— Надень его! — не терпящим возражений голосом приказала тетушка Летти.

— Но ведь оно — белое, а я не невинная девушка, — возразила Абигейл.

— Это не должно тебя беспокоить, — заверила ее старушка. — В наше время никто не обращает никакого внимания на цвет. Кроме того, оно не такое уже и белое. Пожалуйста, надень его, будь хорошей девочкой.

Какое-то мгновение Абби мысленно сопротивлялась. Она не считала себя ни целомудренной девушкой, ни «хорошей девочкой». Но тетя Летиция была непоколебима, и под ее одобрительные возгласы Абби наконец облачилась в этот красивый наряд. Платье оказалось впору и сидело безупречно. Так и не дождавшись от племянницы закономерного вопроса, тетушка Летти сама все объяснила:

— Уж не думаешь ли ты, что я потащилась бы в такую даль, предварительно не узнав твоих размеров?

В ответ Абби лишь пожала плечами. От старших представителей семейства Спенсер можно было ожидать чего угодно.

Выйдя из гостиной, она направились в столовую. В ней было сооружено некое подобие алтаря: стол отодвинут и на их месте сооружен небольшой, со вкусом убранный цветами подиум. Преподобный Джонатан Плейфейер, высокий, слегка горбившийся мужчина средних лет, был уже облачен и с доброй улыбкой ожидал начала церемонии.

— Ну что, готовы? — спросил он.

— Я нет, — из угла ответил фотограф. — Подождите минутку.

— Этот человек, вероятно, думает не только о работе, сколько о стоящем на столике коньяке, — заметил Селби. Громким смехом все присутствующие по достоинству оценили его шутку.

— Абигейл, встань здесь, а ты, Селби, вот тут. — Тетушка Летти, похоже, была не только продюсером спектакля, но и его главным режиссером.

Открыв книгу, преподобный отец Плейфейер начал свою речь. Абби никак не могла взять в толк, что же именно он говорит. Давая понять, что она должна что-то сказать, Селби легонько толкнул ее в бок и, подавая пример, произнес:

— Да, согласен.

— Да, согласна, — жалким голосом произнесла она.

Снова какие-то слова, молитва и, наконец, фатальное обращение к молодоженам:

— А теперь объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать друг друга.

До сих пор Абигейл никак не реагировала на происходящее. Точно восковая кукла она стояла в указанном месте, выполняла подаваемые ей команды и односложно отвечала на обращенные к ней вопросы. Но теперь, когда Селби поцеловал ее, она немного оживилась, как оживилась бы любая восковая кукла, поднеси к ней пламя. Оживилась и даже немного растаяла в душе, после чего удобно расположилась в объятиях стоящего рядом с ней мужчины. Участвовавшие в представлении статисты окружили их. Каждый из них держал рюмку коньяку, запасы которого, казалось, просто неистощимы.

— Я никак не мог понять, почему эти люди все-таки приехали сюда. Теперь мне все ясно. Слухи о сокровищах дошли и до Хайанниса, и теперь всех обуревает желание попробовать коньяк столетней выдержки. — И Селби заморгал, на мгновение ослепнув от вспышек фотокамер.

— Может, ты и прав, — согласилась Абби. — Но если так пойдет, то к первой годовщине нашей свадьбы коньяку уже не будет.

— Значит, теперь вы уже действительно муж и жена? — встрял в разговор Гарри.

— Да, церемония бракосочетания закончена, — осторожно ответила ему Абигейл. — А почему ты спрашиваешь об этом?

— И теперь ты моя мамочка?

— Будем считать, что да, — грустным голосом ответила Абби. — На какое-то время. А что?

— Тогда я тоже поцелую тебя, — объявил Гарри. Он изо всех сил старался дотянуться до ее лица. Нагнувшись, Селби поднял ребенка на руки. С чувством чмокнув Абигейл в щеку, мальчишка тут же завизжал, требуя, чтобы его снова поставили на пол.

— И это все? Только один поцелуй? — недоуменно уточнила Абби.

— Целуются только девчонки, — важно ответил Гарри. — Я не возражаю против поцелуев по какому-то особому, как сегодня, случаю. Но думаю, одного раза вполне достаточно, верно?

С этими словами он стремглав помчался в кухню. Клео последовала за ним.

— Все объясняется очень просто. В кухне полно лимонаду и содовой воды, — сказал Селби. — А теперь давай уйдем куда-нибудь подальше от этой толпы.

— Подальше?

— Как бы мне хотелось побыстрее избавиться от всех этих гостей!

— Думаю, в этом нет особой нужды. Тетушка Летти сама позаботится обо всем. А сейчас, извини, я должна покинуть тебя.

— Извиню, если не надолго. Куда ты?

— Поднимусь наверх и переоденусь. Думаю, мне надо снять это красивое платье и надеть что-нибудь обычное.

— Возвращайся поскорее! — вдогонку крикнул ей Селби.

Поднявшись по лестнице, Абигейл тихо вошла в свою комнату. Сняв платье, она снова надела джинсы и блузку и, в дополнение к ним, взяла плащ. Кажется, погода Хорошая, но в этих местах всегда трудно предугадать что-либо заранее. Вчера, пока тетушка Летти занималась постановкой своего спектакля, Абби тоже придумала кое-что. И теперь осуществляла свой план.

Оставив все свои вещи, она украдкой спустилась в холл, тихо позвала Клео и, незаметно выйдя из дома, направилась по склону холма вниз. Атмосфера праздника осталась где-то позади нее. Ну вот и все. Свадьба состоялась, фотографии для газеты сделаны, клятвы в верности до самой смерти даны, с горечью подумала она. И все это ложь, кругом одна ложь!

У пирса стояла моторная лодка. Она еще накануне вечером условилась, что лодка будет сегодня ждать ее здесь. Проходя мимо салютной пушки, Абигейл вспомнила инцидент с пушечным ядром и улыбнулась. Дойдя до конца причала, Абби перебралась на лодку, отвязала канат и резко дернула за шнур стартера. Мотор взревел. Абигейл уже находилась на расстоянии ярдов двухсот от берега, когда в голову ей пришла грустная мысль. Все, чего она так страстно желала, о чем так мечтала, навсегда осталось позади и должно быть забыто…

Машина ждала ее на прилегающей к причалу в Вудс-Холе автостоянке. Бедняга терпеливо дожидалась свою хозяйку с того самого дня, когда началось это приключение. Машина завелась без проблем, и через мгновение Абигейл уже следовала по Хайвею-195.

Остров почти исчез из виду. Над заливом опустился густой туман и, похоже, собирался пойти дождь. В том месте, где в последний раз можно было взглянуть на остров, Абби остановила машину. Мысленно простившись с ним и со всеми теми, кто сейчас был на Ютамеке, она вытерла набежавшие на глаза слезы и двинулась в путь, в направлении Виргинии, туда, где находился принадлежащий ее семье дом.

— Так вот, значит, где ты прячешься, — войдя в комнату, заметила мать Абби.

Тупо уставившись в стену, Абигейл сидела на полу в позе йоги. Подойдя ближе, мать слегка коснулась ее головы.

— Ты жива?

— Да, мамочка, — со вздохом ответила она. — К сожалению, да. А что?

Так же, как и все в семействе Спенсер, мать Абби была довольно высокой женщиной, с такой же хорошей фигурой, как и в далекий день ее свадьбы. Удобно расположившись в кресле-качалке, она откинула со лба прядь седых волос и сложила руки.

— Что случилось? — тихо спросила она. — Расскажешь мне? Вот уже пять дней как ты сидишь на полу в этой дурацкой позе, а твоя собака не отходит от входной двери, словно ждет кого-то. Что происходит? Вы обе действительно ждете кого-нибудь?

— Знаешь, мам, — сказала Абби. — Я сделала одну ужасную вещь.

— Ну, это случается с каждым. Ты расскажешь мне обо всем?

— Еще не знаю, — ответила Абби. — Мне нужно подумать.

— Это как-то связано со свадьбой?

Абби резко вскинула на нее взгляд.

— Так ты все знаешь?

Ее мать хмыкнула.

— Неужели ты и впрямь считаешь, что твоя двоюродная бабушка одна могла придумать все это? Половина вины за неудачную затею — на мне.

Показная маска веселости слетела с лица матери.

— Прости нас, Абби. Идея показалась нам такой хорошей! Есть ли у тебя силы, чтобы простить твою глупую, повсюду сующую свой нос мать?

Абби отмахнулась от нее рукой.

— Не беспокойся, мама. На какое-то мгновение эта идея мне тоже понравилась.

— Ну и?..

— У него есть сын, Гарри. Замечательный ребенок, но ему очень нужна мать. Несколько лет назад Селби развелся с женой, но ради ребенка…

— Он, возможно, попытается снова сойтись с ней? — перебила ее мать. Извини, любовь моя, больше я никогда не буду вмешиваться в твои дела.

— Брось, мам. Я переживу это. Со временем все уладится, все встанет на свои места.

Все, кроме моего вдребезги разбитого сердца, подумала она. И кое-чего еще, подсказала ей совесть. Ну, это не столь важно, заверила себя Абигейл, хотя в душе ей было прекрасно известно, что она лжет.

— А на работу ты не собираешься?

— Нет, я ушла из газеты. В редакции хотели, чтобы я топором прошлась по очередному роману Селби. Я не могла пойти на такую подлость и отказалась. Знаешь, что напоследок я сказала редактору? Боже мой, мама, если бы ты только слышала, что я ему наговорила!.. Тебе наверняка стало бы очень стыдно за меня.

— В свое время я тоже знала кое-какие крепкие словечки, — успокоила ее мать. — Да, эта осень действительно какая-то необычная, — продолжила она. Ты уехала отсюда такая бодрая, веселая, с охапкой книг и надеждой на хорошее будущее. А вернулась, едва передвигая ноги. Ты хоть что-нибудь решила для себя? Отец ждет ответа, следует ли подавать в суд, а твои братья жаждут узнать адрес это-то человека, чтобы просто надавать ему по физиономии. Как, кстати, его зовут?

— Селби. Селби Фарнсворт. Скажи, пусть оставят его в покое. Если кто-нибудь из них тронет его хоть одним пальцем, я…

— Дело твое, — многозначительно усмехнулась ее мать. — Так, значит, этот человек тебе абсолютно безразличен? Ну что ж, я передам это отцу.

Она повернулась было, чтобы выйти из комнаты, но затем остановилась.

— Да, совсем забыла. Сегодня тебе пришло письмо. — Положив конверт на колени своей единственной дочери, она нежно потрепала ее по голове и вышла из комнаты.

Интересно, от кого оно, подумала Абби. Я уже совсем забыла, что значит получать письма. Она повертела конверт в руках, прочитала фамилию и адрес отправителя… И внутри у нее все оборвалось.

Письмо было адресовано мистеру и миссис Фарнсворт, проживающим в Фолс-Черч. Адрес был зачеркнут карандашом и сделана приписка, что по данному адресу миссис Фарнсворт не проживает. Возможное местонахождение адресата Манассас Джанкшэн. Отправителем письма значился преподобный Джонатан Плейфейер из церкви Святой Троицы в Хайаннисе, штат Массачусетс. От этого открытия Абби и вовсе стало не по себе.

Пытаясь вскрыть конверт неожиданно задеревеневшими пальцами, такими же задеревеневшими, как и ее мысли, она оторвала уголок конверта и извлекла из него поздравительную открытку.

Я всегда стараюсь, — писал священник, — еще раз письменно поздравить молодоженов, которых соединил брачными узами, и пожелать им всего хорошего. Позвольте, хоть и с небольшим опозданием, все же поздравить и вас обоих со вступлением в брак и пожелать многих лет счастья и благополучия.

Преданный служитель Господа, Джонатан У. Плейфейер, викарий церкви Святой троицы в Хайаннисе.

Боже мой, подумала Абигейл, неужели это возможно? Она взяла вторую находившуюся в конверте бумагу и раскрыла ее. От охватившей ее дрожи строчки поплыли перед глазами. Это было свидетельство о браке.

Как он посмел? И эта надпись на конверте: по данному адресу миссис Фарнсворт не проживает. Чудовище!

— Я тебе покажу, не проживает! — наконец взорвалась Абби. Так, значит, свадебная церемония была настоящей? И все это было подстроено нарочно?

Находящейся внизу миссис Спенсер было слышно, как наверху, в комнате дочери, что-то громко зашлепало. Это, вскочив на ноги, Абби перевернула шкаф вверх дном, пока не извлекла из него несколько нужных ей вещей. Дополнив свой туалет еще и свитером, так как день был холодным, она помчалась вниз, все еще держа брачное свидетельство в руке. У нее был такой свирепый вид, словно она намеревалась убить кого-нибудь.

— Свадьба была настоящей, — пулей пролетая мимо матери, пробормотала она. — Значит, мы вместе до тех самых пор, пока смерть не разлучит нас. Ну да ладно, сейчас он поймет, что его собственная смерть совсем рядом.

— Ты уходишь? — на всякий случай держась подальше, поинтересовалась миссис Спенсер.

— Ухожу, — мрачно заметила Абигейл. — Ты не в курсе, Фолс-Черч, это где?

— В пригороде Вашингтона. Там живут одни богачи. Ты едешь туда?

— Да.

— Можно спросить зачем?

— Там живет один чудесный мальчик, — сказала Абби. — Ему очень нужна мать. Я собираюсь отправить его отца на тот свет, так как ребенку будет лучше, если он останется сиротой. — И Абби истерично захохотала.