И тут она ловко дала сдачи.

— Ну, мужики пошли, — произнесла она язвительно, — только от задницы отлегло, как сразу за свое…

Мужчина поднял руки вверх и засмеялся.

— Все, твоя взяла! Сдаюсь!

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но со стороны дома донеслось торопливое:

— Бегу! Бегу! — и уже у самых ворот запыхавшийся женский голос спросил: — Это ты, Алеша?

— Я, открывай, мама! — отозвался сын и предупредил: — Я не один. С дамой.

Ну как же так? — Калитка распахнулась. Закутанная в шаль фигура пожилой женщины явилась их взору. Она была явно огорчена и принялась пенять сыну, пока они шли по двору к крыльцу веранды: — Почему не предупредил? Я бы тесто поставила!

— Мама, это не то, что ты думаешь! — произнес сын с досадой. — Я эту даму на трассе подобрал. Чуть концы не отдала в своем лимузине.

— О господи! — засуетилась женщина. — Баню надо топить! Наверно, до костей продрогла?

— Нет, — улыбнулась Даша смущенно, — мне бы чаю горячего да поспать. Не стоит беспокоиться.

Они миновали веранду, теплые сени и вошли в дом.

— Раздевайтесь. — Старушка скинула платок на вешалку и заспешила на кухню. Уже оттуда приказала сыну: — Алеша, веди гостью в ванную, покажи, где умыться, и живо на кухню! Я пока пельмени поставлю. — И деловито осведомилась: — Водочки выпьем?

— Выпьем, но чуть позже, мне надо автомобиль миледи вызволять, — отозвался Алексей и, принимая у Даши пуховик, пристально посмотрел на нее. — Ты не стесняйся! У нас тут запросто! — Он глядел на нее открыто, без тени неприязни. И улыбался! Улыбка у него была просто замечательная! Никто из знакомых Даше мужчин не умел так здорово улыбаться. И вообще ее спаситель оказался красивым, ладным мужчиной. При встрече с подобными мужиками у женщин замирают сердца в счастливом предвкушении, а руки тянутся к зеркалу и помаде — почему-то в это время пересыхают губы.

Но Даша приказала себе не обольщаться. Мимолетное знакомство, не более! И то, что он ее поцеловал, тоже ничего не значит. Ведь он ее не разглядел даже, и, скорее всего, это один из приемчиков завзятого сердцееда, не пропускающего ни одной юбки. Она не позволит ему отрабатывать на себе методику обольщения женщин. Она еще покажет этому смазливому прохвосту, где раки зимуют! Тут Даша несколько покривила душой, к Алексею как раз не подходило определение «смазливый». И если честно признаться, он произвел на нее хорошее впечатление, а поцелуи его были приятны, иначе отчего бы ее губам до сих пор помнить их?

Эти мысли вихрем пронеслись в ее голове, но на лице она изобразила полнейшее равнодушие к его чарам.

— Спасибо! Я не стесняюсь! — И прошла в кухню.

Хозяйка суетилась около стола. Она оказалась невысокой, но статной женщиной лет этак под семьдесят. Из той породы, которых даже в преклонном возрасте язык не поворачивается назвать старухами. Она и одета была не по-деревенски — в брюки и вязаный свитерок. И все же лицо ее было лицом сельской жительницы — загоревшим, несколько огрубевшим, но в молодости она явно была хороша собой. Седые волосы слегка вились, а большие глаза были по-молодому яркими и чем-то походили на глаза Ржавого Рыцаря.

— Проходите, — сказала хозяйка ласково и показала на стул: — Присаживаетесь, сейчас ужинать будем. — Поверх головы Даши она посмотрела на сына. — Поезжай уже за машиной, а то поздно будет. Заснет Вовка, тогда с постели не поднимешь…

— Иду, — ответил Алексей. Он стоял, не раздеваясь, в.прихожей и не отводил взгляда от Даши.

Она поняла это по-своему. Засуетилась, полезла в сумку и достала двести рублей.

— Возьмите, если не хватит…

Лицо Алексея скривилось. Он покачал головой, глаза его сердито сверкнули, и, натянув на голову соболью шапку, ее спаситель быстро вышел из дома.

Даша в недоумении посмотрела на хозяйку.

— Сам сказал, что двести хватит, я ведь предлагала больше.

Женщина накрыла ее ладонь своею.

— Не обижайся! Не любит Алеша деньги наперед брать! Да он и вовсе с тебя ничего бы не взял, грех на чужих несчастьях наживаться, но сосед без денег на трактор не сядет. — И без перехода поинтересовалась: — Как зовут тебя?

— Дарья, но можно просто Даша, — ответила она и тоже спросила: — А вас?

Марфа Артемьевна! — улыбнулась хозяйка и развела руками: — Видишь, в каких хоромах живу? Алешка сколько лет дом строил, да так и не переехал. В городе работа, то да се… — И с гордостью пояснила: — Он у меня в МЧС служит. Вот уже три года. Его десантную дивизию расформировали, вот он и пошел в спасатели. Пенсия военная, сама понимаешь… Он у меня полковник, — продолжала хвастаться Марфа. — Афган прошел, в Приднестровье вместе со старшим Лебедем служил, в Чечне, в первую еще войну…

— Я думала, он пошутил, — улыбнулась Даша, — когда сказал, что из МЧС. Выходит, мне повезло?

— Еще как! — Марфа расплылась в довольной улыбке. — Он мимо никакой беды не пройдет. С детства так его воспитала, — и, нагнувшись к Даше, доверительно прошептала: — Грешным делом, я подумала, что он свою новую зазнобу привез знакомиться.

— Не поняла? — Даша пожала плечами. — При чем тут я? Абсолютно случайная встреча!

— Не обижайся! — улыбнулась Марфа и бросилась к плите, где в кастрюльке закипала вода. Достала из холодильника мешочек с замороженными пельменями и опустила их в кипяток. Затем, не отходя от кастрюли, пояснила виновато: — Не везет на женщин моему Алешке! Красивые попадаются да богатые, только словно порченые какие-то, ни детей им не надо, ни уюта домашнего. Все б наряжаться да по ресторанам скакать…

— Ну, значит, нравятся ему такие, — Даша покачала головой.

— А ты замужем? — поинтересовалась Марфа и поставила перед ней тарелку с пельменями.

— Вдова, — ответила Даша. — Три года уже…

— И что ж, не сватали разве? — Марфа присела напротив и подперла щеку ладонью.

Даша пожала плечами.

— Нет как-то…

— А дети есть?

— Есть, два сына! Погодки. Степа и Егор. Учатся в Сорбонне.

Марфа покачала головой:

— Плохо одной. Я, почитай, без малого сорок лет вдовью долю мыкала. Так что мой совет: пока молодая, не откладывай это дело в долгий ящик, — и повторила: — Плохо одной.

— А я не одна, — улыбнулась Даша. — Со мной мама живет. Она у меня до сих пор в школе историю преподает.

— Молодая, значит, — вздохнула Марфа. И всполошилась: — Гляди-ка, пельмени съела! А что ж добавки не просишь?

— Так наелась я, больше не хочу.

— Как это не хочу? Алешка зараз полсотни моих пельменей съедает, а тут поклевала чуток и уже сыта! То-то, я смотрю, худющая совсем! Все фигуры бережете, а на самом деле не фигуры это, срам один!

— Да нет, я не берегу! — смутилась Даша. — Само так получается.

Марфа обвела ее взглядом.

— Красивая ты больно! Таких мужики боятся! Им что попроще подавай! — И неожиданно предложила: — Хочешь, я тебе погадаю?

— Погадаете? — опешила Даша. — Зачем? Я в карты не верю.

— Нет, на картах не будем, хотя, чего скрывать, бывает, бросаю соседкам… А тебе я на кофейной гуще погадаю.

Марфа с совсем несвойственной сельским жительницам сноровкой сварила кофе в турке. Разлила его по чашечкам. И, несмотря на поздний час, Даша с удовольствием выпила свою порцию. Марфа же пить не стала, сославшись на давление. А Дашину чашку с остатками гущи раскрутила вокруг оси, слила избыток гущи на блюдце и накрыла сверху перевернутой чашкой.

— Погоди малость, — предупредила она и взяла в руки пульт от телевизора. — Пока «Вести» посмотрим, а после я тебе расскажу все как есть.

В «Вестях» показывали, как Краснокаменск прощается с Арефьевым. Говорили много красивых слов и ведущий, и люди на экране. Мелькнуло лицо Марьяша, но интервью его не озвучили. «Слава богу, — подумала Даша, — хватило все-таки ума не выпячивать этих „сладких мальчиков“. И без них нашлось кому помянуть Дмитрия Олеговича».

— Как жалко, — сказала Марфа и покачала головой, — очень хороший писатель. Так жалко… Папанов умер, Никулин… Арефьев… Я помню, он к нам как-то в колхоз приезжал. В советские еще времена. Мне книгу подписал. Надо ее у Алеши забрать. Прикарманил, паршивец такой!

И так ласково, так по-домашнему это «паршивец такой» у нее прозвучало, что Даша вдруг пожалела, что завтра утром распрощается с этой женщиной навсегда. Жаль, очень жаль, что не она оказалась новой зазнобой ее Алексея…

Но вслух она, конечно же, не посмела в этом признаться. Да и что могла о ней подумать эта милая, по-деревенски непосредственная женщина?

— Ну, теперь, кажется, все, — сказала Марфа и подняла чашку. И в удивлении покачала головой: — Ох и веселая жизнь у тебя, однако птицы да звезды кругом. И три дороги, смотри, — она ткнула пальцем в три одинаково длинных потека на стенке чашки. — Не слишком прямые, не слишком удачливые. Три дороги, три жизни… — добавила она задумчиво и покачала головой.

— Три жизни? — изумилась Даша. — Что вы имеете в виду?

Марфа печально улыбнулась и пожала плечами.

— Кто его знает? Так говорят… — Она поднесла чашку к ее глазам. — Смотри! Королева! Это твоя судьба!

— Судьба? — опешила Даша.

Она взяла чашку в руки. И правда, на боковой стенке ее ясно просматривалась женская фигурка с высокой грудью и в длинном платье со шлейфом. Казалось, она стоит на пьедестале с высоко поднятой головой. И Даша вздрогнула, узнавая. Ведь именно эта женщина смотрела на нее в зеркало в том сне, где она в последний раз увидела Ржавого Рыцаря живым.

— Не может быть! — Даша приблизила чашку к глазам. Затем отодвинула ее и подняла глаза на Марфу: — Я видела ее недавно во сне. Точь-в-точь она!

— А я что говорю? — улыбнулась Марфа. — Я никогда не обманываю. — И предложила: — На донышко посмотри.

Даша вгляделась в разводы кофейной гущи. Там очень четко просматривалась фигура то ли человека, то ли застывшего в прыжке льва, только без обычной для него гривы…

— А это кто?

— Тот человек, что по жизни твой, по судьбе, — вздохнула Марфа. — Встретишь, не упускай! Иначе вся жизнь пойдет наперекосяк, что у тебя, что у него!

Она взяла чашку из Дашиных рук.

— Дай помою, пока Алешка не вернулся. Он страсть как не любит, когда я бабам гадаю!

Она отошла к раковине, чтобы помыть посуду. После достала из холодильника банку клубничного варенья и вчерашние, как она посетовала, шаньги. И они принялись гонять чаи, болтая обо всем, что в голову взбредет, как старинные, редко встречающиеся подруги.

Давно у Даши не было так спокойно на душе. Она с сожалением подумала, что вскоре ей придется покинуть этот дом навсегда. И она не посмеет напроситься в гости, потому что сын этой женщины определенно ей понравился. Но она позволит скорее переехать себя трактором, чем выдаст свои симпатии к человеку, который явно знает себе цену и пользуется большим успехом у дам. А она не собиралась превращать себя в его очередную жертву…

И все-таки Даша то и дело напрягала слух и поглядывала на темные окна: не заурчит ли автомобильный мотор, не мазанет ли по стеклам светом фар…

Тем не менее, когда это случилось, слегка струхнула. Алексей вошел в дом и весело доложил с порога:

— Все в ажуре! Загнали твой экипаж в наш гараж! Я посмотрел его, дышит на ладан, но если пурга не зарядит, доберетесь… Куда вы направлялись?

В Сафьяновскую, — ответила она, однако уточнять не стала. Хватит с нее того, что она сегодня слишком много намечтала и загадала наперед, но про оплату спросила.

— Обойдется Вован, — усмехнулся Алексей. — Мы с ним по-своему разберемся.

— Как же так? — Даша не знала, что делать с деньгами, и продолжала вертеть их в руках.

— Все так же! — Алексей сжал ее ладонь и направил в сумочку. — Убери! МЧС на бабах не зарабатывает!

Марфа поставила перед ним тарелку с пельменями, а сама засуетилась:

— Пойду постель разберу, а вы пока поговорите… — И улетучилась мгновенно, словно ветром ее сдуло.

Алексей приподнял брови и с веселым удивлением посмотрел на Дашу.

— Ловко ты маманьку подцепила! У нее ни с одной снохой ладу не бывало, а с тобой, глянь-ка, сразу контакт пошел.

— Потому и пошел, — ответила Даша не слишком дружелюбно, — что завтра с ней расстанемся и вряд ли увидимся. А со снохами она небось пуд соли съела.

— Ага, как же, — усмехнулся Алексей, — заставишь ее пуд съесть! — И, лихо подмигнув, предложил: — Выпьешь со мной?

Даша пожала плечами, а Алексей, не дожидаясь ее согласия, достал из холодильника початую бутылку водки и плеснул понемногу в две стопки. И поднял свою. Даша подумала, что он скажет сейчас что-нибудь банальное, вроде того: «За знакомство!» или сострит: «За спасение утопающих в сугробе», однако он произнес совсем неожиданное, вернее, спросил:

— Почему так сладко с тобой целоваться? Даша вытаращила глаза, но тут же нашлась:

— А также сладко есть, спать и пить! Но я предпочитаю делать это в другой компании! С тобой мы пьем о-очень горькую водку и спать тоже будем раздельно!