Джудит Айвори - Рыжий ангел

Колетта, состроив гримасу, рассмеялась.

– Пожалей ее, малыш! Найди более подходящую женщину…

Снег валил стеной и скрипел под ногами. Адриан свернул на улицу Валуа, к их с Кристиной парижскому жилищу. Идти было не близко, но настроение Адриана улучшалось с каждой минутой. Он торопливо шагал по обледенелому тротуару.

Остановился только, чтобы купить газету и завернуть сыр, укрыв его от чужих глаз. Неудачники, которым не повезло разжиться подобными радостями жизни, немилосердно обходятся с теми, кто попадется им на пути.

– Господи, да мы отравимся, – проворчал он, сообразив, что купил «Друг народа».

Заворачивая сыр, он бегло просмотрел подстрекательский листок. «Голодающий имеет право перерезать другому горло», – писал печально знаменитый издатель.

– Не думаю, что издателю понравилось бы, что в его газету заворачивают сыр, – сказал себе Адриан. – Человечина ему больше по вкусу.

Издателем был тот самый Марат, вдохновитель парижской толпы. Адриан подумал, как легко Марат забрал власть у беспомощных, разобщенных жирондистов. Он контролировал Париж, а через него и всю Францию. Положение Марата было неустойчивым, находились и другие желающие занять главный пост. Но сейчас власть была у него, власть с большой буквы. Друзья и родственники казненных могли это подтвердить.

Когда Адриан впервые прибыл в восставший Париж, то попал в период формирования революционных комитетов. Город был поделен на сорок восемь районов, и каждый имел свой комитет. Местные жители докладывали в комитеты о «негражданской позиции» соседей, доносили друг на друга. Велся учет жалоб. И последствия для контрреволюционных элементов были суровые, порой фатальные. Адриану тогда случайно попало в руки воззвание, подписанное лично Маратом. Воззвание призывало к справедливости во имя народа и пыталось оправдать массовые зверства и убийства.

Адриан сунул сыр, завернутый в отвратительную газетенку, под мышку и, глубоко засунув руки в карманы, пошел дальше. Он миновал группку прохожих, ночную фею и потрепанную троицу в красных колпаках – отличительный знак революционной толпы, – пьяными голосами горланившую «Марсельезу».

Дыхание на морозе превращалось в белое облачко, Адриан почти бежал. Он хотел домой, к Кристине, хотел услышать ее голос.

Мороз пробирался под одежду. Кристина, физическая близость с ней стали для него своего рода маяком. К тому времени, когда он добрался до дома, грезы об обладании этой женщиной согрели его.

Адриан проскочил по узкой дорожке во двор. За колодцем стоял хорошо освещенный двухэтажный дом. Они с Кристиной снимали маленький двухкомнатный номер на первом этаже. Разумеется, жилище было тесным и лишенным роскоши, но он каждый раз с нетерпением возвращался туда.

Адриан увидел в окно Сэма Ролфмана. Хорошее настроение тут же пропало.

В дверях появилась Кристина, и Адриан по ее виду понял, что сегодня ему опять придется иметь дело с упрямой натурой. Возбуждение, охватившее его по дороге, начало утихать, когда он вошел в дом.

– Четыре дня я вынуждена была бороться с этим человеком, – сказала она.

Значит, снова Сэм. Ролфман с Кристиной не ладили. Адриан закрыл дверь.

– Ты можешь ограничить свое вмешательство в мою жизнь только тем, что досаждаешь мне, когда бываешь дома? – продолжала Кристина. – Мне надоело жить под твоим неусыпным контролем, когда ты далеко. Я хочу хоть немного пожить своей собственной жизнью… – Кристина осеклась, потом чуть мягче добавила: – У тебя нос красный. Ты пьян или заболел? – И еще мягче: – Что с тобой?

Быстрая смена ее настроения рассмешила Адриана.

– Все в порядке. – Он размотал шарф и снял плащ. Она была восхитительна. И это не переставало его удивлять. Лицо и кружевная косынка в кукурузной муке. Волосы в беспорядке падают на плечи – Кристина не умела обходиться без горничной. Платье помято, на фартуке большое мокрое пятно, наверное, она к чему-нибудь прислонилась.

Подняв глаза к ее лицу, Адриан улыбнулся. В реальности она гораздо лучше любого воображения. Боже, да она просто огромная. Это делало ее непропорциональной, но не лишало привлекательности.

Зачатие, наверное, произошло в июне. Сейчас январь. Кристина, должно быть, на седьмом месяце, круглая, как спелый персик. Адриан подумал, что она выглядит восхитительно. Нежные мысли захлестнули его. Но Кристина сбила их, снова заговорив о его «врожденной бесчестности»:

– Опять соврешь что-нибудь про чертов холод? Или боишься, что я снова поверну это против тебя? Ты плохо выглядишь. Что ты делал эти четыре дня?

Забота в ее голосе снова заставила Адриана улыбнуться. Он увидел, как Кристина, хмурясь, старается подавить ответную улыбку. Он забылся. Она всегда возражала против того, чтобы он улыбался, когда она спорит с ним, называя его улыбку «лживой манипуляцией». Насупившись, он спрятал нежность.

– На море был ужасный ветер. – Взяв со стола книгу, он протянул ее Кристине. – Это тебе.

Когда она подошла, он немного отдернул руку. Кристина шагнула ближе, потянулась… и остановилась, вздернув подбородок.

– Опять начинаешь? – раздраженно спросила она, опустив глаза на его брюки.

Кристина подошла к очагу и, наклонившись, чем-то занялась. Наверное, обедом. Адриан не хотел думать об этом. Он смотрел на покачивающийся перед ним круглый зад. Ему нравились ее свободные движения. Она казалась грациозной даже сейчас, с огромным животом.

Адриан ждал, притворяясь, что греет над огнем руки. И представлял себе ее полнеющую грудь, когда сообразил, что Кристина смотрит на него. Она покраснела и отошла.

Он стоял к ней спиной, руки постепенно согревались над огнем, и на душе немного потеплело. Глупая женщина. Он не видел ее четыре дня. За последние часы он мало о чем мог думать, кроме нее. Судя по вспыхнувшим щекам Кристины, она не так холодна, как притворяется.

– Что это? – спросила она.

Оглянувшись, Адриан увидел, что она держит в руках обе книги.

– Том Гомера для меня, а другая – тебе. Смог достать только в переводе на французский. Это «Трактат об акушерстве» одного английского врача. Считается, что тут точно описан процесс родов. Тебя страшат роды. Думаю, знания уменьшат твои тревоги. Если хочешь, я помогу тебе перевести.

Адриану пришлось приложить немалые усилия, чтобы раздобыть эту книгу. Печатник наконец сумел найти экземпляр. И добавил Гомера в знак любви. Адриан в этом не сомневался. Печатник был добрым приятелем его деда.

– Как мило. Да, я хотела бы, чтобы ты помог мне с фразами, которые я не пойму. Ты очень заботливый.

Адриан повернулся, держа руки за спиной. Кристина что-то говорила о ребенке, о книге, но он не вникал. Он был благодарен, что она со вниманием отнеслась к подарку.

– Вот здесь. Что это значит? – Кристина ткнула пальцем в раскрытую книгу.

Адриан поморщился. Ему очень хотелось подойти посмотреть, что она спрашивает, ответить, обнять и в молчаливом согласии отправиться в спальню. Но так никогда не получалось. Как же он устал от ее категоричных отказов! Тем не менее, он подошел.

Адриан всматривался в предложение, которое она указала.

– Вторая фраза? Да, придется много тебе помогать. Почему бы тебе не почитать в постели? – небрежно спросил он.

– Мы еще не обедали. – Суше ответить Кристина не могла.

– Я не хочу обедать! – вспылил Адриан. – Я хочу тебя! Кристина, давай не будем сегодня играть в кошки-мышки. Пойдем в постель. Я соскучился по тебе. Я хочу…

Захлопнув книгу, Кристина бросила ее на стол и заговорила негромко, но решительно, как повелось в последнее время:

– Помолчи о своих желаниях, Адриан. Я здесь, потому что этого хочешь ты. Я не могу никуда пойти, пока ты этого не захочешь. Взгляни на меня! Думаю, и растолстела я, потому что ты этого хотел. Ты доволен?! – Указав на свой живот, она хотела отойти. Адриан схватил ее за руку.

– Какая ты дурочка, – сказал он и притянул Кристину к себе.

Она попыталась вырваться.

– Нет, Адриан! Попроси меня!

– Ты ляжешь со мной? – Он поцеловал ее шею. – Как я по тебе истосковался! Пойдем в постель, Кристина.

– Нет.

Выйдя из себя, он долго молчал, прежде чем спросить:

– Тогда зачем требовалось, чтобы я просил?

– Ах так? Если у меня один ответ, то зачем беспокоить себя просьбой? Какой ты самонадеянный! Ты считаешь, что всегда все будет по-твоему. Ты требуешь! А если не можешь чего-то сразу добиться… о-о-ох!

Адриан ухитрился просунуть руки под ее юбки.

– Какой у вас роскошный арбуз, мадам. Я бы еще от дюжины не отказался. Вы мне поможете?

– Ах ты, дьявол! Опять за свое! Ох! Ооо! Прекрати. Отвечай! Ты меня от разговора не уводи!

Прикрыв глаза, Адриан покачал головой:

– Ты выше моего понимания, Кристина. Я не понимаю этого разговора. Ни единого слова. – Обняв, он повел ее в спальню, в очередной раз примирившись с протестами.

– Это нечестно, – хныкала Кристина. – Ты же знаешь, что это нечестно. Отпусти меня, – неуклюже сопротивлялась она.

Адриан фыркнул в ответ, потом поцеловал Кристину, придерживая ее голову. Кристина жалобно всхлипнула, но он чувствовал, что она колеблется. Она старалась отстраниться. Но когда их губы встретились, ее рот приоткрылся. Поцелуй стал глубоким. Кристина застонала, все еще пытаясь отступить, обкинуть голову. Адриан ей этого не позволил. В сущности, ничего не стоило справиться с ней и морально, и физически, если она и дальше будет сопротивляться.

Адриан уткнулся в шею Кристины. Ее волосы были чуть влажными, наверное, она их недавно вымыла. Устроив ее на постели, Адриан взмолился про себя, чтобы Кристина не создавала дальнейших трудностей.

Он лег рядом с ней, потом на секунду ослабил руки. Тут же в воздухе замелькали юбки брыкающейся Кристины. Он ухитрился поймать ее лодыжку. Кристина раскачивалась взад и вперед, стараясь сесть в изголовье кровати. Вздохнув, он сел рядом с ней.

– Опять собираешься устроить мне ужасную ночь?

– Ничего я не собираюсь. Ты сам все устроил. Оставь меня в покое.

– Не могу. Когда я вижу тебя, хочу дотронуться. – Адриан попытался обнять ее.

Кристина отстранилась, сложив руки на животе.

Адриан снова притянул ее к себе. Поднял ее волосы, чтобы поцеловать шею. Ее рука легла между его губами и ее шеей. Он поцеловал тыльную сторону ее ладони. Потом повернул ее руку и погладил ладонь, тонкие жилки на запястье. Пытаясь снова обнять ее, он почувствовал, как она напряглась.

– Я не хочу, Адриан. Оставь меня.

Он легко подтолкнул ее, и Кристина, не удержав равновесия, упала на постель. Ее хорошенькое лицо казалось сердитым, но даже в сумраке комнаты было видно, как краска расползается по ее щекам, как поднимается грудь. Ее глаза горели желанием. Адриан видел эти приметы так часто, что узнал их безошибочно.

Его пальцы легко сжали располневшую грудь. Кристина хотела остановить его, но он прижал ее руку к груди. Кристина закрыла глаза и отвернулась. Адриан чувствовал, как тяжело бьется ее сердце.

– И тебе не надоело устраивать эту возню? – пробормотал он. – Когда ты это закончишь? Честное слово, Кристина, какой смысл?

Ее ответом был сердитый взгляд и плотно сжатые губы. Адриан медленно провел большим пальцем по глубокой ложбинке на груди, потом по животу. Кристина снова начала вырываться. Она пыталась приподняться на локтях, но большие мягкие подушки не давали опоры. Огромный живот мешал обрести равновесие. Лежавшая на ее бедре нога Адриана не позволяла откатиться в сторону.

После недолгих бесплодных усилий Кристина, охнув, снова откинулась на спину. Ее волосы скользнули по пальцам Адриана, колыхавшаяся грудь задела его руку.

– Я тебя ненавижу, – задыхаясь, прошептала Кристина.

Но Адриан продолжал нежно бороться с ней, стремясь к удовольствиям, которые надеялся получить позднее. Это была самая эффективная тактика: позволить Кристине выпустить пар, а потом спикировать на усталую возбужденную женщину…

Адриан снова поцеловал ее и предался воображению: юбки задраны, его рука находит ее нагое бедро… В глубине души он удовлетворенно застонал и сильнее прижался торсом к ее мягкой груди.

Кристина явно почувствовала серьезность его намерений. Ее маленькие кулачки отчаянно и бессмысленно забарабанили по нему. Так птицы прилагают безумные усилия, чтобы защитить гнездо от крупного хищника. Адриан поймал ее взлетающие руки. Кристина сердито заворчала. Он прижал ее своим весом.

Тут был один деликатный момент: Адриан не хотел причинить вреда ей или ребенку. Младенец присоединился к отчаянным движениям матери. На минуту Адриан позволил себе удовольствие почувствовать это. Его ребенок двигался между ними в ее животе.

Адриан начал расстегивать ее одежду. У Кристины перехватило дыхание, из горла вырывались сдавленные звуки. В ее сопротивлении появился эротический оттенок. Она пыталась остаться на плаву, погружаясь в болото наслаждения. Кристина застонала. Адриан знал эти звуки.