импозантен, как Аль Пачино. Женщины предложили ему выпить. Но он, не обращая на них ни малейшего внимания, разложил металлическую лесенку, ведущую наверх, и заглянул в лицо лежащей с закрытыми глазами Наталии.

– Вы арестованы, – сказал он нежно и тронул ее за плечо. Она открыла глаза и, не веря тому, что увидела, снова закрыла их и застонала.

Внизу все притихли и стали ждать продолжения спектакля. Но все произошло за считанные минуты, которые потребовались для того, чтобы Наталия, быстро спустившись, зашнуровала свои ботинки и, подхватив сумку, скрылась вместе с мужчиной за дверью.

В тамбуре Валентин поцеловал ее.

– Извини, я опоздал. Но какой длинный поезд?! Я так долго тебя искал по всем купе… Мне казалось, что его длина как раз и составляет расстояние…

– …между вокзалом и Москвой, так?

– Так. Ужасно рад тебя видеть. Пойдем, ты же заказывала СВ…

Ужинать решили в купе. Валентин достал из большой дорожной сумки бутылку джина, шампанское и закуску.

– Мне прямо не верится, что мы наконец вдвоем. До тебя невозможно дозвониться… Постоянно берет трубку какой-то ребенок, который говорит, что тебя нет. Кто это?

– Это Соня, моя домработница. Хорошая девушка, отлично готовит и страшная чистюля. А меня действительно трудно застать дома, я постоянно в разъездах…

– И как продвигается расследование?

– Если тебе интересно, то расскажу, а заодно и посоветуюсь…

– Выпей сначала… Кстати, ты похудела, тебе надо отдохнуть. Если хочешь, мы в Москве поживем с недельку у моих родственников, погуляем, подышим столичным воздухом, походим в рестораны. Давай выпьем за твое здоровье. – Он протянул ей стакан, наполненный ее любимым джином. – Если хочешь, я смешаю его с лимонным соком.

– Хочу. Валентин, посмотри мне в глаза… Вот так. Скажи, что ты чувствуешь?

– У меня целая гамма чувств. Но одно из них – самое сильное.

– Какое же?

– Я хочу тебя.

– А я? Что хочу я?

– Ты хочешь купить дом где-нибудь в Швейцарии, завести собаку и нарожать детей, я угадал?

– Нет, это я тебе сама все рассказала. Я бы хотела, чтобы люди не убивали друг друга.

– Тогда раздевайся…

Она расхохоталась…

* * *

На улице Рылеева, как и по всей Москве, шел дождь.

– Все-таки в Москве какой-то особый воздух… Ты бы хотела здесь жить?

– Иметь квартиру – да, но жить… Нет, мне больше нравятся Лондон и Берлин, там воздух намного чище, кругом зелень, красиво…

– Вот, дом номер тридцать четыре, но, по-моему, в подъезд мы не попадем, пока не узнаем код входной двери.

Они подошли к крыльцу и остановились возле запертой двери.

– Смотри, три цифры, единица, шестерка и девятка, затерты… Давай поупражняемся, здесь всего-то несколько комбинаций.

После второй попытки дверь открылась, и они оказались в чистом просторном подъезде.

– Неужели Полина купила здесь квартиру на свои деньги? Это невероятно. Хотя при ее уме и расчетливости вполне возможно… Лифт нам не потребуется, второй этаж, пошли…

У Наталии были ключи Полины, поэтому они беспрепятственно проникли в ее квартиру, зажгли свет, и Наталия обомлела, когда поняла, в какой роскоши и достатке жила ее подруга.

– Валя, я тоже хочу быть проституткой. Ты только взгляни, какая мебель, какой дизайн… – Они обошли всю огромную четырехкомнатную квартиру, рассматривая светильники и напольные вазы, ковры и кровати, кресла и большие тропические растения в кадках, затем завернули на кухню и заглянули в холодильник.