Шейна было невозможно вытянуть из его норы, он с головой окунался в писательство и только иногда перебрасывался с Мирой сообщениями. Мира считала, что в эти моменты он просто идет ставить чайник и ему надо чем-то занять себя, пока вода закипает. Сама Мистраль работала, гуляла, общалась с братьями, читала. Она спросила у Шейна, не найдется ли у него экземпляра одной из его книг. Экземпляра не нашлось, но он хранил в ноутбуке черновик и предоставил его на суд Мистраль.

Книга оказалась, как ни странно, романом о любви. Мужчины редко пишут такое, обычно из-под их пера выходят триллеры, детективы и ужасы. Но это был роман, и роман хороший. Как правило, в романах есть главная героиня (чаще всего героиня), которая влюбляется, страдает, и в конце обретает счастье. Такие книги пишутся исключительно для женщин. Но роман Шейна был написан от лица мужчины, с мужской точкой зрения, особым мужским юмором. В нем были хорошо описаны исторические события и другие страны. Любовная линия присутствовала, но она проходила как бы на втором плане.

В целом это была просто история про определенный отрезок жизни главного героя, туристического гида. В этот отрезок жизни вплетались в равной степени работа, семья, различные неприятности ну и любовь. Мистраль прочла книгу за два дня и захотела увидеть вторую, но ее у Шейна не оказалось. Он сказал, что она всегда может найти экземпляр на е-бэй, и если Миледи захочет, он его даже бесплатно подпишет. Что-то типа «Для Эм, с наилучшими пожеланиями. Шейн Тейлор».

Когда наступал вечер ситуация менялась, в них обоих что-то выключалось. Как будто вместе со световым днем уходила вся работоспособность. И тогда они встречались в одном из домов, сидели возле камина и вспоминали различные детские игры, которыми люди развлекались до появления компьютеров.

Мистраль взяла свою находку и спустилась на первый этаж. В гостиной она передвинула столик подальше от камина и выбросила содержимое коробки на освободившийся ковер. На первый взгляд, блоков было достаточно. Замечательно. Мира взглянула на часы и бросила взгляд в окно.

Еще достаточно рано, но вдруг Шейна покинула муза? Он терпеливо относился к людям, которые его беспокоили. Стереотип про писателей, которые в ярости отбрасывают исписанные листы бумаги (в данном случае ноутбук), не подходил под Шейна. Он просто игнорировал источник раздражения. На сообщения он мог ответить через несколько часов или не ответить совсем.

Занят? М. — написала Мира и нажала на кнопку «отправить». Зачем она подписывает сообщения? И так ведь понятно, от кого они. Но в один момент Шейн подхватил эту ее манеру и стал писать аналогично.

У тебя дело? ШТ.

Не слишком важное. М.

Ответ не пришел. Такое всегда случалось. Мира подождала какое-то время, затем встала с ковра и снова поднялась наверх. Сегодня она не пожалела дров, ей надоело мерзнуть и кутаться в теплые тряпки. Камин в гостиной служил просто приятным атрибутом. Мистраль захотелось тепла, и она от души протопила котел, от которого по всему дому расходились батареи. И сейчас в доме было просто божественно тепло. Мира сняла и отбросила тапки-крокодилы и джемпер, оставшись в майке. Сменила джинсы Идена на свои спортивные лосины, в которых обычно ставила танцы.

Хлопнула входная дверь, и Мистраль бросилась вниз, забыв снова надеть «крокодилов». В прихожей стоял Шейн, с него на коврик ручьем стекала вода, волосы прилипли к голове, длинные черные ресницы склеились и напоминали стрелы. В руках он держал бутылку вина. Мира незамедлительно отобрала бутылку и стала помогать стаскивать с него парку. Куртка бесформенной кучей упала на пол, там же оказались мокрые ботинки и свитер.

— Я бы снял и майку с джинсами, но меня останавливает твоя девичья скромность, — стуча зубами, сказал Шейн.

Мистраль закатила глаза и стала подниматься на второй этаж. В следующее мгновение на телефон Шейна пришло одно слово

Бесишь.

— Я могу уйти! — крикнул он ей вслед и прошел в гостиную к камину.

Телефон снова запищал.

Тебе не в чем.

Через секунду в комнату вошла Мистраль, всучила Шейну джинсы брата, сухое полотенце, и вытолкала из гостиной, предварительно ткнув пальцем в сторону ванной. Когда за Шейном закрылась дверь, Мира сгребла в охапку его мокрые вещи и стала развешивать на батареях, беззвучно посмеиваясь. Затем она по-турецки села на диван и принялась ждать.

Шейн появился, неся в руках вино и две кружки, в зубах был штопор. Он сел в кресло и начал возиться с бутылкой.

Ты упал в море?

— На улице вообще-то дождь, — ехидно ответил Шейн.

От дома до дома не больше трехсот футов.

— Я возвращался за вином.

И так сильно промок?

— Господи! — воскликнул Шейн, нервничая из-за пробки, которую не мог достать. — Я сейчас понял, почему твой парень нашел себе другую подружку!

Шейн не сразу обратил внимание на неестественную тишину. Наконец пробка поддалась, и он поднял взгляд на Миледи. Она сидела неподвижно, глядя на Шейна немигающим взглядом. До него дошло. Он соскользнул на пол, и на коленях прошел к дивану.

— Боже, Эм, прости! Прости, прости, прости! — он схватил Миледи за руку, и всунул в нее открытую бутылку. — На, запей. Или вылей мне на голову, только не смотри такими глазами.

Мира взяла бутылку и сделала большой глоток из горлышка. Она снова ожидала, что ее захлестнет щемящее чувство боли, но его снова не было. Вместо этого ей и правда, захотелось вылить вино Шейну за воротник, но ведь он извинился. Несколько раз.

Шейн же продолжал тараторить.

— Я решил сходить в магазин за вином, потому что мне надоел чай. Дождя еще не было, а потом он вдруг полил сплошной стеной воды, я пулей бросился сюда, но все равно промок. Так какое у тебя было дело?

Мира махнула бутылкой в сторону ковра. Только сейчас Шейн заметил, что у него под ногами разбросаны маленькие деревянные блоки.

— Откуда у тебя дженга?

Нашла.

Шейн снова поднял голову и умоляюще посмотрел на Миледи снизу вверх.

— Ты меня простила?

Я думаю.

— Поиграем, пока ты думаешь?

Мира неопределенно пожала плечами, но все-таки сползла на пол рядом с Шейном. Они начали складывать здание и доставать из него блоки, чашки были забыты, бутылка просто передавалась из рук в руки. Соперники были равны, стройка продолжалась долго, башня стремилась все выше и выше и не желала падать.

В комнате стояла напряженная тишина. Никто не желал сдаваться, но вот Шейн сделал неосторожный жест, в очередной раз передавая бутылку, и башня неспешно, как в замедленной съемке, стала падать. Раздался грохот, блоки разлетелись в разные части комнаты, один угодил в камин и тут же вспыхнул.

Мистраль вскочила с ковра и закружилась по комнате.

— Я не проиграл! — возмутился Шейн. — Я задел ее уже после того, как мой ход закончился.

Просто признай и гордо прими свое поражение.

Мира швырнула телефон в кресло и снова закружилась. Шейн хотел было возразить, но зрелище развивающихся по воздуху волос совершенно его заворожило. Опомнился он только когда Мистраль, накружившись, упала в кресло вслед за телефоном.

— Так кто же ты? — тихо спросил он, и добавил, откашлявшись: — В смысле, чем ты занимаешься, когда не зависаешь на краю света в компании малознакомых, подозрительных личностей?

Миледи задумалась.

Режиссер-постановщик танцевальных шоу. Хореограф. Пишу музыку и стихи к ней…

Она хотела добавить в конце списка слово «пою», но решила, что это будет неправдой. Она больше не пела, по крайней мере, пока. И не известно, запоет ли еще когда-нибудь, голос мог вернуться не таким сильным, каким был раньше. Вместо этого она дописала

…играю на гитаре и фортепиано.

Шейн удивленно смотрел в экран телефона.

— Ты ведь не могла быть какой-нибудь заурядной секретаршей или официанткой, правда, Эм? Ты всего-навсего человек-оркестр. Я рядом с тобой начинаю чувствовать себя ущербным. Но! — он поднял вверх указательный палец. — Я умею художественно выбивать ритм, если это тебя впечатлит.

Мира прыснула и вопросительно подняла брови.

— Что? Ну-ка найди мне какую-нибудь приятную песенку на латиноамериканский манер. У тебя должно быть много музыки, раз уж это твоя работа.

Брови Миледи не опустила, но все-таки стала шарить в телефоне. Тем временем Шейн скрылся на кухне, послышался грохот, звук открывающихся шкафчиков, звон кастрюль. Он вернулся с пустым пластиковым ведром.

— Нашла что-нибудь? Включай!

Шейн сел на прежнее место, перевернул ведро дном вверх, зажал его между колен и приготовился.

Заиграла гитара, мужской голос запел на испанском. Шейн несколько секунд вслушивался в ритм, а потом стал выстукивать его о дно ведра, двигая плечам и покачивая головой в такт музыке.

Мира смотрела на его плавные движения, и вдруг подскочила с места, схватила со спинки кресла широкий цветастый палантин, в который любила кутаться, и обвязала его вокруг бедер как юбку. И принялась танцевать. Танец был похож на что-то цыганское и испанское одновременно.

Шейн решил, что такой танец был бы уместен на ночном южном пляже, возле костра, песок должен лететь из-под босых ног, а рядом непременно должен быть мужчина с гитарой. Это был одновременно шуточный и очень личный танец. Он говорил о степени доверия, потому что перед чужим человеком невозможно было бы так раскрыться.

Мистраль же просто получала удовольствие. Как же давно она, оказывается, вот так не танцевала. Просто потому что хорошо, весело и момент подходящий. Мира принялась беззвучно подпевать испанцу. Она взмахивала своей «цыганской юбкой» и притопывала ножкой.

Шейн впервые видел ее такой. Живой, веселой, с горящими глазами, плавными манящими жестами и непокорными волосами. Вот она, настоящая Миледи. Такая, какой она была до предательства парня.

Сейчас Шейн желал избить идиота за то, что погасил в ней этот огонь. Но другая его часть хотела поблагодарить неизвестного. Если бы не он, Шейн никогда бы не узнал Миледи.

Песня закончилась, Мира упала на диван и засмеялась.

— Ты очень артистично подпевала, как будто знала смысл песни. Знаешь язык?

Мистраль кивнула и взяла телефон.

Класс испанского в школе.

— И о чем песня?

Своим взглядом Мистраль выразила все, что думает о мужском интеллекте.

О женщине, конечно!

— Ну конечно. О чем же еще может быть песня под гитару на испанском…

«Ella» — значит «она». Он поет, как она делает его отчаянным и что он живет только ради нее. Что она его отравляет, но каждая минута с нею того стоит.(8)

Шейн надолго замолчал, думая о своем открытии, сделанном несколько минут назад. Миледи с любопытством смотрела на него.

— Да. Что-то в этом есть, — наконец задумчиво проговорил Шейн. Затем он снова сполз на ковер и стал собирать блоки дженги.

Сложив из них новое здание, он вопросительно глянул на девушку.

Они снова стали играть, Миледи с головой окунулась в игру, ползая по полу и аккуратно вытаскивая один кирпичик за другим. Но Шейн уже не был сконцентрирован на игре. Он постоянно бросал косые взгляды на Эм, видел, как она сосредоточенно хмурится и высовывает кончик языка во время своего хода. Видел ее босые ноги, длинные волосы, одежду, обтягивающую стройную фигуру. Все это находилось совсем рядом с ним. Слишком близко.

_____________________

7. Дженга — настольная игра. Игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая башню все более высокой и все менее устойчивой

8. Ella — песня испано-немецкого певца Альваро Солера (Alvaro Soler)

_____________________

ГЛАВА 7

Мира проснулась рано. Ей снился кошмар, она вся в поту села в кровати, огляделась и снова упала в подушки. Сон стерся из памяти мгновенно, как она ни пыталась его вспомнить. Было около шести утра, вставать не хотелось. Мистраль снова закрыла глаза и поудобнее завернулась в одеяло. Уже засыпая, она вспомнила, что ее разбудило, и снова села в кровати. Сон был плохой, несомненно, но проснулась она от крика. От собственного крика. Она кричала во сне.

Соскочив с кровати, Мира бросилась в ванную. Она оперлась руками о раковину и стала пристально всматриваться в зеркало. Было страшно. Надо попробовать, но страшно снова разочароваться. Мистраль открыла рот, попыталась сказать «а». Звук коротко вылетел из горла. Девушка зажала рот рукой и сдавленно пискнула. Не может быть, в это нельзя так легко верить! Она опустила руку и попробовала снова, у нее получилось протянуть «а-а-а». Не слишком гладко, не слишком громко.

Так заводится мотор старой машины, которая долгое время простояла без дела: со скрежетом, хлопками и дымом из выхлопной трубы, но все-таки заводится. Вот и ее «машина» завелась. Мира окончательно осознала это после нескольких скороговорок.