Анна Дубчак - Рыжая легкого поведения

– Она любит вас.

– Да, наверное.

– А почему вы не обращались в милицию?

– Разве я похож на отца, который не обращается в милицию, когда у него пропала любимая и единственная дочь?

– Нет, извините, вы не похожи на такого отца. А что вам сказала обо мне Сара?

– Все. – Он опустил голову. – Мы с ней старые друзья. Еще по университету. Она хорошо знала Олю, хотя Оля никогда не ходила в «Кристину», считала, что ей еще рано.

– Сколько лет Оле?

– Девятнадцать. Она закончила второй курс биофака.

– У вас есть ее фотография?

– Да-да, конечно.

У Перова было вытянутое бледное лицо с водянистыми голубыми глазами, редкие волосы и большие красные уши. «Электронщик, умница, несчастный человек». Представляясь, он сказал, что работает в физической лаборатории. Наталия уже слышала об этой лаборатории и даже читала в газетах: недавно они получили большой заказ от финнов. Может, исчезновение девочки связано с работой ее отца?

– Мне нужны все ваши координаты: телефоны, адреса и прочее… И все, что касается вашей жены. Кстати, она знает, что вы сейчас здесь? Что вы рискнули обратиться к такому узкому специалисту, как я?

– Да… – Он несколько замялся и покраснел. – Понимаете, моя жена не верит в такого рода вещи… Она реалистка и надеется только на милицию.

– А вы – нет?

– Я? Я уже не надеюсь увидеть ее в живых и приготовился к самому худшему. Поймите, я знаю свою дочь. Если ее нет, значит, она не могла вернуться домой. Физически. Иначе я бы знал, где ее искать. Даже если бы она встретила мужчину и, предположим, уехала с ним, хоть на край света, она бы позвонила мне оттуда и сказала, чтобы я не волновался. Поэтому теперь, когда я переполнен страшными предчувствиями, мне необходимо будет увидеть того, кто убил мою девочку.

– Но почему? Откуда такая уверенность?! – попробовала возмутиться Наталия, но встретила такой взгляд Перова, что опустила голову: она поняла, что он действительно приготовился к самому худшему и что теперь жаждет мести… Интуиция – это высший пилотаж не материальной сущности. – Хорошо, я сделаю все, что смогу. Я сама позвоню вам…

Он ждал ее у подъезда. Знал, что она появится примерно около семи. Потому что в восемь начинается последний сеанс фильма «Зеленый театр». Эта ненормальная ходила на этот фильм уже в течение трех дней, всегда в одно и то же время. Вместе с долговязым типом в клетчатой рубашке. Он видел, чем они занимаются в кинотеатре на последнем ряду, и его тошнило от их приторной нежности, этих поглаживаний коленей, от мокрых поцелуев, звуки которых доносились до него. Ему нужно было, чтобы она хотя бы на какое-то время осталась одна. На улице или, еще лучше, в кинотеатре. Там, как раз перед зрительным залом, есть такой закуток, завешанный красной бархатной портьерой, где они могли бы уединиться.

Как сделать так, чтобы девушка (а он прекрасно знал, что ее звали Ольга Перова) села к нему в машину?

Когда она вышла, он стоял возле подъезда.

– Мне нужно с вами поговорить. – Он подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. Он знал, что красив и должен понравиться Ольге. – Я слежу за вами.

– За мной? – Она была удивлена и слегка напугана. Но, с другой стороны, она была женщиной, а потому почувствовала всем нутром, что рядом с ней находится мужчина, который мог бы сделать ее счастливой. Это заложено в каждой женщине. Все женщины – охотницы. Даже замужние смотрят по сторонам в поисках потенциального спутника жизни. Очередного спутника жизни. Женщина – она как планета, которая в один прекрасный день может сорваться со своей оси и умчаться, раствориться в пустоте… И чтобы этого не случилось, ей необходим спутник. Пусть даже и на одну ночь.

Он презирал женщин.

– Вы уже три раза были на «Зеленом театре». Я заметил вас. Вам так нравится Веселовский? – Он имел в виду режиссера-постановщика фильма; эту фамилию он запомнил совершенно случайно, когда ему пришлось просидеть весь сеанс, наблюдая за этой сексуально озабоченной парочкой.

– Да нет. Не то чтобы очень… – Она казалась растерянной, однако стояла рядом и делала вид, что никуда не торопится.

– Я понимаю, это прозвучит по-идиотски… Но вы мне очень понравились. Давайте с вами встретимся. Хотя бы завтра. Черт с ним, с этим режиссером. Ну так как?

Он видел, как девушка заколебалась, словно пламя свечи на ветру. Глупая курица. Хотя и хорошенькая.

– Я спешу, – сказала она неожиданно, вспомнив, очевидно, горячие и влажные ладони своего ухажера, который, истекая плотоядной слюной, уже ждал ее где-нибудь неподалеку, чтобы увлечь за собой в кинотеатр и потискать в темноте. Ублюдок.

– Если хотите, я вас подвезу, но только с условием, что вы сами назначите место встречи и время. Не отказывайте мне. Я вас очень прошу…

Она оглянулась, словно хотела увидеть кого-нибудь, с кем можно было посоветоваться: сесть в машину к незнакомому мужчине или нет? Ей льстило, что он подошел к ней, к закомплексованной угрястой девочке в дорогом новом костюме с короткой юбкой, которая никого в своей жизни, кроме такого же неопытного и изголодавшегося по ласке парня, еще не знала. Да и его знала только по губам и рукам, не больше…

Она подняла голову и встретилась взглядом с темными большими глазами.

– А если увезете куда-нибудь? – неуверенно и как-то по-детски сказала она, чувствуя, что ноги сами понесли ее к машине.

Она не помнила, как садилась в машину. В ушах у нее гудело от нахлынувших чувств. Она никогда в жизни не сидела рядом с таким красивым молодым парнем, да еще в такой шикарной машине.

Он лихо развернулся, и машина стремительно выехала со двора.

Наталия решила еще раз побывать в квартире Полины. Но уже без свидетелей. Кроме того, у нее из головы не шла та сцена, которую она увидела на крыше. «Глупо, конечно, – считала она, – но ведь должен же кто-то убрать следы этого пиршества. Этот заляпанный ковер, осколки посуды…» Она не могла себе представить, кто бы мог всем этим заняться: ведь Полина была совершенно одна. Кроме своей матери (ныне покойной) и Наталии, она последнее время ни с кем не общалась.

Поэтому, перекусив, Наталия поехала на Мичуринскую. Главное, что у нее был ключ. Она прихватила его со столика в прихожей: привычка, выработавшаяся за последние два года, когда ей приходилось по нескольку раз бывать на месте преступлений. Разве возможно что-либо расследовать, когда у тебя нет на руках ни одной улики и когда ты начисто лишен доступа к информации? А как часто случается такое, что эксперты, проработавшие на месте преступления несколько часов, оставляют тем не менее массу вещей, потенциальных улик, на которые не обращают внимания или же попросту недооценивают их значимость. Вот на такие случаи и приходится рассчитывать, откровенно воруя ключи или, по возможности, делая – рискуя быть застигнутой врасплох – их слепки.

Когда она поднялась на крышу, то была очень удивлена, не увидев ни единой крошки. Словно она перепутала крышу или же ей вообще все это приснилось. И только когда она открыла дверь квартиры (разумеется, опечатанной, но очень смешно: при помощи бумажной ленты, слегка смазанной клеем, которую ничего не стоит переклеить, когда ей понадобится покинуть квартиру), то поняла, что кто-то очень заботливый перенес и ковер, и посуду в дом. «Сапрыкин», – почему-то сразу на него подумала она. Потому что больше некому. Логинову было, как всегда, некогда, а Сергей, зная о том, что Полина была подругой Наталии, просто не мог все это так оставить. «При случае обязательно спрошу и, если это действительно он, поблагодарю».

Квартира выглядела так, словно ничего не произошло. Только полы не очень чистые да пепел где попало от сигарет. А вещи все на месте. И кажется, что вот сейчас откроется дверь ванной, оттуда выйдет Полина и скажет: «Привет, я уж думала, что ты не придешь…»

Наталия заперла за собой дверь, вошла в комнату и села в кресло, пытаясь представить себе все то, что произошло здесь вчера вечером. Скорее всего, птицу – курицу или утку – запекала сама Полина.

Наталия зашла на кухню и открыла духовку: на нее сразу пахнуло запахом горелого жира и чеснока. Значит, она угадала. Фрукты принес ее жених. Он же и выносил из квартиры ковер, расстилал его, устанавливал журнальный столик – вот он, стоит в прихожей рядом с двумя складными дачными стульями, – помогал носить посуду и закуски. Они мирно беседовали, предвкушая праздник…

А что, если пришел кто-то третий? Эта мысль явилась внезапно и сразу сняла тень подозрения с любовника Полины. «С Гурова, – вспомнила она его фамилию. – С Гурова…» Пока она о нем ничего не узнает, будет топтаться на месте.

Она стала искать сумочку Полины, в которой всегда можно было найти много чего интересного. Начиная с косметики и кончая пистолетом. Почти как у Наталии. Но сумочки конечно же не было. Ее наверняка изъяли и увезли в прокуратуру. А жаль…

Тогда Наталия принялась выдвигать ящики письменного стола и перебирать там какие-то бумаги, как ей сначала показалось, Полины: свидетельство о смерти, ненужные уже справки, квитанции… Чувствуя себя в этой квартире не совсем спокойной, она сложила их в папку и положила в свою сумку: «Пригодятся».

В ванной на полочке нашла мазь, не крем, а именно медицинскую мазь «Флоретин». Зачем она понадобилась Полине? Ведь вряд ли она оказалась в ванной случайно. А что, если ею пользовался Гуров? Вкладыш у мази отсутствовал, значит, надо было проконсультироваться у знакомых врачей, что это за мазь и в каких случаях применяется.

Открыв большой шифоньер, Наталия удивилась количеству костюмов и платьев Полины. Она предполагала, конечно, что у женщины, ведущей такой образ жизни, должно быть много нарядов. Но зачем она их привезла, если не собиралась жить здесь долго? Как-то все непонятно. Скорее всего, она блефовала со своим возвращением в Москву или путешествием «из Москвы». Это были ее мечты.

Наталия увидела висевшее на плечиках красивейшее вечернее платье цвета спелого апельсина, в блестках, и хотела уже достать и приложить к себе, но вовремя одумалась: «Ведь Полина мертва, она лежит в морге на холодном столе, а ты собираешься примерять ее платье… Это почти мародерство». Однако уже через мгновение изменила свое мнение: «Нет, никакое это не мародерство. Это нормальное поведение подруги, пытающейся примерить на себя не столько платье близкого человека, сколько его жизнь». И это было на самом деле так: надев платье, она, скорее всего, представила бы себя на каком-нибудь приеме или в номере дорогой московской гостиницы для иностранцев, где Полина находила своих клиентов.

Но когда она открыла правую створку шифоньера, то увидела нечто, поразившее ее воображение куда больше, чем оранжевое платье: великолепный ярко-красный парчовый жакет, расшитый стразами и сверкающий при электрическом свете.

Она достала его и надела. Сунула руки в карманы и нащупала в одном из них листок. Это был телефонный счет. Московский. Настоящий подарок для Наталии, которая, к своему большому сожалению, не знала московский адрес Полины. А на компьютерной распечатке была щедро изложена вся информация о Полине: адрес, номера телефонов – и ее московской квартиры, и той, где сейчас находилась Наталия. Значит, это оплаченные разговоры Полины с матерью.

Она сняла жакет и убрала его на место, а квитанцию бережно положила к себе в сумочку.

В ванной, в синем махровом халате, в кармане она нашла записку: «Гуров, ты свинья, больше не опаздывай. Я в магазине. Целую, твоя Поль».

Наталия вышла из квартиры сама не своя. Ей показалось, что она прожила целый час Полиной. Словно надела на себя ее кожу и приобрела на это короткое время ее мозги, тело и даже запахи.

Надо было возвращаться домой, чтобы в спокойной обстановке обзвонить всех, кого возможно, на предмет установления личности Гурова. Знать фамилию – этого мало. Кто он такой, чем занимался, где и с кем жил? Вот вопросы, на которые необходимо найти ответы.

Пожалуй, был первый жаркий день в этом июне. Сиреневый «Опель» Наталии напоминал плавящийся на солнце кусок черносмородинового мороженого. «Пора покупать кондиционер», – подумала она, усаживаясь в душный салон и заводя мотор. И даже несмотря на жару и духоту, она просто обожала свою машину. Больше того, иногда, как это бывает почти со всеми опытными водителями, ей казалось, что она и ее машина – единый организм. Это ощущение не раз спасало ее во время рискованных погонь, когда от того, сумеешь ли ты вовремя свернуть в узкую улочку или объехать другую машину, зависела жизнь. В прямом смысле.

Наталия холила и лелеяла свою машину, но никогда не занималась ее ремонтом, предпочитая отдавать в надежные руки профессионалов, с которыми дружила и всегда щедро расплачивалась. Но одной машины ей явно не хватало: что делать, если ее придется все же когда-нибудь отдать в профилактический ремонт? Красный «Форд» все чаще и чаще приходил в голову и постепенно вытеснил все остальные марки, которыми она восхищалась. Но если покупать еще одну машину, а значит, и гараж, то эти две покупки могут наконец разбудить спящего сном полного неведения Логинова.