Тогда она протянула руку к тумбочке. Дашина кровать стояла в тени, и вряд ли злоумышленник разглядел, что она проснулась и достала из сумочки газовый пистолет. Он-то и придал ей необходимой смелости.

Даша вскочила. До подоконника три шага, не больше! В долю секунды она очутилась возле окна и наставила пистолет прямо в лоб грабителю. В этот момент он пытался протиснуться плечом сквозь узкий проем форточки.

— Стой, скотина! — заорала она не своим голосом. — Запалю прямо в рожу!

Человек, Даша только сейчас заметила, что он в черной маске, рванулся назад. Ноги его соскользнули с карниза, и он, нелепо взмахнув руками, качнулся, как маятник, к перилам балкона. Но тотчас ловко и сильно оттолкнулся от решетки ногами и, ухватившись за веревку, которая была привязана к его поясу, стал быстро-быстро подниматься вверх и в мгновение ока исчез из поля зрения. Над Дашей были еще два гостиничных этажа и только потом крыша. Она вывернула голову, пытаясь разглядеть, что происходит выше и куда исчез злоумышленник, но ничего не разглядела. Для этого надо было выйти на балкон, а на такой подвиг Даша не отважилась.

Она с досадой посмотрела на ненужный теперь пистолет. Преступник, верно, принял его за боевой, потому так поспешно ретировался. Зря все-таки она заорала, надо было сразу нажимать на спусковой крючок! Налицо явная угроза: под утро, да еще через окно в номер, просто так не проникают. Даша оперлась ладонями о подоконник, поднялась на цыпочки и заглянула на балкон. Поверх ее уже присыпанных снегом следов виднелись четкие отпечатки мужских ботинок с рифленой подошвой. Рядом с ними чернело что-то, похожее на сумку или пакет.

Даша прислушалась. Было тихо, как в могиле. Ни единого звука со стороны улицы… И если бы не эти следы и темный прямоугольный предмет на балконе, она могла бы подумать, что человек в окне просто ей привиделся. Она огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на будильник. Начало пятого. До рассвета около четырех часов. И всякое еще может случиться за эти четыре часа! Она подошла к телефону и несколько раз подряд набрала номер Оляли. Результат ее стал уже раздражать. По-прежнему длинные гудки — так бывало, когда Гриша отключал телефон на ночь. Но как он посмел его отключить, если знал, что она, как никогда, нуждается в его помощи?

Не слишком надеясь на удачу и в этом случае, Даша пять раз подряд набрала 02. В ответ раздались тоже гудки, но только частые. Она повторила попытку еще три раза, но до милиции не дозвонилась. Там или специально сняли трубку, или просто не успевали положить ее на место.

Испуг у Даши прошел, только ноги до сих пор оставались ватными. Она продолжала гадать, что могло заинтересовать грабителя? Скорее всего, он заметил открытую форточку и решил воспользоваться случаем. И все-таки в версии примитивного грабежа были явные нестыковки. Рисковать жизнью, спускаясь с крыши на третий этаж в снегопад, не зная точно, есть ли чем поживиться в номере, — на это мог осмелиться только сумасшедший или совсем уж отчаявшийся человек. Кроме того, экипировка грабителя наводила на мысль, что он преследовал иные цели, и тоже не слишком для Даши приятные. Будь это какой-нибудь пропащий наркоман или форточник, разве поднялся бы он столь резво по веревке? Нет, это был неплохо подготовленный и снаряженный субъект, судя по всему, спортсмен или верхолаз. И целью его посягательств были не ее кошелек или сережки, а она сама, Даша.

Ей снова стало жутко! Значит, ее не оставили в покое? За ней охотятся? Но что им нужно? Разве что кассета? Но она у Полевого. Дискета? Но там нет никакой убийственной информации…Возможно, кто-то боится ее? Опасается, что ей известно нечто такое, что способно помочь розыску в поимке преступников?

Даша подошла к выключателю, но свет включать не стала. Тогда она будет видна как на ладони. Хотя чего она всполошилась? Если попытка проникнуть в комнату не удалась, вряд ли ее предпримут во второй раз. Наверняка преступники уже смылись и будут искать другие способы достать ее.

Она снова набрала номер дежурной части и чертыхнулась. Те же короткие гудки, вот и надейся на быструю помощь милиции. Даша вернулась к балконной двери, помедлила секунду и, не выпуская из рук «беретты», открыла задвижку и потянула дверь на себя. Пахнуло запахом свежего снега. Темный предмет оказался пластиковым пакетом. Вероятно, преступник отставил его в тот момент, когда пытался протиснуться в форточку, а после, удирая, впопыхах забыл про него.

Осторожно протянув к пакету руку, Даша бросила быстрый взгляд вверх, но, кроме серой плиты, основания балкона четвертого этажа, ничего нового над своей головой не заметила. Она схватила пакет за ручки и втянула его в комнату. В нем что-то глухо звякнуло. Сердце ушло в пятки. Дура! Там же может оказаться все, что угодно! Связка гранат! Или даже бомба! Бомба с часовым механизмом! Даша замерла, прислушиваясь. Но тиканье доносилось только с тумбочки, сам же пакет хранил тишину.

Даша внимательно осмотрела его края, никаких проволочек, дернув за которые можно привести в действие адскую машинку. Тогда она с еще большим тщанием раздвинула края пакета и обнаружила пять (!) бутылок с пластмассовыми пробками. Она склонилась к ним, принюхалась и в удивлении отпрянула. Ацетон? Но зачем? И через мгновение поняла зачем! Проникни человек в номер и плесни на нее или даже на постель из бутылок, чиркни зажигалкой, и мгновенно — столб огня! Хотя, скорее всего, сначала ее пристрелили бы из пистолета с глушителем или через подушку. Такое она видела не раз в кино. Выстрела никто, конечно, не услышал бы, а до появления пожарных и милиции номер уже полыхал бы вовсю, а от нее осталась бы только горстка горелых костей. И ищи-свищи потом, отчего случился пожар — от короткого замыкания или от неосторожного обращения с огнем в пьяном виде. Ведь она успела сделать несколько глотков из заветной фляжки.

Ее трясло, как в лихорадке, когда она опять набрала номер дежурной части и тотчас в сердцах бросила трубку на рычаг. Номер снова был занят. В дневное время Даша могла напрямую позвонить Корнееву или даже генералу, но она не знала номеров их домашних телефонов и понимала, что никто ей подобной информации не сообщит, даже если ей удастся дозвониться до милиции.

Что же делать? Даша посмотрела на окно. До рассвета по-прежнему как до луны пешком… Еще только пять часов. Самое мерзкое время суток. Самые темные и глухие часы перед рассветом. На улицах совсем мало машин, и даже дворники еще не выползли расчищать тротуары. После всего случившегося она уже не хотела рисковать и выходить на улицу в одиночку. И раздумывала, как ей сейчас поступить? Вызвать такси и попробовать доехать до Оляли? Даже если его не окажется дома, она вернется назад в гостиницу в седьмом часу. Гусевы, несомненно, уже проснутся, и тогда можно будет им позвонить. В соседях у них живет заместитель Полевого по тылу, и Мишка должен знать его телефон…

Или все-таки стоит вызвать охранника? И рассказать ему об инциденте? Но сегодня ночью дежурил самый неприятный из них, пожилой, рыхлый отставник с хитрым бабьим лицом, ленивый и жадный на деньги. Даша понимала, что оказалась в положении вороны, которая, как известно, и куста боится. Все же она не потеряла способности рассуждать трезво, поэтому сразу отказалась от мысли позвать на помощь охранника. Кто знает, не в сговоре ли он с теми, кто вздумал непременно с ней расправиться? С него станется, за крутые бабки, разумеется! В этой ситуации надо действовать осторожно и исключать любые, даже мало-мальски сомнительные моменты. С этой целью она осторожно перенесла пакет в ванную комнату и поместила его в ванну. Затем подумала секунду, вырвала листок из записной книжки и написала: «Для горничной! Пакет ни в коем случае не трогать. Опасно! Важные вещественные доказательства!» — и прилепила записку зубной пастой к зеркалу.

Только предприняв целый ряд превентивных мер, она решилась покинуть номер, но уйти не через парадный вход, а, если получится, через ресторан. Сверху она разглядела два автомобиля такси. Она не слишком верила, что преступники просчитали все варианты и специально подставили свои машины. Такие явные ловушки возможны лишь в дешевых детективах…

Для очистки совести Даша еще раз набрала 02, затем номер Оляли, удостоверилась, что и эти попытки дозвониться столь же бесполезны, как и все предыдущие, и принялась одеваться.

Она не стала пользоваться лифтом, кажется, на ночь его отключали, и спустилась вниз по лестнице, которой пользовался только обслуживающий персонал гостиницы. Затем, крадучись, миновала темный коридор первого этажа и остановилась у входа в ресторан. За дверью было тихо, и Даша только теперь подумала, что та может быть заперта. И все-таки осторожно нажала на ручку. Дверь, к счастью, открылась.

Даша быстро пошла по направлению к банкетному залу. Она видела, что там горел свет и мелькали люди. Но не дошла до него десятка метров и, свернув к выходу из ресторана, чуть не столкнулась лоб в лоб с молодым человеком, который вышел из гардероба с картонной коробкой в руках. Он отшатнулся в сторону и выронил коробку. Из нее посыпались какие-то свертки и выпала буханка хлеба.

— Простите! Я нечаянно! — Даша бросилась на по мощь и стала собирать свертки с пола.

— Что ж вы… — начал было молодой человек, вдруг осекся и спросил с изумлением в голосе: — Дарья Витальевна? Откуда вы в такую рань?

Она с не меньшим удивлением посмотрела на него и тотчас узнала. Это был тот самый официант, который подавал ей завтрак в номер в день смерти Дмитрия Олеговича.

— Сева, кажется? — спросила она неуверенно, вспоминая, что было написано у него на бэджике. — Ну да. Сева! Точно, Сева!

— Вы меня запомнили? — Сева явно обрадовался. — Я хотел сегодня к вам подойти, но после того, что случилось… — Он махнул рукой. — Вам теперь не до автографов.

— Не до автографов, — вздохнула в ответ Даша. И огляделась по сторонам. — Мне надо срочно уехать, но незаметно. Вы бы не могли взять для меня такси и попросить водителя подъехать ближе к крыльцу? Или к черному ходу, если возможно.

— Не надо такси, — ответил быстро Сева, — я вас отвезу, куда скажете. И выведу через то крыльцо, к которому в ресторан подвозят продукты. Оно выходит во двор на параллельной улице. Я там свою машину оставляю.

— Сева, мне очень далеко ехать, на правый берег, в Запруднево. Притом я не знаю, во что выльется эта поездка…

— Вам угрожает опасность? — Глаза у Севы сверкнули. — Не бойтесь, я занимаюсь восточными единоборствами. Смогу за вас постоять.

— В некоторых случаях, Сева, единоборства бессильны, — Даша улыбнулась, — но не думаю, что нам понадобятся ваши кулаки. У меня есть газовый пистолет.

Сева улыбнулся в ответ и взял ее под руку.

— Пойдемте, Дарья Витальевна, и учтите — в некоторых случаях не ультиматумы, а только газы помогают.

Глава 24

До Запруднева они доехали довольно быстро, за сорок минут, если учесть, что дорожники еще не успели присыпать сложные участки дороги песком. Машин, по причине раннего времени и снегопада, в городе попадалось мало, а за городом и вовсе ни одной, если не считать двух красных пожарных и автомобиля «Скорой помощи» с проблесковыми маячками на крышах. Они выскочили навстречу с сиренами, когда Севина «Тойота» миновала первые дома Запруднева, и пронеслись мимо, заставив их прижаться к обочине.

Всю дорогу Сева деликатно молчал, а Даша дремала. И только пропустив пожарные машины, молодой человек заговорил:

— Сгорел кто-то! В поселке или на дачах. Здесь много бомжей отирается. Ночуют и по пьяни горят. У нас в прошлом году на даче какого-то доходягу забили, а отца с матерью два месяца в прокуратуру таскали, мол, не замочил ли его батяня по ревности. Мама плакала даже, она у меня молодая, красивая, обижалась на следователя, нашел кого ей в хахали записать, ханыгу вшивого…

— Сверни налево, — попросила Даша, — тут ближе. Они выехали на узкую, выгнувшуюся горбом улицу, в конце которой находился дом Оляли. Он стоял на пригорке, выше остальных домов, а за ним начиналась сплошная стена молодого березняка, богатого по осени опятами и подберезовиками, а летом — земляникой и костяникой.

Но сейчас на пригорке ничего не было! Ничего, что светилось бы окнами, хлопало на ветру ставнями и трещало на крыше жестяным флюгером. Даша вытянула голову вперед. Непривычно раздольно белела стена березняка, и дом Оляли уже не мешал созерцать его в полной красе. Потому что сам дом исчез, испарился, словно в одночасье раскатали его по бревнышкам и перенесли в другое место, а вместо него стелились под низким небом клубы тяжелого черного дыма, подсвеченного снизу рыжими сполохами огня.

Дашино сердце почти выпрыгивало из груди, она ничего не понимала. Но слезы уже текли по щекам, словно торили дорожку новому горю, которое все эти дни ходило за ней по пятам.

— Гони, Сева, гони! — прошептала она, махнув рукой в конец улицы, и в изнеможении откинулась головой на спинку сиденья. Теперь понятно, откуда мчались пожарные машины и «Скорая помощь». Трудно не догадаться, если видишь столб дыма вместо добротного дома, а через двести метров дорогу тебе преграждают еще одна красная и две милицейские машины, «рафик» с багровыми крестами по бокам и жидкая толпа людей, часть из которых медленно растекается в разные стороны. Несомненно. Даша и Сева поспели уже к финалу трагедии, когда зрители, насытившись зрелищем, начинали потихоньку разбегаться по домам.