– Надеюсь, наши пути когда-нибудь еще раз пересекутся, – вежливо сказал он, и она огорчилась. Он уже стал чуть-чуть другой. Сдержанный, скованный, словно чувствовал себя неловко в ее апартаментах наедине с ней, озабоченный, казалось, его мысли заняты чем-то другим. Она знала его недостаточно хорошо и потому не осмелилась спросить, чем он так озабочен.

Они очень мило побеседовали сколько-то времени, и наконец он сказал, что ему пора. Его ждет пациент, он и так уже к нему опаздывает, потому что заболтался с Тимми. Неужели они сейчас простятся и расстанутся? Сердце ее сжималось. Она знала, что когда увидит его в следующий раз, их отношения изменятся еще больше. Возникшая между ними непринужденность объяснялась в значительной мере тем, что она осталась в Париже совсем одна и заболела. Это позволило им познакомиться друг с другом поближе и даже подружиться.

Ей было приятно думать, что в Париже у нее остается друг, но она не была уверена, что Жан-Шарль именно друг. Да, он ее доктор, лечил ее, заботился о ней, был очень внимателен. И как бы ей хотелось, чтобы он стал добрым другом! Она надеялась, что когда они снова увидятся в феврале, их отношения упрочатся, но кто знает, хочется ли того же ему, может быть, она была для него всего лишь очередной пациенткой, а его внимание – всего лишь профессиональным отношением хорошего врача?

Он встал и сделал шаг к двери, и тут она протянула ему завернутую в синюю бумагу коробочку. Он остановился в недоумении и растерянно посмотрел на нее.

– Что это?

– Знак благодарности за вашу доброту ко мне, – тихо сказала она. Она открыла ему душу, рассказала то, чем никогда до сих пор не делилась ни с кем. Доверилась ему и как доктору, и как доброму другу. А он ничего от нее не ждал, ему было довольно того, что они могли проводить время вместе. Сама возможность разговаривать с ней казалась ему подарком. И он несказанно удивился, увидев протянутую ему коробочку, даже помедлил минуту, прежде чем взять.

– Никакой доброты не было, – сдержанно ответил он, – я просто выполнял свой долг.

Просто долг? Нет, для Тимми он сделал гораздо больше. Он поддержал ее, вдохнул в нее силы, терпеливо и заботливо выхаживал ее, никто и никогда раньше так не заботился о ней. Она чувствовала, что от него исходят неиссякаемое тепло и сострадание, и ей хотелось поблагодарить его за все, подарить вещицу, которая бы напоминала ему об их искренних, задушевных беседах.

– Очень тронут, – сказал он, переложив подарок в левую руку, в которой держал чемоданчик, и протянул правую для рукопожатия.

– Благодарю вас, – тихо произнесла Тимми, – благодарю вас за то, что слушали меня, за то, что были рядом… держали меня за руку, когда мне было так страшно…

За что она его благодарит? Она пережила в своей жизни столько поистине тяжелого и трагичного, и то, что он для нее сделал, – сущий пустяк, хоть в ту минуту ей это, возможно, казалось важным. Но ему-то это ничего не стоило. И уж конечно, он не заслуживает подарка в знак благодарности.

– Ведите себя хорошо, – сказал он, улыбаясь. – Побольше отдыхайте. Когда вернетесь домой, не перегружайте себя работой. Вы еще сколько-то времени будете уставать.

Теперь он снова был только доктор, и выражение лица у него было озабоченное. Он не любил прощаний, а ее подарок к тому же выбил его из колеи. Он никак не ожидал ничего подобного, хотя Тимми не умела поступать иначе, но откуда ему было это знать?

– Берегите себя. – Он еще раз улыбнулся. – И звоните, если что.

– Может быть, когда я приеду сюда в феврале, со мной опять что-нибудь случится, – сказала она с надеждой и засмеялась.

– Надеюсь, что нет! – возразил он и указал на ее подарок. – Благодарю вас. Но не стоило этого делать.

– Мне так хотелось. Вы были сама доброта.

Он подумал, что в коробке, наверное, серебряная ручка или еще что-то в этом роде, что обычно дарят ему пациенты. Его ждал огромный сюрприз.

А она вдруг в неожиданном порыве приникла к нему и обняла, потом поцеловала в обе щеки. Он улыбнулся.

– Бон вояж, мадам О’Нилл.

Он поклонился ей, открыл дверь и вышел. Она стояла и смотрела ему вслед… вот он подошел к лифту, нажимает кнопку… Лифт тотчас появился, из него вышли два живших в отеле японца, Жан-Шарль вошел, помахал ей на прощание рукой и исчез, а Тимми вошла в свои такие привычные апартаменты. В горле у нее стоял ком. Как она не любила расставания! Когда она прощалась с симпатичными ей людьми и глядела, как они уходят, ее охватывало ощущение, будто ее бросили, – так же случилось и сейчас. Глядя вслед Жан-Шарлю, она чувствовала привычную горечь, от которой сжалось сердце. Господи, ну как же все это глупо! Он всего лишь врач-француз, а не ее возлюбленный. Долгий жизненный опыт научил ее, что все хорошее в жизни рано или поздно кончается, даже дружба.

Глава 5

Вечером Тимми собрала свои вещи, а проснувшись утром, позвонила Заку сказать, что после обеда вылетает домой. У него все еще был вечер среды, а у нее уже утро четверга. Перелет в Лос-Анджелес займет одиннадцать часов, она выиграет девять часов. Самолет из Парижа вылетает в обед, а дома она будет в начале второй половины дня.

– Привет, – небрежно бросила она, когда он ответил. Голос у него был тягучий, будто спросонья, но он сказал, что не спал. – Я сегодня прилетаю, звоню спросить, не хочешь ли составить мне здесь компанию. – Они не виделись целый месяц, но связь друг с другом поддерживали более или менее регулярно, хотя участия к Тимми во время болезни Зак не проявил. Он звонил несколько раз, пытался шутить, говорил, что скучает, скорее бы она возвращалась. Она и не ожидала от него большего, потому что слишком хорошо его знала, хотя как было бы приятно, если бы он изменил своей натуре и стал более внимательным. Но нет, на такое он был не способен. Их отношения всегда были легкими и поверхностными. И это была, пожалуй, главная причина, почему она вот уже десять лет их поддерживала, – с ним или с другими, точно такими же, как он. Она напомнила себе об этом накануне вечером после того, как простилась с Жан-Шарлем. Зак был существо другой породы. Ни глубины мысли, ни силы воли, да он никогда этого и не скрывал. Хотелось ему только одного – приятно проводить время, именно то, что Тимми было от него нужно. И сейчас она снова напомнила себе об этом. Приближаются праздники, гораздо приятнее проводить их с Заком, чем в одиночестве.

– Жаль, Тимми, боюсь, не получится, – неопределенно ответил Зак в ответ на приглашение Тимми заехать к ней вечером, когда она вернется. Его отказ в очередной раз напомнил ей, что у каждого из них своя, отдельная от другого жизнь. Нет, он не был верным любовником, который ждет не дождется возвращения подруги. Он живет своей собственной жизнью. Как и она.

– Досадно, – равнодушно отозвалась Тимми. Она привыкла к таким ответам. Они встречались, когда это было удобно и когда позволяли обстоятельства. Зак был избалован женщинами, они ему буквально прохода не давали. Но он ни ради одной не поступился бы своими малейшими удобствами, хотя связь с Тимми льстила его тщеславию. Ему нравилось рассказывать направо и налево, что он встречается с Тимми О’Нилл.

– Мне надо в Сан-Франциско, повидаться с одним парнем, мы с ним несколько лет назад играли в одной пьесе, – объяснил Зак. – Он только что позвонил. Я не знал, что ты возвращаешься. – Она и в самом деле не стала звонить ему раньше и договариваться о встрече, решила, что позвонит, когда прилетит в Америку. А он не пожелал ради нее перенести поездку в Сан-Франциско. Она подозревала, что это он так мелочно мстит ей за отказ взять его с собой в Европу. Да уж, злопамятности ему было не занимать.

– Обидно. Значит, встретиться нам не удастся. Но может быть, пересечемся в аэропорту, – сказала она. Ее ничуть не задел его отказ. Она ведь тоже не особенно рвалась его увидеть. Просто приятно было бы встретиться после месяца разлуки, но и только.

Она слушала его голос и думала, как отличается их разговор от ее недавних бесед с Жан-Шарлем. И разница не только в интеллекте, главное – это интерес, который они испытывали друг к другу, и общность взглядов. Она встречается с Заком уже несколько месяцев, спит с ним, но глубины в их отношениях нет и, вероятно, никогда не будет. Она чувствовала, что Жан-Шарль ей намного ближе, чем Зак, и это ее удивляло.

– Увидимся, когда я вернусь, – небрежно бросил Зак. – Я туда всего на пару дней. Как собираешься проводить уик-энд? Поедешь в Малибу?

– Может быть. Все зависит от того, как я буду себя чувствовать. Я всего два дня как из клиники, – напомнила она ему. Прошел всего месяц, а у нее было такое чувство, будто она разговаривает с совершенно чужим человеком, да, в сущности, так оно во многих отношениях и было.

– Звякни мне, если туда поедешь. Я возвращаюсь в субботу. Звони на мобильный, я из Сан-Франциско буду возвращаться на машине. Расскажешь мне о своих планах.

Она знала, что его гораздо меньше потянет в Бель-Эйр, если она все еще будет там. Господи, как много она о нем знала! Он обожал проводить с ней выходные в Малибу, на берегу океана, но ненавидел ездить туда один.

– Благополучного полета, – небрежно пожелал он.

– И тебе благополучной поездки.

Она положила трубку. Ей было грустно. Несмотря на всю свою решимость не привязываться слишком серьезно к Заку, она невольно ждала от него нежности и тепла. Как приятно вернуться домой, где тебя ждет любящая и преданная душа.

Она оделась и через несколько минут вышла из отеля, смутно надеясь, что Жан-Шарль еще раз позвонит пожелать доброго пути, но он, конечно, не позвонил. Да и зачем ему звонить? Он попрощался с ней накануне вечером и расстался, как расстаются с очередным пациентом. Интересно, развернул ли он ее подарок и понравились ли ему часы? Она надеялась, что понравились.

Она щедро одарила чаевыми дежурного на ресепшене, швейцаров и портье, и Жиль помчал ее в утреннем трафике будничного Парижа к аэропорту Шарль-де-Голль. Сдал ее багаж, что обыкновенно делал Дэвид, когда они летали вместе, и прикатил тележку для ее тяжеленной сумки. После нескольких дней в клинике расстояние, которое ей пришлось пройти по терминалу, показалось ей непривычно далеким, но боли она не чувствовала, просто устала больше, чем всегда. У выхода на посадку ее встретил служащий вип-зала, проводил до самолета и нашел ее место в салоне первого класса. Все прошло как нельзя лучше.

Она уселась поудобнее, вынула из сумки книгу, которую собиралась читать, взяла предложенные стюартом журналы, откинула голову на подголовник и закрыла глаза. У нее было такое ощущение, будто после ее отлета из Америки прошло сто лет. Из-за неожиданно свалившейся на ее голову операции она задержалась в Париже всего на несколько дней, но прожила здесь в общей сложности больше двух недель. Как ни любила она этот прекрасный город – конечно, желательно не болеть, когда ты приехала сюда, – все же приятно возвращаться домой. Она знала, что в офисе ее ждут горы писем. Ей придется принимать несметное множество решений, касающихся направлений следующего сезона. Они планировали разработать еще одну линию духов, были перспективные идеи, связанные с косметикой. От всего этого голова шла кругом. Но вот самолет взлетел, и не прошло и получаса, как она заснула и проспала первые пять часов полета.

Когда Тимми проснулась, подали обед, потом она посмотрела фильм, разложила свое кресло, легла, укрылась пледом и проспала сладким сном до самого Лос-Анджелеса. Стюард разбудил ее перед самой посадкой:

– Мадам О’Нилл?

Он легонько тронул ее за плечо, и она, услышав свое имя, произнесенное голосом француза, на мгновение подумала, что она снова в клинике и с ней рядом Жан-Шарль. Но тут же все встало на свои места. Стюард попросил ее сложить сиденье, и она увидела в окно, что они подлетают к Лос-Анджелесу.

Тимми пошла в туалетную комнату, почистила зубы, умылась, причесала волосы и вернулась к своему месту перед самой посадкой. Самолет остановился, и она спустилась по трапу одной из первых со своей тяжелой сумкой аллигаторовой кожи. Обслуживающий вип-зала тотчас взял у нее эту сумку из рук, едва она ступила на землю. Она очень быстро прошла через иммиграционный контроль, декларировать ей было нечего. То немногое, что она купила, увезла с собой Джейд, или же оно было отправлено прямо в город. Тимми терпеть не могла терять время на таможне и потому редко возила что-нибудь с собой.

Выйдя из дверей иммиграционного контроля, она увидела встречающую ее Джейд. Шофер Тимми ждал их у выхода. Джейд взяла у служащего вип-зала тяжелую сумку Тимми из аллигаторовой кожи и пошла с ней по залу аэровокзала. Дэвид тоже хотел приехать встречать Тимми, но у него работы невпроворот, объяснила Джейд.

– И вы вдвоем повезли бы меня домой – только этого не хватало!

Тимми улыбнулась и крепко обняла Джейд.

– Как ты себя чувствуешь?

Джейд заметила, что Тимми похудела и побледнела. В обрамлении рыжих волос ее лицо сейчас казалось чуть ли не прозрачным.