Они вышли из машины. Паша не выключил мотор, и струйка выхлопных газов легким белым облаком вырывалась наружу.

Павел поднял лицо к небу.

— Хорошо-то как, Даша! Славно! В город, поверь, невмоготу возвращаться. Мерзко там, грязно! — Он повернул голову и посмотрел на нее повлажневшими глазами. — Так мне хочется выстроить где-нибудь далеко-далеко в горах домик, чтобы никого и ничего! Только мы с тобой! И небо это, и горы, и тайга! Тайга, Дашка, это здорово! Я это понял, когда впервые здесь очутился. У нас ведь болота да тундры все, и лес чахленькии, ветрами и морозом убитый. А тайга, она сильных любит! И если человек слабый — тому тайга мачеха. Дует на тебя, шумит, ревет, пугает зверьем, воет — пустому человеку в ней не выжить. А я вот влюбился в нее навечно! Буреломы, ключи, жилы золотые, шурфы… В самом сердце она у меня засела, сильнее женщины манит по весне. Я не хочу жизни другой, Дашка. Ты да тайга, что еще нужно? Ведь в человеке золото тоже нелегко найти, сколько я его искал, только напрасно все. Вроде блестит, а приглядишься, пустышка, пирит, а то и просто золотинка конфетная…

Он прижал ее к себе и принялся целовать, повторяя раз за разом:

— Даша, радость моя! Почему так поздно, почему? Почему так поздно я тебя нашел?

— Паша, Паша, бог с тобой! — шептала Даша в ответ, покрывая поцелуями его лицо. Впервые в жизни она видела, чтобы он плакал. Но, похоже, Павел сам того не сознавал и, совсем по-детски шмыгая носом, вытирал его ребром ладони.

Наконец они вернулись в машину. Даша смотрела на Павла, а он некоторое время сидел, уставившись в лобовое стекло, не трогая автомобиль с места.

— Паша, — напомнила она о себе. — Чего ты ждешь? Мы ведь опаздываем.

— Да-да. — Он как-то странно посмотрел на нее и вдруг полез в карман куртки и достал из него небольшой, запаянный в полиэтилен пакетик. В нем — микрокассета и красная дискета. — Возьми, Дашка! Сохрани, если что-то со мной случится.

— Что с тобой может случиться? — прошептала она испуганно. — Что? Говори! — И выкрикнула уже более сердито и требовательно: — Говори! Я должна знать!

Это — Марьяш! Его люди! — произнес он сквозь зубы. — Прессуют меня уже полгода. Сначала вежливо просили подвинуться. Их интересуют некоторые весьма перспективные предприятия и месторождения. Еще раньше намекали взять их в долю, только я намеков не понял. Они принялись скупать акции, но контрольные пакеты у меня в руках, им до них не добраться. Затем пошел шантаж, а теперь дело доехало до прямых угроз. Они намерены меня выжить, Даша! Эти смазливые, «сладкие мальчики», как ты их называешь, эти шакалы хотят заполучить без особых трудов то, что я сколачивал, сбивал в одно целое, горбом своим зарабатывал, из праха и дерьма поднимал. Теперь это работает, крутится, вертится, прибыль дает. Вот и пришел их черед, черед марьяшей. Только я просто так не сдамся! Паша Лайнер и не такое видел! — Он выставил перед собой кукиш: — Накося выкуси! Не дождетесь, чтобы Паша Лайнер из края ушел!

— Павел, может, стоит пойти на компромисс? У Марьяша очень сильные позиции в правительственных кругах, в Думе. Ты ведь знаешь, на чьей внучке он женат?

— Знаю, и что с того? На меня пару лет назад чечены пытались наехать. Дескать, ты сам почти кавказец, делиться надо, то да се… Только я им очень мило ответил: не обессудьте, братцы, я не федеральные войска, что с вами который год чикаются. Я в одно мгновение двести стволов выставлю и мокрого места не оставлю от вашей банды.

— Против Марьяша стволы ты не выставишь! — вздохнула Даша. — Он от тебя мокрого места не оставит и вполне законными методами.

— А вот это мы еще посмотрим! — выкрикнул Паша яростно. — Это мы еще поглядим! — И с ходу включил скорость под сто километров. «Форд» рванул с места, как застоявшийся рысак, а Дашу подбросило на сиденье.

— Паша! — выкрикнула она. — Сдурел?

— Даша, — повернул он к ней голову. — Запомни, об этом пакете ни-ко-му! Ни Оляле, ни Гусевым… На кассете мои ребята записали последний разговор с засланцем Марьяша, с этим засранцем… — Он вывернул руль, обгоняя огромный пассажирский «Мерседес». — На дискете номера банковских счетов за границей. Там все указано. Адреса… Фамилии… Один открыт на тебя, остальные на Лильку и дочерей. Сама увидишь…

Даша открыла было рот, но Паша яростно сверкнул глазами:

— И не перечь! Это на всякий случай! Я не хочу, чтобы вы бедствовали!

— Паша, ты чего городишь? — взбесилась Даша. — Какие, к черту, счета? Ты что такое вытворяешь? С этой кассетой надо в милицию идти, в прокуратуру! В ФСБ, наконец! Что ты мне ее суешь? Марьяша надо опередить, а не ждать, когда он пойдет в наступление!

Он уже пошел в наступление! — опять выкрикнул Паша и выругался. — И ему наср… и на твою ФСБ, и на милицию, и на прокуратуру в том числе! И звонок Виктории — это первый звонок о том, что Хенде Хох ринулся в атаку. Только нет, шалишь! — Паша скрипнул зубами и снова выругался. — Испугали ежа голой ж…! Паша Лайнер руки вверх никогда не поднимал и не поднимет! Будешь, Вадик, у меня по-бабьи писать в унитаз! Еще как будешь! А я лезгинку спляшу на ваших головах! Обязательно спляшу!

Глава 17

Они вернулись в город, когда его накрыли ранние сумерки. Уличные фонари еще не горели, в воздухе стояла сизая дымка морозного смога, в котором плавились рекламные огни, а красноватое, похожее на большой куриный желток солнце плавало в нем, словно в стакане с мутной водой.

Был час пик. Машины двигались по улицам сплошным потоком. Три раза они попадали в пробки на светофорах, и Паша, чертыхнувшись, направил машину в объезд. Тут его снова вызвали по сотовому, и он сердито рыкнул в трубку:

— Я в пяти метрах, буду через пару минут!

Но пары минут не получилось. Они вывернули с боковой улицы, и тут дорогу им преградили гаишники. Оказывается, только что произошла дорожная авария, столкнулись «Газель» и иномарка. Паше снова пришлось объезжать, теперь уже по параллельной улице. Возле самого банка, несмотря на то что до закрытия операционных залов оставалось чуть более часа, тоже скопилась масса машин. Ворча и поругиваясь, Паша кое-как пристроил автомобиль между белой «Тойотой» и голубой «Нивой». До крыльца банка было метров пятьдесят.

— Ты подождешь меня в машине? — спросил Паша.

— А вдруг ты надолго задержишься? — вопросом на вопрос ответила Даша. — До гостиницы пара шагов. Как-нибудь добегу!

Я ночую у тебя! — сказал Паша быстро. — Надо добрать то, чего недобрали! — Он вдруг вытащил из кобуры пистолет и сунул ей в руки. — Держи!

— Паша, — оттолкнула она его руку, — зачем? У меня газовый есть!

— Бери! — приказал он. — Мне будет спокойнее, только никому не показывай. А после вернешь. — Он просительно заглянул ей в глаза: — Дашка, брось, не артачься! — И опять повторил, еще более настойчиво: — Мне будет спокойнее. — Заметив, что она с опаской взирает на оружие, улыбнулся: — Не бойся, он смирный, пока на предохранителе!

Даша взяла пистолет и положила его в карман куртки. Повесила на плечо сумочку и поцеловала Павла в щеку.

— Радость моя! Скорее возвращайся. Я закажу ужин в номер.

— Шубу возьми, — сказал Паша и махнул рукой. — Хотя не надо. Я все чин-чинарем доставлю в номер. У тебя прежний, триста пятнадцатый?

— И это ты знаешь? — поразилась Даша.

— Нам разведка доложила точно… — пропел дурашливо Павел и вышел из машины. Открыл перед ней дверцу и склонил голову в поклоне. — Прошу, сеньора! — Не дал ей сойти, подхватил под мышки и некоторое время держал на весу, целуя в нос, в губы, в щеки. Затем поставил на землю и преувеличенно грозно приказал: — Все! Дуй! А то банкиры на дерьмо изведутся, ожидаючи.

Даша, лавируя между машинами, направилась через дорогу. Движение здесь было небольшое, и все же она чуть не угодила под колеса красного «жигуленка», неожиданно вывернувшего из-за угла. Даша отпрянула в сторону, оглянулась узнать, заметил ли Паша, насколько бесшабашно она себя ведет? Паша заметил! Он все еще стоял возле «Форда» в своем длинном черном пальто и, улыбнувшись, показал ей кулак, затем махнул рукой и, повернувшись спиной к улице, сделал шаг по направлению к высокому крыльцу банка. Сию минуту вспыхнули уличные фонари. И тут Даша выхватила боковым зрением этого человека. Он был одет в черную куртку, лицо затягивала черная маска с прорезями для глаз.

Человек этот, судя по фигуре и скорости, с которой он передвигался, молодой мужчина лет двадцати пяти — тридцати, вынырнул из спешащей по тротуару толпы и бежал точно так же, как Даша за минуту до этого, искусно лавируя между машин. В руках он держал нечто, похожее на трубу, в которой студенты носят рулоны чертежей, только грязно-зеленого цвета.

Прежде чем Даша сообразила, что это за «труба», человек вскинул ее на плечо, из нее вырвался узкий столб огня и ударил в «Форд». Павел не прошел и пяти шагов. Он даже не успел оглянуться. Его подбросило в воздухе и тут же накрыло огненным облаком. И только тогда грохнул взрыв.

Даша присела и закрыла уши руками. Господи! Только бы ей это приснилось! Только бы приснилось! Она не понимала, что кричит, дико и страшно, как кричат вокруг люди, падая и разбегаясь в разные стороны. «Форд» встал на дыбы, и еще один взрыв потряс воздух — взорвался бензобак. Вверх взметнулась кроваво-красная стена огня. Страшно воняло горелой резиной, краской и раскаленным металлом. Разноголосо выла сигнализация на автомобилях, с громким треском лопались и падали стекла, а огонь перекинулся уже на другие автомобили. Метались и кричали не своим голосом люди, на некоторых горела одежда. И тут взорвался бензобак второй машины, и почти мгновенно — третьей. Клубы дыма и огня заволокли улицу. Что-то громко трещало, звенело, ухало, с лязганьем валилось на землю. Толпа, по-звериному дико воя, откачнулась назад.

— Паша! Паша! — кричала Даша и билась в эту стену. А на нее орали, ругались матом, отпихивали, не пускали, не давали прорваться туда, где все полыхало огнем, где остался лежать ее Паша…

Она оглянулась в отчаянии и вдруг заметила человека в черном. Огромными скачками он мчался к тому самому красному «жигуленку», который чуть было не сбил ее на повороте. Машина ехала медленно вдоль тротуара, боковая дверца была открыта.

Убийца! Киллер! В руке у нее вдруг оказался пистолет, и Даша точно так, как учил ее Паша, совместила целик с мушкой и влепила три пули в спину и по ногам киллера в тот момент, когда он уже схватился за дверцу.

Убийца кувырком покатился по асфальту, а машина рванулась с места. Люди перед ней, толкаясь и крича, как перепуганное гусиное стадо, метнулись в разные стороны, а Даша продолжала бежать следом и стреляла, стреляла, пока не кончились патроны. «Жигули», вихляя по мостовой, как пьяные, скрылись за поворотом. Даша оглянулась, словно искала поддержки у охваченной паникой толпы. И тут увидела еще одну машину. Темно-синий джип. Он мчался прямо на нее. Ноги словно приморозило к асфальту. Выставив перед собой пистолет, Даша стояла на мостовой, а автомобиль продолжал мчаться. И лишь в последнее мгновение вильнул вправо. Но ей хватило этого мгновения, чтобы увидеть, кто сидел за рулем. Это Владислав Макаров успел вывернуть руль за вершок от ее лба и, сбивая решетку ограждения, уйти через тротуар и газон в боковой переулок. А она села прямо на асфальт и заплакала, вытирая глаза грязной, в копоти рукой, в которой продолжала сжимать пистолет. «Почему, почему он не кинулся в погоню? Почему? Ведь он же милиционер?..»

— Бросай, бросай оружие! — коршуном налетел на нее какой-то мужчина. Выхватив у нее из рук пистолет, он обтер его полой куртки и метнул под стоявшие рядом машины. Затем, схватив ее за руку, силой потянул куда-то.

Даша отбивалась, рвала руку из стиснувших ее ладонь пальцев, но мужчина был намного сильнее и чуть ли не волоком протащил ее сквозь толпу. И тут она увидела Павла. Он лежал лицом вверх. Взрывом с него сорвало почти всю одежду. Вместо правой ноги виднелся лишь безобразный красно-черный обрубок с торчащей наружу розовато-белой костью.

— Паш-ша-а! — закричала она исступленно, но ее оттащили в сторону чьи-то руки.

А мужчина, который привел ее сюда, кинулся к неподвижному телу. В руках он держал брючный ремень и, расталкивая зевак, истошно кричал:

— Отойди! Отойди! МЧС!

Кто-то уцепился за Дашины плечи и глухо ругался над ее ухом матом, а она, тупо уставившись, наблюдала, как этот человек перетягивает обрубок ноги ремнем. Чтобы остановить кровотечение, поняла она. Затем он склонился над Пашиным телом, загородив его своей широкой спиной. Даша поднялась на цыпочки, порывалась бежать, но ее держали крепко, а у нее уже не было сил сопротивляться.

Ее мутило от отвратительных, пропитавших воздух запахов. От дыма слезились глаза, першило в горле. Продолжали пылать взорвавшиеся автомобили. Неподалеку лежали еще два трупа, судя по остаткам одежды, мужчины и женщины. Под ними, как и под Пашей, скопились большие лужи крови, вокруг них тоже суетились люди…