– Ладно, пошли, – проворчал Фарли.

Еще один шажок вперед, и это хорошо.

Лоретта взялась за спинку кресла и покатила его к двери, но очень скоро ей пришлось убедиться, что это вовсе не просто.

Если по деревянному полу оно катилось более-менее легко, то по ковру двигаться не желало. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выкатить кресло из комнаты в коридор и развернуть в нужном направлении. Лоретта ни разу не садилась за инструмент с тех пор, как в доме появился Фарли, поскольку не хотела его беспокоить громкими звуками – гулкое эхо свободно гуляло в пустом доме, но сейчас, когда мальчику стало лучше, немного музыки не помешает. Возможно даже, у него поднимется настроение, как всегда бывало у нее.

Наконец-то ей удалось вкатить кресло в музыкальный салон. Конечно, называть помещение, в котором из музыкальных инструментов осталось лишь пианино, салоном смешно, но так уж она привыкла. Подкатив кресло к большому, едва ли не во всю стену, двустворчатому окну, Лоретта раздвинула портьеры. Было бы здорово, если бы в окна хлынул поток солнечного света, но день выдался пасмурным, по серому хмурому небу плыли свинцовые тучи, и, стало быть, дождя не миновать.

– Вон, смотри, – сказала Лоретта, обернувшись к Фарли. – Видишь дорожки? Конечно, лучше их рассматривать, находясь в саду, но можно и отсюда, из окна.

Фарли подался всем корпусом, вытянув шею, вперед, а чуть погодя, сокрушенно покачав головой, посетовал:

– Я не вижу ни охотника, ни лучника.

– Так называются созвездия – это рисунки, которые образуют звезды на ночном небе. Как только немного потеплеет, мы с тобой выйдем в сад, и я тебе подробнее расскажу о них. У меня есть книжка с картинками, которая поможет тебе в этом разобраться. Ты ведь умеешь читать? – после некоторых колебаний осторожно спросила Лоретта.

– Мне это без надобности! – запальчиво буркнул Фарли.

Лоретта знала, что многие люди – особенно из простонародья – не умеют читать, и внезапно задалась вопросом, учился ли грамоте Арнольд. Надо спросить у мистера Хадлстона. Если окажется, что нет, она попытается научить читать и писать, хотя бы свое имя, обоих: вдвоем им будет веселее. Лоретта улыбнулась – теперь ей не придется гадать, чем себя занять, когда стужа или дождь не позволяют бродить по окрестностям или гулять в саду.

– Как-нибудь мы вернемся к этой теме, а пока я займусь тем, для чего пришла сюда.

Лоретта села, подняла крышку инструмента и начала играть. Пальцы порхали по клавишам, и она, успев соскучиться по музыке, испытывала невероятное удовольствие. Лоретта думала о герцоге, вспоминала их разговоры, поцелуи, а еще его слова, что готов бороться за нее. И эти прозвучавшие с нескрываемым вызовом слова поразили ее сильнее, чем дерзкие ласки. Что он хотел этим сказать? Что не остановится, пока не заполучит ее сполна? Так и она ведь не хотела довольствоваться малым – ей нужно больше, – но позволить себе то, чего так жаждет, не может: слишком велик риск. На счету герцога Хоксторна, если верить молве, множество разбитых сердец, и Лоретта склонялась к тому, что дыма без огня не бывает.

По ночам она теперь долго не могла уснуть: будоражили воспоминания о ласках и словах герцога. И лишь представляя, что он держит ее в объятиях, она сладко засыпала. Правда, куда чаще ей приходилось одергивать себя и строго отчитывать за нескромные мысли и желания. Да и так ли уж ей хочется одержать победу в той битве, что, по его словам, он вел с ней за нее? Как и он, она знала ответ.

Временами она задавалась вопросом, говорил ли герцог с ее дядей об их с Пакстоном визите в Хоксторн, или выбросил все из головы, едва покинув Маммот-Хаус. Прошло уже больше недели, и никаких вестей. Не стоит забывать о репутации герцога. Вполне возможно, он лишь хотел затащить ее в постель, а когда этого не случилось, напрочь потерял к ней всякий интерес.

В одном можно было не сомневаться: в силе убеждения. Если он захочет кого-то в чем-то убедить, перед ним не устоять. Но и графу – Лоретта знала это не понаслышке – упрямства не занимать, так что еще неизвестно, на чьей стороне была бы победа. Оставалось лишь решить, что было бы лучше для нее.

Лоретте хотелось думать, что она нужна Пакстону для того, чтобы укреплять в решимости не поддаваться на провокации и не идти на поводу у герцога – словом, не принимать его предложения ни под каким видом, если только не проникнется к леди Адель всем сердцем. Конечно, вырваться на время из Маммот-Хауса все равно что в раю побывать, но не станет ли этот визит в поместье Хоксторна ее погибелью? Не стоит обманывать себя – ее тянет к герцогу. Так хватит ли у нее воли сопротивляться, если его светлости вознамерится ее соблазнить?

Лоретта так глубоко ушла в свои мысли, с таким воодушевлением играла, что далеко не сразу обратила внимание на знаки Фарли. Кто-то настойчиво стучал в дверь черного хода. Сердце ее подскочило от волнения при мысли, что это дядя приехал с намерением поговорить с ней о поездке в Хоксторн. Однако уже в следующее мгновение она осознала свою ошибку: для графа существовал только один вход – парадный. Должно быть, это к Хадлстонам приехал кто-то из родни, чтобы поохотиться в здешних местах, а значит, на ужин можно будет полакомиться дичью – охотники всегда делились добычей с обитателями Маммот-Хауса.

Лоретта краем уха слышала гул голосов, потом стукнула дверь и наступила тишина. Она вернулась к прерванному занятию, мысли ее опять унеслись далеко, пока в сознание не ворвалось:

– Лоретта!

Она обернулась и увидела в дверях музыкального салона брата с неизменной улыбкой на лице, который почему-то жестом просил ее подойти. Взглянув на Фарли, она все поняла: мальчик, убаюканный музыкой, заснул. Лоретта тихонько поднялась и направилась к брату.

– Как он? – шепотом спросил Пакстон, когда они вышли в коридор.

– Меня беспокоит его кашель. Боюсь, у него чахотка.

– Но ведь ему явно лучше. Думаю, еще несколько дней, и он окончательно выздоровеет. Вижу, он уже и с постели встает.

– Да, силы к нему возвращаются и аппетит хороший.

– Ну вот видишь.

Лоретта только сейчас обратила внимание, что у Пакстона в руках два письма. Заметив ее взгляд, он церемонно протянул их ей.

– Это от нашего дядюшки. Одно для тебя, а другое – для меня.

Лоретта судорожно сглотнула.

– Значит, герцог с ним говорил? И что граф – согласился? Я поеду с тобой? Что он сказал?

Пакстон рассмеялся.

– Столько вопросов, а я не знаю ответа ни на один из них.

– Почему? – опешила Лоретта.

– Письма только что доставили, вот я и подумал, что лучше нам вскрыть конверты вместе. Леди пропускаю вперед, – с шутовским поклоном заявил Пакстон, предлагая ей вскрыть одно из писем.

Сердце Лоретты пустилось вскачь: того и гляди выпрыгнет из груди. Как могла она изображать беззаботность, подыгрывая Пакстону, если сейчас решалась ее судьба! Разрешено ли ей ехать, а если да, то нужно ли это ей самой?

– Нет, сначала ты, – нервно покусывая губу, предложила Лоретта.

– Ладно, сестричка, но только чтобы угодить тебе, хотя джентльмены так не поступают.

Лоретта в напряженном ожидании смотрела на брата, пока, вскрыв конверт, тот молча читал свое письмо. Господи, спаси и сохрани! Ну конечно, она должна поехать! Ей непременно нужно увидеть герцога! Но дал ли дядя на это согласие?

Пакстон молчал, вновь и вновь перечитывая письмо. Не выдержав пытки ожиданием, Лоретта воскликнула:

– Да скажи наконец, что пишет граф!

– Как всегда, сплошь указания: не идти на поводу у герцога, ни на что не соглашаться, ни под одним документом не подписываться до тех пор, пока не решу, что леди Адель меня устраивает в качестве супруги (в чем он абсолютно уверен). Все дальнейшие действия будет предпринимать он. Дальше дядя заверяет, что его стараниями брачный контракт будет составлен с максимальной выгодой для меня.

– И это все? – Лоретта не верила своим ушам.

– Все.

Ее словно окатили ледяной водой. Зря она так волновалась. В ее жизни все осталось по-старому. Раз дядя ни разу не упомянул о ней в письме Пакстону, значит, она никуда не едет.

– Значит, меня граф не упомянул.

– В моем письме – нет, но ты еще не прочла свое: мне кажется, пора.

В горле стоял ком, читать письмо, которое не сулило ей ничего хорошего, не хотелось.

– Значит, все идет так, как я ожидала: дядя не против, чтобы ты поехал в Хоксторн и обручился с леди Адель.

– Да, причем чем быстрее, тем лучше. – Пакстон отыскал взглядом то место в письме, где дядя говорил об этом. – Послушай, я тебе прочту: «Ты должен успеть до того, как более достойный джентльмен уведет ее у тебя из-под носа, а тебе лишь останется дальше плыть по течению, так ничего в жизни и не добившись».

Пакстон оторвал глаза от письма и улыбнулся Лоретте, чем несказанно ее удивил и возмутил. Как можно улыбаться после таких обидных и злых слов?

– Дядя считает нас полными ничтожествами, – с горечью сказала Лоретта и, сломав печать, развернула письмо.

Герцог одержал над графом верх и сумел убедить его позволить ей поехать. Ноги у Лоретты сделались ватными, и, не веря своему счастью, она подняла глаза на брата.

– Мне позволено ехать в Хоксторн, но лишь затем, чтобы я подружилась с леди Адель и сделала все, что в моих силах, чтобы вы обвенчались как можно скорее.

Пакстон от души рассмеялся и расцеловал сестру в обе щеки.

– Надеюсь, ты рада, моя дорогая, потому что я в восторге от того, что мы едем вместе.

– Да, я действительно хочу поехать, – призналась Лоретта и не покривила душой.

Несмотря на все ее метания и беспокойные мысли о том, что может произойти в Хоксторне между леди Адель и Пакстоном или между ней и герцогом, ее с огромной силой тянуло в поместье.

– Вот видишь: я же говорил тебе, что отказать герцогу трудно, – сказал Пакстон.

Кому, как не ей, знать об этом!

– Но если и ты не сможешь ему отказать, – напомнила брату Лоретта, – то не будешь ли всю жизнь мучиться вопросом, как могли бы сложиться ваши отношения с мисс Притчард? Ты с таким воодушевлением говорил о ней, когда вернулся в Маммот-Хаус, и, если я правильно поняла, хотел отправиться к ней весной.

– Все правильно, и я намерен осуществить свое желание. И сейчас я говорил не о себе, а о дяде. Это он не смог отказать герцогу, не я.

– Ах, а я-то подумала, что ты уже все решил, – с облегчением улыбнулась Лоретта. – Очень рада, что ты не спешишь.

– Если твой опыт меня чему-нибудь и научил, так это тому, что соглашаться на брак, не отмерив семь раз, нельзя ни при каких обстоятельствах.

– Хотелось бы знать, какими словами герцог убедил нашего дядюшку дать мне разрешение поехать. Я уже давно даже не пытаюсь просить его о чем-то подобном.

– Точно знать я не могу, но скорее всего герцогу пришлось пообещать оказать ему ответную услугу. Как правило, вопросы решаются именно так. И не только у взрослых. Помнишь, на каких условиях я соглашался в детстве играть с тобой в куклы?

– Да, конечно: если я обещала играть с тобой в прятки.

Счастливые воспоминания детства нахлынули на Лоретту: тогда они жили в собственном доме, гонялись друг за другом по лестнице, вместе учились под строгим приглядом гувернантки, бросали плоские камешки в пруд за домом и считали, у кого камешек подпрыгнет больше. Тогда была жива мама: обнимала их, причесывала и ласково гладила по щекам. Потом ее не стало, и Пакстон отправился в школу-пансион, а она – в поместье Свитчингем, чтобы научиться быть леди.

– Я не знаю, что именно герцог пообещал дядюшке, – добавил Пакстон, у которого, как видно, детские уловки не вызвали теплой волны воспоминаний. – И знаешь, мне до этого нет дела, да и тебя тоже не должно волновать. Меня радует не только то, что ты сможешь хотя бы на время сменить обстановку, но и то, что выскажешь свое мнение о леди Адель, что называется, по горячим следам.

– Мне тоже хочется с ней познакомиться.

– Чтобы убедиться, что у нее нет бородавки на носу, а передние зубы целы?

Брат и сестра расхохотались, а затем Пакстон сунул руку в карман и вытащил третье письмо, пояснив:

– Его доставили сегодня рано утром и передали мистеру Хадлстону, но тот сунул письмо в карман и вспомнил о нем лишь тогда, когда доставили эти два.

– От кого оно? Тоже от дяди? – встревожилась Лоретта.

– Нет, от герцога.

У Лоретты заметно участился пульс.

– И что же он пишет?

– Откуда мне знать, если я его письмо не читал?

Лоретта едва не вспылила от возмущения, но сумела справиться с собой.

– Да что же с тобой не так? Неужели тебе не любопытно? Не томи, прочти письмо сейчас же!

– Я бы с радостью, но не привык читать чужие письма.

– Ты о чем?

Пакстон рассмеялся.

– Свое я уже прочел, а это адресовано тебе, дорогая сестренка.

Глава 14