Прошел час, другой, третий, а сон все не шел, и тогда Тимми стала читать бумаги, которые привезла домой из офиса. Заснула она, когда в Париже был полдень. Но она закончила всю работу. В Лос-Анджелесе было три утра, и ее кровать вдруг показалась ей огромной. Казалось, за то время, что ее не было, она стала еще больше. Тимми лежала и смотрела в потолок и думала при этом, почему Зак уехал в Сан-Франциско в тот самый день, когда она вернулась. В самом ли деле так сложились у него обстоятельства, или он все нарочно подстроил, потому что продолжает злиться на нее за отказ взять с собой в Европу. Да, в сущности, какая разница? Тимми это безразлично. Мысли стали уплывать куда-то, глаза закрылись, она начала погружаться в сон. И последний образ, который промелькнул в сознании перед тем, как она заснула, был Жан-Шарль в Париже. И странно – она на мгновение почувствовала в своей руке его руку, представила, что он здесь, в Лос-Анджелесе, рядом с ней, и на душе стало отрадно, тепло. Увидит ли она его еще когда-нибудь? Вряд ли, ведь она вернулась к себе, в свой мир.

Глава 6

Заснула Тимми под утро, но проснулась рано. Сделала себе тост, съела полбаночки йогурта и выпила чашку чаю, потом приняла душ, оделась и вышла из дома – ее уже ждал водитель, чтобы отвезти в офис. Она расстроилась, когда Жан-Шарль сказал ей, что после операции минимум месяц нельзя будет водить машину. Но она не потеряла даром ни минуты, пока они ехали, сделала несколько звонков в Нью-Йорк и дочитала оставшуюся корреспонденцию. Она везла все взятые вчера домой документы обратно в офис со стопкой заметок для Джейд. И как только вошла в кабинет, сразу же их ей протянула. Дэвид взглянул на Тимми в изумлении.

– Как, ты все прочитала? – Она с улыбкой кивнула, а он только покачал головой. – Ну, знаешь! Ты что же, совсем не спала?

– Спала немножко, – возразила она, глядя на экран его компьютера. Она проспала четыре часа, и ей этого было более или менее довольно. Ей редко удавалось проспать больше пяти часов, но даже трех хватало, чтобы целый день работать. Казалось, в ней был неиссякаемый источник энергии, поистине перпетуум-мобиле, и все же к концу рабочего дня в пятницу разница во времени между Европой и Америкой сказалась, она готова была заснуть прямо за своим письменным столом. Здесь, в офисе, она увлеклась и напрочь забыла и об операции, и о том, что ей предписан щадящий режим. Работала в полную силу, как прежде, но в пять решила остановиться. В конце концов, наступает уик-энд! Она даже не стала брать работу домой, она почти все успела, а та малость, что осталась, подождет до понедельника. Кажется, ей придется лететь на Тайвань, улаживать возникшие там проблемы. Бульвар Санта-Моника был забит, и она добралась до дому только около шести. В Малибу она поедет вечером. Зак из Сан-Франциско не позвонил, она ему тоже не звонила, некогда было, да он и сам позвонит, когда появится в городе, она это знала. В восемь, когда на дорогах стало посвободнее, водитель отвез ее в Малибу, и она там осталась, сказав, что позвонит в воскресенье, когда пора будет возвращаться в Бель-Эйр, а может быть, ее отвезет Зак. Чуть позже она вышла на свою открытую веранду и стала смотреть на океан, вдыхая живительный морской воздух, а ветер играл с ее волосами. Тимми любила бывать здесь. Вилла была декорирована в бело-голубых тонах. Полы белые, чисто белые китайские фарфоровые вазы, кофейный столик из белого мрамора, белая мебель больших размеров. Огромная белая кровать с балдахином из тончайшего белого льняного полотна. Потолки небесно-голубые. Все на этой вилле в Малибу напоминало о лете. Здесь Тимми всегда было хорошо, и это было одно из немногих мест, где она действительно отдыхала.

Скорее бы наступило утро, тогда она наконец пойдет гулять у кромки воды. Ну и что, что она здесь одна, ей и одной неплохо, подумала она, и в эту минуту зазвонил телефон. Звонил Зак, он возвращался домой – на день раньше.

– Ты уже на вилле? – спросил он удивленно. – Я думал, ты там будешь только завтра утром. А я проезжаю Бейкерсфилд, до города часа два. Хочешь, приеду к тебе сегодня?

Она подумала и решила, что, пожалуй, это будет совсем неплохо. Услышав его голос, она поняла, что хочет его видеть, хоть и настроилась провести ночь одна.

– И в самом деле, почему бы тебе не приехать? – шутливо поддержала его она. С ним было очень удобно проводить уик-энды, ей никогда не приходилось уделять ему внимания, и именно это ей больше всего в нем нравилось. Он приходил, уходил и не ждал, что она будет заботиться о нем, и она радовалась этому, особенно когда сильно уставала к концу долгой недели. Он просто был где-то в доме или на пляже. Случалось, они по полдня не перебрасывались и словом.

– Я приеду около двенадцати. Если ты устала, ложись, только не запирай дверь.

– Может быть, и лягу, – сказала она зевая. – Я совсем без сил. Весь день работала, а живу все еще по парижскому времени. – Впрочем, она не хотела сыпать соль на раны.

– Ладно, я уж как-нибудь сам.

Судя по голосу, он был в отличном настроении.

Она приняла ванну в своей белоснежной мраморной ванной, из окна которой открывался вид на океан. Потом хотела было приготовить ему что-нибудь поесть, но бросила это занятие и на всякий случай оставила дверь кухни незапертой. Пошла к себе в спальню и очень скоро уже крепко спала в своей кровати под балдахином. Она не слышала, как он вошел, не почувствовала, как он, по обыкновению, скользнул в постель и улегся с ней рядом. Их отношения скорее напоминали отношения супругов, проживших много лет в браке, а не любовников. Кто-то лежит рядом с тобой в постели, и тебе не так одиноко. Проснувшись рано утром, Тимми увидела его возле себя, он спал, и его длинные светлые волосы разметались по подушке, как у ребенка. Спящий, он и сам был похож на большого прелестного ребенка, и она несколько минут с улыбкой любовалась им. До чего же он красив! Она никогда не могла понять, какие чувства испытывает к нему, да и зачем ей это понимать? Их отношения не заслуживают того, чтобы их анализировали. Он сейчас с ней, и этого довольно. Большего она от него не ждет, да ей ничего другого и не нужно.

Она тихонько встала с кровати, стараясь не разбудить его, и вышла босиком в кухню, а потом на веранду. Октябрьский день был великолепен. И вдруг она с изумлением поняла, что ведь завтра День всех святых. Дул легкий ветерок, и было необычно тепло для этого времени года. Тимми торопливо натянула джинсы и спустилась на пляж. Океан был тих, его гладкая поверхность напоминала гигантское зеркало, песок был чистейший, мягкий. Казалось, сейчас не осень, а весна.

Она налила себе чаю, приготовила кофе для Зака и вышла на октябрьское солнышко. Было девять часов. Она устроилась в шезлонге и закрыла глаза. Через час на веранду вышел Зак в шортах, взлохмаченный, заспанный и немыслимо красивый. Ну просто кинозвезда или фотомодель Кельвина Кляйна. И какое же у него великолепное, безупречное тело.

– Привет, – сказала Тимми, улыбаясь ему со своего шезлонга. – Я не дождалась тебя, заснула. Ты когда приехал?

Он не поцеловал ее, просто стоял на другом конце веранды и сонно улыбался, потом лениво потянулся и зевнул. Он не умел быть ласковым, но, кажется, сейчас радовался встрече с ней, и она тоже почувствовала, что рада его приезду.

– Точно не знаю, кажется, около часа. Я по дороге перекусил. Решил, что ты уже будешь спать. А ты неплохо выглядишь, Тим, по тебе нипочем не скажешь, что была больна.

Глядя на них, можно было подумать, что они давние приятели или однокашники, которые давно не видели друг друга и вот теперь случайно встретились. Он был напрочь лишен душевной теплоты. Они жили каждый своей отдельной жизнью, пути их шли параллельно друг другу, иногда пересекались, но очень редко сближались. Не будь у нее таких отношений раньше, она сочла бы это очень странным. Зак не проявлял по отношению к ней ни страсти, ни нежности. Порой ей казалось, что они просто добрые приятели, не более того. Он был дружелюбен, но от него не исходило тепла, ему просто нравилось проводить с ней время. Лишь иногда, не слишком часто, они предавались любви, если вдруг найдет стих. Секс его мало интересовал. Поглядишь на него и невольно подумаешь, что в постели ему нет равных, но, увы, ничего подобного. Красавец, глаз не оторвать, но люди ему безразличны, сосредоточен он исключительно на самом себе. Зак растянулся рядом с ней на шезлонге и закрыл глаза, подставив лицо утреннему солнышку. Тимми он даже не поцеловал. Это ему и в голову не пришло, хоть он не видел ее больше месяца. Впрочем, он был доволен, что приехал к ней. Красавец-фотомодель с великолепной фигурой – вот он, весь как на ладони, большой избалованный ребенок, любит дуться и капризничать, как дулся целый месяц, пока она была в Европе, а вообще-то довольно занятное существо. Никогда не знаешь, чего от него ждать, у него все зависит от настроения. Нынче утром он сонный, умиротворенный и, как всегда, красивый. Вот он повернул к ней голову и улыбнулся, чуть приоткрыв один глаз на ярком солнце.

– Ты ведь вряд ли расположена готовить мне завтрак? – спросил он и наконец-то наклонился к ней и поцеловал. Вернее, слегка прикоснулся к ее губам губами, точно клюнул.

– Может быть, и приготовлю, – сказала Тимми, улыбнувшись ему в ответ. – Хорошо, что ты приехал. – Они не виделись месяц. – А лучше приготовь-ка что-нибудь для меня ты, – поддела она его. Если надеяться, что он будет заботиться о еде, они оба умрут от голода, уж она-то это знала.

– Я скучал. – Он заглянул своими голубыми глазами в ее зеленые глаза. Он не часто делал такие признания. – Скверно, что ты попала в эту передрягу. А сейчас-то ты как себя чувствуешь? – И о ее здоровье он тоже осведомлялся редко. Но в какой великолепной форме сейчас он сам! Разве кто-то дал бы ему сорок? Двадцать пять, не больше. И все повадки у него, как у юноши. Да и общается он в основном с людьми вдвое моложе себя.

– Прекрасно. В Париже пришлось помучиться, но сейчас все хорошо. Я просто устала после перелета. Удачно съездил в Сан-Франциско?

– Не слишком. Потому и вернулся. – Она не сомневалась, что так оно и было. Если бы ему больше повезло, он не спешил бы к ней. Она не питала иллюзий на его счет. – Снялся на этой неделе в двух роликах. Серьезная реклама, будет показываться по Национальному телевидению.

Он был явно доволен собой и хотел рассказывать ей о себе. Что ж, она все это время давала ему хорошие деловые советы.

– Неплохо.

Они часто обсуждали его дела и очень редко ее. Так повелось по ее инициативе, а не по его. Не тот он был человек, чтобы она рассказывала ему о своих проблемах, да ей и не хотелось. Ей просто было легко с ним, и к тому же смотреть на него приятно. Она отлично понимала, какую высокую цену платит за его красоту. Такие привлекательные мужчины редко проявляют внимание по отношению к женщинам. Они считают, что женщины, с которыми они общаются, должны ухаживать за ними, и Тимми в общем-то ухаживала, хоть и не слишком.

– Ты что хочешь на завтрак? – спросила она, вставая. Ей нравилось готовить для него завтрак в выходные, это давало ей ощущение дома, семьи. По будням они редко виделись. Она была слишком занята, и при его богемном образе жизни он ей мешал – и по утрам, когда она спешила на работу, и вечером, когда без сил возвращалась домой. Совсем другое дело, когда они проводили вместе выходные в ее вилле на берегу.

– Апельсиновый сок, яичницу из двух яиц, бекон, тост и кофе. Как всегда.

Он редко вызывался приготовить завтрак для Тимми, но ей этого и не хотелось. Повар он был никудышный, а ей нравилось готовить для него, проводить вместе уик-энды, лежать рядом на солнышке, бродить по пляжу, держась за руки. В его обществе ей было легко, просто, отрадно. Досадовала она на него, только когда он начинал упрекать ее, что она мало для него делает, не протежирует для него фотосессии и не берет с собой на тусовки. Но сейчас он не собирался ее упрекать. Она только что вернулась из Европы, а он еще не совсем проснулся.

Она ушла в кухню готовить ему завтрак и через двадцать минут снова появилась на веранде, неся еду на подносе.

– Как вы и желали, ваше высочество, завтрак в постель, – весело пропела она. Он с улыбкой сел и взял у нее поднос. Ей доставляло удовольствие в кои-то веки за кем-то поухаживать. Тимми положила на поднос большую полотняную салфетку, поставила белые тарелки, расписанные ракушками. Здесь, в своем доме, ей нравилось разыгрывать роль хозяйки, она редко могла позволить себе проявить эти свои таланты. И уж тем более в будние дни.

За завтраком он рассказал ей о кастингах и кинопробах, в которых принимал участие, и посвятил во все перипетии разыгрывавшихся в его мире интриг. Она рассказала ему о демонстрациях своей коллекции в Европе, и на этот раз он воздержался от укоров, что она не взяла его с собой. Позавтракав, они пошли гулять по пляжу. Собирали ракушки у самой кромки воды, он смешил ее забавными анекдотами, потом побежал, а она продолжала идти не спеша, в свое удовольствие. Но даже от этой неспешной ходьбы ее только что заживший шов стал болезненно ощущаться, и она села на песок, а он все бежал по мелководью под октябрьским солнышком. На него было приятно смотреть, издали он казался совсем мальчишкой. Потом он побежал обратно, к ней. Они вернулись домой и снова легли на открытой веранде. Она устала от прогулки.