Амелия Грей - С любовью, герцог

– Разумеется, – буркнул Солан. – А теперь проваливай!

Адель рассмеялась и, удовлетворенно вздохнув, сказала:

– Спасибо, что выбрал его мне в мужья, Хок.

Солан подумал о Лоретте: она так мужественно противостояла дяде, отказавшись наотрез выходить за виконта Деннингкорта, – а еще о том, что ей пришлось пережить из-за мстительного характера графа, неумения прощать.

– Я не выбирал, – покачал головой Солан. – Я просто вас познакомил, а выбор оставил за тобой. Даже после подписания брачного контракта, когда вы будете стоять в церкви, перед алтарем, ты вправе передумать, и я приму твое решение.

– Не сомневаюсь, – легко согласилась с ним Адель. – Ты всегда желал мне только счастья.

– И даже если помолвка состоится до начала сезона, это не значит, что тебе запрещено участвовать во всех мероприятиях. И если тебе понравится кто-то другой, я пойму: тут же расторгну брачный договор и выплачу неустойку.

– Спасибо, Хок. Мне несказанно повезло! У меня самый лучший на свете брат. И вот что я решила: буду ездить на все балы и танцевать до упаду, как и советовала мне мисс Квик, а еще – присматриваться к каждому свободному джентльмену, который заинтересуется мной. – Немного помолчав, чтобы восстановить дыхание, Адель добавила: – Но мне кажется, это лишнее: я уже отдала свое сердце мистеру Квику.

Как это часто случается ранней весной, грязно-серые облака сливались с темными грозовыми тучами, гонимые безжалостным ветром. Лоретта не сомневалась, что дождя не миновать, а пока с неба не капало, решила выйти на лужайку перед Маммот-Хаусом понаблюдать, как Арнольд учит Фарли управляться с лошадьми и повозкой. Они трудились уже второй день, и сегодня у Фарли работа спорилась гораздо лучше. Она очень обрадовалась, когда подопечный попросил разрешения поучиться у Арнольда ухаживать за лошадьми. И животные сегодня, судя по всему, уже не так нервничали из-за того, что ими управлял другой человек: мерно цокая копытами, послушно тащили повозку по извилистой аллее, что вела от Маммот-Хауса к главной дороге.

Лоретта пока не обращалась к дяде с просьбой разрешить мальчику остаться в доме, да и у него самого не спрашивала, хочет ли он этого. После случая со щенком Фарли старался вести себя хорошо не только с ней, но и со всеми домочадцами. По возвращении в Маммот-Хаус Лоретта объяснила подопечному, что тот поступил плохо, взяв щенка, даже если у него были самые лучшие мотивы, и искренне надеялась, что Фарли все понял, как верила и в то, что больше подобное не повторится.

Глядя вслед скрывшейся из вида повозке, Лоретта заметила на подъездной дороге двух всадников и улыбнулась: Пакстон возвращался домой. Она всегда радовалась его возвращению, потому что, когда Пакстон был в доме, чувствовала себя почти счастливой. Закутавшись в шаль, она уже представляла, как будет расспрашивать его о встрече с герцогом и дядей.

Пакстон спешился, передал поводья слуге, и тот повел обоих коней к амбару. В своей обычной манере с улыбкой от уха до уха он обнял Лоретту за плечи и расцеловал в обе щеки.

– Как я рада, что ты наконец вернулся! – сказала Лоретта, с улыбкой глядя на брата снизу вверх.

– И я безумно рад. К тому же у меня хорошие новости: все улажено, мы с леди Адель поженимся. Герцог составит брачный контракт, а мы с дядей приедем в Лондон через две недели, чтобы его просмотреть.

Ну, теперь все понятно!

– Ты виделся с леди Адель, когда был в Лондоне? – спросила Лоретта.

– Нет, только с герцогом. Я же говорил, что нам надо было обсудить одно очень важное дело. Когда мы, к нашему обоюдному удовлетворению, поставили точку в этом важном деле, герцог сказал, что поговорил с леди Адель после нашего отъезда и теперь пора готовиться к помолвке.

Пакстон выглядел вполне счастливым, но Лоретта, подумав о герцоге, не удержалась от вопроса:

– Скажи, ты расстроился из-за того, что не увиделся с ней? У тебя, наверное, было тяжело на душе?

– Ты о чем? – растерянно спросил Пакстон; судя по всему, этот вопрос поставил его в тупик.

– Когда ты смотрел на леди Адель перед отъездом, испытывал ли ты жгучее желание схватить ее и унести туда, где мог бы вдали от чужих глаз целовать до бесчувствия, до тех пор, пока вы оба не лишились бы сил?

Пакстон неодобрительно покачал головой и задумчиво произнес:

– Пожалуй, мне стоит взглянуть, какие романы ты читаешь перед сном.

Лоретта допускала, что сказала лишнее, но раз уж начала, надо закончить.

– Речь не о том, что пишут в книгах.

С сочувствием глядя на сестру, Пакстон произнес:

– Я, признаться, и не думал, что дело в романах, но надежда, как говорится, умирает последней.

Выходит, скрыть свои чувства к герцогу от брата ей все же не удалось.

– Ладно, забудь. Я и раньше тебе говорила, что главное – любить ту, на ком намерен жениться, и любить так, что и дня не сможешь без нее прожить, чтобы любовь к ней тебя окрыляла, поднимала до небес.

Пакстон услышал цокот копыт по подъездной аллее и проследил взглядом за появившейся на ней повозкой.

– Не все горят желанием испытывать захватывающее дух чувство полета над бездной в отношении своих избранниц, и я как раз из тех, что не хотят.

– Не обманывай себя, Пакстон: это же так здорово – любить до самозабвения!

Пакстон повернулся к Лоретте и, снисходительно улыбнувшись, заметил:

– Острые ощущения нравятся далеко не всем. Мало ли чего хочешь ты – надо, чтобы и я этого хотел.

Лоретта своим ушам не верила: разве страсть к своей половинке не главное условие счастливого брака? Как можно желать брака, если избранница не пробудила в нем ответного бурного отклика вроде того, что пробудил в ней герцог?

– А как же мисс Притчард? Ты с таким волнением говорил о ней, когда вернулся из гостей, так хотел увидеть ее вновь. Ты не мог ничего к ней не испытывать.

– Какое-то время я действительно к ней что-то чувствовал, – невозмутимо отозвался Пакстон. – Она хорошенькая, веселая, и мы с ней здорово проводили время.

Так как же все обстоит на самом деле? Может, Пакстон просто не хочет говорить с ней о своих чувствах?

– Ты не думаешь, что будешь потом всю жизнь жалеть, если не увидишься с ней еще раз, просто для того, чтобы понять, живы ли еще те чувства, что испытывал к ней?

– Нет, не думаю, – со всей серьезностью ответил Пакстон. – Зато уверен, что не переживу отказа леди Адель выйти за меня.

Что это: тучи сгустились перед дождем или мрак в ее душе?

– Ты ведь знаешь, почему герцог хочет, чтобы ты на ней женился, верно?

– Да, знаю. Он ясно дал мне понять, что опасается, как бы леди Адель не стала жертвой какого-нибудь гадкого розыгрыша в отместку за ту недобрую шутку с письмами от неизвестных поклонников, что сыграли сент-джеймсские повесы три года назад. Если она будет помолвлена, то ни у кого не возникнет повода ее преследовать.

– И тебя это устраивает?

Улыбка вновь вернулась к Пакстону, как и доброе расположение духа.

– А почему бы нет? Он хочет защитить свою сестру, и это понятно: я тоже готов ради тебя на все.

– И ты собираешься на ней жениться, чтобы защитить меня?

– Да, отчасти поэтому. Мне, а не дяде, следует заботиться о тебе, но ты знаешь, что я не могу, потому что отец ничего нам не оставил. Мы оба целиком зависимы от графа. У меня нет никаких сомнений в том, что он урезал бы мое содержание, если бы я попытался вывезти тебя из Маммот-Хауса.

– Мне не нужно, чтобы ты меня содержал, – возмущенно передернула плечами Лоретта и соврала не моргнув глазом: – Мне и здесь, в Маммот-Хаусе, прекрасно живется. Меня это больше не угнетает. Я вообще перестала об этом думать.

– Зато меня угнетает – как подумаю, что ты заперта здесь, как мышь в мышеловке или как монашка в монастыре. Ты сильная и, конечно, справляешься, но заслуживаешь лучшего. Я думал, что со временем дядя смягчится и позволит тебе вернуться в поместье Свитчингем или отпишет тебе дом в Лондоне, но он так и не сменил гнев на милость и, похоже, не простил. Будь у меня свои средства, я не сидел бы больше под каблуком у дяди и мог сам о тебе заботиться. И да, благодаря приданому леди Адель я смогу это сделать.

– Ты не должен жениться только ради меня.

– Не ради тебя, а ради нас обоих, Лоретта.

– Ты знаешь, что теперь мне не так уж плохо здесь, правда: я ведь никогда тебе не лгала. Да, не секрет, что я долго привыкала, не могла простить дядю, но все-таки научилась жить в мире с собой, а это главное.

– Нет. Ты просто научилась хорошо прятать свои чувства. Я видел, как ты радовалась возможности уехать из этого дома даже всего на пару дней. От брака с леди Адель выиграют все; и мне, поверь, не придется ничем поступаться. Ты не можешь не признать, что она замечательная: милая, привлекательная, добрая. Нам легко вместе.

– Теми же словами ты мог бы описывать меня.

– И что в этом плохого? Черт возьми, мне бы могло повезти куда меньше! Но с леди Адель я и вправду вытянул счастливый билет.

– Ты ее целовал? – вдруг спросила Лоретта первое, что пришло в голову.

– Это не важно.

– И все-таки?

– Да, целовал, и что? – пожал плечами Пакстон. – Не то чтобы я чувствовал себя обязанным перед тобой отчитываться, но раз уж ты спросила, могу добавить, что нам обоим было приятно.

«Приятно» – и все?

Если бы ее попросили описать те ощущения, которые испытывала она сама, когда герцог ее целовал, то слово «приятно» пришло бы на ум последним. То, что она чувствовала, вообще невозможно описать словами.

– Да, не было сумасшедшей страсти и сердечных мук, так и что из того? – спросил Пакстон. – Разве без этого брак невозможен?

Лоретта поняла, что эту битву ей не выиграть. Ни Пакстон, ни леди Адель не хотели драться на ее стороне. Может, он и прав и так действительно проще, но она точно знала, что ее чувства к герцогу Хоксторну совсем иные.

– Как бы там ни было, я сделаю все, чтобы защитить леди Адель. Не берусь судить обо всех прочих, но могу сказать, что ее легко обвести вокруг пальца, и многие наверняка с удовольствием этим бы воспользовались. У нее доброе сердце, она наивна и очень доверчива.

– Да, ее брат говорил то же самое, – сказала Лоретта.

– Вот потому я и женюсь на ней. Помнишь, я сказал, что идеально ей подхожу? Я пришел к этому выводу, тщательно все взвесив. Через две недели мы с дядей поедем в Лондон, чтобы, согласовав условия брачного контракта, подписать его. Я готов жениться хоть в тот же день, но окончательное решение, конечно, за герцогом и леди Адель. Есть и еще кое-что, – весело сверкнув глазами, добавил Пакстон. – Хочешь знать, что я собираюсь сказать дяде?

– И что же? – без особого энтузиазма спросила Лоретта.

– Я собираюсь ему сообщить, что ты поедешь в Лондон с нами.

У Лоретты закружилась голова при мысли, что она сможет совсем скоро опять увидеть герцога, и вновь она испытала чудесное ощущение, словно у нее отросли крылья и она может порхать легко, как бабочка.

– Не знаю, удастся ли тебе подвигнуть графа на этот шаг. Герцог может оказать ему ответную услугу, а тебе предложить нечего.

– Тут ты ошибаешься. Как только мы с леди Адель поженимся, твоим опекуном стану я – благодаря ее приданому я сумею вызволить тебя из Маммот-Хауса. Ты будешь жить со мной.

Даже робкая надежда на то, что власть дяди над ней когда-нибудь закончится, окрыляла Лоретту.

– Я даже и мечтать не смела, что мы оба когда-нибудь окажемся на свободе, – призналась Лоретта и в этот момент увидела, как Фарли, остановив коней, согнулся в три погибели. Даже с этого неблизкого расстояния было слышно, как надрывно он кашляет. – Да, я поеду с тобой, но при одном условии.

Это прозвучало так неожиданно, что Пакстон вздрогнул и рассмеялся.

– Ты не перестаешь меня изумлять, Лоретта. Почти три года ты не могла попасть в Лондон и еще ставишь мне условия?

– Да. Я хочу взять с собой Фарли: ему нужен врач, лекарства – все, что может дать столица.

– Дорогая сестрица, – покачал головой Пакстон, – не думаю, что смогу найти аргументы, чтобы граф позволил привезти в Лондон еще и мальчика. Да и лондонский дом не настолько велик, чтобы нашлась комната и для Фарли. Как бы мне ни хотелось тебе помочь, боюсь, здесь я бессилен.

– Он может пожить в одной комнате с твоим камергером, – не сдавалась Лоретта. А дяде скажем, что Фарли проходит у него обучение.

– Он еще ребенок: не думаю, что дядя согласится.

Лоретта понимала, что если потеряет Фарли, то ей некому будет передать свою любовь, некому будет помогать.

– Я ведь редко прошу тебя о чем-нибудь. Пожалуйста, попытайся уговорить дядю. Я должна знать, есть у Фарли шанс на выздоровление или уже слишком поздно.